Предыдущая публикация
Имя на поэтической поверке. Геннадий Лысенко
Среди множества стихотворений о Владивостоке, хороших и разных, есть одно, прочитав которое или услышав, нельзя забыть:
Изумительное стихотворение принадлежит Геннадию Михайловичу Лысенко – классику дальневосточной русской поэзии, приморцу.
Творческий путь Геннадия Лысенко не краевого, а российского масштаба начался необычно, к тому же без поры ученичества, что вдвойне удивляет.
12 мая 1968 года в редакцию «Тихоокеанского комсомольца» пришёл рукописный пакет - письмо из п/я (Почтового ящика) с мест, как говорится, не столь отдалённых. А в нём рукопись не каких-то там блатных стишат – поэма «Владивосток».
Редактор газеты, прозаик Лев Князев прочёл, поразился и уже 5 июля 1968 года она была уже напечатана. В советский период истории России это был поступок и большой буквы. Льва Князева можно считать крёстным отцом Геннадия Лысенко.А в письме было написано:
«Здравствуйте! О Владивостоке написал потому, что о нём ещё нет большого поэтического произведения. Может быть, я не прав – в первой части, но это по незнанию. Тему патриотизма считаю самой трудной, здесь очень тяжело избежать штампов и сухости.
Недостатком можно считать отсутствие конкретных деталей и событий истории. Но я находился в условиях полного отсутствия материала.
В арсенале у меня была только любовь к городу я не мыслю жить без него. Исходя из этого, произведение было задумано мною, как гимн Владивостоку.
Не знаю, насколько мне это удалось. Многое получилось не так, как бы хотелось: сказывается отсутствие опыта (пишу немногим более полугода). Ещё одна причина, по которой я сомневаюсь в полноценности своих стихов, — что спешка.
20 июня — рождение Владивостока.Если можно, дайте, пожалуйста, хотя бы общую оценку от первого впечатления сразу, ибо я могу неожиданно выбыть из этого адреса.
Ваш ответ разрешит вопрос — «Быть или не быть?» Разумеется —это не трагедия. Просто займусь чем-нибудь более полезным.»
И у меня есть город,
весною, рано-рано,
распахнутый, как ворот,
на горле океана.
Он стал моей судьбою,
поскольку ненароком
всей линией прибоя
прибит я к этим сопкам.
1970.
весною, рано-рано,
распахнутый, как ворот,
на горле океана.
Он стал моей судьбою,
поскольку ненароком
всей линией прибоя
прибит я к этим сопкам.
1970.
Изумительное стихотворение принадлежит Геннадию Михайловичу Лысенко – классику дальневосточной русской поэзии, приморцу.
Творческий путь Геннадия Лысенко не краевого, а российского масштаба начался необычно, к тому же без поры ученичества, что вдвойне удивляет.
12 мая 1968 года в редакцию «Тихоокеанского комсомольца» пришёл рукописный пакет - письмо из п/я (Почтового ящика) с мест, как говорится, не столь отдалённых. А в нём рукопись не каких-то там блатных стишат – поэма «Владивосток».
Редактор газеты, прозаик Лев Князев прочёл, поразился и уже 5 июля 1968 года она была уже напечатана. В советский период истории России это был поступок и большой буквы. Льва Князева можно считать крёстным отцом Геннадия Лысенко.А в письме было написано:
«Здравствуйте! О Владивостоке написал потому, что о нём ещё нет большого поэтического произведения. Может быть, я не прав – в первой части, но это по незнанию. Тему патриотизма считаю самой трудной, здесь очень тяжело избежать штампов и сухости.
Недостатком можно считать отсутствие конкретных деталей и событий истории. Но я находился в условиях полного отсутствия материала.
В арсенале у меня была только любовь к городу я не мыслю жить без него. Исходя из этого, произведение было задумано мною, как гимн Владивостоку.
Не знаю, насколько мне это удалось. Многое получилось не так, как бы хотелось: сказывается отсутствие опыта (пишу немногим более полугода). Ещё одна причина, по которой я сомневаюсь в полноценности своих стихов, — что спешка.
20 июня — рождение Владивостока.Если можно, дайте, пожалуйста, хотя бы общую оценку от первого впечатления сразу, ибо я могу неожиданно выбыть из этого адреса.
Ваш ответ разрешит вопрос — «Быть или не быть?» Разумеется —это не трагедия. Просто займусь чем-нибудь более полезным.»
Поэма заканчивается словами:**
Он пришёл сюда с душевным поэтическим своим богатством, на глазах стал самым знаменитым поэтом-лириком. В 1975 году во Владивостоке вышла первая книга поэта «Проталина».
На литературном семинаре в Иркутске, Геннадий Лысенко познакомился сВиктором Астафьевым, и Валентином Распутиным.
В 1976 году в Московском издательстве «Современник» вышел сборник «Листок подорожника»с портретом поэта, с послесловием, в котором было сказано «…Г. Лысенко поэт оформившийся, интересный, очень чуткий к жизни, со своим видением мира, со своей биографией и судьбой."
Читая стихи Геннадия #Лысенко, чувствуешь несомненное мастерство автора:
Стихи поэта публиковались в журнале «Дальний Восток» и в ряде центральных журналов и газет.Журнал «Смена» отметил его стихи премией. В 1976 году 16 декабря Геннадий Лысенко был принят Союз писателей СССР. В 1977 -1978 годы ведёт поэтическую студию «Лира». Пробует свои силы в прозе,тем более, что за плечами большая школа жизни – Дальзавод. А родился Геннадий Михайлович 17 сентября 1942 года в селе Бараново–Оренбургское, Пограничного района, Приморского края.
Безотцовщина. Ушёл из семьи отец. Рано умерла мать. Какое-то время жил у бабушки.
Учился в Пограничной школе-интернате, часто ходил в родное село, помогал бабушке по хозяйству, носил воду, заготавливал сено.Вспоминая дни детства, в последствии Геннадий Лысенко напишет:
Безмятежное счастье при живой матери отображается в автобиографическом стихотворении о деревенском детстве:
В школе Геннадий открывал для себя огромный мир русской литературы. Одноклассники, несмотря на молчаливость Гены, любили его – он поражал их воображение знанием книг, событий, умением рисовать – сменная газета была его стихией. Не окончив школу, из-за обострения с её администрацией, Геннадий работал в колхозе, из-за сложного характера имел конфликты с законом. В итоге в образовательном багаже у Геннадия Лысенко была полная сельская школа и тюремные четыре срока за хулиганство, отбывая которые и окончил среднюю. И вообще его образование сравнимо с «университетами» Максима Горького, исключая бродяжничество, рабочий в геодезической партии, разнорабочий на прииске в Магаданской области, кочегар, матрос на сейнере, газорезчик, маляр, сверловщик, котельщик-корпусник, обрубщик на Дальзаводе, наконец к концу своей жизни в 1978 году, должность – завхоз, с билетом члена союза писателей СССР, Приморской писательской организации.
Спасибо Льву Князеву. Книги приморского поэта Геннадия Лысенко, без поэзии которого русскую поэзию ХХ века нельзя считать полной, считаются по праву библиографической редкостью.
Две первые «Проталина» - 1975, «Листок подорожника» - 1976 вышли при жизни поэта, остальные четыре после. "Крыша над головой" – 1978 год, «Меж этим и тем сентябрём» - 1984 год, «Зовётся любовью» - 1985 год.
Помогали издавать книги, спонсировали Ю. Кащук, В. Щербак, Г. Малых, И. Фаликов.
Шестая книга поэта «Счастье наизнанку» вышла спустя 25 лет со дня выхода предыдущей, в 2010 году благодаря спонсорской поддержки Ивана Шепеты тиражом 1000 экземпляров в издательстве «Рубеж»
Многие любили поэзию Геннадия Лысенко, но были и другие люди, при его жизни, для которых его творчество было костью в горле.
Горько об этом писать, как случилось, что Геннадий Лысенко наложил на себя руки 31 августа 1978 года.
Похоронен на самом заброшенном кладбище в окрестностях Владивостока, как и положено по православным обрядам на 3 день – 2 сентября.
Всего 10 лет из 36 с 1968 по 1978 годы были отданы служению русской поэзии.Геннадий Лысенко жил в поэзии, не сочинял стихов, жил ими естественно и органично.
Лирическая обнажённость, сокровенность – драгоценное свойство его слова, его редкого поэтического дара.
Поэт ушёл от нас по своей воле, но оставил слова: «Жизнь моя – стихотворение…» оставил он нам своё пронзительное слово, и мы с особой ясностью сегодня ощущаем, что рядом с нами был настоящий и большой поэт, схожий по мироощущению и любви к Родине – Николаю Рубцову.
Геннадий Лысенко в первом письме в редакцию «Тихоокеанского комсомольца» написал, что тему патриотизма считает самой трудной, здесь очень тяжело избежать штампов и сухости.
*Владивосток!
По пульсу строчек
Пойми мой сокровенный стих.
Прости незнанья длинный прочерк,
Немногословие прости.
Прости неопытность поэту,
Прости все месяцы разлук;
Дай прикурить мне сигарету
Из чьих-нибудь надёжных рук.
В 1968 году, будучи рабочим Дальзавода, Геннадий Лысенко пришёл в литературное объединение, потом в городскую поэтическую студию (1969-1971) при Приморской писательской организации.По пульсу строчек
Пойми мой сокровенный стих.
Прости незнанья длинный прочерк,
Немногословие прости.
Прости неопытность поэту,
Прости все месяцы разлук;
Дай прикурить мне сигарету
Из чьих-нибудь надёжных рук.
Он пришёл сюда с душевным поэтическим своим богатством, на глазах стал самым знаменитым поэтом-лириком. В 1975 году во Владивостоке вышла первая книга поэта «Проталина».
На литературном семинаре в Иркутске, Геннадий Лысенко познакомился сВиктором Астафьевым, и Валентином Распутиным.
В 1976 году в Московском издательстве «Современник» вышел сборник «Листок подорожника»с портретом поэта, с послесловием, в котором было сказано «…Г. Лысенко поэт оформившийся, интересный, очень чуткий к жизни, со своим видением мира, со своей биографией и судьбой."
Читая стихи Геннадия #Лысенко, чувствуешь несомненное мастерство автора:
Всё чаще,
Как ртуть на морозе,
Сжимается сердце в комок
И ноет на полном серьёзе
О том, что я мог,
Да не смог.
Ещё не приспело покамест,
Ещё недолёт-перелёт,
Но так я однажды покаюсь –
Аж небо слеза прошибёт.
Как ртуть на морозе,
Сжимается сердце в комок
И ноет на полном серьёзе
О том, что я мог,
Да не смог.
Ещё не приспело покамест,
Ещё недолёт-перелёт,
Но так я однажды покаюсь –
Аж небо слеза прошибёт.
Стихи поэта публиковались в журнале «Дальний Восток» и в ряде центральных журналов и газет.Журнал «Смена» отметил его стихи премией. В 1976 году 16 декабря Геннадий Лысенко был принят Союз писателей СССР. В 1977 -1978 годы ведёт поэтическую студию «Лира». Пробует свои силы в прозе,тем более, что за плечами большая школа жизни – Дальзавод. А родился Геннадий Михайлович 17 сентября 1942 года в селе Бараново–Оренбургское, Пограничного района, Приморского края.
Безотцовщина. Ушёл из семьи отец. Рано умерла мать. Какое-то время жил у бабушки.
Учился в Пограничной школе-интернате, часто ходил в родное село, помогал бабушке по хозяйству, носил воду, заготавливал сено.Вспоминая дни детства, в последствии Геннадий Лысенко напишет:
Где от того, что приходилось туго,
А чаще просто от избытка сил
В тринадцать лет я мог ходить за плугом.
В четырнадцать со взрослыми косил.
А чаще просто от избытка сил
В тринадцать лет я мог ходить за плугом.
В четырнадцать со взрослыми косил.
Безмятежное счастье при живой матери отображается в автобиографическом стихотворении о деревенском детстве:
Мне девять лет. Я бью баклуши,
Изрядно в этом преуспев.
Земля и вправду стала сушей –
Такая сушь,
Такой рельеф,
Как будто бритвой-безопаской
Прошлись по полю.
Сенокос
Успел вогнать природу в краску,
Но не довёл ещё до слёз.
Канун осенних наводнений.
По разуменью моему
Мир состоит из крайних мнений,
Сведённых нынче к одному.
Канун осенних разногласий.
Как непорочна синева!
Мне девять лет.
Я в третьем классе.
И мама всё ещё жива.
1972 г.
Изрядно в этом преуспев.
Земля и вправду стала сушей –
Такая сушь,
Такой рельеф,
Как будто бритвой-безопаской
Прошлись по полю.
Сенокос
Успел вогнать природу в краску,
Но не довёл ещё до слёз.
Канун осенних наводнений.
По разуменью моему
Мир состоит из крайних мнений,
Сведённых нынче к одному.
Канун осенних разногласий.
Как непорочна синева!
Мне девять лет.
Я в третьем классе.
И мама всё ещё жива.
1972 г.
В школе Геннадий открывал для себя огромный мир русской литературы. Одноклассники, несмотря на молчаливость Гены, любили его – он поражал их воображение знанием книг, событий, умением рисовать – сменная газета была его стихией. Не окончив школу, из-за обострения с её администрацией, Геннадий работал в колхозе, из-за сложного характера имел конфликты с законом. В итоге в образовательном багаже у Геннадия Лысенко была полная сельская школа и тюремные четыре срока за хулиганство, отбывая которые и окончил среднюю. И вообще его образование сравнимо с «университетами» Максима Горького, исключая бродяжничество, рабочий в геодезической партии, разнорабочий на прииске в Магаданской области, кочегар, матрос на сейнере, газорезчик, маляр, сверловщик, котельщик-корпусник, обрубщик на Дальзаводе, наконец к концу своей жизни в 1978 году, должность – завхоз, с билетом члена союза писателей СССР, Приморской писательской организации.
Спасибо Льву Князеву. Книги приморского поэта Геннадия Лысенко, без поэзии которого русскую поэзию ХХ века нельзя считать полной, считаются по праву библиографической редкостью.
Две первые «Проталина» - 1975, «Листок подорожника» - 1976 вышли при жизни поэта, остальные четыре после. "Крыша над головой" – 1978 год, «Меж этим и тем сентябрём» - 1984 год, «Зовётся любовью» - 1985 год.
Помогали издавать книги, спонсировали Ю. Кащук, В. Щербак, Г. Малых, И. Фаликов.
Шестая книга поэта «Счастье наизнанку» вышла спустя 25 лет со дня выхода предыдущей, в 2010 году благодаря спонсорской поддержки Ивана Шепеты тиражом 1000 экземпляров в издательстве «Рубеж»
Многие любили поэзию Геннадия Лысенко, но были и другие люди, при его жизни, для которых его творчество было костью в горле.
Горько об этом писать, как случилось, что Геннадий Лысенко наложил на себя руки 31 августа 1978 года.
Похоронен на самом заброшенном кладбище в окрестностях Владивостока, как и положено по православным обрядам на 3 день – 2 сентября.
Всего 10 лет из 36 с 1968 по 1978 годы были отданы служению русской поэзии.Геннадий Лысенко жил в поэзии, не сочинял стихов, жил ими естественно и органично.
Лирическая обнажённость, сокровенность – драгоценное свойство его слова, его редкого поэтического дара.
Поэт ушёл от нас по своей воле, но оставил слова: «Жизнь моя – стихотворение…» оставил он нам своё пронзительное слово, и мы с особой ясностью сегодня ощущаем, что рядом с нами был настоящий и большой поэт, схожий по мироощущению и любви к Родине – Николаю Рубцову.
Геннадий Лысенко в первом письме в редакцию «Тихоокеанского комсомольца» написал, что тему патриотизма считает самой трудной, здесь очень тяжело избежать штампов и сухости.
***
История.
Она не только книга,
она и кровь, мне данная отцом.
Я помню родину и с древнерусским ликом,
и с молодым гагаринским лицом.
Ведь там, где смысла строчек не осилю
и не дойду до истины умом,
я чувствую историю России -
она жива, она во мне самом.
История.
Она не только книга,
она и кровь, мне данная отцом.
Я помню родину и с древнерусским ликом,
и с молодым гагаринским лицом.
Ведь там, где смысла строчек не осилю
и не дойду до истины умом,
я чувствую историю России -
она жива, она во мне самом.
В заключении повествования о творчестве замечательного владивостоксого поэта Геннадия Лысенко хочется привести два небольших стихотворения, в которых раскрыта широта его творческой души, тяга к просторной дороге и собственной народной песне.
Обернулась дорога
Песней, спетой впервые.
Я – поэт не от бога, -
От себя,
От России.
От пристрастья к просторам,
Да от рук, что - при деле;
От мечтаний,
Которым
Тесно в крохотном теле.
От разлук,
От болезней,
От любви слишком строгой;
От того, что и песня
Обернулась дорогой.
***
Отстану,
отрину,
отпряну,
от собственных рук отобьюсь
на время,
а после нагряну,
как в Питер восставшая Русь.
Голодный,
холодный,
свободный,
поверивший в силу свою,
и песню такую спою,
которая станет народной.
Песней, спетой впервые.
Я – поэт не от бога, -
От себя,
От России.
От пристрастья к просторам,
Да от рук, что - при деле;
От мечтаний,
Которым
Тесно в крохотном теле.
От разлук,
От болезней,
От любви слишком строгой;
От того, что и песня
Обернулась дорогой.
***
Отстану,
отрину,
отпряну,
от собственных рук отобьюсь
на время,
а после нагряну,
как в Питер восставшая Русь.
Голодный,
холодный,
свободный,
поверивший в силу свою,
и песню такую спою,
которая станет народной.
*
Уже не помышляю о хорошем,
еще не размышляя о плохом,
я лист опавший
________________ чувствую подошвой —
так горечь различают языком,
поскольку этот шорох мне знаком,
а я стою застенчиво, но твердо,
да и подошва, в общем-то,
потерта.
* * *
Я знал,
что счастье беспричинно.
Когда-то знал.
Теперь на ум
пришли другие величины
и категории.
Сквозь шум
весенних вод,
на них глазея,
я понимаю: счастья нет.
Есть март
ты вышла из музея,
слегка прищурившись на свет,
и обернулась, как на оклик,
и улыбнулась, извиня
и весь твой смысл,
и весь твой облик
с тех пор преследует меня.
***
Хоть льсти, хоть плачь,
хоть сквернословь:
обласканный,
никчемный,
битый —
я чья-то первая любовь
и чья-то первая обида.
Пристрастный к Родине,
к друзьям
и в мелочах,
и в самом главном,
я весь
как маленький изъян,
на плёнку снятый крупным планом.
* * *
Такая колкая стерня,
такая грусть в глазах барана,
что даже нежность из меня
торчит сейчас,
как кость из раны.
А над Барановкой моей,
через тире,
над Оренбургом,
дымит с присвистом суховей,
мигая солнечным окурком.
И можно спутать в попыхах
два-три последних поколенья,
да так, что скрипнет на зубах
седая пыль переселенья.
И память,
давшая вдруг течь,
водой студёной захлебнётся
у полусгнившего колодца,
где тешит слух казачья речь.
* * *
Стандарт и благо.
Не вполне
меня устроит эта тема —
я не стандартный,
и по мне
купить костюм — уже проблема.
Но даже в слове «ширпотреб»
есть справедливость в высшей форме,
как свет,
как музыка,
как хлеб,
солдатам выданный по норме.
* * *
И у меня есть город,
весною, рано-рано,
распахнутый, как ворот,
на горле океана.
Он стал моей судьбою,
поскольку ненароком
всей линией прибоя
прибит я к этим сопкам.
* * *
Живу,
потом переживаю,
и то и это – напоказ,
поскольку с детства понимаю:
за мною нужен глаз да глаз;
поскольку вред от похвальбы –
как след звезды на небосклоне;
поскольку линия судьбы
не уместилась на ладони.
Следующая публикация
Комментарии 1