Предыдущая публикация
3 мая 1956 года на своей даче в Переделкино застрелился писатель Александр Фадеев.
Запись из дневника Корнея Чуковского, сделанная в этот день: «Воскресенье. Застрелился Фадеев.
Мне сказали об этом в Доме Творчества — и я сейчас подумал об одной из его вдов Маргарите Алигер, наиболее любившей его, поехал к ней, не застал, сказали: она — у Либединских, я — туда, там — смятение и ужас: Либединский лежит в прединфарктном состоянии, на антресолях рыдает первая жена Фадеева — Валерия Герасимова, в боковушке сидит вся окаменелая — Алигер. Я взял Алигер в машину и отвез ее домой, а потом поехал к Назым Хикмету, за врачихой.
Та захватила пантопон, горчичники, валерьянку — и около часу возилась с больным, потом поехала к Алигер (она — одна, никого не хочет видеть, прогнала Гринбергов, ужасно потрясена самым плохим потрясением — столбняком), ее дети в Москве, в том числе и дочь Фадеева; Наталья Конст. Тренева лежит больная, приехать не может; все писатели, каких я встречал на дороге, — Штейн, Семушкин, Никулин, Перцов, Жаров, Каверин, Рыбаков, Сергей Васильев ходят с убитыми лицами похоронной походкой и сообщают друг другу невеселые подробности этого дела: ночью Фадеев не мог уснуть, принял чуть не десять нембуталов, сказал, что не будет завтракать, пусть его позовут к обеду, а покуда он будет дремать.
Наступило время обеда: «Миша, позови папу!» Миша пошел наверх, вернулся с известием: «папа застрелился».
Перед тем как застрелиться, Фадеев снял с себя рубашку, выстрелил прямо в левый сосок.
Врачиха с дачи Назыма Хикмета, которую позвали раньше всего, рассказывала мне, что уже в 15½ часов на теле у него были трупные пятна, значит, он застрелился около часу дня.
Семья ничего не слыхала. Накануне у него были в гостях Либединские — и, говорят они, нельзя было предсказать такой конец. Ольга Всеволодовна (жена Пастернака) рассказывает, что третьего дня по пути в город он увидел ее, остановил машину — и весело крикнул: — Садитесь, Ольга Всеволодовна, довезу до Москвы.
Мне очень жаль милого А. А. — в нем — под всеми наслоениями — чувствовался русский самородок, большой человек, но боже, что это были за наслоения!
Вся брехня Сталинской эпохи, все ее идиотские зверства, весь ее страшный бюрократизм, вся ее растленность и казенность находили в нем свое послушное орудие.
Он — по существу добрый, человечный, любящий литературу «до слез умиления», должен был вести весь литературный корабль самым гибельным и позорным путем — и пытался совместить человечность с гепеушничеством. Отсюда зигзаги его поведения, отсюда его замученная СОВЕСТЬ в последние годы.
Он был не создан для неудачничества, он так привык к роли вождя, решителя писательских судеб — что положение отставного литературного маршала для него было лютым мучением.
Он не имел ни одного друга — кто сказал бы ему, что его «Металлургия» никуда не годится, что такие статьи, какие писал он в последнее время — трусливенькие, мутные, притязающие на руководящее значение, только роняют его в глазах читателей, что перекраивать «Молодую гвардию» в угоду начальству постыдно, — он совестливый, талантливый, чуткий — барахтался в жидкой зловонной грязи, заливая свою совесть вином».
Мне сказали об этом в Доме Творчества — и я сейчас подумал об одной из его вдов Маргарите Алигер, наиболее любившей его, поехал к ней, не застал, сказали: она — у Либединских, я — туда, там — смятение и ужас: Либединский лежит в прединфарктном состоянии, на антресолях рыдает первая жена Фадеева — Валерия Герасимова, в боковушке сидит вся окаменелая — Алигер. Я взял Алигер в машину и отвез ее домой, а потом поехал к Назым Хикмету, за врачихой.
Та захватила пантопон, горчичники, валерьянку — и около часу возилась с больным, потом поехала к Алигер (она — одна, никого не хочет видеть, прогнала Гринбергов, ужасно потрясена самым плохим потрясением — столбняком), ее дети в Москве, в том числе и дочь Фадеева; Наталья Конст. Тренева лежит больная, приехать не может; все писатели, каких я встречал на дороге, — Штейн, Семушкин, Никулин, Перцов, Жаров, Каверин, Рыбаков, Сергей Васильев ходят с убитыми лицами похоронной походкой и сообщают друг другу невеселые подробности этого дела: ночью Фадеев не мог уснуть, принял чуть не десять нембуталов, сказал, что не будет завтракать, пусть его позовут к обеду, а покуда он будет дремать.
Наступило время обеда: «Миша, позови папу!» Миша пошел наверх, вернулся с известием: «папа застрелился».
Перед тем как застрелиться, Фадеев снял с себя рубашку, выстрелил прямо в левый сосок.
Врачиха с дачи Назыма Хикмета, которую позвали раньше всего, рассказывала мне, что уже в 15½ часов на теле у него были трупные пятна, значит, он застрелился около часу дня.
Семья ничего не слыхала. Накануне у него были в гостях Либединские — и, говорят они, нельзя было предсказать такой конец. Ольга Всеволодовна (жена Пастернака) рассказывает, что третьего дня по пути в город он увидел ее, остановил машину — и весело крикнул: — Садитесь, Ольга Всеволодовна, довезу до Москвы.
Мне очень жаль милого А. А. — в нем — под всеми наслоениями — чувствовался русский самородок, большой человек, но боже, что это были за наслоения!
Вся брехня Сталинской эпохи, все ее идиотские зверства, весь ее страшный бюрократизм, вся ее растленность и казенность находили в нем свое послушное орудие.
Он — по существу добрый, человечный, любящий литературу «до слез умиления», должен был вести весь литературный корабль самым гибельным и позорным путем — и пытался совместить человечность с гепеушничеством. Отсюда зигзаги его поведения, отсюда его замученная СОВЕСТЬ в последние годы.
Он был не создан для неудачничества, он так привык к роли вождя, решителя писательских судеб — что положение отставного литературного маршала для него было лютым мучением.
Он не имел ни одного друга — кто сказал бы ему, что его «Металлургия» никуда не годится, что такие статьи, какие писал он в последнее время — трусливенькие, мутные, притязающие на руководящее значение, только роняют его в глазах читателей, что перекраивать «Молодую гвардию» в угоду начальству постыдно, — он совестливый, талантливый, чуткий — барахтался в жидкой зловонной грязи, заливая свою совесть вином».
Почему застрелился писатель Фадеев?
Следующая публикация
Комментарии 32
Всех братьев арестовали в марте 1980 года. В январе 1982 года Дмитрий Самойленко скончался в камере СИЗО. 16 апреля 1982 года всех бандитов осудили. Юрий и Валерий Самойленко получили высшую меру наказания — расстрел, в том же 1982 году их расстреляли. Сергей Леженников получил 15 лет лишения свободы. Гражданская жена Дмитрия Самойленко, принимавшая участие в ряде убийств — 13 лет заключения.
Василию Левашову пришлось участвовать в битвах 1945 года - в Висло-Одерской и Берлинской операциях, он был из тех, кто освобождал Варшаву и штурмовал Берлин. По окончании войны Василий Левашов служил в Военно-Морском флоте, преподавал в высшем военно-морском училище в Ленинграде. Часто приезжал в Краснодон, где виделся со своими товарищами по "Молодой Гвардии". Скончался бывший молодогвардеец Василий Левашов уже в нашем, XXI веке - 10 июля 2001 года. Последним местом его жительства стал Петергоф.
В качестве редактора технической литературы Валерия Давыдовна некоторое время работала на Кубе, затем - служила в рядах Советской Армии в составе группировки, дислоцированной в Польше. Она вышла замуж, активно занималась автомобильным спортом.
Увы, в истории послевоенного изучения "Молодой Гвардии" Валерия Борц сыграла отрицательную роль. Видимо, трагическая гибель возлюбленного - Сергея Тюленина - надломила психику этой тогда ещё хрупкой девочки. Тем более, что накануне ареста Сергея они крепко повздорили. А помириться так и не успели. Рассказы Валерии Борц о своём молодогвардейском прошлом путаны, нередко одно воспоминание просто противоречит другому (причём сама ...ЕщёВозлюбленная Сергея Тюленина Валерия Борц до прихода советских войск скрывалась у родственников в Ворошиловграде. После освобождения Краснодона девушка продолжила учёбу, получила специальность переводчика с английского и испанского языков. Работала в бюро иностранной литературы при Военно-техническом издательстве.
В качестве редактора технической литературы Валерия Давыдовна некоторое время работала на Кубе, затем - служила в рядах Советской Армии в составе группировки, дислоцированной в Польше. Она вышла замуж, активно занималась автомобильным спортом.
Увы, в истории послевоенного изучения "Молодой Гвардии" Валерия Борц сыграла отрицательную роль. Видимо, трагическая гибель возлюбленного - Сергея Тюленина - надломила психику этой тогда ещё хрупкой девочки. Тем более, что накануне ареста Сергея они крепко повздорили. А помириться так и не успели. Рассказы Валерии Борц о своём молодогвардейском прошлом путаны, нередко одно воспоминание просто противоречит другому (причём сама же Валерия Давыдовна утверждала, что говорила те или иные слова по той причине, что ей "так приказали"
Скончалась Валерия Борц в 1996 году в Москве, успев побывать в роли живой легенды. Сохранилась фотография, на которой Валерия Давыдовна запечатлена рядом с Юрием Гагариным. Вероятно, каждый из них считал большой честью для себя сфотографироваться с другим.
После освобождения Краснодона : Радика Юркина зачислили в лётную школу. Окончил её бывший молодогвардеец в январе 1945 года и был направлен в морскую авиацию Черноморского флота. Там принимал участие в боях с японскими воинами.
После окончания Второй Мировой войны Радий Юркин продолжил обучение. В 1950 году он окончил Ейское военно-морское авиационное училище, после которого служил то на Балтийском, то на Черноморском флотах. В 1957 году вышел в отставку и поселился в Краснодоне. Радий Петрович, как и Михаил Шищенко, много выступал перед школьниками и молодёжью. Пропаганда подвига молодогвардейцев стала неотъемлемой частью его жизни. В 1975 году Радий Петрович Юркин скончался. Как говорят - в Краснодонском музее, среди экспонатов, по...ЕщёРадику Юркину на момент освобождения Краснодона было 14. Красную Армию он встретил в Ворошиловграде, где, как и Валерия Борц, скрывался от гестапо, как нас учили во время СССР, а на самом деле от полиции.. От которой и погибла " молодая гвардия "
После освобождения Краснодона : Радика Юркина зачислили в лётную школу. Окончил её бывший молодогвардеец в январе 1945 года и был направлен в морскую авиацию Черноморского флота. Там принимал участие в боях с японскими воинами.
После окончания Второй Мировой войны Радий Юркин продолжил обучение. В 1950 году он окончил Ейское военно-морское авиационное училище, после которого служил то на Балтийском, то на Черноморском флотах. В 1957 году вышел в отставку и поселился в Краснодоне. Радий Петрович, как и Михаил Шищенко, много выступал перед школьниками и молодёжью. Пропаганда подвига молодогвардейцев стала неотъемлемой частью его жизни. В 1975 году Радий Петрович Юркин скончался. Как говорят - в Краснодонском музее, среди экспонатов, посвящённых его родной "Молодой Гвардии".