Предыдущая публикация
Пушки в обмен на танки
В боях первой половины ноября 1943 года танковые подразделения 1-го Украинского фронта понесли тяжёлые потери. Первый «размен фигур» на шахматной доске Правобережной Украины оказался в пользу генерала армии Н.Ф. Ватутина, войскам которого удалось «отодвинуть» от Киева места выгрузки немецких резервов и заставить противника бросать их в бой по частям. Но после первых боев немцы подтянули отставшие подразделения, а вот численность боеготовых танков 3-й гвардейской танковой армии генерала Рыбалко и других советских танковых соединений заметно просела. При этом, как наглядно показали уже первые бои, одна только пехота, без армирования обороны танками или дополнительной артиллерией, удар немецких танков выдерживает далеко не всегда.
Спасая положение,
Фактически запаздывание подхода пехоты 38-й армии сначала задержало подвижные части 3-й гвардейской танковой армии в районе Фастова, поскольку оставлять этот важнейший узел без прикрытия и продолжать наступление было нельзя, а затем ещё и привело к встречным танковым боям с численно и качественно превосходящим противником.Поддержку наступавшим частям 38-й армии генерала Москаленко должен был оказывать 7-й артиллерийский корпус прорыва (акп). При этом 23-й стрелковый корпус (ск) поддерживала 17-я артиллерийская дивизия прорыва (адп) РГК, а 50-й ск — 13-я адп РГК. При прорыве фронта под Киевом возможностей корпуса вполне хватало для тех самых «стволов на километр», превращавших вражескую оборону в череду дымящихся воронок
Расчёт 76-мм дивизионной пушки ЗиС-3 на конной тяге меняет позицию
Но 9 ноября, когда, по данным разведки, на участке 13-й адп в районе Василькова было установлено действие трёх танковых дивизий противника, штаб фронта приказал срочно перебросить туда же 37-ю лёгкую артиллерийскую бригаду (лабр) из 17-й адп. В этот момент оказалось, что у бригады нет бензина, да и машин для перевозки пушек и снарядов одним рейсом тоже не хватает. Штабу дивизии пришлось «ограбить» на 40 тонн бензина и 15 машин 92-ю тяжёлую гаубичную артиллерийскую бригаду и 108-ю гаубичную артиллерийскую бригаду большой мощности — очевидно, из соображений, что уж эти точно на передовую вовремя не успеют. Как показали последующие события, этот вывод оказался верным. Хотя удержать Фастовец уже не удалось, 37-я лабр успела как раз вовремя, чтобы принять очередной немецкий удар.
10 ноября в 18:00 девять немецких танков с пехотой атаковали позиции 520-го стрелкового полка (сп) 167-й стрелковой дивизии (сд) у деревни Клеховка. По донесениям артиллеристов 37-й лабр, «пехота 520-го сп оставила позиции, частично оружие и 57-мм орудия, бежала с поля боя». Расчётам 1430-го лёгкого артиллерийского полка (лап) и лично его командиру подполковнику И.М. Шумилихину пришлось одновременно драться с наступающими немецкими танками и возвращать пехотинцев в окопы. Атаку всё же удалось отбить, 1430-й лап заявил за этот бой пять подбитых вражеских танков.
Стоит заметить, что прорыв немцев вызвал довольно заметную реакцию у советских командиров разных уровней. Так, в 18:00 штаб 7-го акп доложил:
.При этом штаб 50-го ск в своём журнале боевых действий за 10 ноября 1943 года ограничился записью: «163-я сд… отбила несколько контратак противника силою от взвода до роты при поддержке 2–5 танков и 10 бронемашин».
Но 9 ноября, когда, по данным разведки, на участке 13-й адп в районе Василькова было установлено действие трёх танковых дивизий противника, штаб фронта приказал срочно перебросить туда же 37-ю лёгкую артиллерийскую бригаду (лабр) из 17-й адп. В этот момент оказалось, что у бригады нет бензина, да и машин для перевозки пушек и снарядов одним рейсом тоже не хватает. Штабу дивизии пришлось «ограбить» на 40 тонн бензина и 15 машин 92-ю тяжёлую гаубичную артиллерийскую бригаду и 108-ю гаубичную артиллерийскую бригаду большой мощности — очевидно, из соображений, что уж эти точно на передовую вовремя не успеют. Как показали последующие события, этот вывод оказался верным. Хотя удержать Фастовец уже не удалось, 37-я лабр успела как раз вовремя, чтобы принять очередной немецкий удар.
10 ноября в 18:00 девять немецких танков с пехотой атаковали позиции 520-го стрелкового полка (сп) 167-й стрелковой дивизии (сд) у деревни Клеховка. По донесениям артиллеристов 37-й лабр, «пехота 520-го сп оставила позиции, частично оружие и 57-мм орудия, бежала с поля боя». Расчётам 1430-го лёгкого артиллерийского полка (лап) и лично его командиру подполковнику И.М. Шумилихину пришлось одновременно драться с наступающими немецкими танками и возвращать пехотинцев в окопы. Атаку всё же удалось отбить, 1430-й лап заявил за этот бой пять подбитых вражеских танков.
Стоит заметить, что прорыв немцев вызвал довольно заметную реакцию у советских командиров разных уровней. Так, в 18:00 штаб 7-го акп доложил:
«1. 25-я тд немцев, прорвав наши боевые порядки между Фастовом и Белой Церковью, двигается на Васильков (данные требуют уточнения).
2. Решением командующего 38-й армии корпус в составе 13-й Киевской артдивизии и 37-й лабр 17-й Киевской артдивизии перекрывают рубеж Фастов — Васильков»
2. Решением командующего 38-й армии корпус в составе 13-й Киевской артдивизии и 37-й лабр 17-й Киевской артдивизии перекрывают рубеж Фастов — Васильков»
.При этом штаб 50-го ск в своём журнале боевых действий за 10 ноября 1943 года ограничился записью: «163-я сд… отбила несколько контратак противника силою от взвода до роты при поддержке 2–5 танков и 10 бронемашин».
Немецкая пехота в сопровождении танка Pz.Kpfw.IV
На следующий день пришла очередь соседней 232-й сд. Начали немцы с усиленной бомбёжки и штурмовки (23 самолёта) с артобстрелом. Учитывая, что полностью оборудовать позиции артиллеристы не успевали, «действия расчётов неоднократно подавлялись налётами боевой авиации противника и огнём танков». Тем не менее, артполк продолжал оставаться на месте, но «в 14:00 пехота 232-й сд колоннами начала отступать». Когда командир прикрывавшего этот участок 1432-го лап доложил о происходящем командующему штабом артиллерии 232-й сд полковнику Панкову, тот ответил, что у него всё в порядке, пехота не отступает, а заблудилось подошедшее пополнение. На вторичный доклад об отходе начальник штаба артиллерии дивизии подполковник Тютюнников ответил: «Я уточню».
Между тем, сразу за отходившей советской пехотой на позиции артиллеристов шли 14 немецких танков при поддержке пехоты. Первый дивизион 1432-го лап без команды открыл огонь и подбил пять танков, остальные свернули влево в балку и по ней выехали на западную окраину Клеховки. В 16:00 позиции первого дивизиона вновь атаковали ещё пять танков при поддержке трёх самоходок, в донесении названных «Фердинандами».
Об ожесточённости боя достаточно красноречиво говорит тот факт, что 2-я батарея старшего лейтенанта Кудра расстреляла все имевшиеся снаряды, после чего расчёты автоматным огнём прикрывали остальные орудия от атак пехоты противника. Сам командир батареи, оставшись с наводчиком, дождался темноты и вручную выкатил орудие к своим.
На следующий день пришла очередь соседней 232-й сд. Начали немцы с усиленной бомбёжки и штурмовки (23 самолёта) с артобстрелом. Учитывая, что полностью оборудовать позиции артиллеристы не успевали, «действия расчётов неоднократно подавлялись налётами боевой авиации противника и огнём танков». Тем не менее, артполк продолжал оставаться на месте, но «в 14:00 пехота 232-й сд колоннами начала отступать». Когда командир прикрывавшего этот участок 1432-го лап доложил о происходящем командующему штабом артиллерии 232-й сд полковнику Панкову, тот ответил, что у него всё в порядке, пехота не отступает, а заблудилось подошедшее пополнение. На вторичный доклад об отходе начальник штаба артиллерии дивизии подполковник Тютюнников ответил: «Я уточню».
Между тем, сразу за отходившей советской пехотой на позиции артиллеристов шли 14 немецких танков при поддержке пехоты. Первый дивизион 1432-го лап без команды открыл огонь и подбил пять танков, остальные свернули влево в балку и по ней выехали на западную окраину Клеховки. В 16:00 позиции первого дивизиона вновь атаковали ещё пять танков при поддержке трёх самоходок, в донесении названных «Фердинандами».
Об ожесточённости боя достаточно красноречиво говорит тот факт, что 2-я батарея старшего лейтенанта Кудра расстреляла все имевшиеся снаряды, после чего расчёты автоматным огнём прикрывали остальные орудия от атак пехоты противника. Сам командир батареи, оставшись с наводчиком, дождался темноты и вручную выкатил орудие к своим.
Советские артиллеристы извлекают провалившуюся под лёд 76-мм дивизионную пушку ЗиС-3
Потери 1432-го лап в материальной части составили два орудия и два «Студебекера», а в людях — шестерых убитых, 15 раненых и одного пропавшего без вести. Потери противника артиллеристы оценили в 10 подбитых и сожжённых танков и «до батальона пехоты» рассеянными и уничтоженными. Расход боеприпасов составил 1480 осколочно-фугасных и 570 бронебойных снарядов.
Как не сложно догадаться, в своём докладе артиллеристы не пожалели «добрых» слов для 232-й сд, у которой «пехота и артиллерия в беспорядке бежала с поля боя». При этом, согласно докладу, в боевых порядках пехоты присутствовал только один командир пулемётной роты.
Особенно возмутил офицеров 1432-го лап тот факт, что командующий артиллерией 232-й сд в 18:00 «под видом другой задачи дал указание командиру своего дивизиона следовать в свой район (Фастов), говоря, что им навязали оборонять не свой участок».
Аналогичная история повторилась и 17 ноября в районе Хомутец — Юровка. Части 37-й лабр — 1430-й лап и 218-й гв.лап — прибыли в этот район только вечером 16 ноября, заняв в течение ночи открытые огневые позиции. На рассвете следующего дня немецкие танки атаковали огневые позиции 1430-го лап. При виде наступавших танков пехота начала отходить, и «с большим трудом командиру 1430-го лап подполковнику Шумилихину при помощи командира 1-го дивизиона старшего лейтенанта Евсеенко удалось задержать до 100 человек пехоты и положить их перед орудиями в виде прикрытия». По данным артиллеристов, бой длился два часа, из более чем 40 наступавших танков удалось подбить и сжечь 15.
Потери 1432-го лап в материальной части составили два орудия и два «Студебекера», а в людях — шестерых убитых, 15 раненых и одного пропавшего без вести. Потери противника артиллеристы оценили в 10 подбитых и сожжённых танков и «до батальона пехоты» рассеянными и уничтоженными. Расход боеприпасов составил 1480 осколочно-фугасных и 570 бронебойных снарядов.
Как не сложно догадаться, в своём докладе артиллеристы не пожалели «добрых» слов для 232-й сд, у которой «пехота и артиллерия в беспорядке бежала с поля боя». При этом, согласно докладу, в боевых порядках пехоты присутствовал только один командир пулемётной роты.
Особенно возмутил офицеров 1432-го лап тот факт, что командующий артиллерией 232-й сд в 18:00 «под видом другой задачи дал указание командиру своего дивизиона следовать в свой район (Фастов), говоря, что им навязали оборонять не свой участок».
Аналогичная история повторилась и 17 ноября в районе Хомутец — Юровка. Части 37-й лабр — 1430-й лап и 218-й гв.лап — прибыли в этот район только вечером 16 ноября, заняв в течение ночи открытые огневые позиции. На рассвете следующего дня немецкие танки атаковали огневые позиции 1430-го лап. При виде наступавших танков пехота начала отходить, и «с большим трудом командиру 1430-го лап подполковнику Шумилихину при помощи командира 1-го дивизиона старшего лейтенанта Евсеенко удалось задержать до 100 человек пехоты и положить их перед орудиями в виде прикрытия». По данным артиллеристов, бой длился два часа, из более чем 40 наступавших танков удалось подбить и сжечь 15.
Расчёт советской 122-мм гаубицы ведёт огонь
Но это случилось чуть позже, а пока в штабе 1-го Украинского фронта, оценив направление и силу немецких ударов, начали переброску на угрожаемые направления всех доступных резервов. Переданная 13 ноября шифрограмма предписывала командующему 38-й армией незамедлительно вывести 17-ю адп РГК в район Василькова, чтобы для отражения атак немцев на Фастов и Гребени иметь весь артиллерийский корпус. Судя по составленному позднее отчёту 7-го акп РГК, этот приказ уже дублировал более ранний приказ маршала Жукова.
Немецкое командование противника действовало в традиционной манере, активно маневрируя и пытаясь отыскать слабые места на стыках соединений. В случае 38-й армии таким слабым местом стал стык 21-го и 50-го ск. Вот как описывал этот эпизод в своих воспоминаниях командующий 38-й армии:
Как не сложно догадаться, чтение такого описания лучше всего производить на мотив песни о прекрасной маркизе, у которой всё хорошо. В реальности, например, 135-я сд вовсе не была под «нависшей угрозой»:
Как выяснилось позднее, майор Алексей Елисеев уцелел в тех страшных боях. Интересно, что в январе 1944 года он опять признавался погибшим, но опять выжил и в итоге отличился ещё и в боях с японцами в Манчжурии. К сожалению, майор Николай Белозерцев действительно погиб в окружении.
Более объективно оценили обстановку в штабе фронта, отметив, что немцам удалось отбросить части 38-й армии за реку Ирпень, овладев при этом населёнными пунктами Корнин, Рудка, Белки, Мохначка.
Для немцев это наступление также не было лёгкой прогулкой. В частности, в бою за деревню Корнин командир 2-го батальона 113-го панцергренадёрского полка майор Файг в рукопашной схватке получил удар ножом в спину, что весьма наглядно свидетельствует об ожесточённости боя.
Но для обеих сторон в тот момент важнее всего был факт прорыва фронта наступавших советских частей. Теперь считанные часы решали судьбу сражения — удастся ли создать надёжный заслон на пути наступающих немецких танковых дивизий, или нет.
Но это случилось чуть позже, а пока в штабе 1-го Украинского фронта, оценив направление и силу немецких ударов, начали переброску на угрожаемые направления всех доступных резервов. Переданная 13 ноября шифрограмма предписывала командующему 38-й армией незамедлительно вывести 17-ю адп РГК в район Василькова, чтобы для отражения атак немцев на Фастов и Гребени иметь весь артиллерийский корпус. Судя по составленному позднее отчёту 7-го акп РГК, этот приказ уже дублировал более ранний приказ маршала Жукова.
«Противник предпринял ряд массированных атак танками…»
Немецкое командование противника действовало в традиционной манере, активно маневрируя и пытаясь отыскать слабые места на стыках соединений. В случае 38-й армии таким слабым местом стал стык 21-го и 50-го ск. Вот как описывал этот эпизод в своих воспоминаниях командующий 38-й армии:
«Левее, где наступал 21-й стрелковый корпус, обстановка несколько раз менялась. Преследуя разбитые части 68-й, 88-й, 33-й пехотной и 20-й моторизованной дивизий противника и выйдя на рубеж железной дороги Житомир — Фастов на участке западнее Корнина, он продолжал продвигаться вперёд в широкой 40-километровой полосе. Сплошного фронта там не было, и бои шли на нескольких направлениях за населённые пункты. В связи с быстрым продвижением стрелковых частей артиллерия отстала, в боевых порядках наступающих действовали лишь отдельные орудия. Поэтому, когда противник силами до 40 танков контратаковал части 71-й стрелковой дивизии, они не выдержали удара и отошли в северном направлении, к району Озера, оголив фланг и тыл 135-й стрелковой дивизии, наступавшей на Котлярку. А та под нависшей угрозой окружения также отошла с достигнутого рубежа.Донесение об этом, полученное мною в 19 часов, не могло не обеспокоить, так как нетрудно было увидеть возникшую опасность выхода противника на тылы 23-го стрелкового и 1-го кавалерийского корпусов. Поэтому командиру 21-го стрелкового корпуса генералу В.Л. Абрамову тотчас же было приказано лично выехать на участок прорыва, организовать наступление частей и восстановить прежнее положение».
Как не сложно догадаться, чтение такого описания лучше всего производить на мотив песни о прекрасной маркизе, у которой всё хорошо. В реальности, например, 135-я сд вовсе не была под «нависшей угрозой»:
«В течение 12.11.1943 135-я сд вела упорные бои в районе Котлярка, будучи отрезанной от других частей корпуса. Противник предпринял ряд массированных атак танками и пехотой. Ввиду отсутствия боеприпасов и сопровождения огневого, танки противника нанесли большие потери. 791-й сп в районе Котлярка вёл жестокий бой — видимо, в основном уничтожен».
Котлярка была атакована частями немецкой 1-й танковой дивизии. Хотя 791-й сп продолжал бой ещё несколько дней — 15 ноября из окружения к своим прорвалось несколько разведчиков, сообщивших, что полк ведёт бой без боеприпасов и продовольствия — деблокировать его так и не удалось. В окружении погибло большое количество бойцов и командиров, также погибшим было признано командование, в том числе командир полка майор А.А. Елисеев и начштаба полка майор Н.А. Белозеров.Как выяснилось позднее, майор Алексей Елисеев уцелел в тех страшных боях. Интересно, что в январе 1944 года он опять признавался погибшим, но опять выжил и в итоге отличился ещё и в боях с японцами в Манчжурии. К сожалению, майор Николай Белозерцев действительно погиб в окружении.
Более объективно оценили обстановку в штабе фронта, отметив, что немцам удалось отбросить части 38-й армии за реку Ирпень, овладев при этом населёнными пунктами Корнин, Рудка, Белки, Мохначка.
Для немцев это наступление также не было лёгкой прогулкой. В частности, в бою за деревню Корнин командир 2-го батальона 113-го панцергренадёрского полка майор Файг в рукопашной схватке получил удар ножом в спину, что весьма наглядно свидетельствует об ожесточённости боя.
Но для обеих сторон в тот момент важнее всего был факт прорыва фронта наступавших советских частей. Теперь считанные часы решали судьбу сражения — удастся ли создать надёжный заслон на пути наступающих немецких танковых дивизий, или нет.
Следующая публикация
Нет комментариев