Кубики Судьбы. Рассказы

Я была уверена в своей правоте, пока не осталась одна в пустой квартире... — Знаешь что, Вить? Я тебе сейчас скажу... Только ты сядь. Анна стояла у кухонного стола, сжимая в руках телефон так, будто хотела его раздавить. На экране светилось сообщение от завуча: "Анна Сергеевна, зайдите завтра перед первым уроком". Виктор замер в дверном проёме, не решаясь войти. Он научился распознавать эти интонации — когда голос жены становился обманчиво спокойным, лучше было приготовиться к буре. — Я сегодня посмотрела наши расходы за месяц. И знаешь, что я поняла? — Анна повернулась к мужу, скрестив руки на груди. — Мы тратим больше, чем зарабатываем. А ты говоришь – давай в отпуск, давай машину менять... — Ань, ну что ты завелась? — Виктор устало опустился на стул. — Я же просто предложил... — Вот именно — ты только предлагаешь! А кто всё тянет? Я на двух работах, репетиторство, школа... А ты что? — Её голос становился всё выше. — "Я устал, я с маршрута". А я не устаю? В кухне повисла тяжёлая тиши

Свекровь "заботилась" о нас три года. — Она нам больше не нужна, — прозвучало так отчетливо, что Анна замерла у двери собственной квартиры. Связка ключей скользнула из онемевших пальцев, и металлический звон разрезал тишину подъезда. Голос свекрови. Сомнений нет. И говорила она явно о ней, о невестке. Анна медленно наклонилась за ключами, давая себе время справиться с дрожью в коленях. Три года брака с Игорем, и каждый раз одно и то же — стоит ей задержаться на работе, как Ольга Николаевна тут как тут. — Мам, перестань, — донесся приглушенный голос мужа. — Аня много работает, ты же знаешь. — Много работает? — В голосе свекрови зазвенел металл. — А толку? Квартира запущена, готовит редко... Я в её годы... Анна выпрямилась и решительно вставила ключ в замок. Довольно прятаться в подъезде собственного дома. Дверь распахнулась неожиданно громко. — Добрый вечер, — она постаралась, чтобы голос звучал ровно. Свекровь, восседавшая за кухонным столом, даже не вздрогнула. Только поджала губы и д

– Я хочу развестись, – произнёс Вячеслав, отодвигая тарелку с недоеденным ужином. Татьяна медленно подняла глаза от своей порции. В его голосе звучала решимость – значит, всё уже решено. – Познакомился с кем-то? – спокойно спросила она, продолжая есть. – Да. Её зовут Анна. Она... другая. Татьяна отметила про себя, как муж слегка запнулся. Раньше он никогда не умел врать – краснел, отводил взгляд. Видимо, за последние месяцы научился. – И давно? – она промокнула губы салфеткой. – Три месяца. Таня, я не хотел делать тебе больно... – Конечно, – кивнула она. – Когда планируешь съехать? Вячеслав растерянно моргнул. Он ожидал слёз, истерики, упрёков – чего угодно, только не этого холодного спокойствия. – Я думал... может, через неделю? Нужно собрать вещи, решить с документами. – Хорошо. – Татьяна встала из-за стола. – Я приготовлю тебе коробки для упаковки. Она вышла на кухню, включила воду. Звук льющейся струи заглушал тишину, которая внезапно стала невыносимой. Вячеслав сидел в столовой, р

Когда она уехала, я был уверен — вернётся. — Я же говорил тебе! — эти слова Евгений Петрович произносил уже в пустоту, глядя на экран телефона, где высветилось сообщение от сына. Артём писал коротко: "Мама вернулась. Живёт у Светки. Говорит, насовсем". Женя (так его звали все, кроме пассажиров и начальства) сидел в своём рабочем автобусе после смены. Октябрьский вечер размазывал по стёклам мелкий дождь. В салоне пахло мокрыми куртками и усталостью — запах, знакомый каждому водителю маршрутки. — Ну что, Петрович, домой? — окликнул его сменщик Колька, постукивая связкой ключей по перилам. — Да погоди ты... — Женя перечитывал сообщение, словно между строк могло появиться что-то новое. — Слушай, а у тебя жена никогда не уходила? — Не-а. Моя Ленка — как эта баранка. Крутится, ворчит, но держится крепко, — Колька похлопал по рулю. — А твоя что, вернулась? — Вроде того, — Женя поморщился. Он не любил обсуждать личное, но сейчас его распирало. — Три месяца назад собрала вещи и уехала. В Петер

Когда он ушел, все вокруг твердили: "Жизнь кончена". — У тебя есть десять минут моего драгоценного времени, Вера. Я подъеду к нотариусу к трём, — голос в телефоне звучал с привычной снисходительностью. — О, какая честь! Дай-ка я срочно надену вечернее платье для такой важной встречи, — Вера поймала своё отражение в витрине магазина и едва заметно поморщилась. — Всё такая же язва. А говорили, что ты сильно изменилась после нашего... м-м-м... расставания. Вера прикрыла глаза. Тридцать лет брака уместились в одно слово — "расставание". Как просто. Она остановилась посреди улицы, разглядывая своё отражение. Строгий костюм песочного цвета, аккуратная стрижка с лёгкой проседью, которую она принципиально не закрашивала. В свои пятьдесят два она выглядела... достойно. — Знаешь, Юра, — она произнесла его имя без внутренней дрожи. — Я действительно изменилась. Настолько, что даже десять минут твоего драгоценного времени кажутся мне пустой тратой моего. В трубке повисла пауза. — Что, прости? — в

"Деньги не пахнут" - говорили древние. Но почему тогда от некоторых купюр так отчетливо тянет серой? — Вы понимаете, Наталья Сергеевна, что каждый должен определиться – по какую сторону баррикад он находится, — Игорь Анатольевич постукивал дорогой ручкой по столу, не глядя на собеседницу. — Либо мы работаем как команда, либо... Наталья машинально одернула белый халат. За двадцать пять лет работы медсестрой она впервые оказалась в такой ситуации. Частная клиника казалась спасением после районной поликлиники – современное оборудование, достойная зарплата, уважительное отношение. Но сейчас, глядя на холеное лицо главврача, она чувствовала, как земля уходит из-под ног. — Я не совсем понимаю, что вы предлагаете, — её голос звучал тише обычного. — Бросьте, всё вы прекрасно понимаете. — Игорь Анатольевич наконец поднял глаза. — Дополнительные обследования, расширенная диагностика... Это стандартная практика. Пациент получает более полную картину здоровья, клиника – прибыль, персонал – премии

Лучше тебе не знать правды... — Вы думаете, я не понимаю, зачем вам понадобились эти ключи? — Людмила Семёновна поправила очки и посмотрела на невестку тем особым взглядом, от которого у Марины всегда холодело внутри. — Мама, это просто ключи. На всякий случай, — Марина старалась говорить спокойно, хотя голос предательски дрожал. — На какой такой случай? — свекровь усмехнулась. — За двадцать лет не было никаких случаев, а тут вдруг понадобилось. Они сидели на кухне в старой квартире на Петроградской. Обычная хрущёвка, третий этаж. Людмила Семёновна занимала своё привычное место у окна — там, где стоял потёртый стул с продавленной подушкой. Каждый раз, когда Марина предлагала купить новый, свекровь отказывалась: — Этот ещё меня переживёт. Марина теребила в руках связку ключей. Три маленьких кусочка металла, способных перевернуть их жизнь. Или разрушить. — Кирилл в курсе, что ты пришла? — внезапно спросила Людмила Семёновна. — А это имеет значение? Я ваша невестка, не чужой человек. — Зн

"Мам, я не справился..." – эти слова я слышу каждую ночь во сне. Звонок в дверь разорвал утреннюю тишину. Елена Сергеевна вздрогнула, едва не выронив чашку с чаем. Она знала этот требовательный звук – так звонил только внук. И это никогда не предвещало ничего хорошего. – Ба, открывай! – раздался приглушённый голос за дверью. Она медленно поднялась, поправила седые волосы и, прихрамывая, направилась в прихожую. На пороге стоял Антон – взъерошенный, с красными от недосыпа глазами. – Проходи, – вздохнула Елена Сергеевна, – только разувайся. – Некогда, ба! – Антон протиснулся мимо неё, оставляя на полу мокрые следы. – Мне срочно нужна твоя помощь. "Конечно, срочно", – подумала она, – "когда тебе было не срочно?" – Что на этот раз? – Елена Сергеевна присела на краешек старого кресла, готовясь к очередной истории. – Понимаешь, тут такое дело... – Антон начал мерить шагами комнату. – Помнишь, я говорил про свой стартап? Мы почти запустились, инвесторы на подходе. Но нужно совсем немного перек

Муж взял на прием молодую журналистку... — Ты позвал её вместо меня, потому что стесняешься своей жены? Ольга произнесла эти слова тихо, почти шёпотом. Но в повисшей тишине кухни они прозвучали как гром. Михаил поднял глаза от телефона, его лицо на мгновение исказилось, будто от внезапной зубной боли. — Оль, давай без драм. Это рабочий момент. Анастасия — журналистка, ей нужен материал для статьи. Ольга медленно опустилась на стул. Вечерний свет из окна падал на её лицо, подчёркивая морщинки в уголках глаз. Когда-то Михаил говорил, что влюбился в эти лучики у глаз, когда она смеётся. — Знаешь, я ведь не слепая. Вижу, как ты меняешься последние полгода. Новый костюм, другая стрижка, эти бесконечные встречи допоздна... — При чём здесь это? — Михаил раздражённо отодвинул тарелку. — Я телеведущий. Внешний вид — часть работы. — А я, значит, уже не подхожу для твоего нового имиджа? Он встал, одёрнул пиджак — жест, который появился у него недавно. — Послушай, это важное мероприятие. Будут все