Колесо истории

Памятник «Родина-мать зовет!» открылся в 1967 году. Как монумент стал самым высоким в мире, чье лицо у женской фигуры и какие у нее есть скульптурные «родственники» — вспоминаем 10 фактов о Родине-матери. 1. Конкурс без границ. Победа в Сталинградской битве стала переломным событием в истории Великой Отечественной войны. Конкурс на создание памятника в Сталинграде был объявлен уже в сентябре 1944 года. В нем участвовали и известные архитекторы, и солдаты, присылавшие свои эскизы военно-полевой почтой. Архитектор Георгий Марцинкевич предлагал поставить высокую колонну с фигурой Сталина наверху, а Андрей Буров — 150-метровую пирамиду с каркасом из переплавленных танков. Приходили проекты даже из-за рубежа — из Марокко, Шанхая. Интересно, что в конкурсе не принимал участия будущий создатель Родины-матери Евгений Вучетич. Ходили легенды, что он обсуждал свой проект напрямую со Сталиным. 2. Изменения в композиции. Скульптурная композиция должна была выглядеть иначе. Предполагалось, что рядом с женской фигурой будет статуя коленопреклоненного солдата, протягивающего Родине-матери свой меч. Однако первоначальная композиция монумента показалась Евгению Вучетичу слишком сложной. Он изменил проект уже после утверждения «сверху». У скульптора был важный идеологический аргумент: солдат не мог никому передать свой меч, ведь война еще не закончилась. 3. Кто был прототипом? Искусствоведы сходятся во мнении, что Евгения Вучетича вдохновили барельеф «Марсельеза» на парижской Триумфальной арке и античная скульптура Ники Самофракийской. Однако кто конкретно ему позировал, доподлинно неизвестно. Наиболее вероятно, что фигуру Родины-матери скульптор лепил с советской спортсменки-дискоболки Нины Думбадзе, а лицо — со своей жены Веры. Сегодня макет головы статуи хранится в Музее-усадьбе Вучетича в Москве. 4. Первый железобетонный памятник. Родина-мать стала первым в СССР памятником, полностью выполненным из железобетона. В 1960-е, после войны, не были отстроены еще многие города, в том числе Волгоград, а железобетон был одним из самых дешевых материалов. Однако этот выбор вызвал некоторые сложности. Например, уже через год после открытия памятника на нем стали образовываться маленькие трещинки. Чтобы сохранить монумент, голову и руки скульптуры ежегодно покрывали водоотталкивающим средством. 5. Укрепление конструкции. Все инженерные расчеты выполнялись под руководством Николая Никитина, который строил Останкинскую телебашню. Монумент «Родина-мать зовет!» при возведении никак не закрепляли: он стоит на земле за счет своего собственного веса. Внутри статуи натянуты металлические канаты, которые делают ее более устойчивой и поддерживают жесткость металлического каркаса. Сегодня на тросы установлены датчики, за состоянием конструкции следят специалисты. 6. Памятник эпохи трех генсеков. Хотя конкурс архитектурных проектов проходил в 1940-е годы, работа над памятником началась после смерти Сталина. Приказ о строительстве подписал в январе 1958 года Никита Хрущев. Монумент возводили почти десять лет — его открыли в октябре 1967 года. На открытии присутствовал и генеральный секретарь ЦК КПСС — в то время уже Леонид Брежнев. 7. Самая высокая статуя мира. Планировалось, что высота Родины-матери составит 36 метров. Однако Хрущев распорядился «подрастить» женскую фигуру. Статуя на Мамаевом кургане должна была «перегнать» статую Свободы — ее высота без пьедестала составляла 46 метров. После окончания строительства Родина-мать была самой высокой статуей в мире. Женская фигура возвышалась над пьедесталом на 52 метра, а с учетом длины ее руки и меча высота памятника составляла 85 метров. Весил монумент 8 тысяч тонн без учета меча. Сегодня Родина-мать остается в первой десятке самых высоких статуй мира. 8. Стальной меч. Меч статуи был сделан по авиационной технологии. Его изготовили из нержавеющей стали и обшили листами титана. Но такое решение не подошло для памятника — меч раскачивался и скрипел на ветру. В 1972 году оружие заменили на стальное с отверстиями для снижения парусности. Из-за «проблемного» меча конструкторы памятника не получили Ленинскую премию. 9. Скульптурный триптих. Монумент «Родина-мать зовет!» — часть скульптурного триптиха. В него входят памятники «Тыл-фронту» в Магнитогорске и «Воин-освободитель» в берлинском Трептов-парке. Магнитогорская скульптурная композиция изображает рабочего, который передает выкованный им меч воину. А германский монумент — солдата-победителя со спасенным ребенком на руках и опущенным мечом. Скульптуру «Воина-освободителя» выполнил Евгений Вучетич, а магнитогорский памятник создали Лев Головницкий и Яков Белопольский. 10. Образ «Родины-матери». Собирательный образ Родины-матери появился на агитационных плакатах еще в 1941 году. Их создал советский живописец Ираклий Тоидзе. Художник вспоминал, что прототипом женщины на плакате стала его жена. Услышав сообщение о нападении на СССР, она вбежала в мастерскую художника с криком «Война!». Ираклий Тоидзе был потрясен ее выражением лица и сразу же сделал первые наброски. Чтобы об этой истории узнало как можно больше людей, поделитесь этой публикацией со своими друзьями.

«Я в первый класс пошёл в 1943-м. Зима, война… Какой завтрак тебе дома соберут? Чай из трав. Кусок хлеба. А в школе с самого утра топилась печка. После второго урока учительница заваривала чай всё на тех же травах, каждому наливала в его кружку чуть-чуть разведённого сахарина — личного! Открывалась дверь — и дежурный вносил противень, на котором лежали пирожки. С чем уж они были, не помню, но они казались нам самыми вкусными на свете! Мы их ели, прихлёбывая кипяток, а учительница в это время рассказывала разные истории. Это называлось — воспитание! Это называлось — забота! Забота о следующем поколении. С этого начинается воспитание любви к Родине — когда ты чувствуешь заботу Родины о себе». Юрий Соломин

"Спят усталые игрушки". "Спокойной ночи, малыши!" (1986) 🎞 История. Исторические факты

Как вы забыть могли, позорники без рода, Что отреклись от клятвы помнить сквозь века? Неужто вам приелась данная свобода, Неужто слаще мёд чужой издалека? Неужто нет имён отныне на скрижалях В семейном древе ваших доблестных дедов? Вам нету ценности в распроданных медалях И в героизме устоявших городов. Как вы забыть могли про кровь, что проливалась Во имя вашего рождения тогда? Там миллионы полегли. И ведь казалось, Что не забыть такое даже сквозь года. А вы забыли. Нет, вы предали, продали За грош чеканый из недружественных рук. Честь не заложите дедов - лишь их медали, А для самих вас честь и совесть - только звук. Цинизм и глупость под обёрткой отреченья. Как вы могли забыть Победу всех побед? Вам подавай лишь беззаботность, развлеченья. В короткой памяти Победе места нет... Как вы забыть могли?.. Ну что ж, то ваше право - Прослыть безродною дворнягой средь чужих. Но вопреки таким, как вы - вовеки слава Всем, кто Победу приближал в сороковых... Филатова Татьяна

Почти никто не знает про мужество, жизнь и подвиг Леонида Белоусова. Он и в советское время был, к сожалению, малоизвестен. Его жизнь и подвиг находился как бы «в тени» другого легендарного Героя Советского Союза Алексея Маресьева. Я родился и вырос в Ленинграде, на проспекте Добролюбова. На этом же проспекте жил и Леонид Белоусов... Особенно потрясало его ЛИЦО. Точнее – лица-то как такового у человека не было. Сплошной огромный ожог, покрытый розовой кожей и шрамами. Такое лицо надо видеть. Его израненный, сожженный облик показывал, что звание Героя досталось ему страшной ценой. Леонид был отличным, мужественным лётчиком. В 1938 году он поднял свою «чайку» (истребитель И-153) на перехват нарушителя воздушной границы СССР. Во время полёта погода резко испортилась, поднялась страшная метель. Белоусов не захотел покидать свой истребитель и попытался посадить самолёт «вслепую». При посадке произошла авария, и самолёт загорелся. Товарищи с трудом вытащили Белоусова из кабины пылавшего истребителя. Он получил ужасные ожоги головы, лица, глаз. Госпиталь. 32 пластические операции на лице перенёс Леонид Георгиевич.

К концу съёмок «Ивана Грозного» Людмила Целиковская поняла, что зрение повредила серьёзно: для выразительности взгляда Эйзенштейн требовал от неё смотреть в кадре прямо на софиты, и она смотрела. Ведь снимали — шедевр, и на съёмочной площадке это знали все. Когда фильм вышел, Сталину подали список на награждение. В нём была, конечно, и Целиковская, сыгравшая царицу Анастасию, любимую жену Грозного. Её-то Сталин и вычеркнул, одну-единственную: «Царицы такими не бывают». Какими такими? Не спросишь ведь. Но получалось, что жертва — повреждённое необратимо зрение — даже не будет скомпенсирована. А что насчёт другой жертвы? Ведь из-за съёмок она потеряла постоянную работу — в театре Вахтангова. По счастью, Эйзенштейн добился восстановления Людмилы на прежнем месте. А ведь Целиковская была не просто актрисой — а одной из самых популярных в СССР сороковых и пятидесятых годов. Парни прямо говорили, что ищут таких невест, чтобы на Целиковскую похожа. Начните чтение с ♥, поддержите Людмила Васильевна постоянно искала свое счастье. Первый раз вышла замуж ещё студенткой, за однокурсника. Из этого брака ничего хорошего не вышло — Людмила вскоре подала на развод. Тут же её, молодую, красивую, всегда подвижную, всегда смеющуюся, перехватил журналист и писатель Войтехов. Но и тут Людмила быстро остыла. Слава к ней пришла уже в начале карьеры. В сорок третьем году Целиковская снялась в одной из главных ролей фильма «Воздушный извозчик», который не просто стал популярным, но ещё долго возвращался в советский кинотеатры (на сеансы старого кино) и на телеэкраны. В этом фильме героиня Людмилы влюбилась в героя Михаила Жарова — и, надо сказать, в жизни они тоже полюбили друг друга и женились во время съёмок. Когда Целиковская выходила замуж за Жарова — это было звёздным браком по-советски. Всем казалось, что вот такими и должны быть мужья известных актрис — не менее известными актёрами, пусть даже и намного старше. На самом деле роман их начался со скандала, который зрители не видели: ведь они оба были в тот момент женаты. Людмила, поняв, что влюблена, послала честное письмо мужу... И получила в ответ телеграмму с угрозами. Жарову жена тоже устроила скандал, да такой, что у немолодого актёра случился сердечный приступ. И всё же оба развелись — и прожили друг с другом пять лет. Только пять — потому что Целиковская опять выходила замуж, а поступать с супругом бесчестно, молча погуливая на стороне, не могла. Объявила открыто: люблю Каро Алабяна. Прости. Алабян был армянским архитектором. На второй встрече с Целиковской он нагадал ей по ладони, что им судьба быть мужем и женой. Целиковская поверила, да как! От Каро Людмила, наконец, решилась родить ребёнка. Появился мальчик, которого назвали Александром. Энергии у Целиковской было столько, что она не только занималась с ребёнком — но и продолжала играть, и занималась домашним хозяйством, и умудрялась шутить, играть в теннис и с любопытством осваивать новые технические термины. Такое у неё было хобби. Многих шокировала, когда, по ситуации, вдруг мастерски ударяла крепким словцом — от настолько интеллигентной женщины никто не ждал. А она просто обижать себя никому не давала. Никто бы не мог догадаться так просто, глядя на неунывающую, полную бьющей через край энергией Людмилу, что в жизни её идёт беда за бедой. Сын заболел полиомиелитом, требовал особого ухода; по счастью, за год удалось его выходить. Муж возразил на совещании Берии — и сразу попал в немилость. Его должны были арестовать как японского шпиона, но вмешался Микоян — без объяснений срочно услал Алабяна в Армению. Людмила с Сашей остались без мужа и отца на долгие годы. После смерти Сталина Каро вернулся, но заболел раком легких. Людмила стала вдовой, едва успев снова вспомнить семейное счастье — а они с Каро жили душа в душу. Самым знаменитым мужем Целиковской был её пятый, неофициальный муж, Юрий Любимов. Союз их был сложным. Подчинённые Любимова звали её Королевой и Генералом, Юрий — Циолковским. Он говорил, что любил её ещё с училища, и хвастал, что будто бы соблазнил ещё при любимом муже. Она к его выходкам относилась снисходительно, но качала головой: нет же, Алабяна она очень любила. А Любимов поддержал её после его смерти, стал новой опорой. Что же, не всем мужчинам нравится чувствовать себя не коварным совратителем, а новой опорой, так что Любимов держался своей версии до смерти. При Юрии Петровиче Людмила Васильевна была больше, чем актрисой — она обрабатывала для него пьесы, работала с молодыми артистами, передавая им опыт, воевала за него с чиновниками. А он… изменяла направо и налево. Он был совсем другой породы. Целиковская ради любви умела терпеть долго — но не бесконечно долго. Тем более такой любви, как с Алабяном, у неё с Любимовым не было. Он был вспыльчив, мог нагрубить, не считался с чужим распорядком дня; жизнь с ним была полной противоположностью жизни с Каро. Любимов сам знал это, шутил: разведёмся, мол, у тебя каждый день будет праздник. Через шестнадцать лет союза примерно так и вышло. Целиковская умерла в 1992 году, после трёх лет борьбы с раком — так и умерла царицей, каких не бывает.

Мнe не жалко погибших немeцких солдат, Что хотели с землёю сравнять Сталинград, Этих Гансов и Фрицев, лежащих в мoгиле, Потому что они мoю землю бомбили. Мне не жалко лоснящихся, наглых и потных, Опьянeвших от крови безмозглых животных. И за хворост, что брoшен был в пламя пожара, Их настигла вполне справедливая кара. Предо мной на столе - желтизна фотографий, Где смеются довольные асы Люфтваффе. Это те, кто, нарушив святые законы, Санитарные подло бомбил эшелоны. Наши школы, больницы, дома, магазины С их нелёгкой руки превратились в руины, А на то, что дышало, любило, мечтало, Были сброшены адские тонны металла. Мне румын, итальянцев и венгров не жалко! И плевать – было холодно им или жарко! Все они в мою горькую землю зарыты, Потому что убийцы должны быть убиты. Я нарочно взвалил эту память на плечи, Чтоб вовек не дымили в Освенциме печи. Чтоб никто не познал, что такое – блокада, Голод, холод и лютая ночь Ленинграда. Кто-то будет доказывать мне со слезами: - Мы – солдаты Германии! Нам приказали! Вот и фото детишек, и крестик на теле. Мы в России нечаянно! Мы не хотели! Пусть они будут клясться, больны и плешивы. Только я им не верю! Их слёзы фальшивы! Их потомки забудут войны «ароматы» И с готовностью в руки возьмут автоматы. Нам, увы, не вернуть наших жертв миллионы. Перед нами незримо проходят колонны. От начала войны до Девятого Мая В наши души стучит эта бездна немая. Не осталось живого, поистине, места От Мурманска до Крыма, от Волги до Бреста. На полях, где гуляли незваные гости, До сих пор мы находим солдатские кости. Между нами и Западом пропасть бездонна. Но Россия не мстит никогда побеждённым. Не тревожьте вы Имя Господнее всуе! С мертвецами наш гордый народ не воюет. Мне не жалко погибших немецких солдат. Их порочные души отправились в ад. Не зовите меня в Бундестаг! Не поеду! И не буду прощенья просить за Победу! Константин Фролов-Крымский

Не склонясь перед смертью и муками, Как Спаситель в терновом венке, Ты стоишь пред безумными внуками С красным флагом в дрожащей руке. Светом внутренним вся озаренная, Разве можно тебя не узнать? Непокорная, непокоренная, Постаревшая Родина-Мать. По желанью безбожному, властному Флаг Победы растоптан у ног. Не пристанет к полотнищу красному Грязь с нацистских кровавых сапог. Невысокая русская женщина, Постаревшая Родина-Мать, Флагу этому Богом завещано Над рейхстагами реять опять. Глянь в глаза ее ясные, впалые, В эту боль за славянский народ, А за нею пожарами алыми Обновленное Солнце встает. Александр Гаммер

Памяти Юозаса Киселюса… «Долгая дорога в дюнах». Когда по телевизору впервые показывали этот сериал, улицы буквально пустели, а преступность в городах резко снижалась. Он стал самым известным творением Рижской киностудии. Его снимали целых два года, а премьера по Центральному телевидению состоялась 2 июня 1982-го.Поставил «Долгую дорогу…» Алоиз Бренч, которого можно назвать латвийским Феллини, – самый известный в Советском Союзе режиссер детективного жанра, единственный, кто снимал фильмы про запретную западную жизнь: «Мираж», «Двойной капкан», «Шах королеве бриллиантов»… Актер Юозас Киселюс прожил короткую жизнь. В истории его болезни остались записи на боли в сердце. Но только близкие знали: он испытывал и такую боль, которую невозможно снять никакими таблетками.Юозас Киселюс родился в старинном литовском городке Йонишкис. В школе он охотно играл в спектаклях, однако в своих мечтах о будущем не стоял на театральной сцене, а в больших резиновых сапогах и с ружьем за плечом шагал по лесу – он обожал гулять в дивном лесу на окраине города и всерьез собирался ехать в Ленинград и поступать в лесотехнический институт. Бог знает, какие перемены случились в выпускных классах – возможно, на его выбор повлияли педагоги, разглядевшие в мальчике артистические задатки, но только после школы Юозас Киселюс отнес аттестат в приемную комиссию актерского отделения Литовской консерватории в Вильнюсе. Внешность определила его амплуа – в кино Киселюсу предлагали в основном роли добрых, романтичных мужчин, готовых ввязаться в бой ради справедливости. В своих редких интервью актер говорил: «Это не героизм, а нормальное качество для любого человека». Таким был и сыгранный им Артур Банга в киноэпопее «Долгая дорога в дюнах», над которой рыдали все женщины Советского Союза – настолько пронзительной оказалась история жизни и любви главных героев. Даже спустя много лет актеру приходили письма от женщин с признаниями в любви, на конвертах которых было просто написано: «Латвия. Рыбацкий поселок. Артуру Банге». В конце 80-х привычный распорядок его жизни был нарушен навсегда: у него диагностировали порок сердца. Вся дальнейшая жизнь актера превратилась в непрекращающиеся визиты к врачам и прием таблеток. Болезнь усугублялась и личными переживаниями: Юозасу было больно видеть, как рушится страна, в которой он родился, и как ломается строй, которым он был воспитан. Актер переживал из-за умирающего кинематографа и собственной невостребованности, что отражалось на благосостоянии его семьи. 7 мая 1991 года Юозаса Киселюса сразил очередной приступ. Его доставили в госпиталь, сделали кардиограмму, а 10 мая отправили на рентген. В ожидании результатов он сидел перед кабинетом и резко вскочил, чтобы уступить место женщине. У Юозаса Киселюса произошел спонтанный разрыв аорты. Ушёл из жизни 10 мая 1991 года на 42-м году жизни. Похоронен на старом военном кладбище в Вильнюсе. Бренч прекрасно понимал, что ему дают карт-бланш. «Семнадцать мгновений весны», «Тени исчезают в полдень» и «Вечный зов» – улицы вымирали, когда шли первые отечественные телесериалы. Но в союзных республиках подобного еще не делали. Доработкой материала занимался московский сценарист Дмитрий Василиу, который специально приехал в Ригу. Что интересно, Олег Руднев позже издал книгу «Долгая дорога в дюнах», написанную по мотивам собственного сценария и одноименного фильма! Она пользовалась таким же успехом, как и телесериал. Естественно, были и недовольные. «Эту киноленту в Латвии до сих пор обвиняют в том, что в ней продемонстрирован советский подход к нашей истории. Люди не представляют, как сложно было показать хоть какой-то краешек правды», – говорила вдова главного консультанта картины.Алоиз Бренч всегда давал предпочтение литовским актерам, питая к ним необъяснимые симпатии. Таким образом в ролях Артура и Рихарда к проекту присоединились Юозас Киселюс и Ромуалдас Раманаускас, хотя многие поначалу были против, чтобы роли в латышском фильме исполняли литовцы. Дескать, школа и темперамент не тот. Но режиссер был непреклонен. Изначально в роли Марты вместо Лилиты Озолини должна была сниматься Вия Артмане; на роль Артура и Рихарда пробы проходил Ивар Калныньш. Лилита Озолиня вспоминала, что фотопроб с исполнителем роли Артура Юозасом Киселюсом было совсем мало – режиссеру важно было лишь увидеть, как главные герои смотрятся вместе. За главную героиню в фильме говорит актриса Валентина Талызина. Она же спела колыбельную «Сверчок за печкой»: – Алоиз Бренч предложил мне озвучить Лилиту Озолиню в фильме «Долгая дорога в дюнах». Я подумала: «Почему нет?» Встав к пульту, я сказала Алоизу: «Вы только мне не мешайте – я сделаю женщину, которую полюбит весь Советский Союз». Были случаи, когда я говорила Бренчу: «Вот этот крупный план эсэсовки мне моим голосом не перешибить». Он отвечал: «Понял» – и убирал его. После выхода фильма Озолиня подошла ко мне и сказала: «В некоторых местах вы озвучили меня так, как я не сыграла». Я ей: «Спасибо, что вы это понимаете». На том, как говорится, и разошлись: этого мне было достаточно.Курьезный случай из съемок одного эпизода вспоминал исполнитель роли рыбака Хенриха – Паул Буткевич: «Сцену, где рыбаки тонут во время бури, снимали недалеко от берега, но глубина была достаточная, чтобы утонуть по-настоящему. Маленький кораблик винтом создавал волны, а пожарная машина с берега обливала нас «дождем». Мы – Юозас Киселюс, Улдис Ваздикс и я – держались за борт лодки, а Бренч стоял на платформе и непрерывно орал в мегафон: «Мужики, вы тонете! Мужики, вы тонете!» И мы действительно чуть не утонули – резиновые сапоги наполнились водой и тянули ко дну, а Алик продолжал кричать: «Мужики, вы тонете!» Мы как кролики барахтались в воде и тонули всю ночь». Фильм имел оглушительный успех: признание критиков, Госпремия актерам. Отношение зрителей к картине не изменилось и по сей день. Касается это, конечно, в основном представителей старшего поколения, которые выросли на «Долгой дороге…».

Демографическое чудо. Почему под конец блокады в Ленинграде случился «бэби-бум». Каждый немецкий авианалёт совершался строго по намеченному плану: ещё до начала войны немцы на своих картах отмечали особо важные объекты, которые должны были стать целью для бомбардировок. Среди них были и родильные дома, и школы, и больницы. Например, Институт охраны материнства и младенчества в Ленинграде значился как «объект № 708», «объектом 90» была детская больница им. Раухфуса, а под номером 102 – числился 1-й Ленинградский медицинский институт им. академика Павлова. Вероятно, особой мишенью был и старейший в стране роддом им. Снегирева в самом центре Ленинграда, и вновь открытый родильный дом на Фурштатской, где в течение всех блокадных лет на свет появлялись дети. Как это ни удивительно звучит – но за долгие и страшные 872 дня блокады в Ленинграде родилось 95 тысяч новых горожан! Гитлеровское военное командование всеми силами стремилось уничтожить Ленинград и истребить его жителей. Варварские артиллерийские обстрелы и бомбардировки продолжались по несколько часов в сутки. Ситуация в городе усугублялась острым дефицитом продовольственных продуктов, нехваткой топлива и сильными морозами, наступившими зимой 1941 года. С первых месяцев вражеской осады города значительно увеличилась смертность среди населения - она превысила довоенные показатели в 19 раз. Страшно представить, как среди бед, лишений, ужасов и смертей блокадного города выживали женщины и дети. А между тем, в невыносимых условиях происходило, казалось бы, «обыкновенное чудо» - женщины беременели и рожали. И это несмотря на то, что здоровье женщин репродуктивного возраста в тот период резко ухудшилось. Главными повреждающими здоровье факторами, по оценке медиков, стали голод, холод и ежедневное психическое напряжение от опасностей для жизни. Все эти факторы взаимно отягощали друг друга, усугубляя нарушения жизнедеятельности организма. Помимо алиментарной дистрофии, авитаминозов и гипертонической болезни, у женщин наиболее частым заболеванием тогда была аменорея – прекращение в организме ежемесячных циклических процессов... При обследованиях в 1941–1942 годах взрослых женщин «аменорея военного времени» обнаруживалась у 80 % из них. Однако уже к 1943 году число страдающих аменореей сократилось до до 42%, а к весне 1944 года - их число уменьшилось до 16%. Считается, что значительный рост числа случаев «аменореи военного времени» в первые месяцы блокады был связан с фактором внезапности произошедшей катастрофы, а к 1944 году наступила некоторая адаптация к стрессовым ситуациям и улучшилось снабжение населения города продуктами питания. ⠀ Кроме прочего, вопреки всем ожиданиям, в городе, в котором ещё не была проведена операция по прорыву блокады, в 1943 году резко увеличилось количество браков — их было заключено на 13 % больше, чем в 1940 году. А за один только месяц 1944 года, до 27 января, пока Ленинград еще был в блокадном кольце, было сделано 1059 актовых записей о заключении брака. Тогда же, под конец блокады, произошёл и неожиданный всплеск рождаемости. По всем медицинским канонам этого просто не могло быть, но, по словам блокадного врача М. И. Фролова, «умереть должны были все», а «…они держались и жили вопреки научным расчётам…» ⠀ К осени 1941 года в Ленинграде работало 15 родильных домов. В связи с эвакуацией и близости фронта постепенно большинство из них перепрофилировалось в госпитали. К тому же врачи, акушерки и медсестры массово уходили на фронт (по призыву либо добровольцами), их число в городе сократилось втрое. Однако шесть роддомов продолжали работать даже в тяжелейшем 1942 году. Работали и женские консультации, и 80% будущих мам посещали их достаточно исправно, несмотря на голод, холод и непрекращающиеся бомбежки. ⠀ Всего за годы блокады в городе родилось более 95 тысяч маленьких ленинградцев, и по данным статистики, около 85% этих детей выжили на момент полного снятия блокады! Хотя по сравнению с довоенными цифрами (около 70000 родов в год) это было немного, но для истощённого города это был ещё один настоящий подвиг. Невзирая ни на что, сохранять ещё не рожденные и только что увидевшие свет жизни, выхаживать малышей и спасать их мам. Жизнь побеждала смерть во многом благодаря деятельности медицинских работников Ленинграда. На всём протяжении войны и блокады они вели напряженную, упорную и самоотверженную борьбу за спасение жизни матерей и их малышей, делали всё возможное, а порой - и невозможное, для восстановления здоровья женщин и детей после родов. «16 апреля, при налете противника, от прямого попадания авиабомбы, были разрушены две палаты и операционная, пострадали 7 человек, - говорится в архивных записях роддома на Фурштатской, - 22 декабря при артобстреле воздушной волной и осколками снаряда, разорвавшегося у ворот дома, было выбито 128 рам и покорежены наружные стены. ... В детском отделении 75 кроватей. Палаты светлые и чистые. Паровое отопление заменили временными печами, температуру поддерживали 20-22°С, в материнской палате значительно холоднее». А условия, в которых приходилось работать врачам и акушерам, были поистине сложнейшими. Вот как описывал их профессор К. К. Скробанский, ведущий акушер города: «Работа в темноте, подчас в неотапливаемых помещениях, при отсутствии водопровода и горячей воды, с недостаточным количеством белья, с большой нехваткой обслуживающего, особенно медицинского, персонала - всё это требовало громадной затраты энергии от всех работников наших отделений. Часто не хватало хотя бы скудного освещения, тёплой воды, наличия чистого белья. В условиях суровой зимы 1941-1942 годов было особенно трудно поддерживать надлежащую температуру в помещениях, предназначенных для ведения родов, чтобы согреть как обнаженную мать, так и новорождённого. Даже этих минимальных условий для акушерской работы не могли иметь многие отделения и для их создания медицинским работникам часто приходилось предпринимать героические усилия: согреть воду и помещение, осветить палату, дать женщине, только что родившей, горячую пищу». Сами истощённые акушерки и медсестры при бомбежках переносили тяжелобольных и новорождённых в подвалы. Сохранилось свидетельство о том, как в одну из ночей 1942 года медсестра Педиатрического института вынесла на своих руках в бомбоубежище 28 младенцев! В ту же ночь из сорока рожениц трое родили прямо во время артобстрела. ⠀ Рождение каждого ребёнка в таких условиях - уже само по себе было настоящим чудом. «Родился я в подвальном помещении, - вспоминает Михаил Жучковский, появившийся на свет в блокадном Ленинграде в мае 1943-го. - И в тот день тоже была бомбёжка. Стены затряслись, а бомба, оказывается, упала рядом, в Неву. Когда я родился, мой дед сказал, что больше никто из нас не будет ходить в бомбоубежище. Что нам там делать больше нечего. Понимаете, для него это всё было настоящим чудом, и я в каком-то смысле им подарил надежду и своим появлением доказал, что с нами ничего больше плохого не случится». ⠀ Конечно, экстремальные условия жизни будущих мам не могли не сказаться на физическом развитии младенцев. Уже с сентября 1941 года у женщин блокадного Ленинграда рождались дети с маленькой массой тела и небольшим ростом. По данным статистики, в первом полугодии 1942 года около 60% родившихся детей весили менее 2500 г, а до трёх килограмм «не дотягивал» практически никто. По сравнению с 1940 годом рост новорожденных уменьшился на 2 см, окружность головы и груди – почти на 1,5 см. И даже после снятия блокады Ленинграда эти показатели не достигли уровня довоенного времени, оставаясь низкими ещё долго – сказались тяжёлые годы, пережитые женщинами. ⠀ Понятно, что маловесные, часто недоношенные дети были более подвержены разным заболеваниям - малыши часто болели бронхитами, пневмонией, авитаминозами, алиментарной дистрофией. Смертность среди детского населения в условиях блокады тоже была чрезвычайно высокой. В январе 1942 года она достигла своего максимума, когда в среднем за сутки только грудных детей умирало 260 человек. Всего же за время блокады умерли около 9050 детей в возрасте до 1 года. Больше было и осложнений, связанных с беременностью и родами: так, смертность рожениц и родильниц в среднем по городу в первый год блокады составляла 5 %, а частота преждевременных родов — около 50 %. «По данным нашей клиники, — писал К.Н. Рабинович в 1942 году, — при применении той же терапии, смертность матерей порой, вместо обычных 3—5 %, достигает у нас 20 %, а в некоторых учреждениях Ленинграда доходит и до 30 %». Однако город всеми силами старался спасти не только рожениц, но и будущих матерей от голода. Так, беременные женщины получали рабочие продуктовые карточки (600 г. хлеба), а с середины 1942 года - дополнительное питание, куда входило молоко, крупы, сахар и другие продукты. Дополнительно выдавались и витамины. ⠀ Удивительно, но сами роды в дни блокады проходили без особых сложностей. Медики, правда, отмечали преобладание быстрых и стремительных родов. В связи с этим, а также с отсутствием транспорта, значительно чаще женщины рожали дома – они просто не успевали добраться до роддома. Поэтому со второй половины 1942 года будущих мам стали госпитализировать заранее. И ослабевшие женщины были не против: ведь в роддомах не только выхаживали, но и кормили три раза в день. ⠀ А как же выхаживали блокадных детей? Ведь из-за истощения, конечно, у большинства рожениц молока было совсем мало. В роддомах стремились спасти всех детей, поэтому собирали молоко у всех родивших женщин и распределяли поровну между новорожденными, в первую очередь отдавая его самым слабым. Нередко женщины, чей ребенок не выжил, продолжали месяцами отдавать своё молоко другим детям, становясь их молочными мамами. Имя одной из них – Анна Никифоровна Тихонова. Её дочка, родившаяся в январе 1942 года, прожила всего две недели. В течение 1942 и 1943 годов Анна Никифоровна кормила малышей, работая в родильном доме. Родные ругали её, советовали экономить силы, ведь, как и все прочие жители города, она была истощена. Но она продолжала ходить в родильный дом и из последних сил обходила квартиры, в которых часто находила ещё живых малышей в уже холодных объятиях своих матерей… Многим спасла Анна Никифоровна жизнь. И она была не единственной - в те страшные годы в Ленинграде отдавали своё молоко голодным детям сотни неравнодушных женщин. ⠀ «Женщины поступали на роды в крайне истощенном состоянии, с весом 38-40 кг. Многие кормить грудью не могли. Всё молоко, которое удавалось сцедить родильницам, распределялось на всех детей, по 50 мл на ребенка. Кормили детей из бутылочек с сосками, похожими на пипетки» - вспоминает бывшая медсестра роддома на Фурштатской. А в дополнение к скудному количеству грудного молока учёные блокадного Ленинграда срочно работали над созданием детского питания - из того, что было доступно в голодающем городе. В 1942 году в Педиатрическом институте и находившейся при нём молочно-пищевой станции было разработано 14 рецептов соевой смеси, которая и спасала многих маленьких ленинградцев. Так, только смеси номер 3 (куда входила соя, экстракт солода, хвои, дрожжи) во время войны готовилось в количестве 1500 л в сутки, а соевой каши — до 500 л в сутки. Специалисты кафедры химии придумали и методику добычи восстановленного растительного масла из олифы. Поэтесса Вера Инбер в поэме «Пулковский меридиан» так описывала это блокадное педиатрическое «чудо»: «Но встречный – в одеяльце голубом, Мальчишечка грудной – само здоровье, Хотя не женским, даже не коровьим, А соевым он вскормлен молоком...» ⠀ В октябре 1942 года при Ленинградском педиатрическом институте была организована молочная ферма из 3-х породистых коров. До конца года они дали 870 л молока, а в следующем году надой составил 12000 литров. В будущий год ферма получила пополнение - и уже 10 коров давали пищу новорожденным ленинградцам. ⠀ «Когда я родился, весил всего 1 килограмм 800 граммов, - рассказывает профессор, доктор медицинских наук Александр Шабров. - У мамы не было молока. Была только смесь — заменитель на основе сои. Меня спасали врачи Педиатрического института: то, что они сделали во время блокады — считаю настоящим подвигом. И он не имеет аналогов в мировой истории. Когда на исследовательскую деятельность нет времени, а нужно здесь и сейчас разработать рабочие методики поддержания жизни новорожденных». В 1943 году существенных экономических изменений в жизни ленинградцев не случилось. Однако вопреки этому общая смертность с 1943 года стала поразительно уменьшаться, а рождаемость - повышаться. Но как такое могло произойти? До сих пор ведутся научные исследования феномена родившихся детей в осажденном городе. Медики считают, что в последний период блокады сработали законы психодемографии. Определенные события - такие, как открытие узкого коридора для снабжения города в январе 1943 года, победа под Сталинградом и пленение немецкой армии фельдмаршала Паулюса — оказали влияние на общее состояние, вызвали социальный подъём и привнесли в жизнь ленинградцев чувство уверенности. ⠀ Значение психического состояния для репродуктивного потенциала отмечали многие работавшие в блокаду врачи. По мнению профессора М. Черноруцкого, в механизмах развития аменореи у женщин 1941–1942 годов ведущая роль принадлежала психосоматическому фактору. Улучшение женского здоровья в значительной мере определялось «...снижением нервного напряжения и положительными эмоциями в ожидании снятия блокады». ⠀ В 1944 году, после снятия блокады и возвращения некоторых эвакуированных ленинградцев, в городе снова наблюдался рост рождаемости, хотя смертность и рожениц, и малышей всё ещё оставалась высокой. Но уже стало легче, в тот год появилась на свет даже 21 двойня! Жизнь продолжалась... Чтобы об этой истории узнало как можно больше людей, поделитесь этой публикацией со своими друзьями.Демографическое чудо. Почему под конец блокады в Ленинграде случился «бэби-бум». Каждый немецкий авианалёт совершался строго по намеченному плану: ещё до начала войны немцы на своих картах отмечали особо важные объекты, которые должны были стать целью для бомбардировок. Среди них были и родильные дома, и школы, и больницы. Например, Институт охраны материнства и младенчества в Ленинграде значился как «объект № 708», «объектом 90» была детская больница им. Раухфуса, а под номером 102 – числился 1-й Ленинградский медицинский институт им. академика Павлова. Вероятно, особой мишенью был и старейший в стране роддом им. Снегирева в самом центре Ленинграда, и вновь открытый родильный дом на Фурштатской, где в течение всех блокадных лет на свет появлялись дети. Как это ни удивительно звучит – но за долгие и страшные 872 дня блокады в Ленинграде родилось 95 тысяч новых горожан! Гитлеровское военное командование всеми силами стремилось уничтожить Ленинград и истребить его жителей. Варварские артиллерийские обстрелы и бомбардировки продолжались по несколько часов в сутки. Ситуация в городе усугублялась острым дефицитом продовольственных продуктов, нехваткой топлива и сильными морозами, наступившими зимой 1941 года. С первых месяцев вражеской осады города значительно увеличилась смертность среди населения - она превысила довоенные показатели в 19 раз. Страшно представить, как среди бед, лишений, ужасов и смертей блокадного города выживали женщины и дети. А между тем, в невыносимых условиях происходило, казалось бы, «обыкновенное чудо» - женщины беременели и рожали. И это несмотря на то, что здоровье женщин репродуктивного возраста в тот период резко ухудшилось. Главными повреждающими здоровье факторами, по оценке медиков, стали голод, холод и ежедневное психическое напряжение от опасностей для жизни. Все эти факторы взаимно отягощали друг друга, усугубляя нарушения жизнедеятельности организма. Помимо алиментарной дистрофии, авитаминозов и гипертонической болезни, у женщин наиболее частым заболеванием тогда была аменорея – прекращение в организме ежемесячных циклических процессов... При обследованиях в 1941–1942 годах взрослых женщин «аменорея военного времени» обнаруживалась у 80 % из них. Однако уже к 1943 году число страдающих аменореей сократилось до до 42%, а к весне 1944 года - их число уменьшилось до 16%. Считается, что значительный рост числа случаев «аменореи военного времени» в первые месяцы блокады был связан с фактором внезапности произошедшей катастрофы, а к 1944 году наступила некоторая адаптация к стрессовым ситуациям и улучшилось снабжение населения города продуктами питания. ⠀ Кроме прочего, вопреки всем ожиданиям, в городе, в котором ещё не была проведена операция по прорыву блокады, в 1943 году резко увеличилось количество браков — их было заключено на 13 % больше, чем в 1940 году. А за один только месяц 1944 года, до 27 января, пока Ленинград еще был в блокадном кольце, было сделано 1059 актовых записей о заключении брака. Тогда же, под конец блокады, произошёл и неожиданный всплеск рождаемости. По всем медицинским канонам этого просто не могло быть, но, по словам блокадного врача М. И. Фролова, «умереть должны были все», а «…они держались и жили вопреки научным расчётам…» ⠀ К осени 1941 года в Ленинграде работало 15 родильных домов. В связи с эвакуацией и близости фронта постепенно большинство из них перепрофилировалось в госпитали. К тому же врачи, акушерки и медсестры массово уходили на фронт (по призыву либо добровольцами), их число в городе сократилось втрое. Однако шесть роддомов продолжали работать даже в тяжелейшем 1942 году. Работали и женские консультации, и 80% будущих мам посещали их достаточно исправно, несмотря на голод, холод и непрекращающиеся бомбежки. ⠀ Всего за годы блокады в городе родилось более 95 тысяч маленьких ленинградцев, и по данным статистики, около 85% этих детей выжили на момент полного снятия блокады! Хотя по сравнению с довоенными цифрами (около 70000 родов в год) это было немного, но для истощённого города это был ещё один настоящий подвиг. Невзирая ни на что, сохранять ещё не рожденные и только что увидевшие свет жизни, выхаживать малышей и спасать их мам. Жизнь побеждала смерть во многом благодаря деятельности медицинских работников Ленинграда. На всём протяжении войны и блокады они вели напряженную, упорную и самоотверженную борьбу за спасение жизни матерей и их малышей, делали всё возможное, а порой - и невозможное, для восстановления здоровья женщин и детей после родов. «16 апреля, при налете противника, от прямого попадания авиабомбы, были разрушены две палаты и операционная, пострадали 7 человек, - говорится в архивных записях роддома на Фурштатской, - 22 декабря при артобстреле воздушной волной и осколками снаряда, разорвавшегося у ворот дома, было выбито 128 рам и покорежены наружные стены. ... В детском отделении 75 кроватей. Палаты светлые и чистые. Паровое отопление заменили временными печами, температуру поддерживали 20-22°С, в материнской палате значительно холоднее». А условия, в которых приходилось работать врачам и акушерам, были поистине сложнейшими. Вот как описывал их профессор К. К. Скробанский, ведущий акушер города: «Работа в темноте, подчас в неотапливаемых помещениях, при отсутствии водопровода и горячей воды, с недостаточным количеством белья, с большой нехваткой обслуживающего, особенно медицинского, персонала - всё это требовало громадной затраты энергии от всех работников наших отделений. Часто не хватало хотя бы скудного освещения, тёплой воды, наличия чистого белья. В условиях суровой зимы 1941-1942 годов было особенно трудно поддерживать надлежащую температуру в помещениях, предназначенных для ведения родов, чтобы согреть как обнаженную мать, так и новорождённого. Даже этих минимальных условий для акушерской работы не могли иметь многие отделения и для их создания медицинским работникам часто приходилось предпринимать героические усилия: согреть воду и помещение, осветить палату, дать женщине, только что родившей, горячую пищу». Сами истощённые акушерки и медсестры при бомбежках переносили тяжелобольных и новорождённых в подвалы. Сохранилось свидетельство о том, как в одну из ночей 1942 года медсестра Педиатрического института вынесла на своих руках в бомбоубежище 28 младенцев! В ту же ночь из сорока рожениц трое родили прямо во время артобстрела. ⠀ Рождение каждого ребёнка в таких условиях - уже само по себе было настоящим чудом. «Родился я в подвальном помещении, - вспоминает Михаил Жучковский, появившийся на свет в блокадном Ленинграде в мае 1943-го. - И в тот день тоже была бомбёжка. Стены затряслись, а бомба, оказывается, упала рядом, в Неву. Когда я родился, мой дед сказал, что больше никто из нас не будет ходить в бомбоубежище. Что нам там делать больше нечего. Понимаете, для него это всё было настоящим чудом, и я в каком-то смысле им подарил надежду и своим появлением доказал, что с нами ничего больше плохого не случится». ⠀ Конечно, экстремальные условия жизни будущих мам не могли не сказаться на физическом развитии младенцев. Уже с сентября 1941 года у женщин блокадного Ленинграда рождались дети с маленькой массой тела и небольшим ростом. По данным статистики, в первом полугодии 1942 года около 60% родившихся детей весили менее 2500 г, а до трёх килограмм «не дотягивал» практически никто. По сравнению с 1940 годом рост новорожденных уменьшился на 2 см, окружность головы и груди – почти на 1,5 см. И даже после снятия блокады Ленинграда эти показатели не достигли уровня довоенного времени, оставаясь низкими ещё долго – сказались тяжёлые годы, пережитые женщинами. ⠀ Понятно, что маловесные, часто недоношенные дети были более подвержены разным заболеваниям - малыши часто болели бронхитами, пневмонией, авитаминозами, алиментарной дистрофией. Смертность среди детского населения в условиях блокады тоже была чрезвычайно высокой. В январе 1942 года она достигла своего максимума, когда в среднем за сутки только грудных детей умирало 260 человек. Всего же за время блокады умерли около 9050 детей в возрасте до 1 года. Больше было и осложнений, связанных с беременностью и родами: так, смертность рожениц и родильниц в среднем по городу в первый год блокады составляла 5 %, а частота преждевременных родов — около 50 %. «По данным нашей клиники, — писал К.Н. Рабинович в 1942 году, — при применении той же терапии, смертность матерей порой, вместо обычных 3—5 %, достигает у нас 20 %, а в некоторых учреждениях Ленинграда доходит и до 30 %». Однако город всеми силами старался спасти не только рожениц, но и будущих матерей от голода. Так, беременные женщины получали рабочие продуктовые карточки (600 г. хлеба), а с середины 1942 года - дополнительное питание, куда входило молоко, крупы, сахар и другие продукты. Дополнительно выдавались и витамины. ⠀ Удивительно, но сами роды в дни блокады проходили без особых сложностей. Медики, правда, отмечали преобладание быстрых и стремительных родов. В связи с этим, а также с отсутствием транспорта, значительно чаще женщины рожали дома – они просто не успевали добраться до роддома. Поэтому со второй половины 1942 года будущих мам стали госпитализировать заранее. И ослабевшие женщины были не против: ведь в роддомах не только выхаживали, но и кормили три раза в день. ⠀ А как же выхаживали блокадных детей? Ведь из-за истощения, конечно, у большинства рожениц молока было совсем мало. В роддомах стремились спасти всех детей, поэтому собирали молоко у всех родивших женщин и распределяли поровну между новорожденными, в первую очередь отдавая его самым слабым. Нередко женщины, чей ребенок не выжил, продолжали месяцами отдавать своё молоко другим детям, становясь их молочными мамами. Имя одной из них – Анна Никифоровна Тихонова. Её дочка, родившаяся в январе 1942 года, прожила всего две недели. В течение 1942 и 1943 годов Анна Никифоровна кормила малышей, работая в родильном доме. Родные ругали её, советовали экономить силы, ведь, как и все прочие жители города, она была истощена. Но она продолжала ходить в родильный дом и из последних сил обходила квартиры, в которых часто находила ещё живых малышей в уже холодных объятиях своих матерей… Многим спасла Анна Никифоровна жизнь. И она была не единственной - в те страшные годы в Ленинграде отдавали своё молоко голодным детям сотни неравнодушных женщин. ⠀ «Женщины поступали на роды в крайне истощенном состоянии, с весом 38-40 кг. Многие кормить грудью не могли. Всё молоко, которое удавалось сцедить родильницам, распределялось на всех детей, по 50 мл на ребенка. Кормили детей из бутылочек с сосками, похожими на пипетки» - вспоминает бывшая медсестра роддома на Фурштатской. А в дополнение к скудному количеству грудного молока учёные блокадного Ленинграда срочно работали над созданием детского питания - из того, что было доступно в голодающем городе. В 1942 году в Педиатрическом институте и находившейся при нём молочно-пищевой станции было разработано 14 рецептов соевой смеси, которая и спасала многих маленьких ленинградцев. Так, только смеси номер 3 (куда входила соя, экстракт солода, хвои, дрожжи) во время войны готовилось в количестве 1500 л в сутки, а соевой каши — до 500 л в сутки. Специалисты кафедры химии придумали и методику добычи восстановленного растительного масла из олифы. Поэтесса Вера Инбер в поэме «Пулковский меридиан» так описывала это блокадное педиатрическое «чудо»: «Но встречный – в одеяльце голубом, Мальчишечка грудной – само здоровье, Хотя не женским, даже не коровьим, А соевым он вскормлен молоком...» ⠀ В октябре 1942 года при Ленинградском педиатрическом институте была организована молочная ферма из 3-х породистых коров. До конца года они дали 870 л молока, а в следующем году надой составил 12000 литров. В будущий год ферма получила пополнение - и уже 10 коров давали пищу новорожденным ленинградцам. ⠀ «Когда я родился, весил всего 1 килограмм 800 граммов, - рассказывает профессор, доктор медицинских наук Александр Шабров. - У мамы не было молока. Была только смесь — заменитель на основе сои. Меня спасали врачи Педиатрического института: то, что они сделали во время блокады — считаю настоящим подвигом. И он не имеет аналогов в мировой истории. Когда на исследовательскую деятельность нет времени, а нужно здесь и сейчас разработать рабочие методики поддержания жизни новорожденных». В 1943 году существенных экономических изменений в жизни ленинградцев не случилось. Однако вопреки этому общая смертность с 1943 года стала поразительно уменьшаться, а рождаемость - повышаться. Но как такое могло произойти? До сих пор ведутся научные исследования феномена родившихся детей в осажденном городе. Медики считают, что в последний период блокады сработали законы психодемографии. Определенные события - такие, как открытие узкого коридора для снабжения города в январе 1943 года, победа под Сталинградом и пленение немецкой армии фельдмаршала Паулюса — оказали влияние на общее состояние, вызвали социальный подъём и привнесли в жизнь ленинградцев чувство уверенности. ⠀ Значение психического состояния для репродуктивного потенциала отмечали многие работавшие в блокаду врачи. По мнению профессора М. Черноруцкого, в механизмах развития аменореи у женщин 1941–1942 годов ведущая роль принадлежала психосоматическому фактору. Улучшение женского здоровья в значительной мере определялось «...снижением нервного напряжения и положительными эмоциями в ожидании снятия блокады». ⠀ В 1944 году, после снятия блокады и возвращения некоторых эвакуированных ленинградцев, в городе снова наблюдался рост рождаемости, хотя смертность и рожениц, и малышей всё ещё оставалась высокой. Но уже стало легче, в тот год появилась на свет даже 21 двойня! Жизнь продолжалась... Чтобы об этой истории узнало как можно больше людей, поделитесь этой публикацией со своими друзьями.