Иван Поляков / корейта-унда или каскэм-ул

Итак, остяк, растратив свои первоначальные богатства, в умственном и нравственном отношении остался тем же, чем он был лет около 300 тому назад, он не приобрел ни особенной энергии к труду, ни той умственной изворотливости и точного расчета, которые были бы необходимы в его изменившихся экономических условиях. Может быть, с тех пор только внешность его, одеяние, изменилось: даже мертвых, с помощию ветра, я вырывал из могил, окруженными бисером, бусами, медными и оловянными бляхами, кружкáми, теперь, когда идет одна нарядная остячка, то уже обращает на себя внимание пестротой и убранством наряда; когда же их много, то звенят у них на косах, на ушах и пр. бубенчики, колокольчики, по бокам бряцают цепи, пестреют кольца из олова, меди, бусы разных цветов. Все это дорого стоит, но дороже еще обходится другое новое удовольствие — водка.
Остяк до тех пор, пока не выпьет настолько, чтоб свалиться с ног, он не скажет, что был пьян. В случае, если он соображает, что по количеству водки он не достигнет этого состояния, то прежде чем выпить бренный остаток, он накладывает, напр., в рюмку, до половины, нюхательного табаку, в остальную половину выливает остаток водки, размешивает его с табаком и тогда выпивает; если такой прием не доводит его до сумасшествия, что случается, а он просто падает без чувств на землю, то значит остяк достиг того блаженного момента, который он называет: корейта-унда. О всяком другом случае, сколько бы остяк не выпил, но если он держался на ногах, говорит с пренебрежением, пил так себе, был полупьян (каскэм-ул). (Обдорск).
Во всех других отношениях остяк едва ли особенно отклонился от своего первобытного типа; на севере он живет в берестяных чумах, кутая их берестом, редко кожами; на юге он хотя и построил себе юрту, четырехугольный деревянный сруб, по внешности нередко сходный с избой, но внутри только с одним чувалом, а иногда и с печкой; в юрте у него осталось то же замечательное неряшество, какого не представляют жилища многих чистоплотных животных: иногда в юрте от невыносимого смрада и запаха даже у человека с крепкими нервами захватывает дыхание; этот же запах сопровождает остяка и в дороге; комнату, в которой сидели несколько времени остяки, можно узнать по запаху; зажмурив глаза, можно чувствовать, с какой стороны остяк приближается (по течению Оби между Белогорьем и Березовым).
Когда у меня в каюте каюка Куноватский князь со своим семейством проводил по нескольку часов в беседах, мне нужно было несколько часов для того, чтоб уничтожить остававшиеся в воздухе следы его посещения. Вообще хозяйки мало заботятся о чистоте, но еще меньше сами хозяева, хотя на юге остяки заводят бани и иногда моются. Все это, однако же, не мешает хозяйкам плести ковры, совершенно сходные с таковыми же жителей Камчатки, Тихого океана и угасших уже на земле обитателей свайных построек, в Швейцарии: это ковры из растительных продуктов, ситника и осоки. На юге остяки прекрасно обрабатывают крапиву, делая из нее холсты, — притом некоторые из орудий для обработки крапивы совершенно напоминают таковые же из остатков каменного века, каковые мне удавалось находить на севере России. Это изобретение — обработку и применение крапивы, кажется, недавно кто-то вновь сделал в Западной Европе. К пище остяков, кроме прежних продуктов, которые, несомненно, во всех отношениях сделались более скудны, естественно прибавился новый — хлеб; на юге остяки пекут его в юртах, по среднему течению Оби в печках, устраиваемых отдельно от жилья; здесь же пробиваются уже и другие способы приготовления хлеба, весьма многообразные: хлеб делается с икрой, кровью, беличьими кишками.
Именно: с икрой, напр., остячка делает тесто так: сухую икру разбалтывает в воде, затем прибавляет сюда муку и снова месит, получая тесто; таким же образом готовит она тесто с кровью, причем последняя заменяет икру, то же самое с беличьими кишками; кишки толкутся, —получается кашица, которая разжижается водой, затем прибавляется мука, замешивается и является тесто. Тесто разминается в корыте, потом хозяйка, отстраняя со своих коленей, за чистоту которых нельзя, конечно, ручаться, всё свое скудное одеяние, раскатывает на них тесто и получает лепешки. Их она уже печет в золе, поджаривает около пламени или варит в котле, в рыбьем жире.
Наконец, у самых северных остяков и самоедов господствует хлеб русского приготовления — Обдорского. В начале осени русские в Обдорске начинают напекать хлеб в громадных количествах, так что к зиме, особенно к Обдорской ярмарке, выпекается хлеба в Обдорске до 80 000 ковриг. Предварительно до продажи, за месяц или полтора, он складывается в амбары, как дрова; ковриги смерзаются, заносятся снегом, — что это за хлеб, я подожду случая впоследствии дать более подробный отчет о нем. Остяки и самоеды, закупая его поленницами, везут в тундры, в запас на целый год; как они его там едят, я тоже еще не видал.
Приведу теперь несколько примеров о домашних заработках остяков. Вот пример остяка, живущего в наиболее изобильной зверем местности и в год наиболее благоприятный для промысла. «Павел Есенков из Ендырских юрт, 34 года; у него — жена, за нее калыму не платил, воровал; с ее отцом мирился за похищение дочери с уплатой 3 руб., ½ ведра водки и дал сукна. Осенью, спустя недели 3 после Покрова, ходил за промыслом по Ендырю, верстах в 15–25 от юрт, вдвоем с племянником, лет 18; собак было 7. Ходили неделю, добыли 60 белок, разделили их пополам; ходили вдвоем еще дён 8, добыли 80 белок, потом ходили дней 6, добыли 35 белок. Ходил один сначала 5 дней, добыл 30 белок, потом 3 дня и добыл 20 белок. Затем пошли в гору вчетвером, собак было в артели 12; ходили 1½ месяца; сперва добыли 2-х лосей, 6 оленей, да соболя. После, как сделались морозы, убили 10 лосей и 2-х оленей; одного оленя нашли задавленного волками, полуизьеденного; волков было штук полтораста, а оленя задавили 3 волка. Когда назад пришли, снег растаял, стали рыбу ловить для пропитания; 3 лосины отдал в счет старого долга за 15 руб. Башмакову. Потом нанялся в работники, взял еще зимой 23 р.; поборов было много на подводы. Ждали сначала одного большого начальника и было собрано с души по 1 р. 50 к., в счет денег брали белку по 8 коп., потом ожидали другого, опять было собрано по 1 р. 20 к. На станции стояло 35 лошадей в течение 15–20 суток. С лошадями стояло много людей, которые также нанимались. Ожидавшие голодали сами, да и семьи дома шли почти по миру». Если сосчитать весь приход этого остяка зверями на его собственно долю, то он получит за весь период охоты 138 белок, 3 лося, 2 оленя, ¼ соболя; в переводе на деньги, если считать белку всю по 12 коп., лося по 5 руб. за шкуру, оленя по 1 р. 50 к., соболя в 6 р., ему следовало бы получить около36 руб.; из этой суммы остяк уже отдал 3 шкуры лося в счет долга за 15 р.; затем считая по 8 коп., в налог за1 р. 50 к. он отдал 20 белок, еще в налог за 1 р. 20 к. он отдал 15 белок, пороху 1 ф. он израсходовал на 10 белок, свинцу и дроби 2½ фунта на 7½ белок, считая по 3 белки за 1 фунт, если включить сюда собственно ясак в 75 к., за который он платит 10 белок, то на всё это остяк уже должен израсходовать 62 белки; если же сюда прибавить еще обыкновенные повинности, которые он платит вместе с ясаком повсеместно, всего с ясаком от 2 р. 75 к. до 3 р., то по крайней мере за остающееся количество повинностей в 2 р. он должен внести 20 белок, всего 82 белки; из 138 у него останется только 56 белок, 2 оленя и ¼ соболя на свои расходы, всего на сумму около 11–12 руб., если только у него нет иных долгов.
Но если представить, что остяку нужен хлеб, обувь, одежда и проч. продовольствие, то он, конечно, должен снова должать или идти в работники, как и сделал Есенков со многими другими товарищами, притом не нужно забывать, что когда он вышел из леса, то, конечно, не отказал себе в удовольствии испытать: корейта-унда и может быть не один раз: перед началом промысла, после благополучного его окончания, нужно было зайти к тому тонгу, возблагодарить этого мэнга и т.д. Может быть, такие-то потребности и заставили остяка идти в работники и кроме полученных 23 р. он, вероятно, успеет еще задолжаться. В случае, если года бывают менее изобильны, остяки получают меньше и еще больше входят в долги. Нередко неурожайные годы на зверя, скудные рыбой, вводят остяка в безвыходное положение.
Иван Поляков. ПИСЬМА И ОТЧЕТЫ о путешествии в долину р. Оби, исполненном по поручению Императорской Академии Наук (фрагменты из книги)
#путевыезаписки #рекисибири #Иртыш #Обь #ИванПоляков