Предыдущая публикация
Когда соседка увидела, что Петр Семенович, собирает в большую сумку маленьких собачек, она не могла решить, как ей поступить .....................
Петр Семеныч ненавидел собак. Да и кошек тоже. Просто они попадались гораздо реже. И были увёртливей, чем собаки.
Ровно в семь часов вечера он выходил гулять во двор для моциона, поглазеть на людей и в очередной раз убедится, что люди в сущности, ничем не лучше собак и кошек.
Гулял он ровно час, не здороваясь с соседями. Они тоже давно перестали с ним здороваться. А смысл? Если Петр Семеныч все одно не отвечает. Проходит мимо, даже не повернется.
— О, — как всегда, при встрече с Петром Семенычем закатывала глаза Светлана Ивановна и декламировала, — и не повернув головы кочан, и чувств никаких не изведав, идет Семеныч по своим делам и не смотрит на нас, дармоедов.
— Дура, — невежливо отвечал, если было настроение Петр Семеныч, — хоть бы что новое придумала.
— А на тебя слова тратить смысла нет, Семеныч, — желчно отвечала Светлана Ивановна. — Лучше я своим ученикам что-то полезное расскажу.
— Что ты можешь полезного рассказать? Что полезного в твоей литературке? Дураки пописывают глупости, почитывают такие же дураки, — хмыкал Петр Семенович и гордо удалялся, не опускаясь до дальнейшей беседы с учительницей литературы Светланой Ивановной.
А Светлана Ивановна начинала кипятиться и плеваться, как чайник.
— Поганец! — она выпускала воздух из носа с таким звуком, что если б она была драконом, то точно спалила бы всю растительность вокруг. И не только растительность, но и самого Петра Семеныча в придачу. — Поганец! — конечно, она знала и много других разных ругательных слов и далеко не таких литературных, и ей очень хотелось сказать их Петру Семенычу, но Светлана Ивановна сдерживалась, поскольку она была педагогом несущим доброе и вечное в массы и не могла опуститься до нелитературных слов.
А потом она целый вечер ходила и бормотала про себя достойные ответы этому Семенычу, про то, как важна литература, сколько глубины и мудрости во всех книгах, которые она, Светлана Ивановна прочла за эти годы. И если б этот чурбан, Семеныч, прочитал в своей жизни, хоть одну такую книгу, глядишь и был бы нормальным человеком, а не… не… поганцем!
А Петр Семеныч, получив свой моцион, возвращался домой, довольный и умиротворенный. В очередной раз он убедился, что люди, не стоят его внимания, что они глупы, беспомощны, отвратительны и ничем не отличаются от этих тварей — кошек и собак. Если ему попадалась, какая-нибудь собачонка он небрежно поддавал ей ногой под зад и шел домой в прекрасном расположении духа.
Дома он ужинал и включал телевизор. Смотрел только политические программы и иногда что-нибудь техническое. Но и там все эти копошащиеся людишки не отличались умом. Но, хотя бы занимались нормальным делом.
Так происходило день за днем, много лет. Этим летом Светлана Ивановна, наконец, оставила свою школу и вышла на пенсию. Хотя она бы, конечно, еще бы поработала, потому что считала, что литература — это практически самое важное в жизни. И только человек читающий, а, следовательно, думающий способен расти, развиваться и быть цельной личностью. А также доброй, умной, талантливой и… у нее было много эпитетов, но на пенсию все ж таки пришлось выйти.
На это было две причины.
Первая — в школу взяли нового литератора и Светлане Ивановне прозрачно намекнули, что она, конечно, молодец и любимый педагог уже не первого поколения школьников, но пора и дать дорогу молодым.
А вторая — у Светланы Ивановны появилась внучка. Точнее, внучка Ксюшенька у нее появилась пять лет назад. Но сейчас Ксюша стала жить у Светланы Ивановны в квартире. Нет, с родителями внучки было все в порядке. Просто родителям предложили работу за рубежом, в развивающейся стране, а это совершенно точно не место для маленькой девочки.
И с этого лета у Светланы Ивановны в квартире поселилась любимая и обожаемая внучка Ксюшенька со своей обожаемой собачкой Пусей. Хорошо, что собачка была маленькой, потому что Светлана Ивановна к собакам, в принципе, относилась хорошо, но не в своей квартире. Но с любимой собачкой любимой Ксюши она смирилась.
И сейчас они вдвоем с Ксюшей выгуливали Пусю три раза в день.
— Прогулки на свежем воздухе полезны, — сказала сама себе Светлана Ивановна и успокоилась.
И потом Светлане Ивановне нравилось гулять с Ксюшей, девочка она любознательная и веселая. За время прогулок они успевали обсудить много интересных вещей.
Познакомились со всеми собаками в микрорайоне. Пуся, оказалась такой же любознательной, как и ее хозяйка.
Теперь на прогулке Светлана Ивановна увлеченно беседовала с хозяевами друзей Пуси, а Ксюша, вежливо расспрашивала о здоровье питомцев, о настроении хозяев, а потом тискала, невзирая на размеры, всех друзей Пуси.
Вскоре Ксюшу и Пусю полюбили все соседи. Ну почти все. Конечно же, кроме Петра Семеныча. Он стал раздражителен и при встрече со Светланой Ивановной, Ксюшей и Пусей молча отворачивался. Но это случалось редко, потому что Светлана Ивановна теперь гуляла в другое время с Пусей и Ксюшей. Пусе был необходим моцион именно перед сном и поэтому они втроем выгуливались около девяти часов вечера.
Через месяц Петр Семеныч заметил, что единственный человек с кем он еще снисходил до разговоров, а это была именно Светлана Ивановна, вдруг перестала ему встречаться в отведенное для его моциона время. Сначала его это нисколько не озаботило. В конце концов, наговорить гадостей можно было и продавщицам в
соседнем магазине, ну чтобы уж совсем не разучиться говорить, иногда приходилось вступать в вербальное общение с представителями человечества. Но это было не так интересно. Продавщицам было положено по должностным инструкциям терпеть все закидоны покупателей и поэтому достойного ответа Петр Семеныч не получал. А
соответственно, не получал удовольствия, оттого что он опять наговорил гадостей Светлане Ивановне, она опять не смогла ему достойно ответить и ушла, пыхтя и бормоча себе под нос литературные ругательства.
Поэтому он стал наблюдать в окно, во сколько выходит теперь во двор его любимая жертва Светлана Ивановна. И вдруг обнаружил, что она теперь выходит не одна! Светлана Ивановна обзавелась мелкой шавкой и девчонкой.
И Петр Семеныч постепенно сдвинул время своего моциона. Выходил во двор, проходил мимо Светланы Ивановны. А она не обращала на него внимания! Только девчонка зачем-то улыбалась Петру Семенычу и здоровалась.
Петр Семеныч на это «здравствуйте» корчил недовольную мину и старался пройти так, чтобы как бы случайно подпихнуть противную шавку.
Но Светлана Ивановна, зная привычки своего соседа, брала в это время Пусю на руки и молча улыбалась Петру Семенычу.
Это бесило Петра Семеныча невероятно. И сегодня он решил наговорить ей гадостей, потому что это уже, в конце концов, безобразие, столько времени никому не говорить неприятные вещи, так и разучиться разговаривать можно! А все продавщицы, уже завидя Петра Семеныча в магазине, приклеивали на свои глупые лица глупые улыбки и делали вид, что не слышат его. Это было невыносимо!
— А как вас зовут? — и мелкая именно сегодня решила пристать к Петру Семенычу.
Он опешил, скривился и не ответил.
— Ксюша, — Светлана Ивановна, держа на руках Пусю, сказала внучке, — Петр Семеныч его зовут. Только он тебе не ответит. Он у нас глухонемой старичок, — нарочито громко произнесла Светлана Ивановна, — и улыбнулась соседу.
— Бедненький, — жалостливо сказала Ксюша, — поэтому он мне не отвечает? Да?
— Да, — согласилась Светлана Ивановна.
— Я тогда научусь говорить на его языке, — сказала Ксюша, подошла к Петру Семенычу взяла его за руку и заглянула ему в глаза, — я видела по телевизору, что есть специальные язык жестов для тех, кто плохо слышит, — она пожала руку Петру Семенычу. — Вам, наверное, очень грустно, что с вами никто не может поговорить? Да?
— Да! — рявкнул Петр Семеныч.
— О чудо! — обворожительно улыбнулась Светлана Ивановна. — Чудо! Глухонемой старичок, оказывается, умеет разговаривать!
— Ду… — хотел по привычке сказать Петр Семеныч, но взглянул на Ксюшу и сдержался.
Выскочил из двора и почти побежал по тротуару, бормоча про себя «дура, дура и шавка у нее дурацкая». Ему бы сейчас помогла успокоится любая шавка или кошка, но, как назло, ни одной не попалось. Так бы подопнул со всей силы, глядишь и полегчало.
Петр Семеныч бродил до темноты по городу. Ждал, когда эта училка с внучкой уйдут домой, чтобы прошмыгнуть по двору, не видя в ее глазах торжества и сожаления в глазах этой глупой малявки.
С этого дня он стал выходить на прогулку, как и раньше в семь часов вечера, так, чтобы не столкнуться со Светланой Ивановной.
А Ксюша весь вечер ходила задумчивая и уже перед сном спросила бабушку:
— Наверное, он очень несчастный, да, бабушка?
— Наверное.
— С ним никто, никто не разговаривает?
— Он сам ни с кем не разговаривает. А когда что-то и говорит, то обычно, говорит гадости.
— Это он оттого что несчастный и очень одинокий.
— Это оттого что вредный! — не удержалась Светлана Ивановна.
Петр Семеныч и Светлана Ивановна встретились только через два месяца. Случайно. Он вышел на свой регулярный моцион, как обычно, в семь часов вечера, совершенно точно зная, что не натолкнется на эту вредную старушку.
Но в этот раз что-то пошло не так. Светлана Ивановна бежала по улице в совершенно невменяемом состоянии. Что-то бормотала, размахивала руками и о чем-то расспрашивала всех встречных людей.
Петр Семеныч, остановился и присмотрелся. Это, конечно, было интересно, кто же так смог довести его любимую соседку до такого состояния? Даже ему не удавалось так ее довести! Особенно в последнее время.
Это было обидно. Очень обидно Петру Семенычу. Будто у него отобрали его законную добычу или… игрушку.
Пока он размышлял, что же ему делать: уйти в другую сторону, чтобы не сталкиваться с вредной Светланой Ивановной или, наоборот, пойти ей навстречу и показать, что ему совершенно все равно, она успела подбежать к нему и схватить его за руку. Это было немыслимо!
— Семеныч! Родненький!
Вот это было совсем немыслимо! Петр Семеныч дернулся, как от удара электрошокером.
— Помоги!
— Что у тебя? — надменно спросил Петр Семеныч и осторожно, с некой долей брезгливости освободил свою руку из мертвой хватки Светланы Ивановны.
— Пуся! Пуся потерялась!
— И ладно, — пожал плечами Петр Семеныч, — одной шавкой меньше!
— Ты не понимаешь! — словно не услышала его гадости Светлана Ивановна, — Ксюшенька заболела! Я пошла гулять с Пусей и заговорилась с хозяйкой Рейчел, а Пуся…
И Светлана Ивановна зарыдала. Горько и безутешно. Беспомощно прижимая руки к груди.
— На, — Петр Семеныч вытащил из кармана безупречно чистый платок в синюю клеточку и протянул двумя пальцами Светлане Ивановне, словно боялся, что она опять схватит его за руку. — Нечего тут выть, иди домой к внучке. Бегаешь, а ребенок больной дома сидит.
— Нет, ты не понимаешь! — вскрикнула Светлана Ивановна. — Как я ей покажусь на глаза? Без Пуси!
— Нормально, — пожал плечами Петр Семеныч, — другую шавку купите.
— Да ты что? — рассвирепела Светлана Ивановна. — Может мне и другую внучку купить? Подумаешь, эта заболела!
— Ну и дура ты, — хмыкнул Петр Семеныч, — внучка, это внучка. А шавка, — он махнул рукой в сторону дороги, — шавок полный город, выбирай любую!
— Ай, — разрыдалась Светлана Ивановна и пошла, скорбно опустив плечи.
Петр Семеныч постоял, раздумчиво гладя на такую несчастную и убитую горем Светлану Ивановну, и не выдержал:
— Хватит ныть! — он догнал ее и дернул за руку. — У тебя ребенок один дома сидит! Больной! А ты тут рыдаешь на глазах у всех. Иди займись делом.
— А Пуся? — и Светлана Ивановна вытерла слезы белоснежным платком Петра Семеныча, на нем остались разводы черной туши.
Он поморщился, но выдержал.
— Иди, — твердо сказал он, сам не понимая, зачем он это делает, — поищу я твою шавку.
Светлана Ивановна всхлипнула и посмотрела на Петра Семеныча так, что у него все перевернулось внутри. Это было приятно и непонятно.
Вернулся во двор Петр Семеныч уже в темноте. Он подошел к подъезду, где жила Светлана Ивановна, и остановился. В окне, на втором этаже горел свет и было хорошо видно, что там, на подоконнике сидела маленькая девочка, прижавшись к стеклу, и всматривалась в темноту двора.
Петр Семеныч вздохнул и зашел в подъезд. Поднялся на второй этаж и позвонил в квартиру.
— Пуся! — закричали за дверью.
— Семеныч! — дверь распахнулась так быстро, будто Светлана Ивановна стояла за ней.
— Ты что, под дверью ждала? — проворчал Петр Семеныч.
— Нашел? — вдвоем воскликнули Ксюша и Светлана Ивановна, с надеждой смотря на Петра Семеныча.
— Не знаю, — сказал Петр Семеныч.
— В смысле не знаю? — рассердилась Светлана Ивановна.
— Я не знаю вашей шавки, — ворчливо ответил Петр Семеныч, — поэтому собрал всех, кто более-менее на нее похож.
Он поставил большую сумку на пол и открыл ее. Из сумки выскочило сразу три собаки, действительно похожие на Пусю.
— И вот еще одна, — он достал собаку из-за пазухи, — самая вредная, ни за что не хотела запихиваться в сумку!
— Пуся! — закричала Ксюша и схватила перепуганную собачку.
— Семеныч! — Светлана Ивановна бросилась и обняла опешившего Петра Семеныча.
— Так, — он неловко отодвинул Светлану Ивановну и немного покраснел. — Забирайте своих шавок, а мне давно спать пора. У меня моцион в семь вечера, а не по ночам.
— Семеныч, — воскликнула Светлана Ивановна, — миленький…
— Все, мне некогда, — Петр Семеныч схватил сумку и выскочил за дверь.
Бегом спустился на первый этаж и судорожно вздохнул:
-Сумасшедшие бабы…
В это время Ксюша подошла к бабушке:
— А что мы будем делать со всеми остальными собачками, бабушка?
— Вот и я думаю об этом, — сказала Светлана Ивановна, испуганно глядя на собак, радостно носящихся по квартире.
— Надо найти их хозяев! — решительно сказала Ксюша. — я, конечно, нисколько не против такой компании для Пуси, но хозяева грустят без своих собак.
— Да, Ксюша. Мы напишем объявления и найдем хозяев!
Хозяева двух собачек нашлись почти сразу. Они в ужасе рассказывали, как у них украли собак практически на глазах! Это был старый мужчина с большой сумкой. И они собирались уже писать заявление на этого маньяка.
Светлана Ивановна, тихо смеясь про себя, только представив, как Семеныч воровал собак у беспечно беседующих хозяев, не сознавалась, что знает этого маньяка и уговаривала не писать заявления.
— Наверное, он просто несчастный человек, — говорила она вздыхая.
А третья собака так и осталась у Светланы Ивановны, хозяева не нашлись. Ее назвали Дуся. И теперь по квартире Светланы Ивановны бегало две счастливые собаки: Пуся и Дуся.
А через три месяца вернулись родители Ксюши.
— Вы что, почкованием их размножаете? — первое, что спросил папа Ксюши, когда его вышли встречать две похожие собачки.
— Так получилось, — тяжело вздохнула Ксюша, — я расскажу по дороге домой эту историю.
— Наша только одна собака, — нахмурилась мама Ксюши, — я на зоопарк не подписывалась!
Так собачка Дуся осталась жить у Светланы Ивановны. И как-то весенним вечером Светлана Ивановна вышла на прогулку с Дусей чуть раньше обычного. И встретилась с Петром Семенычем.
— Что, шавку тебе оставили? В награду за труды? — поздоровался со Светланой Ивановной Петр Семеныч.
— Я сама ее оставила. Грустно одной, без Ксюши и Пуси. Вот теперь хоть с Дусей на прогулки хожу.
— Да, — вздохнул Петр Семеныч, — по пошли вместе погуляем, коли уж встретились.
Галина Шестакова
Группа «Смысл жизни». https://ok.me/N1KI1
Следующая публикация
Нет комментариев