Предыдущая публикация
Я спросил одного пленного, доволен ли он, что Гитлер послал его на войну.
Немец посмотрел на меня своими стеклянными глазами и ответил: «А что бы я делал, если бы не было войны? Сгнил бы, как отец, на фабрике...»
Говорят, что воровство — последнее ремесло. Но для немцев воровство — единственное ремесло. Работать для них это— гнить. Жить для них это—грабить.
Когда немцы захватили Норвегию, вся Германия ела копченую и соленую рыбу: «трофеи». Еще шли во Францию эшелоны со снарядами, а назад вагоны уже грузила красными шарами сыра. Съели голландский сыр, принялись за французскую колбасу, за сардины, за паштеты. Кончили паштеты, навалились на яйца: обобрали Болгарию. За болгарскими яйцами последовало сербское сало. «О, Германия, бездонна твоя душа»,—восклицает рифмоплет в «Берлинер иллюстрирте». Насчет души сомнительно, но брюхо у Германии действительно бездонное.
Передо мной старая записная книжка одного немецкого ефрейтора. Вот запись: «15 июня 1940. Мы переживаем воистину исторические дни. Вчера немцы вошли в Париж. Орлеан разрушен. Обыски пленных и экскурсии в дома принесли кое-что и мне. 4 вечные ручки, швейцарские часы «Лонжин», бумажник из крокодиловой кожи, будильник. Поход продолжается!»... Поход для немца — приход. «Исторические дни» и краденый будильник...
Зимой немцы приуныли: нечего было грабить. Они сидели в блиндаже, как зверь в норе: сосали лапу. Перед началом летнего наступления они наслушались рассказов о богатствах Дона и Кубани. Они шли с раздраженным аппетитом. Музыка в пустом брюхе — вот их военный марш. В немецкой армейской газете «Фельдцуг» напечатана была статья: «Ты знаешь ли тот край?». Автор рассказывает фрицам, что нет лучше пшеницы, чем на Кубани. «Там лучшие в мире яблоки и душистый виноград, который дает свежее, приятно веселящее вино. Там много крупного скота, который, благодаря высоким кормам, дает нежное сочное мясо. Там табачные плантации и большие запасы табака, не уступающего македонским табакам. Там есть и рис, который так любят наши добрые немецкие хозяйки. Там есть чай, напоминающий цейлонский. На побережье много курортов с хорошими и богато обставленными санаториями»... Немец читал и у него текли слюнки: «Вперед за хлебом, за вином, за сочным мясом! Вперед! — в «богато обставленные» санатории».
На всем фронте немцы взволновались: фриц после зимней спячки хочет жрать. Он хочет грабить. Солдат 542 полка Иосиф Гайер пишет родителям: «Питание достаточное—снабжаем сами себя. Забираем гуся, или кур, или свинью, или теленка и лопаем. Мы заботимся, чтобы живот был всегда набит». Воскресли «трофейные посылки» на родину. Как мухи весной, ожили голодные, жадные немки. Марта Трей пишет из Бреславля своему мужу: «Не забывай обо мне и о малышах. Мы тоже пережили тяжелую зиму. Я буду особенно благодарна за копченое сало и за мыло. Потом, хотя ты пишешь, что у вас тропическая жара, подумай о зиме — и о себе, и о нас, поищи что-нибудь шерстяное для меня и для малышей...»
Голодные крысы несутся по нашей земле: все съедают. Интенданты вывозят остатки в Германию. Командир 387-й дивизии 16 июля 1942 г. отдал приказ, в котором говорится: «Многие до сих пор претендуют на полное снабжение продовольствием за счет подвоза из тыла. При теперешнем напряженном продовольственном положении Германий такие суждения недопустимы. При каждой операции необходимо обеспечить всеми средствами снабжение частей за счет местных ресурсов». Сказано пышно— «за счет местных ресурсов», смысл ясен: за счет крестьян. Немецкая армия пасется на подножном корму: идут и грабят. Воровство — для них и стратегия, и тактика, и отвага.
Воровство для Гитлера — государственная мудрость. У фрица в сумке и витчик, и сало, и детский костюм, взятый в Армавире, а у Гитлера в кармане десять европейских государств. Немцы торгуют краденым и меняют краденое. Недавно они «продавали» заводы Днепропетровска и уцелевшие дома в Харькове. Это немецкая торговля. Они отобрали у голландцев землю и послали голландцев в Кременчуг. Это немецкая мена.
Гитлеру нужно пушечное мясо, и вот болгарская газета «Утро» 12 июля 1942 г. объявляет: «Германия согласна предоставить жизненные блага Украины всем своим воюющим союзникам». Газета объясняет, что румыны, венгры, итальянцы, сражающиеся в России, а также уголовники из различных иностранный «легионов» получат землю на Украине. «Бери двадцать га, вшивый румын», кричит Гитлер. «Получай тридцать га, пропойца мадьяр». Чужой землей расплачиваются немецкие воры со своими наемниками.
Гитлеру нужны рабочие. Он торгуется с французами. Гитлер говорит: «Дайте трех хороших рабочих, и я выпущу из плена одного француза». Человечиной торгует тирольский людоед. У него тариф: за одного французского добровольца, записавшегося в «легион», Гитлер отпускает двух пленных, за одного пленного берет трех рабочих. Пленный — это денежная единица. Солдат стоит двоих пленных, а рабочему цена невелика — треть пленного.
В июне 1942 г. Гитлер опубликовал приказ по войскам, озаглавленный: «Стоимость военнопленного». В приказе сказано: «Все ли солдаты, находящиеся на восточном фронте, уяснили себе, что в каждом военнопленном они приобретают хорошо применимую рабочую силу? Доказано, что русский человек может стать хорошо применимым рабочим. Теперь потребность в мужской рабочей силе велика. Германия, как известно, привлекла много миллионов иностранных рабочих, но, во-первых, этого недостаточно, во-вторых, при этом возникают известные трудности. Военнопленные не представляют никаких трудностей: это хорошо применимая и к тому же дешевая рабочая сила. Захватывая пленного, солдат приобретает рабочую силу для родины, а следовательно, для самого себя».
Итальянских и венгерских рабочих нужно кормить. С пленными легче, как говорит людоед, с пленными «нет трудностей». Немцы теперь идут в поход не только за курами и за пшеницей, они идут в поход за рабами. Немецкий лейтенант Отто Краузе острит в дневнике: «Русский казак с лошадью на немецком поле это две лошадиных силы». Пленный солдат Гергард Каенер мне жалостливо докладывал: «Хозяйство у меня маленькое—судите сами— тридцать пять моргов земли, одна лошадь, четыре коровы, один бельгиец. Вот у соседа, у майора фон-Унхрауца в Рейсвальдау, у того хорошее хозяйство — пятнадцать русских»...
Все помнят письмо русской девушки из Кельна. Немцам нужна и женская рабочая сила. Захватывая город, село, станицу, они захватывают новых рабынь. Женщин раздают по рукам. В каждом немецком городке «биржа труда» раздает немцам и немкам русских рабынь. Здесь тоже имеются свои тарифы. Гедвига Земке пишет мужу из Гильдесхейма: «У нас не хотят русских девушек, потому что они очень дерзкие, и фрау Шиллер променяла двух русских на одну литовку. Я заказала украинку. Я сразу по глазам вижу, какие они — послушные или дерзкие».
Немецким солдатам Гитлер обещал не только кубанскую пшеницу, цымлянское вино и русских рабов, он обещал им землю. Жадно глядят фрицы, привыкшие к плохой земле и к водянистой картошке, на жирный русский чернозем. Вот пленный унтер-офицер, летчик-истребитель Фридрих Шмальфусс. Этот фриц парил в облаках, но думал он о земле. Я его спрашиваю: «Зачем воюете?» — «Нам нужна земля, а в России много хорошей земли». Я говорю: «Но ведь на этой земле живут люди». Он пожимает плечами: «Часть можно будет куда-нибудь переселить, часть будет работать у нас». Помолчав, он добавляет: «Да и вообще после этой войны народу у вас будет меньше». Так они все думают: «Народ перебьем, а землю себе возьмем».
Вот другой пленный, солдат Вернер Шлихтинг из 511-го полка. Он — крестьянин из Мекленбурга. Жалуется, что в Мекленбурге земля плохая: «Приходится над ней много работать». Оживляясь, говорит: «А здесь в России много хорошей земли. Офицеры нам говорили, что каждому дадут по сорок га русской земли. Так что я лично рассчитывал остаться в России, хотел, как кончится война, выписать сюда мою невесту». Я спрашиваю: «А кто работал бы на вашей земле?» Вернер Шлихтинг самодовольно отвечает: «Русские под моим руководством. Я их живо научал бы...». Пленный Иоганн Китцлер из 10-то мотополка хотел быть управляющим крупного имения. Пo его словам, лучшие колхозы станут собственностью германского рейха, управлять ими будут немцы, а работать — русские и украинцы.
Вот за что воюют немцы — начинается дело с будильника, потом хапают всю Францию. Идет фриц за салом и за шерстяными вещами, но не забывает: «Обещано сорок га чернозема». Немец идет в бой, как на разбой. Немец идет за рабами-пленными, за рабынями-колхозницами. Немец идет за землей. То, что для нас — наша родная земля, наша родина, наша великая Россия, для него только добыча, жратва. Они хотят заселить нашу землю. Привезут своих жадных «невест». Наплодят немецких детей. Будут жить-поживать на русской земле и на русской спине.
Эти дураки поверили в сорок га. Сколько их уже лежит в русской земле?.. Жаден немец. Жаден он и на землю, не может успокоиться, пока его не накормят землей досыта, не набьют ему землей ненасытную пасть.
Илья Эренбург
Следующая публикация
Нет комментариев