Предыдущая публикация
Наводнение
Береговая часть нашего Молчаново – это как село в селе. Здесь люди жили как бы обособленно от тех, кто жил на «горе», и про нас говорили: «Это рыбзаводские» или просто «Береговские». Народ здесь был предан матушке - Оби, она поила в прямом смысле этого слова, кормила, давала возможность зарабатывать деньги на жизнь. Ну а сама жизнь на брегах реки была очень нелёгкой - отдаленность от больницы, школы, администрации. Дороги не чистились от снега, осенью и весной грязь была непролазная, только тротуары, которые были положены по сторонам, хоть как-то скрашивали жизнь. В распутье Скорую вызвать было проблемой
А самая большая проблема у «береговских» - это ежегодные наводнения. Кто не жил в затопляемой зоне, тот счастливчик. А мы, жители прибрежных улиц, вкусили все прелести затопления сполна, так как Обь разливалась каждый год.
Весна в те годы приходила поздно. Сначала появлялись забереги, затем лёд приподнимался и все были в ожидании первой подвижки. Поскольку лёд был толстый, то часто случались заторы в тех местах, где на речке были изгибы. Это сейчас взрывают лёд, а в те далекие времена это не практиковалось. И первое наводнение было из-за ледяных заторов. На реке затор.... Лёг спать – улицы без воды, проснулся - вода, кругом вода... Сидишь себе дома, как кулик на болоте, одна радость – в школу идти не надо. Но как говорили старшие: «Заторная вода не страшная, пришла, напакостила и быстро ушла» .Прорвало затор и вода на «глазах» уходит с улиц, оставляя после себя кучу мусора.
Преодолев все сложные участки реки, лёд начинает свое движение, то убыстряясь, то замедляясь. Это было завораживающее зрелище. На ледоход, как на огонь, можно смотреть бесконечно. Казалось бы ледоход каждый год, ничего нового, но ты идешь и смотришь на это буйство природы. В те годы по реке несло очень много брёвен, очень много. Мужики с баграми тут как тут, не зевали, цепляли, тащили на берег, пилили на чурки, кололи дрова. Со всего Молчаново шли люди на речку. Шли неспешно по высокому тротуару с перилами. Наш тротуар – это местный бродвей, своего рода визитная карточка береговой зоны. На нем назначали свидания, встречи, прогуливались. Тротуар вёл к дебаркадеру и речному вокзалу.
Много людей собиралось на реке.
Когда ледоход шел в полную силу, то чего там только не несло: бревна (всегда поражало– откуда они брались?!), щепки, остатки сена. Обычно ледоход шел 3-4 дня.
За последними льдинами сразу шли баржи, следом летели стаи птиц с юга и...... приходил первый пароход, с огнями, музыкой. И сердце радостно билось, словно праздник какой.
На реке еще, то здесь, то там, плыли льдины, но местные рыбаки уже ставили сети в затоне, смельчаки во всю катались на мотолодках, возвращались из–за реки те, кто уехал туда еще по зимнику, везя домой щучью икру - местный деликатес. Любители рыбачить на «курью» тоже не теряли время зря – ловили из мутной воды карасей и щук.
Прошел ледоход и все береговские замирали в ожидании – будет наводнение или нет. Но в 60-70е годы, оно было почти каждый год. Сначала вода пробивалась маленькими ручейками туда, где пониже, «пробиралась» в проулки. Люди ходили по тротуарам, кидали доски, чтобы перейти дорогу, надевали резиновые сапоги и шли до высоких тротуаров, а там переобувались в туфли, чтобы при полном параде прийти в центр.
В час Х вода поднималась на такой уровень, что она начинала быстрым потоком бить с Колмахтона и лилась в Обь по проулку. Всё вокруг - улицы, переулки, огороды – превращались в маленькую Венецию. Мы, в домах, заглядывали в подполье, появилась ли там вода. И вот она – в подполье.
В районе пристани жил водомер, фамилия у него была Умберг. Все звонили ему и он говорил, насколько уровень воды поднялся за сутки.
И в один прекрасный момент все понимали, что нужно все, что есть в доме, поднимать на стеллажи. Всё упаковывалось в коробки, поднималась на крышу дома. Кипешь был еще тот! А матушка–Обь испытывала людей на прочность – вода все прибывала и прибывала... Люди привязывали лодки, обласки прямо к крыльцу. А если вдруг поднимался сильный ветер, а он дул часто, то по реке «ходили» высокие волны. Сейчас это кажется очень страшным, но тогда все воспринимали волны как данность.
Дома мы были до тех пор, пока вода не проступала вовнутрь. Если её было не очень много, то мы бродили в сапогах. Помню брат привёз мне живую утку и выпустил её в комнату. Утка сначала пугалась, потом привыкла, стала плавать, крякать, я её кормила корочками.
В школу нас возили на лодке с небольшим мотором или просто в обласке. А когда было тихо на воде, то мы и сами брали весла и плыли на Колмахтон. Там цвела черемуха, аромат стоял просто потрясающий. Светило солнце и жизнь казалась прекрасной, мы даже там готовились с подругой к экзаменам.
А река бурлила, вымывая с берега все помойки, туалеты.
Если их не закрепляли, то уносило в район аэропорта, туда же плыли стройными рядами дрова, все крутилось, вертелось в воде и уносилось мощным потоком в мгновение ока. Исчезли под водой наши пески, уходили под водяную гладь луга. Куда ни глянь - вода, везде вода.
Когда жить в доме становилось невозможно, то люди перебирались на «гору» к родне, друзьям, знакомым. Самые стойкие жили на крыше своего дома.
В июне вода уходила медленно, словно нехотя, оставляя после себя размытые дороги, хлам и мусор, принося людям уныние. Сейчас просто невозможно представить, что было в домах. Вся штукатурка, до подоконников, обваливалась, весь пол покрывался илом, везде сырость. На улицах кое как восстанавливали тротуары, бросали под ноги доски, чтобы хоть как-то можно было пройти.
Засучив рукава, все приводили своё жилище в порядок. Все стены обдирали, собирали в ведра ил с пола. Затем все заново штукатурили, открывали все окна, чтобы просушить стены. Стаи комаров летали всюду, в сырости они очень хорошо размножались. Люди спали в пологах, домашним животным разводили дымокур.
Посадка картофеля откладывалась почти до начала июля. Землю не пахали, а сразу делали лунки. Сажали частями, по мере того, как подсыхала земля. И что самое интересное, выбирали картофель в сентябре, как и все, но урожаи были просто отменные.
И только к концу лета, измученные наводнением люди, приводили свои жилища в порядок.
Размытые берега обваливались в реку вместе с деревьями, под воду уходили бывшие улицы, аэропорт пришлось перенести в безопасное место.
Такие испытания выпадали «береговским» из года в год. Каждую весну люди надеялись, что наводнения не будет, но проходил ледоход, и вода снова и снова «хозяйничала» на улицах.
Постепенно люди перебирались в центр, подальше от реки. Рыбозавод строил много жилья для своих работников, они росли как грибы. Кто хотел – уезжал. А самые преданные, те, кто не мог жить вдали от реки, оставались в своих домах, жили, занесенные снегом зимой, залитые водой весной...
Л. Журович
P. S. Этими уникальными фотографиями любезно поделился Юрий Симоненко.
Следующая публикация
Комментарии 16
- х
Я тебе перешлю.
Новосибирскую ГЭС начали строить в год моего рождения-1950.
Была полностью принята в эксплуатацию в 1961-ом.Так что она не играла никакой роли в наводнениях.