Предыдущая публикация
Газета Серп и молот, 1978 год. Последний бой Михаила Швыдкова.
Михаил Швыдков
Восемнадцатилетним пареньком ушел на фронт шарыповец Михаил Швыдков, оставив вместе с родительским домом недопаханное поле, первое в своей жизни и… последнее.
Только через двадцать лет о подвиге комсомольца узнает родная сибирская земля. В июле 1963 года жители небольшой украинской деревеньки обратили внимание на преклонного возраста пару. Это были Гавриил Семенович и Таисия Сергеевна Швыдковы.
- Не скажите ли, голубушка, - обратились они к молодой девушке, - где тут Мария Евдокимовна Рыбалко живет?
Девушка махнула рукой в сторону укрытой яблонями хаты, по говору отличив, что гости издалека.
На фотографии, что бережно хранят Швыдковы – приветливое лицо старушки, голова повязана расшитым украинским платком.
- Мы оба встали перед ней на колени, - сдерживая слезы, рассказывает Таисия Сергеевна. – Ведь это она вынесла с поля безжизненное тело нашего Миши. Все село хоронило пятерых ребят.
- Як своих сынов, - тихо промолвила Мария Евдокимовна.
Едва узнав об их приезде, к памятнику над скромной братской могиле собрался стар и млад. Гаврилу Семеновичу и Таисии Сергеевне подарили вырезку из местной газеты на украинском языке. Заведующий клубом Н. Панков из деревни Дмитриевка, за которую сражался Михаил Швыдков, написал о его последнем бое:
«Шел 1943 год. Продолжались бои за освобождение Украины от фашистских захватчиков.
- Привальчик бы минут на десять! – сказал командиру рядовой Кузнецов. Ответа не последовало.
- Слышишь, привал не мешало бы, - уже нервно обратился он к командиру. И опять тот отмолчался, как будто не слышал его. Командир Михаил Швыдков всматривался в дорогу, его ноги месили разбухшую грязь. Вдруг он резко поднял голову, посмотрел на горизонт, где пылало зарево, и с гневом заговорил:
- Привал, говоришь? А про наших помнишь? Крепись – к рассвету должны быть в Большеписаревке. Пусть камни с неба летят, а путь от Грайворона к Большеписаревке за ночь пройдем.
Артиллеристы еще до рассвета заняли рубеж в селе Дмитриевка в двух километрах от Большеписаревки. Расположились на возвышенности. Она как бы занимала господствующее положение над окружающей местностью.
Возле нее серебристой лентой извивался ручей Братеница. Через него был досчатый мост, который фашисты не успели сжечь. В трехстах метрах от моста высились насыпи. Здесь и расположился орудийный расчет Швыдкова.
С наступлением дня артиллеристы открыли ураганный огонь по фашистам, контрнаступление которых поддерживали танки. От снаряда фашистского танка погибли командир орудия Михаил Швыдков и рядовой Кузнецов.
С тех пор прошло двадцать лет… И вот 1 июля 1963 года на братскую могилу был возложен венок с надписью: «Дорогому и любимому сыну Михаилу от папы и мамы». Его привезли из далекой Сибири, из села Шарыпово, ныне пенсионеры, мать и отец командира Михаила Швыдкова. На возложение венка собралось все село. Мать командира рассказала о сыне:
«У меня три сына, двое погибли. Сейчас я воспитываю внуков и хочу, чтобы они не знали ужасов войны».
И сегодня, спустя тридцать три года после окончания войны, мы повторяем выстраданные материнские слова:
- Войне не бывать!
В. Квасцова
Только через двадцать лет о подвиге комсомольца узнает родная сибирская земля. В июле 1963 года жители небольшой украинской деревеньки обратили внимание на преклонного возраста пару. Это были Гавриил Семенович и Таисия Сергеевна Швыдковы.
- Не скажите ли, голубушка, - обратились они к молодой девушке, - где тут Мария Евдокимовна Рыбалко живет?
Девушка махнула рукой в сторону укрытой яблонями хаты, по говору отличив, что гости издалека.
На фотографии, что бережно хранят Швыдковы – приветливое лицо старушки, голова повязана расшитым украинским платком.
- Мы оба встали перед ней на колени, - сдерживая слезы, рассказывает Таисия Сергеевна. – Ведь это она вынесла с поля безжизненное тело нашего Миши. Все село хоронило пятерых ребят.
- Як своих сынов, - тихо промолвила Мария Евдокимовна.
Едва узнав об их приезде, к памятнику над скромной братской могиле собрался стар и млад. Гаврилу Семеновичу и Таисии Сергеевне подарили вырезку из местной газеты на украинском языке. Заведующий клубом Н. Панков из деревни Дмитриевка, за которую сражался Михаил Швыдков, написал о его последнем бое:
«Шел 1943 год. Продолжались бои за освобождение Украины от фашистских захватчиков.
- Привальчик бы минут на десять! – сказал командиру рядовой Кузнецов. Ответа не последовало.
- Слышишь, привал не мешало бы, - уже нервно обратился он к командиру. И опять тот отмолчался, как будто не слышал его. Командир Михаил Швыдков всматривался в дорогу, его ноги месили разбухшую грязь. Вдруг он резко поднял голову, посмотрел на горизонт, где пылало зарево, и с гневом заговорил:
- Привал, говоришь? А про наших помнишь? Крепись – к рассвету должны быть в Большеписаревке. Пусть камни с неба летят, а путь от Грайворона к Большеписаревке за ночь пройдем.
Артиллеристы еще до рассвета заняли рубеж в селе Дмитриевка в двух километрах от Большеписаревки. Расположились на возвышенности. Она как бы занимала господствующее положение над окружающей местностью.
Возле нее серебристой лентой извивался ручей Братеница. Через него был досчатый мост, который фашисты не успели сжечь. В трехстах метрах от моста высились насыпи. Здесь и расположился орудийный расчет Швыдкова.
С наступлением дня артиллеристы открыли ураганный огонь по фашистам, контрнаступление которых поддерживали танки. От снаряда фашистского танка погибли командир орудия Михаил Швыдков и рядовой Кузнецов.
С тех пор прошло двадцать лет… И вот 1 июля 1963 года на братскую могилу был возложен венок с надписью: «Дорогому и любимому сыну Михаилу от папы и мамы». Его привезли из далекой Сибири, из села Шарыпово, ныне пенсионеры, мать и отец командира Михаила Швыдкова. На возложение венка собралось все село. Мать командира рассказала о сыне:
«У меня три сына, двое погибли. Сейчас я воспитываю внуков и хочу, чтобы они не знали ужасов войны».
И сегодня, спустя тридцать три года после окончания войны, мы повторяем выстраданные материнские слова:
- Войне не бывать!
В. Квасцова
Следующая публикация
Нет комментариев