Касаясь трех великих океанов, Она лежит, раскинув города, Покрыта сеткою меридианов, Непобедима, широка, горда. Но в час, когда последняя граната Уже занесена в твоей руке И в краткий миг припомнить разом надо Все, что у нас осталось вдалеке, Ты вспоминаешь не страну большую, Какую ты изъездил и узнал, Ты вспоминаешь родину - такую, Какой ее ты в детстве увидал. Клочок земли, припавший к трем березам, Далекую дорогу за леском, Речонку со скрипучим перевозом, Песчаный берег с низким ивняком. Вот где нам посчастливилось родиться, Где на всю жизнь, до смерти, мы нашли Ту горсть земли, которая годится, Чтоб видеть в ней приметы всей земли. Да

Вдоль маленьких домиков белых акация душно цветет.  Хорошая девочка Лида на улице Южной живет. Ее золотые косицы затянуты, будто жгуты.  По платью, по синему ситцу, как в поле, мелькают цветы. И вовсе, представьте, неплохо, что рыжий пройдоха апрель  Бесшумной пыльцою веснушек засыпал ей утром постель. Не зря с одобреньем веселым соседи глядят из окна,  Когда на занятия в школу с портфелем проходит она. В оконном стекле отражаясь, по миру идет не спеша  Хорошая девочка Лида. Да чем же она хороша? Спросите об этом мальчишку, что в доме напротив живет.  Он с именем этим ложится и с именем этим встает. Недаром на каменных плитах, где милый ботинок ступал,  «Хорошая дев

Варламовские романсы пользовались большой любовью московской публики и моментально разлетались по всему городу. Близкий приятель Варламова, солист Большого театра А. Бантышев, долгое время упрашивал композитора написать для него романс. – Какой тебе? – Какой сам пожелаешь, Александр Егорович... – Хорошо. Приходи через неделю. Писал Варламов очень легко, но, будучи человеком чрезвычайно несобранным, очень подолгу собирался приняться за работу. Через неделю Бантышев приходит – романса нет. – Некогда было, – разводит руками Варламов. – Завтра приходи. Назавтра – то же самое. Но певец был человеком упорным и стал приходить к Варламову каждое утро,