Предыдущая публикация
Архимандрит Рафаил Карелин
ПРОДОЛЖЕНИЕ…
Один иеромонах, желая исповедаться у отца Саввы, написал на листе бумаги грехи, которые он вспомнил; среди них были и тяжелые. Старец взял лист и карандаш и стал читать. Выражением лица он напоминал врача, который внимательно и напряженно изучает анализы больного, чтобы определить его болезнь. Он читал медленно и сосредоточенно, словно взвешивая каждый грех на ладони своей руки. Через исповедь он будто стремился увидеть душу человека, его духовный путь и сокровенную внутреннюю жизнь и определить причины совершенных грехов.
Вдруг он встал и резким движением карандаша подчеркнул одну фразу, а затем вернул лист иеромонаху: тот написал, как он из-за боязни перед человеком покривил своей совестью. Отец Савва сказал: «Обрати на это внимание, трусость — один из самых тяжелых грехов; она является причиной многих других грехов и падений, ведь во время гонений люди из-за трусости отрекались от Христа. В Апокалипсисе написано, что боязливые не спасутся и не войдут в Небесный Иерусалим. Старайся искоренить этот грех из своего сердца». Затем добавил: «Оставь этот лист, я сожгу его». Иеромонаху впоследствии рассказывали, что письма с исповедями, которые ему присылали духовные чада, отец Савва сжигал с особой молитвой у себя в келии. Он говорил, что некоторые листы горят с трудом, а от других остается зловоние.
Иеромонах возвращался от отца Саввы с радостным чувством и ощущением, что его грехи сгорели в невидимом пламени.
Отец Савва сострадал каждому человеку, но к своим чадам был строг и, как уже говорил, часто скрывал это сострадание под внешней суровостью. Чем больше он любил человека, тем более требовательно обращался с ним: слово его звучало властно. И напротив, к слабым духом он проявлял снисходительность и даже уступчивость, как к ребенку или больному. Отец Савва говорил, что каждый металл имеет свою меру прочности. Когда он давал благословение на какое-нибудь дело, то не терпел возражений и споров. Если же он видел, что человек немощен душой и изнемогает, то сам снимал с него послушание или облегчал его; а если считал, что тот может исполнить требуемое, но колеблется, то не слушал его объяснений, не повторял своих слов, но резко обрывал его и гнал от себя.
Фарисейское смиреннословие и ложь отец Савва считал худшим видом гордости. Если человек приходил к нему с искренним покаянием, то он никогда не упрекал его, как врач не упрекает больного за гнойные язвы и раны, а старается сделать все, чтобы исцелить болезнь. Старец словно сжигал грехи духовных чад огнем своей молитвы. Но если он видел в человеке лицемерие и хитрость, то гневался на него, резал словом, как ножом, и мог в буквальном смысле выгнать такого человека из своей келии. Грех фарисейства он считал одним из самых трудноисцеляемых грехов. Поэтому его видимая резкость была как бы последним средством разбудить совесть человека.
Старец строго обращался с гордыми и непослушными. Он мог смирить себя перед малым ребенком и в то же время мог быстро сбить спесь с самовлюбленного гордеца, этим он напоминал мне преподобного Льва Оптинского и блаженного Иоанна Корейшу. Однажды элегантно одетый господин пришел поговорить с ним, будучи уверен, что оказывает старцу честь, а через несколько минут вышел из келии, пятясь, с растерянным видом. Оказалось, что когда он зашел в келию отца Саввы, то тот вместо приветствия громко крикнул: «Куда вы идете, стойте у двери. В моей келии только что вычистили ковер, а у вас грязные ботинки, надо уважать чужой труд. Можете говорить со мной оттуда, только громче, потому что я плохо слышу». Гость от неожиданности опешил, что-то пробормотал и поспешил уйти.
Другому он сказал: «Ты пришел не спрашивать, а искушать меня, чтобы потом рассуждать, в ком больше правды: во мне или в твоем старце, которого ты также искушал вопросами, а теперь решил его оставить». Некоторым отец Савва говорил так: «Ты был в зоопарке? Если ты подойдешь с пищей к зверям, то они будут внимательно смотреть за каждым твоим движением. Брошенная тобой пища не успеет упасть на землю, как они схватят ее на лету.
Так ты должен хватать на лету каждое слово старца и запоминать его».
Но большинство из тех, кого обличал отец Савва, впоследствии признавали, что получили по заслугам, и не питали к нему обиды. Отец Савва мне казался врачом, который имел чудодейственный бальзам и мог делать глубокий разрез на теле, а затем заживлять его, так что не оставалось и следа.
Продолжение следует…
Архимандрит Рафаил (Карелин),
из книги «ВСТРЕЧА С ПРОШЛЫМ», электронная и печатная версии которой находятся здесь: https://sulamita-orthodox.ru/Shop
Следующая публикация
Комментарии 1