Предыдущая публикация
Мне трудно писать о схиигумене Савве именно потому, что он жил в той духовной стихии, которая плохо поддается рассудочному анализу и словесной интерпретации.
Когда приходит благодать, то замолкает слово: вступают в силу духовные интуиции, непосредственное восприятие того, что лежит за порогом телесных чувств. Нельзя описать словом то духовное состояние, в котором пребывал отец Савва и которое могло передаваться людям как тусклый, отраженный свет. Благодать можно ощущать, но рассказать о ней невозможно. Я помню, как в детстве рисовал на бумаге домик, а над ним солнце; от солнца идут лучи по направлению к домику... Все слова о том, что принадлежит безмолвию, похожи на рисунок, в котором ребенок хотел отразить небо и землю.
Чем выше подвижник стоит на духовной лестнице, тем труднее писать о нем. Во-первых, потому, что духовное видит душевное, а душевное не видит духовного. Только лишь через короткие просветы человек может соприкоснуться с внутренним миром подвижника как с откровением благодати, но не находит слов, чтобы описать это состояние. Во-вторых, потому, что жизнь подвижника может быть бедна внешними событиями, но сосредоточена в центре всех центров – в Боге.
Духовный путь подвижника – это путь от мира к себе, от рассудка – к сердцу, а оттуда – к Богу. Описывать только внешние события его жизни – все равно, что описывать не человека, а его одежду. В общении с подвижником человеку открывается новая глубина жизни; происходит его перерождение, снимается какой-то полог, лежащий на очах его сердца. Он видит мир, которого не видел никогда, а то, что окружает его, предстает перед ним в других измерениях, как бы на фоне всепронизывающего света. Если дух снова погружается в обычную дремоту, то душа не в силах воспроизвести в своей эмоциональной памяти прежнее духовное переживание.
Господь допустил меня, грешного, увидеть великих старцев нашего времени. У каждого из них были свои особые духовные дары. Как луч, преломляясь через призму, распадается на цвета радуги, так благодать Божия давала каждому особые дары. Она действовала в одних как дар духовной мудрости – это чувствовали те, кто приходил за советом к схиархимандриту Серафиму (Романцову), – другим даровала способность утешать скорбящих и сострадать грешным – этим даром был наделен архимандрит Иоанн (Крестьянкин), а схиигумен Савва, как мне всегда казалось, получил от Господа дар благодатной молитвы. Впрочем, слово «казалось» здесь не вполне точно: те, кто общался с ним, ощущали эту благодать. Они чувствовали своей душой силу его молитв, притом не только когда он молился в храме или в келии, но и когда беседовал с ними или просто молча слушал их. Это была та непрестанная молитва, которая идет от сердца к сердцу, молитва, неподвластная расстоянию и времени. Человек чувствовал, что он вошел в незримое поле молитвы подвижника. Будет ли он рядом с ним или за тысячи верст от него, будет ли он совершать путь земной жизни или уже окончит его – свет молитвы не угаснет и не померкнет, любовь отца Саввы не оставит человека одиноким и брошенным.
Продолжение следует…
Архимандрит Рафаил (Карелин),
из книги «ВСТРЕЧА С ПРОШЛЫМ», электронная и печатная версии которой находятся здесь: https://sulamita-orthodox.ru/Shop
Следующая публикация
Нет комментариев