Марина сидела у окна в маленькой съёмной квартире, наблюдая, как за стеклом лениво кружатся снежинки. За окном горели жёлтые фонари, а вдали мерцали огни праздничных гирлянд — кто-то уже готовился к Новому году. В этом году ей исполнилось двадцать три, и все вокруг будто сговорились напоминать: пора устраивать личную жизнь.

Каждый раз, когда она выходила с подругами на кофе, неизменно слышала одно и то же:

— Дашка вот помолвку отметила! А ты всё одна… — ухмылялась Лера, раскачивая бокал с вином.

— Надо активнее искать! — добавляла Аня. — Может, на сайтах знакомств попробуешь?

Марина смеялась вместе с ними, но внутри комок рос. Всё её окружение давно состояло в отношениях. Школьная подруга уже родила второго ребёнка, соседка по общаге вышла замуж и переехала в Питер, даже младшая двоюродная сестра встречалась с парнем, мечтая о свадьбе.

А Марина… Марина всегда оказывалась «лучшей подругой», «хорошей девочкой», но никогда — той самой.

Она не считала себя уродиной. Среднего роста, с длинными тёмными волосами, карими глазами, которые в солнечном свете казались почти янтарными. На щеках — лёгкие веснушки, остававшиеся даже зимой. Всё в ней было… обычным. Не ярким, не притягивающим взгляды, не завораживающим.

В тот вечер, возвращаясь домой, она услышала разговор в автобусе.

— Говорят, раньше девушки, которые долго не могли выйти замуж, привязывали лоскуток своей одежды к кресту на старом кладбище…

— Фу, жуть какая…

— Ну, зато жених точно находился!

Марина ухмыльнулась. Какой бред.

Но ночью, лежа в кровати, её вдруг накрыла пустота.

Она вспомнила, как в детстве мечтала о свадьбе: белое платье, крепкие руки любимого, счастливые взгляды гостей. А что в итоге? Одиночество, пустая квартира и тоскливая тишина.

«Может, попробовать? Это же просто глупая шутка…»

На следующий день, прежде чем отправиться в университет, она вырезала кусочек из старого шарфа и добавила капельку крови...

Дорога туда была пустынной. Марина шла по узкой тропинке, петляющей между заснеженными деревьями. О кладбище рассказывали разное. Давно заброшенное, оно превратилось в тёмное пятно на краю города, куда никто не ходил.

Когда она приблизилась, сердце забилось быстрее.

Кресты — старые, искривлённые, покрытые чёрной плесенью. Памятники осыпались, некоторые упали набок, и их скрывал снег. Тишина была оглушающей, словно весь мир затаил дыхание.

Марина нашла крест, торчащий среди сорняков, и привязала лоскуток.

— Всё, теперь жду жениха! — нервно хихикнула она и поспешила уйти.

Позади что-то зашуршало.

Но, обернувшись, она увидела только пустые могилы.

В первую ночь она увидела его силуэт.

Марина стояла в пустой комнате, где не было ни окон, ни дверей — только густая, давящая тьма. Впереди, в нескольких шагах от неё, вырисовывался тёмный силуэт мужчины. Высокий, неестественно худой, он словно вытягивался вверх, сливаясь с чернотой вокруг.

Она не видела его лица.

Но она знала, что он смотрит прямо на неё.

— Марина… — голос был хриплым, тихим, как шелест осенних листьев.

Она открыла глаза, села в кровати, пытаясь унять бешено колотящееся сердце. Сон был странным, тревожным, но ничего по-настоящему страшного в нём не было.

Просто… ощущение.

Будто кто-то незримо стоит рядом, дышит в затылок, шепчет её имя.

Следующей ночью он вернулся.

Теперь комната была другая — Марина стояла перед дверью. Древняя, тяжёлая, из потемневшего дерева, она была закрыта.

Мужчина стоял за ней.

— Марина… открой дверь…

Она чувствовала, как сердце гулко стучит в груди.

Он не просил. Он требовал.

Марина шагнула назад, но что-то держало её на месте.

— Открой… я жду…

Тонкие белые пальцы с длинными ногтями появились внизу двери, царапая дерево.

Марина закричала и проснулась.

Комната была темна, только за окном горели фонари. Её дыхание сбилось, а тело было покрыто липким потом.

«Это просто сон… просто сон…»

Но он повторился.

Ночью, когда она снова заснула, дверь ждала её.

— Открой…

Теперь он был ближе. Она не могла разглядеть его лица, но видела очертания головы, плеч. В темноте что-то блестело — как будто… влажные пустые глазницы.

Марина больше не спала.

На четвёртую ночь она не выдержала.

Сон повторился, но теперь, проснувшись, она вдруг почувствовала что-то холодное на пальце.

Марина резко включила свет.

На её безымянном пальце красовалось кольцо.

Старинное, с тёмным металлом и потрескавшимся камнем. Оно плотно сидело, как будто было там всегда.

Она судорожно попыталась его снять.

Кольцо не поддавалось.

Будто приросло к её коже.

В зеркале её отражение смотрело на неё… но почему-то казалось чужим.

Марина не помнила, как добралась до старого дома на краю посёлка.

Руки дрожали, ноги подкашивались, но страх гнал её вперёд. Она постучала в дверь.

— Знаю, зачем пришла, — раздался хриплый голос, прежде чем она успела что-то сказать.

Скрипнула задвижка, дверь приоткрылась.

За ней стояла сухонькая старуха с колючими глазами, которые казались слишком молодыми для её морщинистого лица.

Марина шагнула внутрь.

Старая женщина не церемонилась.

— Дура. Совсем дура, — прошипела она, злобно помешивая что-то в потрескавшейся кастрюле. — Влезла туда, куда не следовало.

— Я… я не знала… Это просто шутка…

Бабка ударила ложкой по столу.

— Шутка?! — она сузила глаза. — Ты привязала себя. Лоскут — часть тебя, кровь твоя в нём. Теперь он тебя не отпустит.

Марина сглотнула.

— Кто «он»?

Бабка покачала головой.

— Старый. Очень старый. Забирает тех, кого к нему привели. А ты сама себя к нему отдала.

Марина сжала кулаки.

— Значит, выхода нет?

— Есть, — старуха посмотрела на неё испытующе. — Только бороться придётся. Сможешь?

Марина кивнула.

Бабка объяснила:

— С кольцом спать не вздумай. Оно связывает вас. Оставь в соли на ночь. Не снимается? Снимется, покрути его в одну и в другую сторону три раза, да молись. Проснешься, снова будет на пальце. Но будет не такое сильное. Утром иди на кладбище, найди крест, к которому привязала лоскут. Сожги его. А потом стой. Что бы ни случилось, не двигайся.

Марина взяла маленькую коробочку с солью и, не спрашивая больше ничего, выбежала в ночь.

В ту ночь он пришёл раньше.

Марина даже не успела заснуть.

Она открыла глаза и поняла, что не может пошевелиться.

Комната исчезла. Она снова стояла перед той самой дверью.

Теперь он был очень близко.

— Тебе от меня не избавиться…

Голос уже не был хриплым. Он гудел, как осиное гнездо, сливаясь в тысячу шёпотов.

— Открой…

Марина видела, как тонкие белые пальцы обхватывают дверную ручку.

— Открой…

Треск ломающегося дерева раздался прямо у неё в ушах.

Марина зажмурилась, вцепилась в одеяло и прокричала:

— Ты не заберёшь меня!

Тьма заколебалась.

В следующий миг она проснулась в своей комнате.

Но дверь в её квартиру была открыта настежь.

На следующее утро Марина отправилась на кладбище.

Погода резко испортилась: поднялся сильный ветер, чёрные тучи сгустились над заброшенными могилами.

Она нашла крест. Лоскут её одежды всё ещё висел там, уже потемневший, пропитанный влагой.

Руки дрожали, когда она зажигала спички.

Как только пламя лизнуло ткань, земля под ногами содрогнулась.

Громыхнуло.

Крест вспыхнул, и в этот же момент раздался крик.

Не человеческий. Не животный.

Что-то древнее завыло в её голове, заставляя виски пульсировать от боли.

Она хотела закрыть уши, убежать, но бабка сказала: стой.

Марина стиснула зубы и замерла.

Через мгновение всё стихло.

Огонь угас.

Ветер утих.

Могилы больше не дрожали.

Марина осторожно посмотрела вниз — от кольца не осталось и следа.

Её пальцы были чистыми.

Только слабая тень боли оставалась в сердце.

Она выбралась из кладбища, глубоко вдыхая свежий воздух.

А на том самом месте, где сгорел крест, осталась только горстка серого пепла, который медленно уносило ветром…

Источник Кладбище страшных историй
(ссылка на источник - в комментариях)