Предыдущая публикация
Вот какие слова я услышал однажды и вспомнил совсем недавно.
"Кто молится только тогда, когда молится, тот никогда не молится". Это не дзен и не "словесный туман" под мудрость. Это - чистая правда. Хотя восточные мудрецы любят подобный образ изложения мыслей, и формальное сходство есть. "Стыдно знать только то, что известно", - сказал, к примеру, один из них. Польза подобных глубоких и парадоксальных высказываний в том, что вздрогнув от их звучаний, ты потом можешь думать об услышанном. Ум будет занят, и мир с неизвестной доселе стороны начнет если и не открываться, то хотя бы приоткрываться. Итак, стыдно знать только то, что известно; и если мы молимся только тогда, когда молимся, то вовсе не молимся.
Рисуем иллюстрацию. Вот я молюсь. Зажигаю, то бишь, лампаду, открываю книжечку, становлюсь перед образом. Произношу священные слова. Затем оканчиваю, и отхожу по своим делам, которых у всякого, даже у лентяя, много. Среди дел звонит мне кто-то и сообщает новость, которая меня совсем не радует. И я привычно в таких случаях выхожу из себя, что-то ненужное говорю в трубку, что-то еще более ненужное говорю сам с собой, когда звонок окончен, и так далее. Ситуация всем знакомая. А в духе выше сказанного, хорошо было бы, если бы я встретил новость с терпением и призыванием имени Божия. То есть, если бы я молитвенно встретил неприятную информацию. Это трудно, но это и есть христианство. А помолиться перед образами, чтобы вскоре дать волю языческому нутру, это слишком обычно, но слишком далеко и от истины. Это как раз значит: молился только когда молился, а отошел от молитвы и действуешь в немолитвенном духе.
Еще пример: молитва в храме. Где еще и приближаться к Богу, как не в Доме Отца, который одновременно – Дом молитвы. Хор поет, свечи горят, люди (каждый в меру личной веры и духовного опыта) внимают службе или творят личную тайную молитву. Это – умный Рай. То же самое, только усиленное многократно и лишенное всего смертного и непреображенного, ожидает нас и в Царстве Отца. Рай Божий и Царство грядущее есть Царство молитвы и умного перед Богом предстояния. Там это будет вечно, а времени самого не будет уже. Но здесь – в месте изгнания – события сменяют друг друга. Приходит и молитве конец. Отошел человек от храмовой молитвы, унес (надеемся) что-то с собой в тайных запасниках души. Но вот встретился ему на улице, не то что бы враг, а так… Не очень приятный человек. Встреча совершенно естественная даже для святого человека. Только святой потому и святой, что встретит глазами человека и духом молитвы удержит сердце в рамках Божиих заповедей. А простой человек (намеренно не строю антитезу "святой – грешный", а "святой – простой") что сделает? Простой человек примет встречу без радости, и еще не успеет вспомнить о молитве, как пустит в сердце что-то лишнее. Он – простой человек – тоже молился пока в храме стоял, а на улицу вышел и внешние впечатления принимает по-мирски, не по Духу. Это тоже значит: молился только пока молился.
И так во всем. Один среди обычных трудов Бога помнит, другой Бога вспоминает, лишь крест на церкви увидев, а третий едва Бога в Пасхальный день помянет. Есть еще и четвертый, и пятый, но об этих уже и говорить нужно в каком-то отдельном слове. И получается, что вообще молящихся людей не так уж много от общего числа. А уж тех, кто дух молитвы пытается сделать руководящим принципом жизни, кто хочет саму молитву сделать от жизни не отдельной, тех совсем капля. Но капля это не ничто. "Капля море освящает". Причем и точные, исчерпывающие исчисления в таких вопросах невозможны.
Зато возможно нам сердцем уразуметь, что иное есть молитва, а иное - молитвословие по книжке и в известные часы. Иное есть обращаться к Богу время от времени, а иное – упражняться в памяти Божией, чтобы помнить Творца твоего всегда. Ходить перед Ним, как было Аврааму велено. В этом духе различения хорошего и лучшего, большего и меньшего и сказал некто, что "кто молится лишь когда молится, тот никогда не молится". Слово "никогда" здесь резко звучит и может напугать иного. Но это полезная острастка. Отчаяние от нее не родится, а вразумление – может. И мы эти смиряющие и научающие слова, без труда (ибо они кратки) сделав стяжанием своей памяти, можем кое-какие вопросы нашей внутренней жизни с мертвой точки сдвинуть. Помоги, Господи.
Протоиерей Андрей Ткачёв
Следующая публикация
Комментарии 1