«И надо работать — ведь было сначала придумано слово, чтоб слово звучало»!
К 100-летию со дня рождения поэта Михаила Танича (1923-2008).
В самом конце 1963 года поэт Михаил Танич принёс композитору Юрию Саульскому листочек с незамысловатыми, даже какими-то детскими стишками:
Жил да был черный кот за углом,
И кота ненавидел весь дом.
Только песня совсем не о том
Как не ладили люди с котом.
Ничуть не смутившийся простотой текста Юрий Сергеевич тут же сел к роялю и начал наигрывать запев и припев - музыка сложилась сама собой. Несколько месяцев спустя первый советский твист исполнялся на каждой танцплощадке, хотя вездесущая официальная критика назвала песню безыдейной и абсолютно бессодержательной. «Черному коту» - шестьдесят, поют его и сегодня.
«Шлягер судьбы»
Миша Танхилевич родился в славном городе Таганроге, который всегда любил и называл «шлягером своей судьбы». Да уж, только шлягер тот был совсем не бравурным, скорее трагическим. Отец – красноармеец, служивший в ЧК, а затем в управлении коммунального хозяйства, был расстрелян по обвинению в хищении социалистической собственности в особо крупном размере. Арестовали и мать. Но стоит посмотреть на фотографии семейства тех лет – не верится. Чистые искренние глаза, светлые лица, простая одежда – как-то не так должны выглядеть «расхитители соцсобственности».
Аттестат о среднем образовании Мише выдали 22 июня 1941 года. Эвакуировался с дедом в Тбилиси, окончил артиллерийское училище в звании сержанта вместо полагающегося лейтенантского. Сын репрессированного, ничего не поделаешь… Начался тяжелый военный путь, от Белоруссии до Эльбы, который Михаил прошел с честью. В сорок четвертом в землянку, где ночевал взвод противотанкового артиллерийского расчета, угодил вражеский снаряд – погибли все, кроме командира Танхилевича, которого накрыло гусеницей тяжелого танка.
Находящегося без признаков жизни Михаила едва не похоронили заживо в братской могиле, спас случай – в последний момент бойцы заметили, что командир приоткрыл глаза. За боевые отличия будущий поэт-песенник был награждён орденом Красной Звезды и орденом Славы III степени. Представление Михаила Танхилевича за проявленную в боях отвагу к званию Героя Советского Союза отклонили. Причины понятны без комментариев.
«Впереди — вся жизнь с её тысячей вариантов»
По окончании войны Михаил начал учиться в Ростовском инженерно-строительном институте на архитектора, но обучение не закончил. Однажды, празднуя что-то в дружеской компании, ляпнул не подумав, что немецкий трофейный радиоприемник «Телефункен» принимает станции лучше отечественных, и дороги в Германии тоже строят лучше, чем в СССР – это уже комментарий по части будущей профессии. Кто-то из приятелей поделился этим мнением, сообщив «куда положено», и Михаил по статье «антисоветская агитация» отправился в заключение, а затем и на лесоповал в Соликамск, где выжил, как и в военное время, чудом.
«А в лагерях все перепробовал: лес валил, грузчиком два года на северном завозе был? Был. Рельсы из ледяной воды под сто граммов спирта тягал? Еще как. Доходил от голода и фурункулеза. А потом принял связку ключей в крови — убили восемнадцатью ударами заточкой прежнего завстоловой».
После перенесенного туберкулеза Михаила освободили с поражением в правах без возможности проживания во всех крупных городах Советского Союза, и он поселился на Сахалине – именно там родился поэт Михаил Танич, начавший публиковать в местных газетах замечательные стихи о войне.
Нам было двадцать на войне,
В нас кровь играла и гудела,
Любовь, казалось бы, вполне
Сердцами нашими владела.
Но остужала гул в крови
Душа, уставшая смертельно,
И о войне, и о любви
Нам вспоминается раздельно.
Через три года Михаил Танич, уже перебравшись в Москву, выпустил свой первый сборник стихов, которые всегда очень удачно ложились на музыку. Появился и первый настоящий шлягер – песня «Текстильный городок» на музыку Яна Френкеля. Помните:
Городок наш ничего,
Населенье таково:
Незамужние ткачихи
Составляют большинство.
Песня в исполнении Майи Кристалинской лилась отовсюду, и однажды поэт услышал, как ее напевает продавщица в киоске у Курского вокзала - решил представиться той в качестве автора. «Мордой не вышел!», - не поверила случайному прохожему любительница хороших песен.
Критики со всех сторон тоже было немало. Владимир Семёнович Высоцкий однажды так прошёлся по словам к песне «Белый свет»:
«Я всегда привожу в пример «На тебе сошелся клином белый свет». «На тебе сошелся клином белый свет, на тебе сошелся клином белый свет... Но пропал за поворотом санный след… Я могла бы побежать за поворот…», только там что-то не дает. Не помню, возраст или что-то другое… И что самое удивительное, там два автора текста, значит, один не справился – очень сложные мысли они излагают, значит, двое их». (слова к песне были написаны в содружестве с Игорем Шафераном – прим.авт.).
Танич критику коллеги в расчёт не принял, назвав песню неподсудной и совершенно справедливо – всенародно любимой.
В творческой копилке поэта огромное количество стихов, ставших песнями: «Любовь-кольцо», «Что тебе сказать про Сахалин», «Как хорошо быть генералом», «Вместе весело шагать», «Возьми меня с собой», «Не забывай», «На дальней станции сойду», «Проводы любви», «Комарово», «Погода в доме» - веселые, жизнерадостные и лирические, но одной из самых любимых Танич считал патриотическую песню «Признание в любви», положенную на музыку Серафимом Туликовым.
Поэт Андрей Дементьев написал в память о своём друге Михаиле Таниче:
Я всегда поражался его умению найти для песни такие слова, которые сразу запоминались и поражали своей лирической афористичностью. Его стихи и песни останутся и будут жить вместе с другими поколениями. Он был фронтовик, и этим многое сказано. И в то же время он прошел лагеря, и это не могло не отразиться на его характере, творчестве, мироощущении. Но удивительно, он никогда ни на что не жаловался: ни на судьбу, ни на несправедливость. Он нам постарался сказать всё. Спасибо ему за это».
Стихи Михаила Танича:
Будет слов как раз —
Не много и не мало,
Только те слова,
Что на душу легли!
Родина моя,
Хочу, чтоб услыхала
Ты ещё одно
Признание в любви.
Тихо — не слыхать,
А громче — не умею!
Может, потому
И песню берегу?
Может, потому
Так долго и не смею
Спеть её тебе
Негромко — как могу?
Родина моя,
Что будет и что было, —
Всё я пополам
С тобою разделю
Вовсе не затем,
Чтоб ты меня любила,
Просто потому,
Что я тебя люблю!
***
До грусти,
До злости,
До нервного слома
Меня не балует
Печатное слово!
А что наскребут
По сусекам в анналах,
Под нотной строкой,
В музыкальных журналах,
То кардиограммы
Моей отголосок —
На сердце пять шрамов,
Пять нотных полосок!
Я схвачен,
Я куплен за сходную цену!
Но — хватит,
Меня вызывают на сцену,
И надо работать —
Ведь было сначала
Придумано слово,
Чтоб слово звучало!
***
Полчаса до рейса,
Полчаса до рейса.
Мы почти у взлётной полосы!
И бегут быстрее
Всех часов на свете
Эти электронные часы.
Вот и всё, что было,
Вот и всё, что было!
Ты как хочешь это назови!
Для кого-то – просто
Лётная погода,
А ведь это - проводы любви.
И того, что было,
И того, что было,
Нам с тобою снова не связать!
Жаль, что мы друг другу
Так и не успели
Что-то очень важное сказать.
По аэродрому,
По аэродрому
Лайнер пробежал, как по судьбе,
И осталась в небе
Светлая полоска,
Чистая, как память о тебе.
Вот и всё, что было,
Вот и всё, что было.
Ты как хочешь это назови!
Для кого-то – просто
Лётная погода,
А ведь это - проводы любви.
***
Пойдёмте со мною –
Хотите? -
Под сводами белых ночей
По лесенке лет и событий
В музей довоенных вещей.
Поедем в автобусе АМО
К моим безмятежным годам.
Вы только послушайте -
Мама
Ещё для соседки – мадам!
И примус чихает горелкой,
И так до войны далеко!
И чёрный динамик тарелкой
Всё ищет свою Сулико.
И к ходикам кто-то неплохо
Придумал подвесить утюг,
И это не стрелки -
Эпоха
Проходит свой финишный круг.
Был май.
Был июнь.
И суббота.
И солнце садилось вдали,
За плац, на котором пехота
Кричала:
- Коротким - коли!
***
На дальней станции сойду —
Трава по пояс,
И хорошо, с былым наедине,
Бродить в полях,
Ничем, ничем не беспокоясь,
По васильковой
Синей тишине.
На дальней станции сойду —
Запахнет мёдом,
Живой воды попью у "журавля".
Тут всё моё,
И мы, и мы отсюда родом —
И васильки,
И я, и тополя.
На дальней станции сойду,
Необходимой,
С высокой ветки
В детство загляну.
Ты мне опять позволь,
Позволь, мой край родимый,
Быть посвящённым
В эту тишину.
На дальней станции сойду
Трава по пояс,
Зайду в траву,
Как в море, босиком,
И без меня обратный
Скорый-скорый поезд
Растает где-то
В шуме городском.
***
Приходит первая строка,
И, как за ручку, за собою
Она стихи ведёт гурьбою
Издалека, издалека.
А до пришествия строки,
Как до явления пророка,
Слова витали одиноко,
Неуловимы и легки.
И вот легла ко мне с утра
На стол сиреневая ветка —
И вдруг забегала каретка
Быстрей гусиного пера!
И не угнаться ей за мною,
И сладко сердцу моему,
И тонет комната зимою
В густом сиреневом дыму!
Благословляю это чудо
И снова жду и жду, пока
Ни из чего и ниоткуда
Возникнет первая строка!
#михаилтанич #поэтыпесенники #русскаяпоэзия20века #стихи
Комментарии 7