Предыдущая публикация
#история #рыцари #война
Рыцарский идеал войны и военное искусство Западной Европы XIV-XV веков.
В ходе Столетней войны 1337-1453 гг. ярко проявился кризис средневекового рыцарства и его идеологии. Страшный разгром французского рыцарства в битвах при Креси (1346 г.) и Пуатье (1356 г.) буквально взорвал французское общество и привел к утрате доверия к военному сословию Франции. Однако процесс разложения рыцарства и его военного дела начался несколько раньше. Как считает А. Куркин, сражения при Креси, Пуатье и Азенкуре (1415 г.) стали лишь иллюстрацией этого разложения. С чем же связан кризис рыцарства как военного сословия, и каков был идеал войны по-рыцарски? Имел ли он место в реальной военной истории? Ответив на эти вопросы, можно понять процесс развития военного искусства в Западной Европе в XIV-XV вв.
В XIV в. в европейском военном деле происходят серьезные изменения, связанные с повышением роли пехоты (стрелков и пикинеров). Появляются большие наемные армии, которые отличаются от феодального ополчения лучшей дисциплиной и управляемостью на поле боя. Рыцарство как военное сословие первым ощутило эти изменения.
Каков же был идеал рыцарского сражения?
Примером этого может служить т.н. «Битва тридцати», происшедшая 27 марта 1351 г. у м. Плоер- мель в Бретани. Тридцать французских рыцарей под командованием машала Франции Жана де Бомануара сражались против тридцати английских, немецких и бретонских рыцарей. Схватка закончилась победой | французов, потерявших убитыми шесть человек против девяти убитых 2 англичан и бретонцев. По представлениям рядового рыцарства, война была своего рода турниром, проходящим по определенным правилам. Например, во время «Битвы тридцати» пленные без всякой охраны ожидали окончания сражения, но могли вернуться на поле боя в случае гибели своего победителя. Фактически, рыцари воспринимали войну как спортивное состязание, правда, со смертельным исходом, но проходящее по определенным правилам. Рыцарь воспринимал сражение как групповой турнир, где можно было проявить куртуазное отношение к благородному противнику и получить возможность взять выкуп с пленного. Естественно, что простые пехотинцы и воины не рыцарского звания благородными противниками не считались и правила куртуазной войны на них не распространялись.
Несомненно, что в реальной жизни такие представления приводили к недооценке противника, а также к отрицанию какой-либо тактики действий. Рыцарству пришлось выучить несколько горьких уроков, прежде чем оно рассталось с иллюзиями о куртуазной войне по турнирным правилам. Конечно, короли и полководцы понимали эту слабость рыцарского сословия, но не всегда могли контролировать своих рыцарей, поскольку для этого надо было обладать огромным авторитетом. Первое серьезное поражение от пехоты рыцари потерпели в 1302 г. в Греции, где французские рыцари были разбиты альмогаварами (легкой каталонской пехотой). Короли Арагона заимствовали этот род войск от мусульманских государств в Испании, поскольку легкая пехота прекрасно подходила для ведения военных действий в горах. Альмогавары носили металлический шлем с кольчужной бармицей и безрукавку из овечьей шерсти, а также легкую рубаху и крепкие сандалии. Вооружались они коротким копьем и дротиками, а также большим ножом, скорее напоминавшим тесак. Каталонский хронист Рамон Мунтанер так описывает сражение альмогаваров с французскими рыцарями: «Альмогавары принялись бросать свои дротики, делая дьявольское дело, ибо в первые же моменты свыше сотни рыцарских коней французов пали наземь бездыханными или умирающими». Из этого видно, что дисциплинированная пехота, занимающая выгодную позицию и поражающая рыцарских коней, с успехом могла противостоять тяжелой коннице.
В 1311 г. альмогавары разбили в долине р. Кефисс рыцарей герцога Афин. Каталонцы заняли позицию на холме, за долиной реки, которую перегородили дамбой. В результате перед их позицией образовалось целое болото. Французские рыцари бросились в лобовую атаку и увязли в грязи, что позволило легкой пехоте разбить их [4, с. 39]. Следует отметить, что эти эпизоды свидетельствуют, в первую очередь, не о «пехотной революции», а о полном пренебрежении рыцарями элементарной тактикой и недооценке противника. Без должных управления и дисциплины рыцарская конница проигрывала умелому и профессиональному противнику, что не являлось большим секретом уже и в те времена. Однако эти сражения произошли далеко от Западной Европы и на них просто не обратили внимания. Только после того, как рыцарская конница французов потерпела сокрушительное поражение от фламандской пехоты в битве при Куртрэ в 1302 г., стало очевидно, что рыцарство может потерять монополию на военное дело.
Фламандцы, восставшие против французского короля Филиппа IV Красивого, осаждали замки Кассель и Куртрэ, занятые французскими гарнизонами. У них не было многочисленной рыцарской конницы, но была хорошо вооруженная пехота городских ополчений. На помощь осажденным подошла большая армия французов под командованием Роберта II графа д'Артуа. Фламандцы решили дать сражение возле замка Куртрэ. Они заняли позицию, которая не допускала отступления, поскольку за их спиной находилась река. Их построение напоминало древнегреческую фалангу: «Построенные в одну линию и сдвинутые тесно, с сомкнутыми рядами, горожане образовали одну-единственную боевую линию, выслав вперед стрелков, затем людей с копьями и железными дубинами». Препятствия перед фронтом фламандской пехоты были искусственно усилены волчьими ямами, а другой отряд должен был отразить вылазку французов из Куртрэ. Из описания этого боевого порядка видно, что он был рассчитан на оборонительный бой, а отсутствие у фламандцев конницы лишало их свободы маневра и возможности преследования противника. Граф д'Артуа, как пишет Г. Дельбрюк, выжидал несколько дней, но потом решил атаковать фламандцев. Он бросил вперед генуэзских арбалетчиков и испанских метателей дротиков, которые сумели оттеснить фламандскую фалангу. С точки зрения тактики, эти действия были верными, надо было только подождать, когда ряды фламандской пехоты расстроятся, а потом атаковать. Однако командир французов бросил рыцарскую конницу в атаку, не дожидаясь расстройства пехотных рядов, к тому же рыцарям пришлось переправляться через ручей. Именно во время переправы фламандская
пехота атаковала рыцарей, что было для них совершенно неожиданным. Рыцари не могли использовать на болотистой местности натиск тяжелых боевых коней, а там, где они сумели вклиниться в ряды пехоты, прорыв был ликвидирован резервным отрядом. Победа фламандцев при Куртрэ служит примером того, что надо было предпринимать тяжелой пехоте, чтобы одержать победу над рыцарской конницей. В первую очередь, следовало прикрыть свои фланги и тыл, а также выбрать такую местность, где рыцари не смогут набрать необходимую скорость для успешного натиска. В принципе, это же проделали и альмогавары в битве при Кефиссе.
Могли ли рыцари избежать поражения? Да, но для этого надо было взаимодействовать с собственной пехотой и не принимать бой на невыгодной местности. В первую очередь, это зависело от полководца, который командовал армией. Граф д'Артуа не сумел правильно оценить противника, в то время как командиры фламандской пехоты уделяли большое внимание дисциплине и взаимодействию. «Не дайте противнику прорвать ваш строй. Ничего не бойтесь. Разите как людей, так и коней. "Фландрия, Лев" - вот наш клич. Любой, кто врубится в ваши порядки или прорвет их, не должен уйти живым», - такие наставления давали командиры фламандцев своим пехотинцам перед битвой. Они настраивали своих подчиненных на жесткую оборону и главное - на сохранение строя, а командующий французов явно не ожидал такой яростной обороны. Также у него не было резерва, который мог спасти положение повторной атакой.
Большую роль в этом сражении сыграл боевой дух пехотинцев, которые не испугались рыцарской конницы, а также тот факт, что предводители фламандцев, князья Ги де Намюр и Виллем ван Юлих, спешились и встали в строй пехоты, что подняло ее боевой дух и чувство сплоченности. Интересен тот факт, что Ги де Намюр перед битвой посвятил в рыцари 30 фламандских командиров из числа бюргеров. Это показывает, что рыцарство в средневековом обществе было не просто военным сословием, а несло также определенную мистическую и элитарную составляющую. И в этом отношении выступление рыцарей как командиров пехоты подняло ее боевой дух и дисциплину.
Возникает вопрос, почему рыцари Франции не извлекли урока из этого поражения? Как пишет Д. Уваров, определенные выводы были сделаны, и во Франции провели военную реформу. Горожанам, а также не желающим служить землевладельцам разрешили откупаться от военной службы деньгами. На собранные деньги наняли пехоту и генуэзских арбалетчиков. В битве при Мон-ан-Певеле в 1304 г. французы атаковали фламандцев в их укрепленном лагере. Используя арбалетчиков и метателей дротиков, французы нанесли противнику большой урон. Вечером, когда французы отошли в свой лагерь, фламандская пехота внезапно атаковала, и король Филипп IV Красивый еле спасся. Но парижские ополченцы сумели остановить фламандскую пехоту, а король, собрав своих рыцарей, бросился в атаку. В результате фламандцы были разбиты и понесли большие потери. Из этого эпизода понятно, что первостепенное значение для перелома хода битвы имели грамотное командование короля Франции и стойкость парижского ополчения. Поэтому поражение при Куртрэ рассматривалось как досадная случайность, которая никак не могла повлиять на оценку боеспособности пехоты. В результате, после смерти Филиппа IV Красивого рыцари Франции и ее короли были полностью уверены в силе и значимости рыцарской конницы и не стремились разрабатывать новую тактику сражений.
Эту новую тактику, основанную на взаимодействии лучников, копейщиков и рыцарей, разработали и внедрили англичане. Как считает М.В. Нечитайлов, «эта тактика основывалась на опыте, полученном в ходе действий против шотландцев в начале XIV в., но в сущности, уходила своими истоками вглубь времен - ее с успехом применяли еще англо-нормандские короли в XII столетии». Английский король Эдуард I, учитывая опыт войны с валлийцами и шотландцами, стал массово использовать лучников и учить их взаимодействию с рыцарской конницей. В сражении у Конвэя в 1295 г. англичане применили лучников, чтобы расстроить ряды валлийских копейщиков и дать возможность рыцарям атаковать их строй. В сражении при Фолкерке в 1298 г. шотландские копейщики, чей строй было тяжело прорвать рыцарям, были рассеяны залпами английских лучников. Как пишет известный военный историк Чарльз Оман, «сосредоточив огонь из луков, король совершенно смешал ряды шотландцев, а затем внезапно пустил в атаку конницу».
Английские короли, воюя с шотландцами и валлийцами, стали рассматривать сражение не как большой рыцарский турнир, а как взаимодействие различных родов войск и продумывать тактику их применения. Кроме того, от противника нельзя было ожидать «куртуазной» войны, а королевская власть в Англии была гораздо централизованнее, чем во Франции, что позволяло использовать на поле боя дисциплину и управляемость армии. Именно в этих кампаниях англичане разработали тактику взаимодействия лучников, копейщиков и рыцарской конницы, с успехом применив ее на начальном этапе Столетней войны против французского рыцарства. Как справедливо отмечает Чарльз Оман, «именно эта тактика в значительной мере делает рыцарскую войну невозможной».
В принципе, было хорошо известно, что стойкая пехота, опирающаяся на фортификационные сооружения, способна отразить атаку рыцарской конницы. Но такой пехоты в средневековой Европе было немного. Поэтому французы, не имевшие противников с сильной пехотой, были полностью уверены в своем превосходстве. Английская тактика оказалась для французских рыцарей полной неожиданностью и, как пишет Нечитайлов: «нет никакого сомнения в том, что своими успехами в "Столетней" войне Англия обязана почти одному лишь сочетанию лучников и спешенных латников». Данная тактика, подкрепленная дисциплиной и хорошей управляемостью английской армии, оказалась для французских рыцарей неприятным сюрпризом. Что касается эффективности стрельбы из длинного лука, то, как считает Нечитайлов, «стреляли, прежде всего, по незащищенным броней лошадям». Кроме того, не все рыцари и оруженосцы имели полный комплект доспехов, поэтому неизбежны были ранения. Увеличение количества лучников и их залповая стрельба и массовое применение в сражении сразу сказались на качестве потерь противоположной стороны. Так, например, в битве при Обероне (1345 г.) «при первом же залпе 600-800 английских лучников сразу же упало свыше 1000 французов, выскочивших без лат из палаток». Однако, чтобы использовать английскую тактику, необходимо было иметь социальный слой, из которого можно было вербовать стрелков в больших количествах, и устойчивую традицию обучения с детства стрельбе из лука. В средневековой Европе такие условия сложились только в Англии.
Заменить лучников можно было арбалетчиками и пикинерами из свободных горожан. Например, в Италии основу городского ополчения составляли арбалетчики и павесарии (воины с большими щитами-павезами). В битве при Кампельдино в 1289 г. ополчение Флоренции одержало победу над армией г. Ареццо. Конница Ареццо атаковала по центру боевого построения флорентийцев, но арбалетчики и павесарии выдержали этот удар.
Однако французская армия, которая долгое время после битвы при Куртрэ не воевала против серьезного противника, оказалась бессильной против тактики англичан в сражении при Креси в 1346 г. Следует отметить, что английский король Эдуард III получил от французов формальный вызов на бой в полном соответствии с рыцарскими правилами войны. Французы предлагали сразиться в четверг или в пятницу «в подходящем месте, не стесненном реками, стенами или валами». Видимо, сражение им виделось как грандиозный рыцарский турнир. Однако это сражение не состоялось, поскольку король Франции Филипп VI не решился атаковать укрепленный лагерь англичан у м. Ла Капель. Как считает Уваров, король Франции был прекрасно осведомлен о высокой боеспособности англичан и их новой тактике, но рядовые французские рыцари и низшие командиры не понимали осторожности своего короля. Они считали рыцарство Франции сильнейшим в Европе, потому что на международных турнирах французские рыцари лучше всех владели копьем. Из этого видно, что рядовое французское рыцарство воспринимало войну как большой турнир и пренебрежительно относилось к своим противникам. Именно эта психология привела французов к поражению.
*Окончание следует...
В.С. Калмыков, Рыцарский идеал войны и военное искусство Западной Европы XIV-XV вв.
Следующая публикация
Нет комментариев