Предыдущая публикация
#история #оружие
Сулица!
Сулицы относительно часто встречаются в письменных источниках. С опорой на эти источники русские историки оружия пытались сформулировать определение этого оружия. Согласно А.В. Висковатову, сулица – это «короткое копье или дрот с подтоком или без него». Хранитель Оружейной палаты А.Ф. Вельтман писал: «Копья… имели свои подразделения. Широкие, плоские с коротким ротовищем назывались рогатинами, метательные – сулицами», однако в другой части того же издания 1860 г. он не делал различия межу упомянутыми видами древкового оружия: «Рогатины, или в древности сулицы, тяжелые широкие копья с короткими ратовищами или скепищами, без сомнения, употреблялись при напоре, как нынешние штыки». Последнее мнение А.Ф. Вельтмана сходно с суждением Н.Е. Бранденбурга, который не разделял сулицы и копья: «Копья или лущи делались граненые, насаживались на древко или оскепище и назывались также сулицами». Вообще не выделял сулицу как разновидность древкового оружия Э.Э. Ленц. Но в известном словаре русского оружия начала XX в. сулица определялась уже однозначно как «короткое метательное копье». Этого же негибкого определения придерживались практически все отечественные оружиеведы XX–XXI вв. за исключением, пожалуй, В.А. Городцова.
Считается, что наиболее ранее упоминание сулиц содержится в «Слове о полку Игореве». Однако сулица в значении копья – слово из праславянского лексикона, изначально существующее во многих славянских языках. Его относительно поздняя письменная фиксация не должна вводить в заблуждение касательно времени появления этого оружия. Две цитаты «Слова о полку Игореве» заставляют усомниться в том, что сулица являлась метательным оружием. В одной из них мы имеем риторически заостренную реплику, обращенную одним русским князем к другим: «Кое ваши златыи шеломы и сулицы ляцкии и щиты?». Здесь сулица явно обозначает наступательное оружие вообще, и по смыслу ее можно заменить копьем или мечом, но не ножом или стрелой. Второе упоминание, в котором говорится о капитуляции многих народов перед русскими князьями, вряд ли связано с метательным оружием: «...литва, ятвязи, деремела и половци сулици своя повергоша». Слово повергоша, означающее в данном контексте «бросили, отказавшись от противостояния» или, по меньшей мере, «преклонили», «опустили», по смыслу не может относиться к метательному оружию. В данном случае сулица является явным синонимом копья. Для сравнения можно привести случай однозначной трактовки выражения «повергоша копья», а именно летописные свидетельства о поражении татар в 1378 г.: «Татарове же в том часе повергоша копья своя и побегоша за реку за Вожю».
Ключевым моментом Липицкой битвы 1216 г., перед которой конные новгородцы спешились, был пеший бросок: «…и поидоша пеши зане дебрь бе… и удариша на ярославлих пешцев с топорки и сулицы». На наш взгляд, вряд ли новгородские воины были вооружены только метательными копьями и топорами, сулицы в этом эпизоде нужно понимать шире, как копья для рукопашной схватки, преимущественно «контактное» оружие.
Под 1444 г. Никоновская летопись сообщает о силах, выставленных под Рязанью против татарского царевича Мустафы: «и приидоша на них мордва на ртах с сулицами, и с рогатинами, и с саблями, а казаки рязаньскиа тако же на ртах с сулицами, и с рогатинами, и с саблями з другиа стороны… а пешая рать многа собрана на них с ослопы, и с топоры, и с рогатинами». В этом эпизоде крайне сложно предположить, что пешие воины на лыжах (ртах) сражались саблями и рогатинами, используя при этом в качестве вспомогательного «расходного» оружия легкие копья. Наверняка и здесь сулицы нужно понимать, как копья для ближнего боя.
А вот описание битвы при Шелони 1471 г., в ходе которой московские конники «…кликнувша на новогородцев, стреляюще их, инии же с копьи и з сулицами скочиша на них по песку». Из этого описания никак не следует, что сулицы имели иное тактическое применение, нежели копья.
Разумеется, существуют и некоторые документы, из которых можно сделать вывод о сулицах, как о преимущественно метательных предметах древкового оружия. Первая Новгородская летопись так описывает штурм Константинополя крестоносцами в 1204 г.: «… и бияхут с высокых скал на град греческый варягы камением и стрелы, и сулицами» (под скалами здесь имеются в виду осадные сооружения). В Ипатьевской летописи под 1251 г. повествуется о том, как поляки, на тот момент союзники русских князей, защищали свой «острог» от ночного нападения ятвягов: «Ляхом же крепко борющее и соуличами мечюще и головнями яко молнья идяху и каменье яко дождь с небеси». В «Истории Иудейской войны» Иосифа Флавия, переведенной на древнерусский и известной в списках XV–XVI вв., наряду с пороками упоминаются «суличники», являющиеся метательными машинами для сулиц.
Однако большая часть письменных источников свидетельствует о том, что сулицей называли все-таки не вспомогательное, а основное копье ближнего боя, потеря которого была равносильна поражению. Обратим внимание на состояние оружия русского князя, брата Даниила Галицкого, в битве с венграми 1231 г.: «…и соулици его кроваве соущи и оскепищю исеченоу от ударенья мечеваго». Ясно, что речь здесь идет не о дротике, оружии одноразового применения. «Окровавленная сулица с иссеченным мечами древком» – это копье, которым неоднократно поражали противника и на древко которого принимали удары.
В «Сказании о Казанском царстве» рассматриваемое оружие встречается дважды как вооружение русских ратников, штурмующих город; оба упоминания говорят о нем, как о полном аналоге «контактного» копья: «И спрескотаху копия, и сулицы, и мечи в руках их и, яко гром силен»; «Русти же вои состизающи казанцов немилостиво мечи своими и секирами разсекаху, и копиями и сулицами прободаху сквозь, и резаху аки свиней нещадно». Очевидно, что легким метательным копьем невозможно «проткнуть насквозь», не говоря об уместности использования дротиков осаждающими.
Бесценный материал для определения тех или иных типов оружия дают западнорусские словари XVI–XVII вв. В древнейшем из них, который датируется концом XVI в. (словарь был приплетен к Острожской библии первопечатника Ивана Федорова 1581 г.), сулица определена как «рогатина».
Словарь «Лексикон словеноросский…» Памвы Берынды 1627 г. включает две интересные для нас статьи. «Сулица – з гротом дарда… ощеп, ощеписко, кончер». Дарда в этом определении – слово того же корня, что и современное международное дарт (dart); ощеп и ощеписко – скорее западнорусские или польские названия копья (родственные русскому скепище). К сравнению сулицы с исключительно кавалерийским оружием кончаром мы еще вернемся, а сейчас приведем мнение, высказанное Юрием Крижаничем в трактате «Политика» (1663–1666), где он описал сулицу как «копье пешее, малое».
В толковом западнорусском словаре конца XVII в., известном как «Синонима славеноросская», словарная статья сулица отсутствует, но слово рогатина раскрывается как «дреколь, сулица, ратище, луща».
Крайне интересно описание вооружения ветхозаветного Голиафа в упоминавшейся Острожской библии 1581 г.: «И изыде муж силен… имя ему Голияд… и шлем медян на главе его… и число бронь его 5000 сикли меры меди и железа, и поножи медяны верху голению его, и щит медян на плещу его, и копие в руку его яко вода ищищено блещащеся, и сулица его 6000 сикль меры железа в ней …». Истолковать этот отрывок можно только таким способом: упомянутая сулица являлась наконечником мощного контактного копья. То же значение слова сулица можно найти в летописном описании битвы казаков Ермака Тимофеевича и татар, в котором боевой азарт сражающихся был метафорически уподоблен «копейным сулицам во утробах, и бьющеся с обою стран крепко».
Таким образом, в поиске значений древнерусского слова сулица мы пришли к тому же результату, что и археограф П.И. Савваитов и филолог И.И. Срезневский, которые считали, что это слово имело три основных значения: копье вообще, реже – короткое метательное копье, а также и наконечник копья. Крайне ценную находку сделал исследователь О.Ф. Одинцов, обратив внимание на упоминание сулицы в русской областной лексике начала XX в.: «Сулица – палка с железным наконечником в виде копья, употребляемая странниками для защиты, а мальчишками – для отталкивания при катании на коньках, лыжах, салазках».
В «генеалогии» сулицы особого внимания заслуживает факт ее включения в царский Большой наряд – набор церемониального оружия русских царей, который в XVI–XVII вв. играл роль «воинских регалий». Действительно, со времени царя Ивана Васильевича несколько предметов древкового оружия назначались рындам, царским оруженосцам и телохранителям. Так, например, в разряде похода «на изменников на казанских людей» 1572 г. упомянуты рынды «с копьем князь Тимофей Раманович Трубецкой, с сулицою Василей Тимофеев сын Плещеев, с рогатиною Богдан Яковлев сын Белской». К сожалению, ни один предмет Большого наряда из числа древкового оружия до настоящего времени не был идентифицирован.
В описи царского оружия 1639 г. числилась «сулица молеванная Микитина дела Давыдова», а к 1647 г. сулиц было уже две: «2 сулицы, одна стальная мерекляная, наведены у нее грани золотом, а другая булатная без наводу». «Мерекляная» сулица больше не упоминалась в документах, а вторая «булатная» упоминается и позднее. В 1654 г. «сулица булатная дерево черное немецкое круглое» была взята в знаменитый Смоленский поход, очевидно, в качестве церемониального вооружения рынд. В Переписной книге 1687 г. этому же оружию соответствовал такой текст: «Сулица булат глаткой; скепище древо неметцкое черное, на конце трубки с яблоком серебреная, помято гораздо; травы резные вперевив, золочены, кисть золотая… цена ей дватцать рублев». Ни одного древка из «немецкого черного дерева».
в Оружейной палате не сохранилось, однако, в ходе фондовой работы в собрании музея нами был обнаружен единственный наконечник, который мог подходить под вышеприведенное описание (рис. 1). Это очень небольшой наконечник (длиною 24,5 см, весом ок. 250 г) с узким пером и трубкой, верхняя часть которой представляет собой резное изображение головы чудовища (змеи), из раскрытой пасти которой выходит перо. Орнамент в нижней части трубки сходен с известными нам работами Никиты Давыдова 1640-х гг., так что у нас есть основания считать, что данное оружие было изготовлено этим известнейшим русским оружейником и было включено в опись царской казны 1639 г. Определение «молеванная», приложенное к сулице в описи 1639 г., означало, что на то время оружие был расписано красками, но мы не можем уверенно судить о том, был ли расписан металлический наконечник или древко.
В Описи Оружейной палаты 1711 г. этот наконечник не значится (по крайней мере, под названием сулица), и мы можем предположить, что это связано с указом царя Петра Алексеевича, по которому из Оружейной казны в 1687 г. было выдано «10 копей железных, наведено золотом и серебром, в том числе 4 булатных 6 стальных без древок, у одного от трубки змеина голова (выделено мной. – А. Ч.), два копья с крюками».
Тем не менее, идентификация этого наконечника с упомянутой в описях Оружейной палаты сулицей не вполне корректна. Дело в том, что на момент поисков мы исходили из того, что сулица обязательно должна быть копьем небольшого размера, в то время как вышеприведенные рассуждения показали, что сулицей вполне могли назвать даже наконечник тяжелого копья – рогатины. Наконец, указанное небольшое копье может оказаться навершием знамени; последние предметы в описях Оружейной палаты никогда четко не отделялись от наконечников древкового оружия. А в Росписи оружейной казны 1647 г. числились «4 древка тощие, писаны краски по золоту, на одном гротик стальной, трубка золочена резная зверина голова (выделено мной. – А. Ч.)».
Суммируя известные нам данные о сулицах, выскажем предположение о специфическом признаке этого оружия, который все-таки мог отличать его от рогатин и копий. Это не легкий наконечник и не использование в виде метательного копья, отличительным признаком сулицы могла быть длина древка. На эту мысль наталкивает как позднее сравнение сулицы с посохом странника и лыжной палкой (см. выше), так и попытка истолкования сулицы как кончара в словаре Памвы Берынды 1627 г. Последняя аналогия, которая ни в коей степени не означает сходство конструкции двух разных классов оружия – древкового и клинкового, показывает близость их тактического применения: и тем и другим оружием всадник наносил исключительно колющий удар с дистанции, превышающей возможность атаки саблей или палашом. Таким образом, название сулица в тех случаях, когда оно не было синонимом копья и не относилось к обозначению копейного наконечника, в действительности означало «малое копье», но без указания на тип наконечника и толщину древка.
Следующая публикация
Нет комментариев