Истории о животных🐾

Забирай даром Василий торопился на работу, поэтому, когда увидел стоящего у машины Трофимыча, заметно занервничал. «Только не сейчас» - думал он. С этим семидесятилетним стариком никогда не получалось разойтись быстро. Дед уже несколько лет жил один, поэтому, когда ему удавалось присесть на уши кому-нибудь, он прямо светился от счастья. Сам Василий переехал в деревню недавно (дом достался в наследство от матери), поэтому об этой особенности Трофимыча не знал. А вот местные обходили старика десятой дорогой и лишний раз старались с ним разговоры не разговаривать, ссылаясь на срочные дела. Но Василию сложно было отказать пенсионеру. Нагло врать в глаза он тоже не умел. Поэтому терпеливо слушал и ждал, пока Трофимыч выговорится. Последний раз просьба старика уделить ему всего пять минут обернулась двухчасовым монологом, в котором тот рассказал всю свою жизнь. Рассказ получился интересным, но тяжелым. Василий внимательно слушал и в какой-то момент ему стало искренне жаль этого простодушного старика. С малых лет он рос сиротой, всего в жизни добивался сам. И добился. Стал уважаемым агрономом, поднимал сельское хозяйство и строил планы на будущее, а потом колхоз развалили и ему бесцеремонно указали на дверь. Для него это был большой удар. Жена во всем поддерживала его и не дала скатиться на самое дно, вернула веру в себя и людей. Но три года назад её вдруг не стало – болезнь одолела. Пережил Трофимыч и это. Потом не стало дочери. Из родных осталась только внучка, но она уже была взрослая и жила в городе, приезжала не так часто, как хотелось бы старику. Вот и жил он в одиночестве. Точнее даже не жил, а доживал дни, отведенные ему свыше. - Василий, доброе утро! – радостно замахал Трофимыч рукой односельчанину, когда тот вышел за калитку. – Не сочти за наглость, ты бы не мог уделить мне всего пять минут? Разговор есть серьезный. Василий посмотрел на часы: пятнадцать минут десятого. На работе он должен был быть еще в девять, и начальник убедительно просил никого не опаздывать – вплоть до того, что, если кто-то его просьбу нарушит, уволит без выходного пособия. - Степан Трофимыч, очень опаздываю на работу. Если в пять минут уложитесь, готов выслушать, но не больше, потому что меня с работы могут уволить за опоздание. Начальник новый, и все мои былые заслуги ему не интересны. - Знакомая ситуация, - грустно сказал дед. – Ладно, я надолго не задержу. Тут, видишь ли, в чем дело. Старик стал рассказывать, что этой ночью он плохо спал и много думал, и что ему жена приснилась, к себе звала. Не в гости, а насовсем. - Степан Трофимыч, ближе к сути можно? – поторопил Василий рассказчика, каждую секунду посматривая на часы, будто надеясь, что время остановится или, что еще лучше: повернется вспять. Нельзя ему было опаздывать на работу. - Дык, я же говорю, что Маруся мне приснилась, к себе зовет. А у меня тут вот, видишь? – дед медленно расстегнул молнию на старой потертой куртке и оттуда вынырнула рыжая голова, с любопытством оглядываясь по сторонам. – Кот у меня. Рыжиком его зовут. Оставить некому. Вот я и подумал, не мог бы ты его у себя пристроить? Смотри, какой красавец. Он удачу приносит. Помнишь, рассказывал, как меня током ударило, когда розетку чинил? Так вот Рыжик меня пару раз лизнул и я очухался сразу. А с моим-то здоровьем… С моим здоровьем это не иначе, как чудо. Даже сами врачи это подтвердили. Денег не прошу никаких. Забирай даром. Только не обижай, и увидишь, как уже очень скоро жизнь твоя изменится в лучшую сторону. «Ага, изменится… - Василий посмотрел на часы. – Уволят меня без выходного пособия и где потом работу искать?». Вслух он этого не сказал, чтобы не обидеть деда, однако настроение его упало ниже плинтуса. А еще кот этот. И что значит «Забирай даром»? Я даже за деньги его не возьму. Зачем он мне? - Послушайте, Степан Трофимович, при всём к вам уважении не могу я этого кота у вас забрать, мне и одному неплохо живется. Может, родным позвоните или кому из соседей его отдадите? Задаром разве с руками-ногами его не заберут? - Василий, я не хочу его другим отдавать. Только тебе. Возьмешь? - Простите, но нет, – сухо ответил Василий. – Мне на работу надо и с котом нет времени заниматься. Тем более он уже взрослый. Трофимыч замолчал. А Василию стало неловко. - Степан Трофимович, ну перестаньте. Давайте я вечером приеду, и мы поговорим за чашкой липового чая, как вы любите? Старик лишь махнул рукой и пошел в сторону дома. Василий тем временем сел, наконец, в машину и помчал в город, хотя понимал, что проблем не избежать. Часы показывали пять минут одиннадцатого. Предчувствие не подвело. Начальник при всем коллективе отчитал его как школьника, опоздавшего на урок, а потом объявил, что с этого дня Василий уволен, и выходного пособия ему не полагается. Домой он ехал мрачнее тучи. Вот зачем он слушал этого старика? Что теперь делать? Отвлекшись, Василий не сразу заметил на дороге кота. Он резко ударил по тормозам и несколько раз настойчиво просигналил. Но кот не шелохнулся даже. «Самоубийца, что ли?». Василий вышел из машины и подошел к коту. - Рыжик, ты что ли? В нем он сразу узнал того самого рыжего кота, которого Трофимыч предлагал забрать утром. Спутать его с кем-то другим было действительно сложно: очень красивый и глаза выразительные. - Ты что тут делаешь? Кот посмотрел на мужчину, жалобно мяукнул в ответ и замолчал. Он был на выезде из деревни, тогда как дом Трофимыча находился дальше. «Ладно, отвезу деду, чтобы не нервничал». Василий посадил кота в машину и поехал к разговорчивому пенсионеру. Остановившись возле его дома, Вася удивился: свет в окнах не горел. «Уснул, что ли? Странно, он сам говорил, что раньше одиннадцати вечера спать не ложится, а сейчас было только половина девятого». - Степан Трофимович! – Василий постучал в дверь и позвал по имени-отчеству. Но в ответ была тишина. Отворилась дверь соседнего дома и на улицу вышла Людмила Петровна. - Кто там? – всматриваясь вдаль, спросила бабушка. Зрение у нее было слабое, поэтому Василия не сразу признала. - Людмила Петровна, здравствуйте. Вы не в курсе, где Степан Трофимыч? Кота вот его нашел на дороге, отдать хотел. - Так нету больше Трофимыча – развела она в стороны руками, когда Василий подошел к ней почти вплотную. - То есть, как это нету? - Помер старик. Скорая приехала, но спасти не удалось. Прямо у себя во дворе и загнулся, когда огород поливал. Увезли его, а когда привезут и привезут ли вообще, не знаю. Василий был ошарашен и не знал, что делать. - Вы кота не заберете? - Ой, боже упаси. Даром он мне не сдался. У меня своих обормотов три штуки. Четвертого не потяну. Да и Трофимыч мне никогда не отдал бы своего любимчика. Он в хорошие руки хотел его пристроить, чтобы тот счастье принес человеку. А мне-то в моем возрасте счастье уже не надобно. Грехи бы успеть замолить перед смертью. Василий попрощался с Людмилой Петровной и поехал домой. «Вот и что мне с тобой делать?» - думал он, смотря на кота, который лежал на переднем сиденье. На следующий день Василий бегал по всей деревне и предлагал односельчанам забрать красивого кота. Даром предлагал. Но никто не соглашался. Все знали, чей это кот и дел с ним иметь не хотели. То ли в приметы какие верили, то ли боялись, что кот будет «болтать» целыми днями без умолку, как его хозяин. Придя домой, Василий сел на кровать, а рядом посадил Рыжика, который спрыгнул на пол и настойчиво замяукал. - Есть хочешь? - догадался Василий. – Ладно, посиди дома, а я в магазин схожу за кормом. Когда Василий вернулся, увидел открытую дверь и насторожился. Он точно помнил, что закрывал её. Не на замок, потому что магазин рядом, но довольно плотно, чтобы кот не открыл. Зайдя внутрь, он стал искать Рыжика, но его не было. Вышел во двор и стал громко звать его по имени. - Василий, кота ищешь? – спросила Тамара Федоровна, которая сидела на скамейке через дорогу. - Да! Не видели? - Так забрали его. - Кто забрал? – не понял Василий. Ему было возмутительно слышать, что кто-то и без его ведома забрал Рыжика из его же дома. Что это такое вообще? - Анька, Трофимыча внучка. Звала тебя, звала, потом дверь открыла и с котом на руках вышла. Василий побежал к дому старика, чтобы выяснить, на каком основании забрали его кота. Он даже сам не понял, что на эмоциях стал считать Рыжика своим, и теперь был уверен, что кота у него попросту украли. «Да за такое можно и в тюрьму угодить - возмущался про себя Вася. – Как минимум, за незаконное проникновение». Подойдя к дому Трофимыча, он увидел девушку, которая играла на улице с котом. - Извините, - начал Василий и замолчал. Когда он увидел ее глаза с распахнутыми ресницами, его словно током ударило. Они были такими красивыми, что аж дышать стало трудно. Потом он взял себя в руки и продолжил: - Извините, это вы моего кота забрали? - Вашего? – улыбаясь, спросила девушка. - Да, моего. Я хорошо знал вашего дедушку, и он просил меня за Рыжиком присмотреть. Не присмотреть, а забрать. - Серьезно? – девушка засмеялась. – А что не так? – Вот, смотрите. Она протянула ему письмо, в котором корявым, но разборчивым почерком было написано: «Дорогая внучка. Чувствую, что недолго мне осталось. Прошу выполнить мою последнюю волю. Кота моего Рыжика забери себе. Он, кстати, удачу приносит. Забирай даром. Только не обижай, и увидишь, как уже очень скоро жизнь твоя изменится в лучшую сторону. Если дома его не будет, зайди к соседу моему Василию, в доме напротив Тамары Федоровны живет, кот у него должен быть». Василий посмотрел на дату и очень удивился. Старик написал письмо еще три дня назад, то есть до разговора с ним. - Ну и дела, - только и смог вымолвить Вася. - Вы Василий? - Всё верно. Но это какое-то недоразумение. Не понимаю, зачем тогда Трофимыч… То есть Степан Трофимович кота своего мне хотел отдать, если он вас об этом же попросил. - Дедушка у меня со странностями. Очень на него похоже. Но я, к сожалению, кота не могу сейчас забрать. Можно он у вас пока поживет? А я буду на выходные сюда приезжать: дом в порядок приводить и заодно Рыжика проведывать. Денег на корм могу дать, сколько нужно. - Нет, денег не надо. А кота возьму. Вас, кстати, как зовут, а то неудобно? - Анна Сергеевна. Можно просто Аня. Вот мой телефон, - протянула она визитку, - звоните в любое время, если что-то случится. Это самое «ЧТО-ТО» случилось уже через полгода. Василию предложили очень хорошую работу с высокой зарплатой, и он переехал в город вместе с Рыжим. А сейчас он готовился к самому волнительному событию в своей жизни. Неделю назад сделал предложение Ане, и она с радостью согласилась. Как и обещал Трофимыч: жизнь вправду изменилась в лучшую сторону.

БОЛЬ... Прошли бы Вы мимо бездомной кошки или собаки? А если бы Вы были на их месте и никто бы Вам не хотел помочь? А прошёл бы мимо... Многие скажут: "Не сравнивайте людей и животных!". Но это лишь отговорки и оправдание своему бездействию и равнодушию. Нет разницы в страданиях, все мы одинаково чувствуем боль, а тем более боль душевную... Просто мы в разных телах. Животные не могут говорить на нашем языке, но чтобы их понять, достаточно открыть свое сердце состраданию. Быть добрее и милосерднее. Не закрывайте глаза на чужую беду... Знаете, что они чувствуют? Боль... Невыносимую, режущую и тянущую боль... Не просто усталость, а бессилие... Они потеряны, они устали терпеть эти мучения... Очень устали... Но они пытаются выжить, им очень хочет жить! Каждый прожитый день отзывается в их сердцах болью... Болью от ненужности, покинутости и одиночества... А ещё этот холодный, пронизывающий до самых костей ветер зимой... Изнуряющая жара летом, когда хотеться пить, а пить нечего... Они голодны... Голодны не только потому что им ничего есть... Они голодны по ласке и участию со стороны человека... Их жизненные силы на исходе... Они не понимают за что все эти муки?! И почему все люди, такие большие и сильные, проходя мимо них, отворачиваются... Вы когда-нибудь пытались представить, что чувствует бездомное животное? Ему холодно, страшно, хочется есть, некуда податься... Совершенно некуда!!! Понимаете? Вас нигде не ждут, отовсюду гонят, как прокаженного. И это в лучшем случае, а могут причинить еще больше боли, пнуть или добить. Добить мучительно и страшно живодёры-догхантеры, недовольные прохожие, камни, палки, колеса автомобилей, тяжелые двери... Представили? Страшно? Больно? Хочется помощи? Хочется безопасности и любви? Когда Вам будет плохо... Когда Вас предадут... Или бросят... Вспомните о них... Вспомните и Вы поймёте ,что чувствуют они... В следующий раз, когда перед Вами встанет выбор: помочь или пройти мимо, вспомните о том, что чувствуют эти брошенные всеми беззащитные существа, поставьте себя на их место. И помогите им, пожалуйста, помогите! Никто, кроме Вас, не сделает это! __ Ирина Безденежных

Оставить на второй год Классный руководитель 2Б вприпрыжку возвращалась домой, бодро размахивая пакетом, в котором лежали два пирожка с повидлом и йогурт. Это в школе она была Зоей Михайловной, уважаемым педагогом, а за ее пределами – обычной Зойкой, которой еще не исполнилось и сорока лет. Как вдруг, из зарослей разросшихся возле дома кустов, до нее донеслись такие, до боли знакомые ей слова: - А если ты будешь себя так вести, то мы на педсовете поставим вопрос ребром, оставим тебя на второй год и работать с такими знаниями и поведением ты сможешь только штукатуром. А люди будут ходить и показывать на тебя пальцем! С пакетом наперевес, Зоя Михайловна бесшумно, словно индеец, раздвинула кусты и увидела своих учеников – Лену, Игоря и Рустама. Они зажали возле стены кота и пугали его теми самыми словами, которые почти каждый день, по любому поводу, произносила в их классе Зойка. И что-то со стороны это звучало совсем не убедительно, а как-то нелепо и даже стыдно. Тем более, что Зоин дед всю свою жизнь проработал штукатуром на стройке, пользовался уважением и имел трудовые награды. И с чего она вздумала этим пугать детей? - Вы зачем над котом издеваетесь? Строго спросила Зойка учеников. Те вздрогнули, оглянулись, узнали свою учительницу и дружно ответили: - Мы не издеваемся, а проводим профилактическую беседу. Этот кот бил кошку, а девочек обижать нельзя! Вот пускай оставят его на второй год, будет знать! Кот в этот момент попытался сбежать, но Игорь тут же подхватил его на руки. А Рустам строго погрозил ему пальцем: - Мы сейчас твоего отца вызовем, интересно – что ты ему скажешь? А Лена поддакнула: - Да! А маме в общий чат напишем, пусть ей перед всеми будет за тебя стыдно! Но стыдно в этот момент было почему-то Зое Михайловне... Как-то не очень приятно услышать свои слова со стороны, тем более, что дети были очень серьёзны. Хотя... Вообще-то они молодцы – защитили от кота кошку, а в самого кота не стали бросать палками и камнями, а решили провести воспитательную беседу. - Кстати, а где кошка, которую этот кот обижал? - А ее Аня домой унесла! - Ответила Лена. - У них дома все девочки – мама, Аня, две ее сестры, собака Люка и крыса Вика. Так ее папа однажды сказал, что только кошки для полного счастья у них дома и не хватает. Вот Аня и решила, что сегодня счастье у них станет полным. Представляю, как Анин папа обрадуется! Игорь, прижимая к себе растерянного кота, уточнил у Зои Михайловны. - Зоя Михайловна, а когда кота на педсовет приносить? Зойка сделала максимально серьезное лицо... - Давай его сюда, я сама отнесу – и на педсовет, и медико-педагогическую комиссию. Его обязательно надо оставить на второй год, вы абсолютно правы. Ведь девочек бить нельзя! Забрав кота, Зоя понесла его домой, а под ее ладонью судорожно билось его испуганное и растерянное сердечко. Да, полезно иногда бывает послушать себя как бы со стороны. Столько глупостей она иногда говорит своему классу! В котором учатся такие замечательные и добрые дети... И кстати, надо бы бабушку с дедушкой навестить, а то Зоя была у них с визитом и поздравлениями уже больше месяца назад, забегала к ним с подарками на День строителя. Кот посидел час под ванной, потом вышел, поел, забрался на подоконник. За неделю освоился и начал за Зойкой ходить хвостом, вопросительно заглядывая в ее глаза. - А я тут надолго? Ты не выгонишь меня? На что Зоя Михайловна отвечала: - Не знаю, не знаю... Если будешь себя хорошо вести, то оставлю на второй год! А потом, быть может – и на третий. Это как комиссия решит! А комиссия, в составе мужа, двух сыновей, родителей и дедушек с бабушками – постановила: оставить кота на второй год и на все следующие года тоже! __ Cebepinka

ГРАФ ОКАЗАЛСЯ НА УЛИЦЕ Граф оказался на улице так же, как и многие другие собаки. Его просто выбросили. Привезли на машине в незнакомый поселок и оставили на дороге. Оставили потому, что стал не нужен. Граф — собака бойцовской породы, американский питбультерьер. Хозяин держал его для собачьих боёв. Но с возрастом пёс стал проигрывать, перестал приносить прибыль и был выброшен словно сломанная игрушка. Люди наигрались. Граф всю свою жизнь сталкивался только с жестокостью. Сколько раз он бился на собачьей арене. Исход такого боя лишь один — либо ты убьешь, либо тебя. Толпа ликовала, когда собака умирала в пасти более сильного соперника. Людям хотелось больше крови, больше адреналина, больше денег. Сколько раз сам Граф выходил из боя победителем, но еле живой от многочисленных ран. А теперь стал не нужен. У него не было желания броситься вслед автомобилю, на котором уехал хозяин. Не было желания искать свой дом. Он шёл, сам не зная куда. Просто шёл. Навстречу попадались люди. Многие пугались его грозного вида, обходили стороной. Несколько раз собаки облаивали, но издалека. Ближе никто не решался подойти. Но он не обращал внимания. Вдруг он услышал странные звуки. Он остановился. Возле магазина стояла девочка лет девяти и плакала. Двое подростков, пятнадцати лет, отбирали у нее деньги. — Отдайте, это папа дал на шоколадку! — пыталась забрать девочка у хулиганов свою сумочку. — Ути-пути, папа дал! — передразнил один из них, рыжий верзила. — Ещё даст! Он оттолкнул девочку, та чуть не упала. И заплакала ещё громче. Мимо проходили прохожие, но никому в голову не пришло заступиться. Все спешили по своим делам. Граф, может, до конца не понял всего происходящего. Его не учили защищать слабых. Только свою территорию, если залезет чужой. Он просто подошёл к девочке. Парни побледнели. «Она оказывается с псиной! Валим!» И хулиганы бросив сумочку, поспешили наутёк. Девочка сначала не поняла, что произошло, почему её обидчики вдруг ретировались. Потом заметила пса, который стоял рядом, задумчиво глядя куда-то вдаль. «О, ты спас меня!» — ребёнок обнял мощную шею собаки, прижался к морде своей мокрой щекой. Граф опешил. С ним никто так не обращался. Он совершенно растерялся и не знал, что делать. Впервые за свою жизнь он оказался поверженным ребенком. Пёс засопел и попытался освободится. Девочка разжала объятия и стала гладить его по голове. «Хороший пёсик! — приговаривала девочка, разглядывая многочисленные шрамы на морде и плечах. — Тебя видимо били, да?» Она не знала, какую опасность таят собаки подобной породы. Ни одному взрослому не пришло бы в голову вот так взять и подойти к чужой собаке. Девочка, закончив обнимать своего невольного спасителя, побежала в магазин. Вскоре она появилась, но не с шоколадкой, а с сосиской. «На, кушай, ты наверное голодный!» — протянула она угощение. Пёс очень деликатно, одними губами, взял сосиску с маленькой ладошки. Девочка ушла домой, помахав ему на прощание. И снова Граф остался один. За один день в его жизни произошли два переломных момента. Он остался без дома и нашел друга. Впервые в жизни его обнимали и ласкали. Это нашло отголоски в его собачьем сердце. Ведь он не был злобным существом с рождения. Таким его сделали люди, ради своей выгоды. Любое живое существо как ёмкость — чем вы его наполняете, то и получаете. Через несколько дней девочка снова появилась возле магазина. И сразу заметила Графа, который лежал в тени кустов. При виде маленького и хрупкого существа пёс поднялся и едва заметно вильнул хвостом. Девочка принесла бутерброды с колбасой. Всё это собака съела до единой крошечки. Девочка весело засмеялась и пошла в магазин за мороженым. Потом они вместе пошли гулять. Граф гордо шёл рядом, поглядывая на свою спутницу, а та без умолку болтала, и её нежный голосок звенел колокольчиком. Вскоре это перешло в некую традицию. Каждый раз, когда девочка приходила в магазин, они вместе шли гулять. Чаще — на небольшой пруд, что располагался недалеко. Здесь они нашли для себя игру. Девочка бросала палку в воду, а собака с разбегу прыгала за ней. Было очень весело. Однажды девочка, как и прежде, пришла к нему, но не одна. С ней был ее отец. — Вот он спас меня. А ещё мы играем. Он очень хороший и добрый. Ну пожалуйста, папочка, давай возьмём его к себе! Мужчина с ужасом смотрел на мощную шею, широкую грудь, многочисленные шрамы. Хоть собака изрядно исхудала, в ней чувствовалась былая мощь. И слова «добрый» и «хороший» ну никак не подходили к этому псу. — Ну не знаю, дочка... Это довольно опасная порода. Я не хочу, чтобы он жил у нас! Граф спокойно сидел и наблюдал. Словно понимая, что сейчас решается его судьба. Девочка долго уговаривала отца. Под конец и вовсе расплакалась. Мужчина сказал, что они с мамой ещё подумают.Прошла практически неделя. Девочка больше не появлялась. И Граф затосковал. Он прежде не знал этого чувства. С понурым видом пёс слонялся по поселку и всё ждал, когда же придёт его друг. И вот однажды она пришла. Снова с отцом. Они надели на собаку новый ошейник. Девочка сама взяла крепкий поводок и повела за собой Графа. Он не сопротивлялся. Так у него появилась новая семья. Ему отвели место в прихожей, постелили мягкую подстилку. Он даже и не представлял, с каким трудом девочка уговорила родителей, взять его домой. Они были категорически против собаки. Особенно ТАКОЙ. Маленькую — пожалуйста. Пойдем и купим, хоть сейчас. Но девочке не нужна была никакая другая собака. Только этот угрюмый пёс. И вот, через неделю препирательств, родители сдались. Граф в полной мере оправдал доверие девочки. Он не доставлял никаких хлопот. Вел себя тихо, с гостями — сдержанно. И вскоре из коридора он перебрался в комнату девочки. Однажды вся семья, в том числе и Граф, поехали на озеро. Девочка носилась со своим четвероногим другом по песку, бросала палки. Вдруг неподалеку от них остановился черный джип. Собака сразу насторожилась и прекратила играть. Вышедший из машины мужчина направился к ним. Отец девочки поприветствовал гостя, тот стал расспрашивать о рыбалке, водится ли здесь рыба, в каких местах лучше клюёт. В это время подбежала девочка в сопровождении Графа. — О, так это же моя собака! — воскликнул мужчина. — Граф, ко мне! Но пёс даже не шелохнулся. Отец семейства объяснил, что подобрали его на улице, худого и грязного. — Ну да, это я его оставил. В наказание, так сказать. А то работать не хочет, — самодовольно ответил мужчина. После этого он потребовал отдать собаку обратно. — Это не ваша собака! — заступилась за друга девочка. — Он мой. И он мой друг! Я его ни за что не отдам! Он мой! Вмешались и родители. Они видели, как любит девочка собаку, и как тот, в свою очередь, привязан к их ребенку. Но бывший хозяин Графа был иного мнения. — Да вы знаете, кто я? Я вас в тюрьму засажу! Напишу заявление, что это вы украли у меня собаку! — с этими словами он схватил пса за ошейник. Девочка зарыдала. Но в ту же секунду, ловко вывернувшись, Граф бросился на мужика. Тот заорал и упал на песок. Родители поспешили оттащить собаку. Поднявшись, непрошеный гость сыпал проклятиями и оскорблениями. По руке стекала кровь. Пёс сделал ещё одну попытку броситься, хотя его крепко держали за ошейник. Но этого хватило. Бывший хозяин поспешил сесть в машину и дал по газам. Девочка, все ещё рыдая, обнимала своего друга, а тот улыбался во всю свою питбульскую пасть. Впервые за свою жизнь. Даже отец девочки подошёл и потрепал пса по голове, и мать, вытирая украдкой слёзы, почесала его за ухом. Дул лёгкий и свежий ветерок. В прибрежных кустах весело пели птицы. Где-то недалеко носились за мошкарой ласточки-береговушки. Граф лежал на солнышке, блаженно жмурясь. Девочка сидела рядом и плела венок из одуванчиков. И он был самым счастливым псом на всем белом свете. Верность собаки не купишь ни за какие сокровища мира. Она либо любит, либо нет. Третьего просто не дано. Недаром говорят, что собаки — это ангелы, спустившиеся с небес… __ Елизавета Макота

Картошка с грибами – Ну как, как я могла его оставить? – готовясь к разговору с супругом, рассуждала она. – Ведь дите совсем. Пропадет же, или собаки изведут. Ну и что, что договорились не заводить больше кошек? – Надоела твоя каша! – возмущался дед Захар, тыча ложкой в объемистую тарелку. – Картошечки бы нажарила с грибочками! Огурцы свежие пошли – с малосольными-то как вкусно бы было! А тут – каша! – Это для здоровья полезней, – стояла на своем бабушка Нина. – Возраст у нас такой, что жареного надо поменьше – не молодые уже. – При чем тут – молодые, немолодые! – возмущался дед. – Я ворочаю не меньше молодых, им за мной угнаться – еще постараться надо! Да и в общем – не в том дело... Надоело мне, что ты решаешь все по-своему, не посоветовавшись. Мое мнение ведь тоже должно чего-то стоить в этом доме! – казалось, что дед, разгорячившись, стукнет сейчас по столу кулаком так, что тарелка с кашей перевернется. – Ладно-ладно тебе, – заворковала бабушка Нина. – Ну, не спросила, что приготовить... Ты со мной тоже не часто советуешься. Дед Захар сдержал себя, успокоился, зачерпнул ложкой рисовую кашу на молоке, прожевал. Вкусно! Но виду не показал – нечего супругу комплиментами ублажать – разбалуется старая. – Ты вот что, – заговорил он, переходя на деловой тон. – Сегодня я надумал плетень поправить, пока совсем не завалился. Убери с него свои ведра, банки, тряпки. Уроню чего – не жалуйся. – Плетень – это правильно, – кивнула супруга. – Только он и подождать может. А вот в огороде, там, где картошка посажена, топит после дождя, того и гляди сгниет урожай. Ты бы канавку там прокопал, отвел воду, а плетнем после займешься. Дед Захар подумал: – Однако, дело говоришь. И, желая выдавить из компромисса максимум пользы, добавил: – Этим и займусь. А на обед, чтобы картошку с грибами! – Вот и хорошо! – засуетилась бабушка Нина. – Видишь – посоветовались, обсудили и решили. И впредь будем советоваться. А картошечки я тебе приготовлю. Вот прям сейчас сбегаю в лесок, нынче год грибной, грибов всем уже хватило, а их меньше не становится… Дед Захар осмотрел место. Вот тут на задах огорода низина. Земля не просыхает. За огородом – межевая канавка, сюда и надо отвести воду. Метров двадцать прокопать придется, работы – как раз до обеда. Он вернулся к дому, где прислоненным к стене стоял шанцевый инструмент. Взял лопату и замер – за штыком лопаты прятался, сжавшись в комочек, серенький котенок. Припав к земле, он с испугом смотрел на деда Захара, ожидая ругани или тычка сапогом. Дед присел, рассматривая малыша, и улыбка тронула его губы, собрав веселые морщинки у глаз. – Откуда ты взялся, подкидыш? – прогудел он, и рука сама потянулась, чтобы приласкать его. Котенок обреченно опустил голову и мяукнул неопределенно: – Сам не знаю, как здесь очутился… – Лезь-ка за пазуху, посиди там. Сейчас бабка уйдет – покормлю тебя. Он стрельнул глазами в окно – не видит ли супруга? Сунул котенка за отворот телогрейки и, как ни в чем не бывало, зашагал в конец огорода. – Как быть-то с тобой? – вслух размышлял он. – Весной только ушел от нас Василий, пятнадцать лет прожил с нами, как родного человека потеряли. Решили мы тогда со старухой, что больше никаких котов и кошек! Ну, да ладно – посиди пока здесь, а там, глядишь, что и придумаем... Он скинул телогрейку, усадил на нее серенький комочек и взялся за работу, время от времени поглядывая на найденыша... Бабушка Нина закончила дела в доме и собралась в ближний лесок – набрать грибов и приготовить хозяину так любимую им картошечку. Плетеная корзина висела на плетне, о котором шла речь за завтраком. Сняв ее, она уже думала идти, но услышала тонкий писк у ног, в зарослях травы. Она раздвинула заросли – на нее глянули бусинки испуганных глаз. – Ах, язви ж тебя! – вырвалось у нее. - Что ты тут потерял? Угораздило ж забраться в наш огород! Ведь подкинул кто-то, ясно, что подкинул! – причитала бабушка, а руки ее уже доставали малыша из травы, заботливо обирали с шерстки приставшие колючки. – Пойдем, малыш, пойдем домой. Я тебя до поры спрячу, чтобы дед не увидел. Не то - достанется мне на орехи за самоуправство, и тебе заодно. Нервный он стал в последнее время, то ему не так, это не эдак! А после обеда – подобреет, тут-то мы тебя и предъявим. Пусть он примет решенье, какое я ему подскажу... Бабушка отнесла малыша в дом, опасливо косясь на деда, который махал лопатой на краю огорода. Заперла в дальней комнате, предварительно напоив молочком. Сытый котенок тут же ткнулся мордочкой в половицу и уснул. Бабушка Нина перекрестила малыша и, вздохнув, притворила дверь. – Ну как, как я могла его оставить? – то ли убеждая себя, то ли готовясь к разговору с супругом, рассуждала она. – Ведь дите совсем. Пропадет же, или собаки изведут. Ну и что, что договорились не заводить больше кошек? Жизнь, она ведь на месте не стоит – вчера так решили, а сегодня, глядишь – все поменялось… Отобедал дед Захар с удовольствием. После того, как перекидал лопатой пару кубов земли, аппетит его разыгрался, и он, шутя, умял почти весь сковородник. Запил кружкой молока, утерся и довольно глянул на супругу: – Вот, совсем другое дело, а то – каша! – Угодила? – улыбнулась бабушка Нина. – Ну и ладно. Она озабоченно взглянула в окно: – Мыши, однако расплодились, не замечал? Как Васеньки не стало – некому их гонять... – А ведь верно! – с готовностью поддержал супругу дед Захар. – Так и шныряют по огороду, никакими мышеловками от них не избавиться! Вот был бы кот... – Может быть, Захар, заведем все-таки котейку? Он нас от мышей избавит, и в доме веселей будет? – А давай! – обрадовался дед. – Я сейчас! – наскоро напялил обувь и кинулся из избы. – Куда его черт понес? – спросила бабушка Нина у котенка, которого принесла показать деду. На крыльце послышался топот ног – дед вернулся. – Вот нам и кот! – объявил дед Захар, держа в руках своего найденыша и осекся, увидев на руках супруги его копию. – Однако, точно – подкинул кто-то, – резюмировала бабушка Нина... Вечером, после дня, полного трудов и забот, дед Захар и бабушка Нина с улыбкой наблюдали за игрой котят. Те гонялись друг за другом, боролись и весело попискивали. – И горя им мало, пострелятам, – благодушно заметил дед. – Как будто всегда здесь жили. – А и пусть живут. Много им не надо – покормить, да приласкать. А с ними в доме будто теплей стало... Тикает на подоконнике будильник, тихо за окном так, что слышно, как за огородами, в поле, пробует голос перепелка. Уютно стало в доме, покойно на душе и нет никакого желания ссориться. Даже если и был повод – забылся он, глядя на беспечную игру хвостатых малышей, которым хорошо рядом с добрыми людьми, и людям - тоже... __ ТАГИР НУРМУХАМЕТОВ

«Берегите В Себе Человека...!» __ А.П.Чехов

Месть соседа Семен возвращался домой в хорошем настроении и даже не догадывался, что в этот самый момент сосед его, Колька, которого он прилюдно унизил сегодня в магазине, с ехидной улыбкой на лице выполняет своё обещание. — Говорил же тебе, Семен Васильевич, что еще пожалеешь… Обязательно пожалеешь. А ты не верил! — бубнил себе под нос молодой парень, подходя к автомобильной дороге. Семен Васильевич дважды был в браке, но счастливыми эти союзы назвать было нельзя. Сначала после длительной болезни ушла из жизни первая жена Любочка, потом не стало Верочки. Тоже болезнь её свалила с ног. После этого Семен дал себе обещание, что… …больше никогда не женится. Устал он уже хоронить своих жен. Так и спиться недолго. — Буду жить один, раз уж судьба у меня такая, — смирялся Семен. Тяжело ему было, но смирялся. Люди за его спиной говорили, что кто-то порчу на него навел. Может, даже Светка... Все знали, что она его очень любила, а он не ответил ей взаимностью. — Сам виноват! — говорили местные. — Светка ведь красивая баба, а он нос воротит. Потом Светка уехала в город в поисках лучшей жизни, и эта история со временем стала забываться. Однако сам Семен на своей личной жизни поставил крест. Хватит с него. Даже с односельчанами почти не общался. На людях появлялся только когда в магазин ходил. Ну и на кладбище периодически захаживал. Поплачет, выговорится и на душе легче становится. И вот однажды он увидел на кладбище совсем уже немолодую собаку, которая близко к нему хоть и не подходила, но по глазам было видно: хочется ей подойти. — Ну что смотришь? — усмехнулся Семен, делая шаг навстречу. — Будешь и дальше хвост поджимать или подойдешь всё-таки? Я как бы не серый волк, не кусаюсь. Собаку эту раньше он тут не видел. Вероятно, из соседней деревни сюда прибежала. А если прибежала, то точно не от хорошей жизни. Или хозяева выгнали «за выслугу лет», или самих хозяев уже нет. Оно ведь по-всякому в жизни бывает. — Пойдем со мной, — Семен сделал несколько шагов и позвал собаку. — Всяко лучше будет, чем тут сидеть. Королевских блюд не обещаю, но кормить буду исправно. Собака будто поняла его слова, а может, почувствовала, что ничего плохого ей этот человек не сделает, и пошла следом, выдерживая дистанцию. До самого дома шла. Только перед самой калиткой остановилась, думая о чем-то своем. — Последний шаг, он самый трудный, — усмехнулся Семен и открыл калитку пошире. Так и стал жить Семен вместе с Альмой. Хорошая оказалась собака: добрая и умная. А через некоторое время по тому, как округлился по бокам живот у Альмы, Семен понял, что она беременна. «Эх, угораздило же тебя, старушка». Он хоть и не был доктором Айболитом, но в соседней деревне жил знакомый ветеринар, и от него он не раз слышал, что поздняя беременность для собак обычно ничем хорошим не заканчивается. Он очень нервничал. Места себе не находил и как мог подбадривал собаку. Когда настал «тот самый день», Семен понял, что что-то не так, и сразу позвонил знакомому ветеринару. Тот приехал так быстро, как только смог, благо своя машина была, посмотрел на Альму, которая лежала на полу с грустным глазами, будто понимая, что ситуация тяжелая, и недовольно покачал головой. — Что, всё так плохо? — спросил Семен. — Ну хорошего мало. Не может она сама родить. И ждать больше нельзя. — Поможешь? — Помогу, конечно. Но ничего не обещаю. Ветеринар забрал собаку с собой, а Семен ходил по участку и места себе не находил. Думал: звонить или не звонить. Решил, что не стоит отвлекать врача, и терпеливо ждал. А вечером напротив калитки остановилась машина. Семен выскочил на улицу и по лицу врача понял, что… — Сема, я сделал всё, что мог. — Да как же так? — Ты пойми, возраст всё-таки. Но есть и хорошая новость: один щенок в живых остался. Но выживет ли, не знаю… Но цеплялся за жизнь всеми четырьмя лапами. Потому, наверное, и повезло ему больше, чем другим. Правда, за ним уход нужен. Семен посмотрел в коробку, которая стояла на заднем сиденьем и увидел в ней крохотный комочек. А из глаз вдруг хлынули слезы. Он даже не понял, почему: то ли потому что Альмы больше нет (Семен привязался к ней всей душой), то ли потому что щенок этот выжил. Смахнув слезы, Семен посмотрел на ветеринара и уверенно сказал: — Я буду за ним ухаживать. Объясни только мне, как и что надо делать. Через три месяца во дворе вовсю носился маленький сын Альмы — Голиаф. Семен непросто так назвал щенка Голиафом: он хоть и маленький еще, но здоровый. «Вот вырастешь — размером с теленочка станешь!» — шутил Семен, играя во дворе со своим другом. Устав терять родных людей и животных, Семен пообещал себе, что с Голиафом точно ничего не случится. Опекал он его рьяно и почти никогда не оставлял одного. А в тот злополучный день почему-то взял и оставил. Не по своей воле, конечно — обстоятельства так сложились. Хозяйка местного магазина обратилась к Семену с просьбой крышу подлатать, пообещав, что в долгу не останется. А он с радостью согласился, потому что денег много не бывает. Особенно теперь, когда надо кормить подрастающего «теленочка». Но при этом Семен понимал, что Голиаф будет только отвлекать его от работы, поэтому и решил оставить его во дворе. Надел ошейник, привязал веревку к будке и ушел. — Я скоро вернусь, Голиаф. А ты, пожалуйста, сиди тихо и жди меня верно. Не скучай! Кто же мог знать, что так всё получится… В общем, в тот злополучный день случилось сразу два события. Причем оба были из ряда вон. Когда Семен пришел в магазин, то стал свидетелем ссоры местного алкоголика Кольки, который по совместительству был его соседом по улице, и хозяйки продуктового магазина. — Николай, я же тебе сказала, что в долг больше не дам! Ты уже два месяца никак не можешь рассчитаться со мной. А сумма уже приличная накопилась. Раньше хоть мать платила, а теперь... — Ну тёть Маша! Ну очень надо. Маму помянуть опять же. А в конце месяца всё отдам. Зуб даю! — Да на кой мне твой зуб нужен? Ладно бы если золотой был, его хоть потом продать можно было бы, а за твои гнилые зубы денег мне никто не даст. — Ну тёть Маша, это я образно. У меня халтура намечается и я всё отдам. Честное слово! Потеряв всякую надежду договориться с хозяйкой магазина, Колька заметил Семена, обрадовался и бросился к нему с просьбой дать денег. Семен лишь усмехнулся. Денег у него с собой не было, а даже если бы и были, то не дал бы. Не в его правилах было спаивать молодежь. Разозлился тогда Колька. Так разозлился, что решил пойти ва-банк и попытался перебраться через прилавок, чтобы взять бутылку водки, которую никто ему не давал. Хозяйка магазина закричала, бабушки, которые за хлебом пришли, сразу стали громко охать и ахать, ну а Семен... Семен сделал то, что и должен был сделать (на его месте так поступил бы любой нормальный мужчина) — схватил Кольку за шиворот и вышвырнул из магазина на улицу. Причем в прямом смысле вышвырнул: сосед сначала катился по ступеням, потом упал на дорогу, а мимо проходящие люди показывали на него пальцем и смеялись. — Смотрите, Кольке по шее надавали! — Ты еще пожалеешь, понял? — кричал Колька Семену, когда встал на ноги. — Иди давай, пока еще идти можешь, — улыбался Семен. — А протрезвеешь, придешь потом и прощения попросишь у Марии Павловны. А не придешь, так сам тебя приведу. Колька опустил голову, что-то прошептал угрожающе, после чего пошел в сторону дома. Семен не стал терять время зря: выслушав слова благодарности от хозяйки, он забрался на крышу и принялся за работу, чтобы поскорее вернуться домой. Всё-таки болела душа за Голиафа: хоть бы он не учудил там чего, пока он тут на крыше магазина сидит… А Голиаф именно этим и занимался: чудил. Хозяина долго не было и ему стало не столько одиноко, сколько скучно. Ему хотелось побегать сейчас по участку, подбежать к калитке, посмотреть одним глазком, не идет ли хозяин домой, поэтому он не сидел сложа лапы, а старательно грыз веревку. Веревка хоть и не была тонкой, но потихоньку сдавалась. Он чувствовал это и знал, что победа не за горами. В конце концов, щенок успешно справился с поставленной задачей и, радуясь тому, что у него всё получилось, стал бегать по участку, оглашая окрестности своим звонким лаем. А потом он заметил в заборе дырку и выбежал на улицу. Думал ли он о том, что это может плохо для него закончиться? Наверное, нет. Ребенок ведь совсем. В таком возрасте животные уверены, что все люди хорошие. Так сложились звезды, что в этот самый момент мимо проходил Колька. Он остановился, присмотрелся к щенку, глаза его заблестели и решение пришло само собой. Колька достал из пакета копченые сосиски, которые носил с собой в надежде на то, что ему всё-таки удастся с кем-нибудь сообразить на троих, протянул руку и… ...щенок не смог устоять. Хороший человек хочет поделиться с ним вкусной сосиской. Что в этом плохого? Радостно виляя хвостом, он подошел к соседу, которого уже видел несколько раз, поэтому не боялся, и только когда оказался в руках парня, понял, что его обманули. Семен возвращался из магазина в хорошем настроении и даже не догадывался, что в этот самый момент сосед Колька, которого он унизил, с ехидной улыбкой на лице выполняет своё обещание. — Говорил же тебе, Семен Васильевич, что пожалеешь… А ты мне не верил! — бубнил он себе под нос, подходя к автомобильной дороге. В руках Колька нес щенка и намеревался не просто оставить его на обочине. Нет, это было бы слишком просто. К тому же, щенок запросто мог найти дорогу назад. Он периодически поднимал руку и голосовал. Две машины проехали мимо, а третья остановилась. — Добрый день, парень! Тебя подбросить? — Нет. Лучше купите щенка. Мне кормить его нечем да и не нужен он мне. Вот и подумал, что может кому-то будет нужнее. — Хороший щенок. — Ага! Хороший. — Украл, что ли? — Нет. От матери мне достался. А мать померла недавно. Потому и не нужен. Мужчина сделал вид, что поверил. Хотя на самом деле понимал, что дело тут нечисто. Впрочем, оставить этого щенка у этого парня — еще неизвестно, чем всё это для животного обернется. — И сколько ты за него хочешь? — На бутылку дай и мне хватит. Коля шел и радовался… Радовался тому, что отомстил человеку, который его унизил. А еще у него были деньги на бутылку. Вот такой удачный день. Семен же в это время носился по всему двору, несколько раз выбегал на улицу, обращался к соседям, чтобы посмотрели у себя. Но Голиафа нигде не было. Как сквозь землю провалился. — Ну зачем? Зачем я тебя оставил? Никогда себе этого не прощу! — кричал Семен от безысходности. А ближе к вечеру он увидел шатающегося Кольку и выбежал на дорогу. Почему-то он был уверен, что без него тут не обошлось. Это было понятно и по той злорадной ухмылке на лице Кольки, когда тот увидел Семена. «Ну я тебе устрою сейчас! Пожалеешь вообще, что на белый свет родился!». Семен схватил его за рубаху и стал трясти. Хорошо так тряс, как когда-то по молодости, вернувшись после армии, тряс в своем дворе яблоню. А мать ему тогда кричала с крыльца: «Сема осторожнее, дерево не сломай». — Говори, куда щенка дел! — Семен Васильевич, ты о чем? Какого еще щенка? Сдался мне твой щенок... - промямлил Колька и отвел глаза в сторону. — Кроме тебя, больше некому! Если не скажешь, куда его дел, я из тебя всю душу вытрясу! — Продал я его! Продал, понял? Семен не мог поверить тому, что услышал. Неужели человек мог опуститься до такого? Человек, наверное, не мог. А Колька мог. Потому что человеческого в нем было мало. Хоть и чесались у него руки, но не стал Семен грех на душу брать. Отвесил лишь Кольке оплеуху, после которой тот не смог устоять на ногах, и пошел домой. Пил до самого утра и думал: «Может, правда, на меня действительно порчу навели? Ни люди рядом со мной не приживаются, ни животные... За что мне наказание такое?». Ответов на эти вопросы у него не было. Но в тот день Семен понял одно: он больше никого к себе не подпустит. Ни людей, ни животных. Устал он терять их… С тех пор прошло уже два года. Колька, как Семен и предрекал, совсем потерял человеческий облик и оказался в тюрьме. Посадили его за то, что в магазин ночью пробрался и всю водку с полок забрал, а потом еще всех дружков к себе зазывал. Там же в тюрьме Колька и помер. Почему — никто толком не знает... Может, сам, а может и сокамерники помогли. С таким характером, как у него, везде тяжело: и на воле, и за решеткой. Впрочем, никто из местных даже слезу не пустил. Многие, наоборот, облегченно выдохнули. Обрадовался ли Семен, когда узнал про судьбу Кольки? Нет. Он не из тех, кто будет радоваться чужому горю. Да и Голиафа всё равно не вернешь уже. Об одном только думал Семен: «Хоть бы у его друга всё было хорошо. Хоть бы жив был!». В какой-то момент дома настолько надоело ему сидеть, что решил он устроиться сторожем. Хоть куда-нибудь. Он понимал, имея статус пенсионера, шансы найти работу мизерные, но попытаться стоит. Каждый день покупал районную газету, смотрел объявления. Звонил. Где-то отказывали сразу, потому что возраст был неподходящим, где-то уже взяли сторожа. А по одному объявлению его звонку обрадовались и сразу пригласили на собеседование. — Здравствуйте, Семен. Меня Сергей зовут. Это вы со мной по телефону разговаривали. — Здравствуйте. Очень приятно. — Я надеюсь, что вы согласитесь у нас работать. Работа не пыльная, но многие не справляются даже с этим. Впрочем, и желающих не так много. Иногда вот сам даже сторожу, потому что больше некому. — А в чем причина? — Ну, во-первых, потому что мы на окраине города находимся и долго сюда добираться. Да и неудобно. А, во-вторых… Не хочу пугать, но есть у нас пёс. Сторожевой. — Агрессивный? — Я бы не сказал, что агрессивный. Просто не каждый может с ним общий язык найти. Он жутко не переносит запах алкоголя. А у нас в сторожах именно такой контингент и попадается в основном, вот и не задерживаются здесь надолго... — Понятно… — Я бы, если честно, одного его оставил сторожить. Да только он ворота не откроет, освещение не включит. Но и выгнать не могу. Потому что хороший пес, несмотря на характер. Я его на дороге подобрал пару лет назад у какого-то деревенского алкоголика. — Ну с собаками я ладить умею. Думаю, мне не составит особого труда с ним подружиться. — Не злоупотребляете? — Нет. На работе тем более. — Отлично! — А добираться мне сюда, наоборот, удобно. Вечером как раз автобус в город из деревни едет, а утром — в обратную сторону. Так что пока не вижу причин отказываться от вашего предложения. Тем более что дома сидеть уже надоело да и деньги лишние не помешают. — Ну тогда следуйте за мной. Мужчины шли по территории, Сергей рассказывал об особенностях работы, Семен внимательно слушал и кивал в ответ, периодически что-то записывая в блокнот, чтобы не забыть. А когда они подошли к вольеру, где находилась собака, Семен вдруг замер. При виде чужака собака бросилась на металлическую решетку и стала громко лаять. — Вы главное не бойтесь. Он здоровый, конечно. Почти как теленок. Ест за четверых. Но без предупреждения не нападает. И свою работу знает. Местные воришки уже за километр нашу базу обходят. А Семен и не думал бояться. Он смотрел на огромного пса и не верил своим глазам. «Это же… Это же Голиаф!». Как он узнал свою собаку спустя два года, Семен не мог объяснить. Но он узнал. По глазам узнал. И самое удивительное, что Голиаф его тоже узнал. Не сразу, но... ...в один момент лай прекратился, пес сел на пол, стал радостно вилять хвостом, и Семену даже показалось на мгновение, что он увидел в его глазах настоящие слезы. Впрочем, и своих он сдержать уже не мог. — Странно… Что это с ним? А с вами что? - не понимал ничего Сергей. Сергей смотрел то на собаку, то на Семена, и сам чуть не расплакался. В их глазах было столько любви друг к другу, столько боли и столько радости одновременно. — Такое ощущение, что вы знакомы. — Так и есть, Сергей. Это моя собака. С разрешения Сергея Семен открыл вольер и несколько минут хозяин и его верный друг обнимались. Потом Семен встал и, придерживая Голиафа одной рукой, рассказал, что случилось два года назад. — Я уже думал, что никогда не увижу его. Он сел на корточки и снова обнял собаку. — Даже не знал, жив ли он сейчас или нет. А оказывается, всё это время он был рядом. — Если бы мне кто-то рассказал, я бы и не поверил, что так бывает. Да уж… — задумчиво сказал Сергей. — Даже не знаю, что теперь с вами делать. Если вы вдруг решите уйти с работы, я не смогу не отдать вам собаку. — Да я как бы не собираюсь никуда уходить. Пока здоровье позволяет, буду работать. Даже без выходных могу. У меня только единственная просьба будет. — Какая? — Можно я буду забирать Голиафа домой? Не хочу его больше оставлять одного. — Да, конечно. А если возникнут проблемы с водителем автобуса, то я могу даже выделить вам машину, чтобы домой вас отвозили и забирали. Не теряйте больше друг друга. — Спасибо. Зазвонил телефон, и Сергей, отойдя в сторону, стал с кем-то разговаривать, украдкой наблюдая за счастливым псом и его хозяином, а сам в тот момент думал: «Нет, ну надо же, как в жизни бывает». __ Заметки о животных

Сколько помню папу, он всегда считает, что у него котов нет. И сколько помню котов, они всегда считают, что они у папы есть. Они живут во дворе и на сеновале (неофициально). Ещё с прошлого года у папы — есть (как бы нет) два кота – Борзик и Кокос. Они ловят во дворе всякую нечисть. В награду за особо крупную пойманную нечисть получают от папы разрешение ходить с ним на рыбалку, а также имеют от папы региональные надбавки – молоко, рыбьи запчасти и остатки жареных куриц. В этом году к этим котам присоединился ещё один кот, которого папа называет «Этот-Дополнительный». Особой пользы этот кот не приносит (видно, мстит за странное имя), но недавно привел свою беременную кошачью даму. Папа «Этому-Дополнительному» и его даме сразу сказал: — Двор столько котов не вместит. Не разрешаю тут плодиться и размножаться! «Этот-Дополнительный» плюнул и ушёл, а дама уходить отказалась. Она прошлась по двору и устремилась на сеновал. Но папа решительно сказал: «Нет!». Дама сделала вид, что согласилась, а потом сделала вид, что ушла. Но когда на следующий день папа проверял банки с помидорами , на сеновале он обнаружил вышеозначенную даму. Она лежала на свежеизготовленном гнезде и смотрела на папу глазами радистки Кэт, готовой к борьбе. Папа махнул рукой и ушёл. Наутро он обнаружил на пороге двенадцать (!) убитых кротов. Они лежали грустной горкой. Рядом стояла Кэт и теми же глазами смотрела на папу. Надо отметить, что папа досадовал на кротов: с прытью кабанов-тинейджеров они разрыли всю картошку и хулиганили в свекле. — Ладно, — сказал папа радистке Кэт. — Живи на сеновале. Только чтобы твои котята вели себя прилично. Кэт всё поняла и скрылась на сеновале, а через несколько дней оттуда уже доносились пищащие звуки, которые легко можно было принять за сигналы передающего устройства. Теперь у папы не только Борзик, Кокос и Кэт, но и три котёнка. Их папа назвал «Спецназ». Они ездят на дровах с поленницы на землю, качаются на помидорных кустах, как на качелях, и выпивают молоко, которое папа выносит для ежика, Борзика и Кокоса. Но, по словами папы, у них (у спецназа) есть одна хорошая черта – это их мать – Кэт. Как только Кэт видит, что папа крайне зол на спецназ за проделки, она ведет котят вглубь огорода. И уже оттуда, из глуби огорода, они возвращаются, держа в зубах мышей. Но если вы и сейчас спросите моего папу, есть ли у него коты, он, конечно, ответит: «Нет». __ Наталья Алексеева

Красная тряпка Как-то так получилось, что та жизненная метка, после которой, говорят, "баба ягодка опять", промелькнула в череде ее дней абсолютно бесцветной. Нет, конечно, Татьяну поздравили на работе, "погудели" в обед, выпили пару бутылок вина, продегустировали ее кулинарные изыски - так у них принято, и открутиться обычно ни у кого не получается. Родители тоже, само собой, приходили, выпили за ее вечную молодость и радужные перспективы, съели по кусочку тортика, а она, как обычно, держала пальцы за то, чтобы в следующий ее день рождения они также были с ней… А больше поздравлять было некому. Подруг близких не осталось. С бывшим мужем разбежались еще в молодости, а о новых свиданиях и знакомствах она уже давно даже и не думала. Последний год вообще, кажется, решил проверить ее на прочность, подкидывая все новые и новые испытания. Сначала, как раз год назад, прошлым летом, пришлось перевезти к себе бабушку. После перенесенного инсульта она уже не могла ходить, практически никого не узнавала, зато стала постоянно, лежа у себя на кровати, общаться с духами своих ушедших родственников, разговаривала с ними, пересказывала Татьяне их беседы, передавала от них приветы… Родители Татьяны пытались помогать, но у них самих было столько проблем со здоровьем, что рассчитывать на их поддержку не приходилось. Хорошо хоть у себя вдвоем более-менее справлялись - старались болеть по очереди, поддерживая и оберегая друг друга. Два месяца назад слег любимый Татьянин Джонни - немецкая овчарка и самый большой ее друг. Джонни был с ней четырнадцать лет. Помог в свое время безболезненно пережить развод с мужем, понимал с полуслова, сопровождал ее везде, где только было можно, охранял, берег… Когда у него стали отказывать лапы, Татьяна готова была заплатить любые деньги - лишь бы спасли. Но врачи сказали, что чуда в их случае не будет, и можно лишь поддерживать собаку в том состоянии, в каком она есть, а улучшить уже ничего нельзя… И начались ежедневные уколы и процедуры. Памперсы теперь она покупала на двоих - одного размера для бабушки и Джонни. Для собаки вырезала в них дырку для хвоста. Мыла обоих по очереди, кормила тоже… Джонни все понимал. Он не мог ходить, но соображал ничуть не хуже, чем раньше. Радовался, когда она возвращалась домой, и плакал скупыми мужскими слезами от того, что не может ничего изменить. Летом, когда была хорошая погода, Татьяна стала просить соседа Виктора, бывшего своего одноклассника, помочь вынести Джонни на улицу. Они укладывали его на покрывало, аккуратно спускали вниз на лифте и заносили на скамейку в сквере возле дома. Ходить он не мог, но с упоением дышал свежим воздухом, крутил головой, наблюдая за детьми, другими собаками и птицами. Вернувшись домой после одной из таких прогулок с Джонни, Татьяна обнаружила сразу в нескольких местах льющиеся с потолка ручьи, мокрые ковры и мебель. Сосед сверху, устроивший потоп, был настолько пьян, что на Татьянины крики и стук в дверь просто никак не реагировал. И к тому моменту, когда удалось перекрыть воду, масштаб бедствия был удручающим. При том, что о возмещении ущерба можно было и не мечтать - сосед не работал и брать с него было нечего. А буквально через два дня после потопа руководство магазина, где Татьяна работала бухгалтером, объявило внеплановую инвентаризацию. По ее итогам выявилась такая огромная недостача, которую тут же "повесили" на весь коллектив, что о нормальной зарплате можно было забыть надолго, а уж о премиях и бонусах и тем паче. И вот на этом фоне Татьяне и стукнуло сорок пять… Какая уж там ягодка… Лимон. Изрядно выжатый и все больше теряющий товарный вид… Когда вечером они с Виктором вынесли Джонни к скамейке в сквере, оказалось, что она частично занята. С краешку сидел седой мужчина, а в ногах у него примостилась черно-белая небольшая собака с перевязанной бинтом лапой. - Извините, можно мы здесь положим моего пса? Мы просто тут всегда с ним сидим, других скамеечек нет поблизости… - Да, конечно, без проблем! - мужчина отодвинулся уж совсем на край, но уходить явно не собирался. Виктор помог пристроить Джонни, уложив его головой к другому краю скамейки, подальше от мужчины, и ушел, а Татьяна присела возле морды пса и, поглаживая его, погрузилась в свои невеселые раздумья. - А можно с вами познакомиться? - голос мужчины прервал ее размышления. - Да, не бойтесь. Его Джонни зовут. Он большой, но очень добрый. Мужчина встал со скамейки, подошел поближе и потрепал Джонни за ухом. - Вообще-то я имел ввиду не только его, но и вас. Я - Сергей. Это - Найда, - он указал на свою собаку и сделал продолжительную паузу, вопросительно глядя на Татьяну. - Ой, извините, - она наконец сообразила и даже слегка покраснела. - Знаете, что-то столько всего навалилось за последнее время, что я совсем плохо соображаю к вечеру. Татьяна. А что с лапой у Найды? - Да уже почти все хорошо. Скоро гипс снимут, будет как новая. Неудачно соскочила с дивана. Можно сказать, перелом на ровном месте… А у Джонни травма какая-то? - он присел на корточки возле пса и стал неторопливо перебирать пальцами у него за ушами. - У него возрастное. Ему пятнадцать почти. И почки, и суставы… Но он вполне адекватен и гулять все равно любит. Вот, выходим хоть так… - А мы с Найдой давно вас приметили. Я ее как раз в это время обычно и выгуливаю. Ходим еле-еле, быстро никак у нас сейчас не получается. Так что каждый день на вас посматриваем. Решили, что пора познакомиться... - Спасибо. Очень приятно. Только знаете, собеседник из меня сейчас никакой. Чувствую себя так, словно у меня в руках красная тряпка, а я еще и размахиваю ею, призывая к себе всякие неприятности… - Это, конечно, грустно, но, может, мы попытаемся как-то посмотреть на ваши неприятности под другим углом и найти варианты решения? Ну, просто давайте попробуем. Вот что у вас произошло? - Сергей поднялся с корточек, сел с другой стороны от Джонни и продолжил гладить его уже по спине. - Сосед затопил. Сильно. Только-только кое-как все просохло, но потолки повздувались, везде разводы. Мебель испорчена… Она старая, но новую я все равно сейчас не потяну. Как и ремонт. Да и глупо его делать. Сосед пьет по-черному и в любой момент может затопить снова… - Да, ситуация неприятная. Но не критичная. С соседом вашим я побеседую, - увидев возражение на лице Татьяны, Сергей пояснил: - Я знаком с вашим участковым. Сам служил. Так что разъясним вашему соседу политику партии и по поводу возмещения ущерба тоже пообщаемся. Будет знать, как женщин обижать. - Ой, боюсь, это бесполезно. Когда человек до такого себя доводит, его трудно переубедить или вернуть к нормальной жизни. - Есть такое. Но и методы убеждения разные бывают. Бить не буду, - он рассмеялся, заметив промелькнувший в ее глазах испуг. - А повоспитывать придется… Какая вторая проблема? Татьяна помедлила. Не привыкла она распространяться о своих трудностях. Но что-то в глазах Сергея, смотревшего на нее со спокойной доброжелательностью, заставило ее решиться. - Бабушка у меня после инсульта. Уже год лежит. Я ее к себе забрала. А она меня совсем не узнает. Разговаривает с духами, видит что-то, что мне недоступно... И я даже не знаю, кто я для нее сейчас. А раньше она меня любила, наверное, больше всех на свете, - Татьяна отвернулась, смахивая накатившиеся слезы. - Родители… Они болеют все время. И я ужасно боюсь их потерять… Джонни вот тоже. Сами видите… - Понимаю… - Сергей задумался, но потом, прямо и спокойно глядя на Татьяну, продолжил: - Знаете, я вам сейчас скажу то, что вы, наверное, сразу не воспримите… Вы - счастливая. У вас есть бабушка. Которая болеет, не узнает, требует ухода… Но она у вас есть! И родители, и собака… Радуйтесь этому и не бойтесь… Мы прожили с супругой почти тридцать лет. И она всегда боялась. За меня, за родителей, за нашего сына. Боялась летать на самолете, ездить на поезде, вообще любых поездок очень страшилась. И мы никуда не ездили. Сына в лагерь летом не могли отправить. Она как представляла, что с ним там может случиться, так в обморок падала или истерику закатывала… Сын вырос. С боем добился права жить самостоятельно, ездить, куда ему хочется и заниматься тем, что ему нужно. Родители ее живы, очень милые люди. Мы с ними часто общаемся. А ее больше нет. Инфаркт в неполных пятьдесят. Мне кажется, ее сердечко просто устало бояться…. Я бы очень хотел, чтобы она была. Просто была. Понимаете? Чтобы я мог сказать то, что не успел. Чтобы было о ком заботиться… Позвольте себе немного свободного времени без забот, переживаний и тревог. Дистанцируйтесь. Найдите повод для радости. И то, что имеете сейчас, тоже увидите тогда в другом свете. - Звучит красиво… Я и сама понимаю, что так и надо поступать. Но боюсь, не будет у меня ни сил, ни дерзости для этого. - А давайте прямо сегодня и начнем, - Сергей встал, приосанился и продолжил: - Сто лет не был в ресторане… А сейчас прямо очень хочется вас пригласить. Немного красного вина. Приятная музыка, медленные танцы и изысканная кухня… Только не вздумайте отказываться, - он постарался сразу предупредить все ее возражения. - Обязуюсь вести себя прилично и вернуть вас домой в целости и сохранности… - Я тоже сто лет не была в ресторане… Если честно, я там вообще ни разу не была. Как-то не случалось. Наверное, это не мой тип отдыха. Да и надеть мне туда абсолютно нечего, - хитрить и сочинять что-то Татьяна не хотела и выложила все, как есть. - Так даже и лучше! - Сергея ее признания ничуть не смутили. - Значит, начнем вечер с похода в магазин. Я знаю, что вам нужно: яркое красное платье! Вот вы говорили про красную тряпку для неприятностей, а мы с вами купим красную, но не тряпку, а обалденную вещь, которой будем заманивать приятности и удачу. Я уже прямо вижу вас в таком наряде! Кстати, вы знаете, что красный цвет - очень особенный, почти мистический. Это первый "одомашненный" человеком цвет, который он использовал еще для скальной живописи. В красной форме, согласно статистике, спортсмены чаще побеждают. Даже если стены в доме покрасить в такой цвет, на отопление квартиры уйдет меньше энергии. Так что грех не воспользоваться. - Сергей, остановитесь! Вы меня смущаете… Если честно, я не понимаю, зачем вам это все… Вы же, надеюсь, не будете говорить, что я сразила вас своей неземной красотой… - Нет. Хотя вы очень милая и симпатичная. Но дело не только в этом - я уважаю людей, которые не бросают одиноких и беспомощных бабушек и собак. Это же важнее и привлекательнее внешней красоты, не так ли?... Платье они купили. Достаточно строгое, но именно красное и яркое. Татьяна сначала даже не решалась его примерить, а потом не могла поверить, что это она - та привлекательная молодая женщина в зеркале. И ресторан тоже был. И вино, и музыка, и блюда особенные… А еще неспешный доверительный разговор и завораживающая атмосфера спокойствия и беззаботности… На следующий вечер Сергей с Найдой зашли за Татьяной и Джонни перед прогулкой. - Смотри, что я нашел, - Сергей вкатил в квартиру старую детскую коляску. - Она, конечно, древняя, зато очень крепкая и надежная. С таким запасом прочности, что меня, думаю, выдержит! И, видя непонимающее Татьянино лицо, рассмеялся: - Давай попробуем Джонни на ней вывозить на улицу. Это же гораздо проще будет, чем на покрывале выносить… Получилось как нельзя лучше. Поместился Джонни отлично, а спустить коляску на лифте и поднять обратно не составляло никакого труда. - Как же я сама до такого не додумалась! - Татьяна радовалась за Джонни, со спокойным достоинством разъезжающего в детской коляске. - Это же настоящее спасение! Спустя несколько дней Татьянин сосед сам пришел к ней с повинной, причем протрезвевший и приведший себя в порядок. Немного смущаясь и не решаясь смотреть ей в глаза, заявил, что устроился на работу, и клятвенно обещал возмещать с каждой зарплаты нанесенный ущерб… Через неделю Сергей позвонил Татьяне и предупредил, что вечером у нее будет важная встреча с очень нужным человеком. И в назначенное время познакомил ее с приятной, спокойной и обстоятельной женщиной, представив ее как сиделку для Татьяниной бабушки. - Танюш, делать все самой - это не подвиг и не обязанность. Это глупость по отношению к самой себе. Долго ты не сможешь сражаться в таком режиме, и хуже в этой ситуации будет всем, - Сергей убеждал сомневающуюся Татьяну после знакомства с сиделкой. - Она опытная и ответственная. А у тебя появится столь нужное тебе свободное время… А через месяц Сергей сделал Татьяне предложение. В свадебное путешествие на снятом доме на колесах отправились вчетвером: с Найдой и Джонни. Красная тряпка… Нет, дело все-таки не в ней. Как бы то ни было, мы сами притягиваем к себе и хорошее, и плохое. На важных поворотах судьбы только мы решаем, как поступить. Только мы несем ответственность за свои дела. Мы можем превратить чужую жизнь в ад или, наоборот, подарить счастье… Мы - почти волшебники и можем многое, если захотим. Хотите и делайте… Пожалуйста. __ ЛЮДМИЛА ПРИЛУЦКАЯ

От любви до ненависти один шаг Офицер милиции, договорившись, взял у коллег из кинологической службы щенка немецкой овчарки, выбрав самого мощного, сильного и смелого из помёта. Щенок стал новогодним подарком-сюрпризом для дочек, давно мечтавших о такой собаке. Имя для щенка давно уже было приготовлено — Том. Том обладал отменным аппетитом и большой сообразительностью. Рос очень быстро. Хозяин не жалел времени на питомца. В восемь месяцев Том прошёл ОКД на отлично, а когда ему исполнился год, с тем же результатом прошёл курс ЗКС. Из щенка Том превратился в серьёзного, крупного, мощного, красивого, чрезвычайно умного пса. Семья очень гордилась своим Томом. В их и соседних больших московских дворах красавца и умницу Тома знали и уважали все, от мала до велика. Восхищённые, порой с лёгкой завистью взгляды окружающих, их похвалы в адрес Тома, фанатичная преданность семье и безупречное послушание собаки, тешили самолюбие тщеславного хозяина, старавшегося всеми способами увеличить свой вес в обществе. Недоверчивый, молодой, не по годам серьёзный, большой пёс дома мог и повеселиться. Был у него свой коронный номер. Когда кто-то из домашних начинал напевать том-том-том-том-том, Том начинал танцевать. Он вставал на задние лапы и, смешно подпрыгивая, высунув язык и улыбаясь во всю свою пасть, кружился во все стороны под аплодисменты и смех домочадцев. Том любил исполнять этот номер, уговаривать его не приходилось. Жизнь шла своим чередом. Хозяин для продвижения по карьерной лестнице поступил в Академию МВД. Времени на собаку оставалось всё меньше и меньше. Жена хозяина всё чаще начала жаловаться на бесконечные уборки большой квартиры от шерсти овчарки, на нехватку времени, на усталость после работы, боязнь гулять с такой большой мощной собакой. В конце концов, однажды она безапелляционно заявила, что «такой» собаке не место в городской квартире. Недолго думая, Тома перевезли к родителям хозяина, пенсионерам, проживавшим в области в частном доме. Родители жены, жившие в соседнем населённом пункте, наотрез отказались принять такую собаку-обузу. Большого красавца Тома, привыкшего жить с хозяевами в просторной квартире, поместили на участке в небольшом вольере. Старики любили животных, но переживали, что не справятся и не смогут прокормить овчарку на свои скромные пенсии. Отец ещё подрабатывал, но частный дом требует немалых расходов. К тому же сын после женитьбы постоянно просил у родителей финансовой помощи на покупку мебели, ремонт квартиры, новую машину, поездку к морю и просто «дотянуть до зарплаты». Он обещал родителям, что Том быстро привыкнет, и каждую неделю он будет приезжать и привозить для него продукты. — Всё будет хорошо! Любимый хозяин уехал, погрузив в багажник картошку, банки с заготовками и, не забыв взять у матери денег на бензин, укатил домой, а растерянный, плачущий Том остался у стариков. Он метался по вольеру, не понимая, за что с ним так поступили, в чём он провинился и как дальше жить. После долгих раздумий Том решил ждать, когда его заберут домой. Через несколько дней мать звонила сыну: — Сынок, забери ты, пожалуйста, Тома. Ничего не ест четвёртый день, а по ночам воет так, что душа разрывается. Плачет, из глаз слёзы текут как у человека. Мы не можем спать, и соседи жалуются. — Ничего страшного. Захочет — поест. Потерпите, он привыкнет, собаки ко всему привыкают. Только из вольера его пока не выпускайте. Мы приедем в выходные, — успокоил сын. В субботу приехали всей семьёй, привезли продукты для собаки. — Томииик, ой, наш Томиик! Как же мы соскучились! — притворно сюсюкала жена хозяина. Тома выпустили из вольера, играли, угощали и ласкали. Радости умной и преданной овчарки не было предела. Счастливый пёс по собственной инициативе даже несколько раз исполнил свой коронный номер. Наконец-то его заберут домой! Гости-хозяева уехали, а Том остался сидеть в вольере. Они приезжали и уезжали много раз, только без него. Постепенно Том привык к добрым старикам, каждый вечер они выпускали его побегать по участку. Том не переставал ждать возвращения домой, горячо веря в справедливость и хозяйскую любовь. Он жил надеждой. В стране грянули большие перемены девяностых. Отец хозяина потерял работу, а сам хозяин Тома служил теперь уже в Управлении, занимая довольно серьёзную, высокооплачиваемую должность, как и его жена в крупном коммерческом банке. Старики больше не могли оказывать им помощь, все их накопленные деньги были потрачены на новую «Волгу» для сына и тот стал приезжать всё реже и реже, ссылаясь на занятость. Иногда сын приезжал раз в два-три месяца, привозя килограмм крупы для своей собаки, съедающей ведро каши в день. Просить помощи старики стеснялись. Стали задерживать выплаты пенсий. Настали тяжёлые времена. Том практически голодал, его кормили как поросёнка комбикормом с картофельными очистками. Хлеб стал для овчарки лакомством в то время, как большой холодильник в квартире его хозяина был забит до отказа дорогими деликатесами, мясом и икрой. Постепенно Том превратился из молодого, жизнерадостного пса в унылого старика. Что-то надломилось в его душе. Он целыми днями, сгорбившись, сидел в вольере, похудевший, осунувшийся, опустив свою голову со скорбными, слезящимися глазами. Том перестал ждать. Он понял, что в прошлую жизнь, домой, обратной дороги нет и уже не будет, никто его туда не впустит. Его предали. Он им не нужен! Чтобы хоть как-то продержаться самим и подкормить своего Тома, старики завели десяток кур-несушек. Оголодавший Том, выпущенный побегать из вольера, не смог справиться с соблазном. Он перемахнул через сетку-рабицу в птичий загончик и, отплёвываясь от перьев, съел двух кур. Повздыхав, старик сделал курам высокий забор из досок, чтобы история не повторилась. Через несколько дней приехал хозяин, он решил наказать Тома за «обжорство» курами. Пёс уже не бросался к нему и не радовался как прежде. Взяв железный прут, показывая на курятник со словами «нельзя», хозяин ударил Тома и замахнулся второй раз. Одно мгновение, и прут выпал из руки, грамотно, но щадяще зафиксированной обученной овчаркой. Хозяин испугался, глядя в глаза Тома, в них блеснуло что-то незнакомое и недоброе. — Ах ты змеёныш неблагодарный! Ты, значит, так!!! На хозяина!!! Прибежали старики, успокоили Тома. Дома обработали сыну неглубокие ранки. Рукав дорогой кожаной куртки сына был порван, а вернее, его практически не было. Он был вне себя от злобы и, пообещав Тому показать на завтра «где раки зимуют», уехал. Утром он приехал с табельным оружием. — Я его забираю, пока он вас самих не сожрал вместо кур. — А куда же ты его, сынок? — удивлённо спросила мать. — Туда, куда ему и дорога… В лес гулять поедем, — ответил сын и, взяв поводок, строгий ошейник и намордник, направился в сарай. Старики вышли во двор. Сын вынес из сарая лопату и положил в багажник новенькой «Волги». Подойдя с амуницией к вольеру, открыл дверь и наигранно весело позвал Тома: — Том, ко мне! Гулять! Том, почувствовав фальшь и зло, исходившее от человека, которому он больше не верил, ощетинился и предупреждающе зарычал. — А ты домой хочешь? Тогда поехали домой! Домой!!! Пёс не двигался с места. Дрожа от напряжения, он рычал и скалился как волк. Первым не выдержал отец: — Оставь его, не трогай! Взволнованная мать поддержала отца: — Да шут с ними, с курами. Он нам не мешает, мы к нему привыкли. А за куртку мы тебе, сынок, деньги отдадим, новую купишь. Отец вон своего «Москвича"-старичка на запчасти сторговался продать. Ничего, проживём! Сын не собирался отступать, его ревнивое самолюбие «хозяина» было глубоко уязвлено. — Том! Ко мне!!! Я кому сказал!!! Мать проскользнула в вольер к Тому и загородила его собой: — Не отдам! Уезжай, сынок, с Богом, — с трудом произнесла старая женщина. Отец встал рядом с ней, успокаивая. — Вы… из-за какой-то собаки… меня… — задохнулся от гнева сын. — Мы теперь его хозяева, — решительно заговорил отец, — ты, сын, говоришь из-за какой-то собаки. Он за тебя жизнь готов был отдать, а ты его выкинул с глаз долой. Зачем заводил? Для игрушки? Кур он порвал, так туда им и дорога, хоть поел пёс в волю. Куртку тебе порвал, да пару царапин сделал? А ты ему его собачью душу порвал в клочья! Он еле как выжил после этого. Он нам с матерью доверился, а ты теперь, значит, лопату в багажник и Тому пулю в лоб? В расход? А может, уж и нас с матерью заодно прихватишь?! Не бывать этому, пока я жив! Уезжай, успокоишься — приедешь. — Ну спасибо вам! — кровно обиженный сын с силой выбросил из багажника к ногам стариков лопату, хлопнул дверью новенького автомобиля и уехал. Том остался жить со стариками. Всё у них со временем наладилось, деда — опытного механика опять позвали на подработку. Сын с семьёй, успокоившись, изредка заезжал к родителям. Том до конца своих дней не подпускал к себе никого, кроме своих стариков, которых любил больше жизни. От любви до ненависти один шаг. Не делайте его никогда! __ Наталия С.