Предыдущая публикация
19 февраля – 85 лет назад отошел ко Господу архиепископ Феофан (Быстров) Полтавский и Переяславский /12.
01.1873 – 19.02.1940/
Архиепископ Феофан Полтавский, Новый Затворник, великий богослов нашего времени, истинный подвижник веры и благочестия, ревнитель чистоты Православия, известен как духовный отец Царской Семьи.
Родился в Новгородской губернии, в многодетной семье сельского священника, все богатство которой составляло благочестие родителей.
Еще в детстве владыка вкусил дара молитвы, и молитва стала наставником его на всю жизнь. По бедности родителей рано покинул родной дом.
Он был определен в начальное Духовное училище при Александро-Невской Лавре на казенный счет, по окончании которого учился в Санкт-Петербургских Духовных семинарии и Академии. В возрасте 21-го года он блистательно завершил свое образование и был оставлен при Академии для научной и преподавательской деятельности.
В 1898 году – иеромонах. В 1901 - архимандрита. В 1905 году он был впервые принят Государем Императором Николаем ІІ и вскоре получил предложение стать духовником Царской Семьи.
Архимандрит Феофан не был политическим или административным советником Императора – он был “совестью Царя” и оказывал доброе влияние на всю Августейшую Семью.
В 1909 году хиротонисан во епископа. Новопосвященный епископ Феофан получил в подарок от Государя Николая ІІ, Государыни Александры Федоровны и всей Августейшей Семьи панагию, такую же, какую носил затворник Вышенский Преосвященный Феофан /+19.01.1894/, – с изображением Нерукотворного Образа Христа Спасителя.
В будущем, уже за пределами нашей Родины, архимандрит Феофан вспоминал «с великим умилением, как он совершал по будним дням во дворцовом храме Литургию, а Государыня Императрица и четыре Великих Княжны сами пели на клиросе всю Литургию и исповедовались всегда со слезами».
Владыка Феофан был дружен с убиенным Григорием Распутиным. Владыка всегда искал людей святой жизни и он, как человек высокой подвижнической жизни, увидел в Григории Распутине - раба Божия и святого человека, который доходил до такого глубокого молитвенного настроения, которое владыка встречал в редких случаях среди наиболее выдающихся представителей нашего монашества.
Особое место в эти годы в его душе занимал Валаамский монастырь, где он часто уединялся. Нередко также он ездил к старцам в Гефсиманский скит Троице-Сергиевой Лавры, где в начале ХХ века подвизались два благодатных старца – отец Исидор /+17.02.1908/ и отец Варнава /+17.02.1906/.
В 1912 году владыка был назначен на Астраханскую кафедру.
Здесь жизнь владыки была строго подвижническая: питался он простой пищей по уставу монашескому, спал он не на перине, а на войлочной кошме, а в головах было что-то твердое, зашитое в материю… Пальцы его левой руки всегда перебирали узелки четок.
Но самое удивительное произошло в день отъезда астраханского епископа на новую кафедру, когда оказалось, что в архиерейской казне нет денег даже на билет до Полтавы, куда он назначался указом императора от 8 марта 1913 года.
Его провожали не только православные, но и татары, и армяне, и даже евреи. Это были те, кто получал поддержку от владыки.
Астраханцы не хотели отпускать своего любимого архипастыря. Но, когда он все-таки должен был уезжать, на вокзале собралась громадная толпа людей, и несколько сот человек легли на рельсы перед паровозом, чтобы поезд не мог идти… Это продолжалось несколько часов.
Это, действительно, свидетельствует о том, что народ понял, кого он имел своим духовным руководителем и кого он терял в этот день.
С 1913 года архиепископ Полтавский и Переяславский. На Полтавской кафедре архиепископ Феофан прослужил до 1919 года.
Очень печальным было первое впечатление новоназначенного в Полтаву Архипастыря. Кафедральный собор при богослужениях был пуст. И Архипастырь обращается с усердной молитвой к Господу Богу, дабы Господь возбудил в новой пастве его ревность духовную, возжег в душах жажду покаянной молитвы.
И молитва Святителя была услышана. Храм наполнялся молящимися с каждым днем все больше. Молитвенная сосредоточенность Архиерея передалась духовенству. Народ сразу почувствовал это, люди стали усердно молиться.
Огромное впечатление производили на верующих тихие проповеди Владыки, сказанные в пророческом духе, но не от себя, а от лица угодников Божиих, предвозвещавших о страшных событиях в России и в мире, которые наступят очень скоро. Слова Владыки Феофана действовали подобно ударам грома. Богослужение в Успенском кафедральном соборе в Полтаве преобразились.
Главное внимание владыка Феофан обратил на архиерейский хор. Он подыскал особого регента, с детских лет певшего в хоре и понимающего, каким должно быть церковное пение. Был организован архиерейский хор в пятьдесят человек, из тридцати мальчиков и двадцати взрослых.
Трудами нового Архиерея в короткий срок преобразился кафедральный собор с его богослужением, и паства ответила на эти заботы трогательной любовью и преданностью. Известно, стало, что молитвами Владыки ко Господу совершались исцеления больных и другие благодатные знамения.
Добрый и снисходительный, он становился совсем иным, когда находился в алтаре: здесь он был строгим, даже суровым и внушал трепет. Однажды, при большом стечении причастников некий А. П. вошел в алтарь вместе с церковными прислужниками, надеясь причаститься вне очереди. На всю жизнь он запомнил тот грозный шепот, с которым Владыка выпроводил его вон.
Обычный день у владыки Феофана в ту пору в Полтаве распределялся так. Вставал он от сна во второй половине ночи и совершал свое молитвенное правило. Утром, по колокольному звону, он шел в домовую церковь, где очередной иеромонах совершал утреннюю службу и Божественную литургию.
После Литургии Владыка пил кофе и удалялся в свой кабинет, где занимался епархиальными делами, а затем переходил к излюбленному чтению Святых Отцов. Много писал. По полудни – обед. Если позволяла погода, выходил кратко в сад и, гуляя, совершал непрестанную молитву Иисусову. Затем снова удалялся в кабинет.
По звону к Вечерне шел в церковь. После Вечерни – прием посетителей. Посетителей бывало так много, что Владыка очень уставал. После ужина – свободное время для собеседований с причтом и кабинетной работы.
Обстановка его кабинета была самая простая. В углу стояла железная кровать с досками вместо матраца, на которой Владыка иногда немного спал. Было много икон, Владыка молился пред ними подолгу, со свечой в руке, несмотря на зажженные лампады.
Трапеза его была самой простой, и ел он очень мало. Изредка выходил в сад подышать свежим воздухом. Когда сильно переутомлялся, изнемогши от приемов, уединялся на несколько дней в Лубненский Спасо-Преображенский монастырь. Отдохнув немного, снова принимался за тот же труд.
В июле 1914 года Россия вступила в войну с Германией и ее союзниками. Военные действия, конечно же, сильно волновали Владыку. По призыву архиепископа Полтавского и Переяславского Полтава с готовностью открыла военные госпитали для раненых.
Сам Владыка даже перешел жить в семинарию, а свой переоборудованный дом передал под военный госпиталь.
Страну обуревали нарастающие страсти накануне великих и необратимых эсхатологических событий. Архиепископ Феофан был глубоко потрясен отречением Государя Николая ІІ от престола. Он ясно понимал, что этот шаг Царь сделал не только под давлением своего окружения – для Государя он был последним шагом на пути служения народу, который он обещал защищать.
В стране началась гражданская война. Архиепископу Феофану пришлось пережить большие неприятности и от чекистов, и от столкновения с украинскими самостийниками, петлюровцами.
«Самостийники», поддерживавшие провозглашение Центральной радой в Киеве украинской автокефалии требовали от владыки совершить в кафедральном соборе торжественную панихиду по Иване Мазепе, а за отказ выполнить это их требование посадили его в тюрьму, откуда он вышел только когда в Полтаву вошла Добровольческая армия.
Но через несколько месяцев ей пришлось отступать. Группа эвакуированных архипастырей с остатками Белой армии отошла в Крым. Спустя три месяца владыка Феофан вместе с другими русскими иерархами перебрался в Константинополь. Архиепископу Полтавскому и Переяславскому пришлось принять скорбный жребий изгнанничества.
Из Константинополя русские иерархи выехали в основном в Югославию. Владыка Феофан стал игуменом Петковицкого монастыря, но позже, по состоянию здоровья, поселился в небольшом монастыре на фактически пустом побережье Адриатического моря, в котором службы не совершались. Здесь Владыка перенес тяжкую болезнь, от которой исцелился только чудом.
Позже он служил в одном из русских монастырей Югославии. Нелегко было ему в этой стране, но он безропотно переносил все, уповая только на милость Божию.
В середине 20-х годов владыка Феофан получил предложение от Святого Синода Болгарской Православной Церкви переехать на жительство в Софию. В столице Болгарии Владыке были предоставлены две комнаты в Синодальной Палате.
Пять лет прожил архиепископ Феофан в Болгарии, в Софии и Варне. В 1931 года он навсегда покинул гостеприимную Болгарию и переехал во Францию, в Париж, где жил очень замкнуто, поскольку время было неспокойное.
В усадьбе бывшей полтавской помещицы было три пещеры. Одну из них приспособили под церковь, вторая стала служить кельей для архиепископа Феофана.
Жизнь в пещерах сделала его совершенным отшельником. Подражая глубоко почитаемому епископу Феофану, Вышенскому Затворнику (в то время еще непрославленному), архиепископ Феофан совершал в своем уединении ежедневно Божественную литургию.
Последние месяцы своей жизни владыка Феофан сильно болел. Его слабое здоровье подрывалось еще и строгим аскетическим образом жизни.
В этой своей пещере-келье святитель Феофан и отошел к Господу около трех часов ночи 6/19 февраля 1940 года, причастившись запасными дарами. Отошел, как и жил, тихо и скромно. Как он умирал, никто не знает.
На его отпевании и погребении в пещере присутствовали только четыре православных человека. Покойный иерарх был в полном архиерейском облачении, митре и с панагией – даром Императора Николая ІІ. Отпевал его и хоронил православный иеромонах Варнава, его духовник, живший в селении неподалеку.
Великий Святитель был похоронен очень скромно. Его одинокая могила находилась на общественном кладбище на окраине Лимерэ, под номером 432.
21 июля 2022 года после предварительного согласования с местными властями (переговоры шли несколько лет) состоялась эксгумация останков приснопамятного архипастыря на муниципальном кладбище города Лимэре.
В аэропорту г.Санкт-Петербург гроб с телом архиерея встретили и доставили в Александро-Невскую Лавру.
Следующая публикация
Нет комментариев