Предыдущая публикация
1.
5.2. УБИЙСТВО БЕРИИ. ХРУЩЁВСКАЯ ПОПЫТКА ВОЗРОЖДЕНИЯ КОММУНИСТИЧЕСКОГО МИФА
Классиками марксизма была создана научная теория развития общества, в основе которой лежит представление о поступательном развитии производительных сил. Была сформулирована теория об общественно-экономических формациях, базирующихся на определённом способе производства. Наконец, в «Капитале» Маркса был дан анализ капиталистического способа производства и обоснована необходимость и неизбежность его революционной смены обществом нового типа. Обществом, отрицающим эксплуатацию человека человеком. Обществом реального гуманизма. Предполагалось, что эта смена произойдёт революционным путём, практически одновременно в самых развитых странах, с самым высоким уровнем развития производительных сил. И для установления нового строя будет достаточно экспроприации экспроприаторов и разрушение самой основы эксплуататорского строя путём отмены денег, наёмного труда, замены рыночных отношений прямым распределением. Никаких усилий, тем более героических, кроме самой революции, для построения нового общества не предполагалось.
Фактически установление нового строя мыслилось как одномоментное. Строить коммунизм не было необходимости. Его необходимо было установить.
Революция в России (явно в не самой экономически развитой стране) в мировую революцию не переросла. Тем не менее она победила. Уровень производительных сил, даже при условии экспроприации эксплуататоров и отмене капиталистической товарно-денежной системы хозяйства, не только сытого изобилия, но даже мало-мальски значимого достатка для всего населения не обеспечивал. Перед революционной партией встала дилемма: начинать немедленно революционную войну или, окопавшись в крепости, копить силы и ждать начала революции в Европе.
Время шло, а рай справедливости не наступал. Мало того, чтобы не быть раздавленными, необходимо было, стиснув зубы, работать в условиях сверхнапряжения сил и, терпя лишения, готовиться к неизбежной войне. Призрак коммунизма, маячащий на горизонте, с каждой героической пятилеткой не становился ближе.
Война оказалась самой тяжёлой и кровопролитной из всех когда-либо бывших на Земле войн. Война завершилась нашей триумфальной победой, расширением границ коммунистической империи.
Помимо огромных людских потерь, война принесла разруху. Продолжая терпеть лишения, мы всё с тем же перенапряжением сил восстанавливали разрушенное войной хозяйство. С момента революции прошло 20, 30, 40 лет. Трудовое население страны, в основном, уже состояло из тех, кто родился после нашей революционной победы и продолжало всё так же терпеть лишения и трудиться во имя обещанного земного рая.
С созданием атомной бомбы война с противостоящим капиталистическим миром, даже победа в такой войне, не воодушевляла. Осознание бесперспективности войн вынуждало искать пути мирного сосуществования. Одновременно сокращение гонки вооружений позволяло в хоть какой-то мере увеличить поток средств, направляемых на благосостояние тех самых трудящихся, во имя которых совершалась та, уже далёкая, социалистическая революция.
Триумфатор генералиссимус Сталин в послевоенные годы осознавал, что народ вправе спросить, во имя чего были пролиты реки крови. Причины войны, ход войны, её итоги требовали переосмысления.
На протяжении многих лет, живя проблемами и бедами России, руководя русским народом, Сталин начинал ощущать себя не просто вождём русского народа, но и его частицей. Руководимая им страна пришла к триумфальной победе. Приходило осознание, что за идеологической мишурой скрывается совсем иная подоплёка. Он начинал понимать, что за идеологическим словоблудием, будь то нацизм или либерализм, маячит лютый враг, враг метафизический, враг концептуальный, который в зверином остервенении ведёт борьбу не с коммунистической идеей, не с социалистическим строем, а с чем-то несоизмеримо более глубоким и важным, что несёт в себе русский народ. И что победа одержана не благодаря коммунистическим лозунгам и мифам, а независимо от них и даже вопреки им. Что победа коренится в самоотверженном служении русского народа своей избраннической миссии быть последней силой удерживающей.
Он понимал, что Зиновьев, Каменев, Троцкий, Ягода боролись не с ним лично и не с идеей коммунизма. Они ненавидели и боролись, возможно подсознательно, с чем-то глубинным и неискоренимым, что живёт в русском народе, с которым Сталин стал себя отождествлять.
Исследователи и биографы разных толков отмечают, что в послевоенные годы, возможно, на фоне старческого маразма, в Сталине начал просыпаться антисемитизм. Космополиты, врачи-вредители, подготовка к депортации выдвигаются как доказательство антисемитизма Сталина.
3:22:40
Следующая публикация
Нет комментариев