Изобретать велосипед – занятие неблагодарное. Недостатки социалистической системы – увы – кричаще очевидны. Рассуждения на этот счёт банально избиты и при этом вопиюще поверхностны.
На заре социалистических преобразований социалистический строй, как и механизм его функционирования, никаких тайн не представлял. Та фантастическая картина, которая была создана словоблудием поколений ремесленников от марксизма, возникла значительно позже. Поэтому теорию социализма лучше изучать по первоисточникам. Речь идёт не об основоположниках (их представления о грядущем обществе не выходили за пределы самых общих схем), а о реальных участниках революционных свершений, созидателях нового общества, в большинстве своём отличавшихся искренней верой, ортодоксальностью и научной добросовестностью.
В дальнейшем, когда ползучий ревизионизм подменил революционную ортодоксальность, на место веры пришло лицемерие, а научная добросовестность сменилась словоблудием, их имена и теории были преданы забвению, и лишь эпоха контрреволюции вновь востребовала их труды.
2.2.1.«ГЕРОИЧЕСКИЙ ПЕРИОД ВЕЛИКОЙ РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ» 1924 Г. Л. КРИЦМАН: ОРТОДОКСАЛЬНОСТЬ + НАУЧНАЯ ДОБРОСОВЕСТНОСТЬ. НЕСОВЕРШЕНСТВО ПЛАНИРОВАНИЯ - КАК ИСТОЧНИК ВСЕХ БЕД.
Великая русская революция – «первая пролетарская революция и, следовательно, первый этап мировой пролетарской революции». Имя русской она носит исключительно по географическому признаку.
Складывающийся в результате революции хозяйственный строй в полном соответствии с теорией марксизма представляет собой, «во-первых, хозяйство натуральное, во-вторых, хозяйство централизованное».
«Для пролетарской революции характерен переход к явной организации народного хозяйства вместо прежней фетишистски извращённой, уничтожение фетишистских отношений и установление прямых и непосредственных, открытых связей между различными частями советского народного хозяйства.
Её проявлением была характерная именно для этой эпохи тенденция к уничтожению рынка, к уничтожению товарных, денежных и кредитных отношений, к уничтожению товарного хозяйства, а вместе с ним и товарного фетишизма и замене товарного хозяйства хозяйством натуральным».(6-с.82)
Экономическая сторона социалистической революции состоит «в смене товарно-капиталистической организации производства его натурально-социалистической организацией», «в удушении рынка и уничтожении свободной торговли», «ибо рынок, это – та почва, из которой капитал, подобно Антею, черпает новые и новые силы».(6-с.112)
Кардинальный мерой социалистического строительства была фактическая отмена денег. «Деньги постепенно теряли всякое значение. Обязательства (хотя бы формального) размена кредитных денег на золото не существовало, вновь печатаемые денежные знаки назывались попросту расчётными знаками».
Отмена денег осуществлялась в полном соответствии с революционной теорией, требовавшей обобществления как средств производства, так и средств обращения, что особо подчёркивалось и I-ой (1903 г.), и II-ой (1918 г.) программой партии. Деньги как средство обращения не могли впредь находиться, как в ведении отдельных предприятий, так и в руках частных лиц. Обращение должно стать безденежным. Поэтому организация обращения должна была быть полностью сосредоточена в руках органов революционной власти и осуществляться в безденежной, счётно-учётной форме. «Государство стремилось расчёты между государственными учреждениями производить без участия расчётных знаков путём бухгалтерских взаимных перечислений. Точно так же отмирала и налоговая система, заменявшаяся общественным распределением». «Предприятия жили по сметам, а доходы поступали (…) в государственную кассу». «Народный Комиссариат Рабоче-Крестьянской Инспекции (…) осуществлял контроль над деятельностью всех учреждений Республики, в том числе и хозяйственных, особенно в вопросах финансирования, снабжения и распределения».
При капитализме функцию распределения осуществляют деньги как средство обращения, лимитируя производство платёжеспособным спросом, порождая рыночную анархию распределения, кризисы перепроизводства.
«Переход к натуральным (социалистическим) хозяйственным отношениям означает разрыв товарной связи. Производитель продукта передаёт его в распоряжение распределяющего государственного органа, сбывает его, но это обстоятельство не означает для него само по себе возможности получить необходимые ему продукты. Эта возможность создаётся лишь тем обстоятельством, что и другие производители также сдают свои продукты распределяющим органам, и в порядке производимого последними распределения наш производитель может получить необходимые ему продукты. Получит ли он данный продукт и притом в необходимом количестве, это, поскольку производство и снабжение ведётся не по наперёд установленному расчёту (плану), а стихийно, т.е. многими органами, исходящими каждый из наличия и ожидаемых поступлений: одни – материалов производства, другие – готового для распределения продукта, - неизвестно. И в этом проявляется анархия такого натурального общества».(6-с.118)
«В товарно-капиталистическом обществе, характеризующемся анархией распределения (следовательно, сбыта), кризис выступает как кризис сбыта, как невозможность реализовать товары, имеющиеся у производителя. Наоборот в пролетарско-натуральном обществе, характеризующемся анархией снабжения, кризис выступает как кризис снабжения, как невозможность получить продукты, необходимые для потребления.
Иными словами, в товарно-капиталистическом обществе кризис производства выступает в виде кризиса перепроизводства, в пролетарско-натуральном в виде – противоположного по форме – кризиса недопроизводства.
Расстройство хозяйственной жизни, выявление хозяйственной анархии, принимает в товарно-капиталистическом хозяйстве форму всеобщего избытка, в пролетарско-натуральном хозяйстве форму всеобщего недостатка» (дефицита).
«Сказанное относится и к рабочей силе. В товарно-капиталистическом обществе, где рабочая сила – один из товаров, анархия хозяйственной жизни приводит к тому, что рабочая сила лежит без движения у её первоначальных владельцев, у рабочих происходит рост безработицы.
В пролетарско-натуральном обществе рабочая сила лежит без движения у её потребителей – аналогией безработицы являются весьма характерные для этого строя простои, перебои в работе, прогулы рабочих в результате перебоев в снабжении предприятия или рабочих».(6-с.119-120)
Для нового строя становится характерным неудовлетворённый спрос в рабочей силе как производственном ресурсе, сочетаемый со скрытой безработицей, расточительной и нерациональной организацией труда. Нормой становится авральность, штурмовщина, ударность. «Недостаток в известных продуктах вёл к объявлению их производства «ударным». При распределении потребности производства, объявленного «ударным», удовлетворялись в первую очередь».(6-с.121)
В далёкие 20-е годы Крицман раскрывает преимущества, смело вскрывает пороки нового строя. Затратность, дефицитность, неограниченный спрос на ресурсы и неограниченный рост производства, скрытая безработица и подавленная инфляция, расточительность, штурмовщина, очковтирательство и неэффективность. Всё нам близко и знакомо, есть лишь один нюанс. Крицман не называет новый строй социализмом. Чтобы стать социализмом, хозяйственный механизм должен стать единой фабрикой, охваченной единым народнохозяйственным планом, прописанным до мелочей, со скрупулёзной регламентацией всего и вся. Чтобы стать социализмом, ему не хватает всеохватывающей планомерности.
«Социалистическое хозяйство, это хозяйство и централизованное, и натуральное, для того, чтобы централизованное натуральное хозяйство стало хозяйством социалистическим, оно должно ещё стать и хозяйством планомерным. Это значит, что действия всех отдельных хозяйственных ячеек перестают при социализме определяться самими хозяйственными ячейками, что общественное хозяйство в целом становится сознательным, ведётся по определённому расписанию, по установленному наперёд плану».(6-с.115)
Крицман называет чудесную палочку-выручалочку, средство от всех бед, которое излечит все перечисленные пороки и противоречия переходной экономики. Здесь он предвосхищает многочисленные опусы последующих эпигонов, сделавших несовершенное планирование козлом отпущения и виновником всех бед.
Всегда кичившийся своей научной прозорливостью изгнанник Троцкий также не преминул усмотреть в несовершенном планировании повод для сталинских обвинений троцкистов в саботаже и вредительстве. «Нынешняя правящая клика заменила советскую, партийную, профессиональную и кооперативную демократию командованием чиновников. Но бюрократия, если б она даже сплошь состояла из гениев, не могла бы из своих канцелярий обеспечить необходимую пропорцию всех отраслей хозяйства, т.е. необходимое соответствие между производством и потреблением. То, что на языке сталинской юстиции называется «саботажем», есть на самом деле злосчастное последствие бюрократических методов командования. Явления диспропорции, расточительности, путаницы, все более возрастая, угрожают подорвать самые основы планового хозяйства. Бюрократия неизменно ищет «виноватого». Таков, в большинстве случаев, сокровенный смысл советских процессов против саботажников» (34 – с.580).
Комментарии 48