Предыдущая публикация
БЛАЖЕННАЯ АННА ИВАНОВНА ЛАШКИНА.
СМОЛЕНСКОЕ КЛАДБИЩЕ В
САНКТ-ПЕТЕРБУРГЕ
…Смоленское кладбище необычно. Принято считать (и зачастую так оно и есть), что
места захоронений – это юдоли сетования и плача. Но здесь всякую скорбь растворяет
радость. Этот кусочек Петербурга – не пристанище смерти, а источник утешения и
надежды, где люди черпают силы для дальнейшего несения своих жизненных крестов,
для мужественного преодоления всех препятствий на пути ко спасению.
На Смоленском кладбище, кроме Ксении Петербуржской, почивают еще две блаженные
старицы. Их могилки, находятся метрах в 50ти за часовней, в глубине кладбища. Это
блаженная Анна Ивановна Лашкина (Лукашева) и блаженная Ирина. О второй юродивой,
подвизавшейся в XIX веке, сведений практически не сохранилось. А об Анне Ивановне,
ее происхождении и благодатных дарованиях некоторые данные имеются.
Она стала преемницей блаженной Ксении в деле молитвенного предстояния за
северную столицу. Приблизительное время ее рождения – конец XVIII – начало XIX
века. Анна Ивановна родом была из знатной фамилии Лукашевых. Окончила институт
благородных девиц. Поражала собеседников знанием французского и немецкого
языков. В юности подвижница пережила нашествие Наполеона, была современницей
блестящей эпохи Александра Благословенного и Николая I, святителя Филарета
Московского и А.С. Пушкина…
К странничеству, а затем и к юродству Христа ради ее подтолкнула несчастная
неразделенная любовь. Около 1815–1820 годов Анна полюбила гвардейского
офицера, но тот, оставаясь равнодушным к ней, женился на другой. Чтобы пережить
эмоциональный стресс и прийти в себя, девушка удалилась из города. К этому времени
она уже была глубоко верующей. Душевная боль способствовала еще большему
погружению Анны Ивановны в истины Православия и в те утешения, которые Святая
Церковь во все времена предлагает своим верным чадам.
Возможно, что именно тогда она посетила те монастыри, где ученики преподобного
Паисия (Величковского) уже успели воссоздать благодатное старчество. Видимо, один
из старцев и открыл ей волю Божию – принять на себя подвиг юродства Христа ради.
Девушка с покорностью последовала предреченному ей пути, возвратилась в Петербург
и стала проводить свои дни в странствовании и мнимом безумии.
Начало ее подвига относится к 1823 году.
Она носила белый чепец, поверх которого повязывала ситцевый платок. Наготу ее
прикрывали грязные лохмотья. За плечами у блаженной был большой мешок, а в
руках палочка – необходимая принадлежность почти всех Христа ради юродивых.
Ее часто
видели на Сенной площади, в Гостином дворе, в Перинной линии и в иных людных
местах... Купцы, приказчики и другие добрые люди, видя эту оборванную женщину,
охотно подавали ей милостыню, а те, кто знал Анну Ивановну, дарили ей лоскутки
ситца, платки, башмаки, ленты: все это Анна Ивановна складывала в свой казавшийся
бездонным мешок, раздавала потом беднякам. Когда же мешок становился пустым,
Анна Ивановна клала в него камни и таскала их на себе.
Иногда она заходила в пансионы, институты, разговаривала с воспитанницами и
поражала всех отличным знанием немецкого и французского языков.
Большею частью Анна Ивановна жила и ночевала на Сенной площади в доме торговца
меховыми товарами Петухова (была даже восприемницей его детей), в квартирах
клириков Спасо-Сенновской церкви протоиерея Иоанна Иванова, священника Василия
Чулкова, в квартире сирот диакона той же церкви Березайских.
Почти каждый день она приходила в Спасо-Сенновский храм или к утрене, или к ранней
обедне: приложится к иконам, раздаст милостыню нищим, а потом зайдет к кому-нибудь.
Тут она и обедала, и пила чай, и ночевала.
Все жители Сенной площади - торговцы, приказчики, чернорабочие и многие из
духовных лиц, хорошо знавшие Анну Ивановну, - относились к ней с глубоким
уважением, видя, что это не просто нищая, а Христа ради юродивая, которая раздает
полученную милостыню тем, кто действительно в ней нуждается.
Так же, как и к блаженной Ксении, к Анне Ивановне по-особому относились извозчики.
Увидев Анну Ивановну, они наперегонки мчались к ней в своих пролетках, зная, что если
кто провезет юродивую хоть несколько метров, у того день будет прибыльным. Но АннаИвановна никогда не садилась в ту пролетку, которая примчалась первой: она на многих
кричала, шумела, грозила палкой и всегда выбирала того извозчика, которого считала
лучшим. За проезд Анна Ивановна всегда давала пятиалтынный, но извозчики не хотели
брать эту плату:
«Куда ты мне даешь пятиалтынный?.. Дай мне лучше копеечку... Не надо
пятиалтынного...» - говорили они и радовались, когда получали от Анны Ивановны
копеечку - эта копеечка, как они знали и верили, доставит удачу в дневной выручке.
Известны пророчества Анны Ивановны.
Протоиерей Покровской Коломенской церкви, отец Гавриил Михайлов, хорошо знал
Анну Ивановну, но недолюбливал ее. Иногда он подшучивал над юродивой.
Однажды хоронили богатого купца. На поминках, где собрались многие священники,
разговор пошел о добродетелях почившего, о том, как легко умирать людям, еще при
жизни исполнившим все, что надлежит исполнить христианину. Отец Гавриил, обращаясь
к Анне Ивановне, спросил:
«Вот и ты, Анна Ивановна, много постранствовала в своей жизни, много потрудилась, а
приготовилась ли ты к смерти? Ведь ты, я думаю, скоро умрешь».
«Батюшка, - ответила Анна Ивановна, - я всегда готова умереть. Я всю жизнь к этому
готовилась. Да вот мне жаль: когда я умру, и ты проживешь после меня не более одной
недели. А ведь у тебя семья, надо же и семью пожалеть».
Это же предсказание о его смерду после своей Анна Ивановна повторила отцу Гавриилу
и в другой раз, когда они встретилась на Садовой улице. Анна Ивановна подошла за
благословением, а отец Гавриил снова пошутил:
«Все еще странствуешь, а я думал, тебя давно уже нет...»
И действительно, через два дня после смерти Анны Ивановны отец Гавриил сильно
заболел и, несмотря на все усилия врачей, сразу скончался.
Протоиерею отцу Александру Листову, еще когда он служил иереем в
Спасо-Преображенской колтовской церкви, Анна Ивановна сказала:
«Ну, батюшка, ты скоро будешь большим священником, видишь: все бугорки да бугорки,
горки да горки, кресты да кресты... А деревьев-то, деревьев сколько! Вот ты там и будешь
большим священником!»
И действительно, в скором времени отца Александра неожиданно назначили
настоятелем храма на Большеохтинском кладбище и возвели в сан протоиерея.
Отцу Александру (он тогда уже служил на Охте) Анна Ивановна подала два куска розовой
материи:Возьми, батюшка, эти куски, они тебе к свадьбе пригодятся».
Отец Александр удивился - он не предвидел никакой свадьбы. И лишь когда к двум
дочерям батюшки посватались женихи, он понял смысл подарка Анны Ивановны.
У диакона Спасо-Сенновской церкви отца А. Васильева родился сын. Крестины
проводили дома, диакон был небогат, и гостей пригласили немного - родственников,
куму, кума, священника. Уже принесли крещенскую купель, когда диакон увидел, что к
парадному подъезду дома идет грязная, оборванная Анна Ивановна.
«Ах эта Анна... - растерялся отец диакон. - Опять притащилась... Куда же я ее дену? Придут
кум, кума, священник, может быть, гости... Что я с ней буду делать?»
«Ну, не волнуйся, - сказала матушка-родительница. - Я возьму ее к себе на кухню». И тут
они увидели, что Анна Ивановна вдруг повернула от парадного подъезда и направилась
к черной лестнице, ведущей на кухню.
Матушка встретила Анну Ивановну на кухне, и Анна Ивановна сразу сказала:
«Ах эта Анна... Опять притащилась... Ну куда вы ее денете? Придет батюшка, кум, кума, а
гостей-то, гостей сколько! Что вы с ней будете делать? Разве в кухню? Да нет, я уйду и
из кухни. На вот, возьми копейку-то, у вас средства небольшие, тебе это пригодится, это
новорожденному первый подарок».
Отдав копейку, Анна Ивановна сразу повернулась и ушла. Как и предсказала Анна
Ивановна, гостей на крестины неожиданно пришло очень много, и все принесли
новорожденному богатые подарки.
Особенно обличала Анна Ивановна заносчивость и чванливость.
У протоиерея Иванова однажды осталось ночевать много гостей. Кроватей и диванов
на всех не хватило, некоторым стелили на полу. На полу же постелили и бедной
родственнице, вдове сельского дьячка. У нее было два сына, которые с помощью
протоиерея были устроены в духовное училище. Вдова обиделась, что ей и сыновьям
выделили место на полу, и, укладывая сыновей, сказала:
«Ну что ж, детки, ложитесь. Вот будете профессорами да академистами, так вас не будут
на пол класть».
Анна Ивановна, которая тоже ночевала в этом доме (ее уложили на кухне), сказала:
«Какие у тебя они там профессора да академисты, оба они будут цапари да каменисты».
И действительно, оба сына этой вдовы за дурное поведение были уволены из духовного
училища и стали ворами и бродягами.
Вспоминали, как однажды зимой Анна Ивановна зашла в сад к этому же протоиереюстала охать и ахать от удивления.
«Яблок-то, яблок сколько! Ну, куда их столько девать-то? Эх, горе, горе, забыли подпереть
сучья-то... Ну вот, теперь они все и обломятся...»
На следующее лето в этом саду был такой урожай яблок, что многие ветки от тяжести
плодов действительно сломались...
Как-то, бродя по городу, Анна Ивановна зашла в Александро-Невскую лавру, и во дворе
ей попался молодой ученый архимандрит. Анна Ивановна подошла под благословение и
неожиданно сказала архимандриту, - что скоро он станет епископом.
И когда этот архимандрит был действительно возведен в епископский сан и стал
викарием Санкт-Петербургским, он вспомнил о предсказании Анны Ивановны, разыскав
ее и устроил в большеохтинскую богадельню. Но этому были не рады как сама Анна
Ивановна, так и ее соседки. Анна Ивановна не могла равнодушно смотреть на праздную
жизнь старушек в богадельне, проходившую в сплетнях и ссорах, - Анна Ивановна
вмешивалась в их ссоры, кричала на них, делала наставления, чем усугубляла и без
того недоброжелательные отношения. Старушки же, со своей стороны, относились к
Анне Ивановне с презрением. Анна Ивановна терпела обиды, не гневалась на своих
обидчиков, но, чтобы не вводить их в новые грехи, предпочитала жить на Сенной.
Блаженная Анна Ивановна предвидела свою смерть и сама выбрала место для своей
могилы.
Незадолго до смерти Анна Ивановна, захватив с собой погребальный покров, пришла
на Смоленское кладбище к отцу настоятелю храма Смоленской иконы Божией Матери.
Приведя отца настоятеля на то место, где теперь ее могила, Анна Ивановна разостлала
на земле покров и попросила отслужить панихиду по рабе Божией Анне. Когда панихида
была отслужена, Анна Ивановна пожертвовала свой покров в храм, с условием, чтобы
им покрывали бедных, убогих покойников. Отца настоятеля Анна Ивановна попросила
похоронить ее на том месте, где лежал на земле разостланный покров. Монахини
одного из санкт-петербургских женских монастырей, узнав, что Анна Ивановна выбрала
место для своей могилы на Смоленском кладбище, стали просить ее о том, чтобы она
завещала похоронить себя на монастырском кладбище, предлагая любое место, но
Анна Ивановна не изменила своего решения, желая, чтобы ее могила была недалеко от
часовни блаженной Ксении.
Вечером 1 июля 1853 года в тесной квартире Березайских Анна Ивановна тихо
безболезненно скончалась.
Окончилась земная жизнь великой подвижницы, которая избрав жизнь оборванной,
грязной побирушки, возбуждавшей то жалость, то отвращение у встречных, старалась
избавиться от всего земного, греховного.
Известие о смерти Анны Ивановны тотчас же разнеслось среди жителей Сенной
площади и окрестностей, и все, знавшие блаженную и почитавшие ее, поспешили ко
гробу усопшей праведницы. Приходили сотни, тысячи людей. Маленькая квартира не
могла вместить всех, усопшую вынесли в храм, и толпы народа приходили проститьсяс Анной Ивановной. Пять дней тысячи людей шли к Спасской церкви на Сенной - от
Гостиного двора, Перинной линии, всех улиц и переулков, окружавших Сенную площадь.
Хоронили Анну Ивановну 5 июля, и обширный храм не мог вместить всех, кто пришел на
панихиду: стояли на паперти и в ограде церкви. Вспоминали, что на кладбище собралось
тридцать - сорок тысяч человек.
В 90-х годах XIX века могила Анны Ивановны представляла собой простую насыпь,
обложенную по бокам дерном и покрытую сверху цокольной плитой с надписью,
сделанной, по всей вероятности, Петуховым:
«Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь. На сем месте погребено тело рабы Божией
Анны Ивановны Лашкиной, престарелой девицы, прожившей в юродстве Христа ради.
Я знал ее более тридцати лет, и была в одном положении. Скончалась июля 1 дня 1853
года».
На могиле стоял дубовый, увешанный иконами крест, пред которым теплилась лампада.
Из могильной насыпи посетители брали землю и уносили ее домой, как верное средство
от болезней. Разбираемую ежегодно землю приходилось насыпать снова и снова.
В самом конце XIX века над могилой Анны Ивановны была устроена часовня (разрушена
в годы богоборчества).
Молва о подвижнической жизни Анны Ивановны, о ее прозорливости долго хранилась
в народной памяти. Многие из тех, кто шел к блаженной Ксении, приходили и на могилу
Анны Ивановны, молились, просили у нее помощи в своих нуждах, брали землицы,
а затем шли к часовне блаженной Ксении, где и поминали Анну Ивановну вместе с
блаженной Ксенией.
Каждый посетитель кладбища, слышавший об Анне Ивановне, непременно заходил
помолиться на ее могилу, а зайдя в часовню блаженной Ксении, поминал в своих
молитвах Ксению и Анну.
Следующая публикация
Нет комментариев