Как и дневник Тани Савичевой, эти записи – одно из важнейших свидетельств блокады. Вот некоторые выдержки:
1 и 2 октября 1941 года
Мне — 16 лет, а здоровье у меня, как у 60-летнего старика. Эх, поскорее бы смерть пришла. Как бы так получилось, чтобы мама не была этим сильно удручена.
...Пойду в ополчение или еще куда, чтобы хоть не бесполезно умирать. Умру, так родину защищая.
28 ноября 1941 года
Сегодня придет мама, отнимет у меня хлебную ирину карточку – ну ладно, пожертвую ее для Иры (младшая сестра Юры), пусть хоть она останется жива из всей этой адской (неразборчиво), а я уж как-нибудь… Лишь бы вырваться отсюда… Лишь бы вырваться…
10 декабря 1941 года
Как это мучительно! Знаешь, что с каждым днем твои силы иссякают, что ты изнемогаешь от недоедания день ото дня все больше и больше, и дорога к смерти, голодной смерти, идет параболой с обратного ее конца, что чем дальше, тем быстрее становится этот процесс медленного умирания…
6 января 1942 года
Совсем почти не могу ни ходить, ни работать. Почти полное отсутствие сил. Мама еле тоже ходит — я уж себе даже представить этого не могу, как она ходит. Теперь она часто меня бьет, ругает, кричит, с ней происходят бурные нервные припадки. Она не может вынести моего никудышного вида — вида слабого от недостатка сил, голодающего, измученного человека, который еле передвигается с места на место, мешает и "притворяется" больным и бессильным. Но я ведь не симулирую свое бессилие. Нет! Это не притворство, силы… из меня уходят, уходят, плывут… А время тянется, тянется, и длинно, долго! О Господи, что со мной происходит? И сейчас я, я, я...(неразборчиво).
...Это была последняя запись в жизни Юры. Сестра и мать через два дня покинули Ленинград в числе эвакуированных, а Юра остался дома, так как не мог передвигаться. Мать умерла от истощения, как только приехала в эвакуацию. Сестра Ира до 1945 года находилась в детском доме, откуда ее затем забрала тетя.
Ещё главу и спать 📚
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Нет комментариев