Предыдущая публикация
Иоселиани принадлежит к небольшому числу режиссеров, не пошедших ни на политические, ни на художественные компромиссы.
Экспансия варварства и плебейства, превращение элитарной культуры в массовую — эти процессы Иоселиани на протяжении десятилетий наблюдал сначала с грустью, потом с отвращением. Сначала на материале советизированной Грузии, потом – «свободного мира».
Он прогремел уже своим полнометражным дебютом "Листопад" (1966). В фильме речь шла о том, как на советском заводе профанируют священный грузинский напиток — вино. И "Листопад", и позднее "Пастораль" (1976) столкнулись с нападками местного начальства, обиженного на то, как Иоселиани показал жизнь завода и жизнь деревни. Режиссер и дальше оставался плохим патриотом, всегда дистанцируясь от поднятого на поэтические котурны "грузинского мифа".
Но чем сильнее он дистанцировался, тем больше становился воплощением этого мифа — во всяком случае, для русской интеллигенции, выбравшей в качестве своего культового фильм Иоселиани "Жил певчий дрозд" (1970). Герой в нем обаятелен, поток жизни не иссякает, "пенится, как боржоми в бокале" (цитирую восторженного критика-шестидесятника), в нем есть и привкус горечи, и мудрость гения, и безупречно "французский вкус".
В Париже, Центральной Африке, в Тоскане или в Провансе – неважно где, Иоселини снимает один и тот же фильм, тема которого зародилась еще на обочине его грузинских картин и появилась крупным планом только в "Фаворитах луны" (1984) и "Охоте на бабочек" (1992). Это распад аристократических, а вслед за ними и буржуазных традиций и нашествие нуворишей; такое сочетание отзывается в фильмах режиссера специфическим смешением грусти и желчи. Традиции разрушаются — хоть грузинские, хоть африканские, а в роли нуворишей могут выступать и французы, и русские, и японцы.
Я близко знал Отара, с ним связаны незабываемые эпизоды моей жизни, и еще не раз о нем напишу.
А пока…светлая память и земля пухом, дорогой Отар.
Следующая публикация
Нет комментариев