Предыдущая публикация
ПРО БАЙКАЛ
Тело, изнеженное пятизвездочными отелями, откровенно жаловалось на ночёвки на карематах в палатке. Но уезжать не хотелось. Лето подарило жаркий август. Очень редкий на берегах Байкала.
Местные жители обычно шутят, что они зимой и летом в телогрейках, только летом их расстёгивают. Сейчас же вода прогрелась до купательной температуры во многих местах. Обычно – бегом в воду и ещё быстрее обратно.
Одна из приезжих «звёзд» рассказала журналистам, что она в истоке Ангары (где сильное течение и вода никогда не прогревается, поскольку выходит в реку из нижних слоёв озера), да ещё в начале лета (когда вода ещё нигде не прогрета), заплыла далеко-далеко, даже участники коллектива её потеряли. А она плавала и наслаждалась. И журналисты, хоть люди местные, но охочие до сказок, растиражировали эти слова многократно. Остальные, в том числе и я, недоверчиво чесали затылки, думая о том, что «звезда», скорее всего, даже ноги в воде не помочила.
А сейчас, в конце лета на Малом Море (надо знать, когда и где), люди нежились на солнышке и плюхались в воде в полное приятное удовольствие. Лёгкий прохладный ветерок нагонял небольшие и частые волны и приносил запахи трав, рыбы и чего-то ещё, от чего дышалось легко и привольно.
И ещё байкальская энергетика! Многие её ощущают. Например, моя сестра в первый приезд на Байкал просто сидела на пляже и смотрела в горизонт. В какой-то момент она перестала разговаривать и откликаться. Я аккуратно подошёл и посмотрел в её глаза. Она была не здесь. Я отвёл детей подальше, чтобы не мешали. Потом спросил её: «Ты где была?» Она ответила: «Не знаю. Но мне было так хорошо».
Кто-то заметил, что три дня отдыха на Ольхоне (самом большом байкальском острове) заменяют две недели отпуска. Учительница начальных классов у моего старшего сына утверждала, что она после лета может точно определить по лицам, кто из детей отдыхал на Байкале, а кто нет. Любители отдохнуть под спиртное тоже подтвердят: чтобы достичь требуемого состояния, здесь нужно гораздо больше алкоголя, чем обычно. То есть тебе Байкал здоровье даёт только потому, что ты рядом с ним находишься.
Байкал – это мощь. Байкал – это норов. Байкал – это море.
Я ходил возле него и по нему пешком, ездил на машинах по берегам и по льду, катался зимой по нему на лыжах и на «Хивусах» (это маломерные суда на воздушной подушке), проезжал на поезде, летал над ним на вертолёте, ходил по воде на старых посудинах, на «Ракете» на подводных крыльях и на современных быстрых катерах, даже на теплоходе несколько дней с гостями после большого форума путешествовал. Погружался с аквалангом многократно на 20–30 метров. Был на севере и на юге, на западном берегу и на восточном. Во все времена года. В палатках, домиках и отелях. И каждая встреча с ним – это восторг, уважение и восхищение!
Могу сказать: в разных местах, в разное время, при разной погоде Байкал никогда не был одинаковым. Он всегда другой. То хмурый, то добродушный. То тёплый и солнечный, то пронзительно холодный. Вот только гневным его видеть не приходилось. И, слава Богу! А то ведь и в единственную непослушную дочь каменюкой запустил.
Гневен он дважды в год, когда льдом покрывается и когда ото льда освобождается. В это время ветра дуют неслабые, особенно сарма старается. В сарминском ущелье и противоположном берегу Ольхона растительности практически никакой нет. Всё выдувает и выламывает. Только коренастые лиственницы, ухватившись крепкими жилистыми корнями за скалы, и выживают в этих условиях. Как-то знакомая, живущая в посёлке Сарма, сообщила, что у них два раза по 35: температура минус 35 градусов и ветер 35 метров в секунду. Вымерзло всё, даже канализация в доме. Люди из домов две недели не выходили.
Я-то видел только последствия гнева Байкала. Например, наплески. Это белый-пребелый лёд на скалах и ближних к берегу деревьях. Появляются они тогда, когда скалы уже остыли, а вода ещё не замерзла, и штормовой ветер, перемешивая воду с воздухом (поэтому такой необычный цвет), швыряет её на берег, образуя причудливые потёки. Зимой это красиво. Высота наплесков и штормовых волн достигает 10–15 метров! Не хотелось бы в это время на воде оказаться. Или крыша дома, унесённая ветром, а теперь мирно лежащая на льду посередине озера. Или зимнее нагромождение льдин на берегу, всего в нескольких метрах от рельсов, по которым катит поезд, и тяжело дышащая свинцового цвета не замерзшая ещё вода, качающая большие льдины на всём пространстве, которое в тумане видно.
И историй, связанных с этим периодом ветров, с суровостью Байкала со счастливым финалом и не очень, не счесть. Я хочу рассказать другие, поразившие меня своей самобытностью.
Первая – про байкальскую уху. Дело было в те времена, когда омуля заготавливали в промышленных масштабах сетями-тралами на судах местного рыболовецкого совхоза. Идёт такое судно в гавань рыбзавода разгрузиться. Рыбы полный кокпит. Идти долго. Пора подкрепиться. И вот капитан, поставив за штурвал матроса, выходит с высоким котелком к борту, привязывает его ручку к фалу и зачерпывает прямо из озера воды. Потом подходит к рыбе и укладывает её хвостами кверху (кстати, рыбу на Байкале по хвостам считают) столько, сколько войдёт. И ставит котелок на таганок, который устроен по-особому: источник тепла – паяльная лампа, которая вставляется соплом в трубу, изогнутую под прямым углом. Вода быстро закипает. Капитан за хвосты начинает выбрасывать сварившуюся рыбу за борт. На возмущенный возглас рассказчика поворачивается и отдаёт ему рыбину: «На, ешь». Потом в тот же бульон отправляет следующую порцию хвостами вверх. А потом следующую… Затем бульон солится-перчится и разливается по кружкам. «Горячий был, – объясняет рассказчик, – я его студиться поставил, да прозевал. Пришлось ложкой, как холодец, доедать. Но это была самая вкусная уха в моей жизни».
Вторая – про рыбацкие ножи. Во время рыбалки на севере Байкала рыбаки иногда съезжаются в одно место перекусить, перекурить, самогоночкой похвастаться и новости перетереть. Во время одной их таких сходок самый старший из них попросил у всех ножи посмотреть. Нож для добытчика всегда гордость. Им можно и деревце перерубить, и в зубах поковыряться. Часто он чем-то особенный и ценный. Кому-то от деда достался, кто-то у бывшего зека выменял, а кому из самого Златоуста родственник привёз. Дед собрал все ножи вместе, да и выбросил их в воду. Все утонули, один его остался плавать на поверхности. «Вот какой нож должен у рыбака быть», – сказал он, вытащил свой нож, вытер его в полной тишине о рукав телогрейки и сунул в ножны на поясе.
Третья – про то, как правильно тонуть на Байкале. Это про подлёдную рыбалку по весне. В такое время много машин под лёд уходит. Так вот, опытный человек (он уже три раза тонул) мне рассказывал: «Если ты провалился, главное – не паникуй! Снимай верхнюю одежду и обувь. Сиди, кури, пока машина на грунт не встанет. Потом дверь не открывай – не получится. Открывай окно, воздух из кабины будет пузырём выходить, вот с ним и выплывай. Смотри наверх, ищи полынью, в которую провалился, тебя могло в сторону отнести. Плыви к ней. Когда вынырнешь, ложись на край льда и откатывайся метра два-три, только потом вставай. Оглянись, ищи ближайших людей и беги что есть сил к ним, пока одежда не замерзла. Орать не забывай, чтобы тебя заметили».
Подлёдная рыбалка. Я знаю два вида её. Первая – комфортная, обычно на окуньков. Стоит на льду целый городок разноцветных палаток, из многих труба торчит, дымок идёт. Внутри стоять в полный рост можно. Тепло, люди без верхней одежды и обуви по тёплому покрытию ходят, сидят, лежат. Столик с закуской. И эти, чуть не забыл, лунки с удочками где-то там, у стенки.
И вторая, на омуля. Пешком по рыхлому весеннему льду в глубь Байкала на 5–7 километров от берега. С мощным шуруповёртом на ледобуре, чтобы лунки делать. Эхолотом и биноклем. Бинокль для того, чтобы видеть, что там соседи-рыбаки делают, не рыбу ли ловят, не пора ли к ним поближе перебираться. За спиной на лямках плоские сани со скарбом. На удочках мощные катушки с леской на двести, а то и больше метров и множеством крючков с мушками. Встали, насверлили лунок, спустили в них снасти. Вначале все на расслабоне, щурятся от весеннего солнышка, отворачиваются от холодного ветерка. Потом клич дежурного по эхолоту: «Проход! На ста семидесяти метрах!» Все кидаются к своим лункам, лихорадочно выставляют глубину, сматывая или разматывая леску. И вопли счастливчиков. У кого две, три, а то и четыре рыбины за один раз. Новичков тут же посвящают в омулёвщики только что пойманными хвостами по щекам. И сидят они счастливые и довольные с чешуёй на обветренных лицах.
Один мой коллега – жуткий любитель подлёдного лова. Он обычно весной берёт отпуск и исчезает на несколько дней. Возвращается с Байкала отдохнувший, с загорелыми лицом и руками. Как-то его квартиру обокрали. Мы, сочувствующие, спрашиваем: «Что утащили-то?» – «Вы представляете, эти сволочи все мои приманки спёрли! Леску. Леску новую, импортную, две катушки недавно только купил. Сапоги резиновые с утеплением…» – «Погоди, это всё?» – «Да нет. Ещё золото и шубу у жены…»
Байкал величав и таинственен. О нём написаны тонны книг. Фотографии его красот гигабайтами разошлись по миру. Небылицы про него сочиняются до сих пор. Он живой, со своей душой и характером. Он – море!
Так что, побывать у него в гостях хоть раз в жизни надо. А лучше два раза – летом и зимой. А лучше жить возле него, жить им…
00:06
Следующая публикация
Нет комментариев