Предыдущая публикация
СМЫСЛ СЛОВ.
26. ЗАПАДНИЧЕСТВО. ИУДЕЙСКИЕ ИСТОКИ ЕВРОПЕЙСКОГО МОДЕРНА
В основе европейской цивилизации лежит библейский иудео-Христианский дискурс. Принято считать, что именно Европа несёт миру свет Христианства. Однако с некоторых пор принадлежащими Европе стали называть идеи, объединённые словом «западничество».
Вот здесь и возник парадокс: западничество и принадлежность к Европе – вещи совершенно нетождественные. Приобщение к Западу, в современной терминологии «вестернизация» не тождественна, а подчас враждебна Европейской христианской традиции и культуре. Западничество – это феномен европейской истории, порождённый богоборчеством эпохи Модерна, это секуляризация культуры, создание культуры без Бога, безбожной культуры.
Творчество, как ведущий мотив эпохи Возрождения, изначально возвышающее человека до сотворца с Богом, начинает творить мир без Бога, безбожный мир. Место Бога занимает сам человек. Высшей целью становится не долг и служение, а удовлетворение потребностей, достижение мирского благополучия, прагматизм и утилитаризм. Согласно устоявшимся представлениям, Возрождение, лежащее в основе становления Западничества, было во многом переосмыслением и возвратом к гуманистическим ценностям античности. Однако это не совсем так. Античные тексты, становящиеся бестселлерами интеллектуальной элиты Европы, в большинстве своём были переводами не с греческого, а с арабского, причём отобранными и переведёнными евреями из Толедо. Наследие античности оказывалось востребованным не во всём объёме, а лишь частями, как бы просеянное сквозь сито юдаистской учёности. И дело тут не в фальсификации текстов, а в их тенденциозном осмыслении и подборе. Прежде, чем Аристотель стал знаменем Возрождения, произошло примирение его идей и Талмуда еврейскими мыслителями Александрийской школы.
Наряду с еврейскими переводами греческих и арабских авторов, основой распространения гуманистической образованности стала Каббала, столь же чтимая в кругах европейских мыслителей, как и античная классика. Иудейские истоки Возрождения и Реформации были гениально прозрены русской религиозной философией. О них говорили Розанов, Флоренский, Булгаков. Возрождение, понимаемое как реабилитация и обожение плоти, свои корни вовсе не обязательно имеет в античности, ведь иудаизм – самое плотское из вероисповеданий. Сама связь с Божеством основана там на крови и крайней плоти.
Атака на христианство шла от критики института монашества к отрицанию аскетического идеала. Монашеской аскезе предпочитается светское благочестие, фарисейски совместимое с алчностью и стяжанием богатства. Реабилитируется ростовщичество. Приобщённость к служению Золотому тельцу провозглашается свидетельством Богоизбранности. Провозглашаемая вышей ценностью справедливость наиболее ёмко исчерпывается в двух словах: «Каждому – своё». Богу – богово, кесарю – кесарево, слесарю – слесарево. Понимаемая таким образом справедливость не просто допускает, а абсолютизирует неравенство, социальный апартеид. Неравенство по рождению, неравенство по предопределению.
В кальвинизме иудаизм одерживает полный реванш над евангельской истиной Христа. Неравенство как богоизбранность одних и природное изгойство других.
Христианский идеал любви, милосердия и самоотвержения, идеал единства судеб человечества низвергается в угоду торжества Ветхозаветного идеала земной справедливости.
Ключевыми понятиями западничества становятся гуманизм (вспомним определение Маркса: «коммунизм есть реальный гуманизм») и прогресс. Возникает идея переустройства мира на гуманистических началах (центр мира – человек), на началах антропоцентризма.
Иудействующее псевдохристианство ищет своего выражения в философии и проектах переустройства социальной жизни. Массовым жанром литературы становится социальная утопия. (Характернейшая деталь: ни в одной Атлантиде, ни в одном городе Солнца никто не исповедует Святаго Евангелия. В проектируемом обществе будущего места христианству нет!)
Жанр развивался и совершенствовался. Образ будущего заполнялся техническими новшествами, при этом терял в оптимизме. Наконец, с конца XIX века наряду с утопией развился жанр антиутопии. В бездне пространства и времени человека ожидала встреча с реализованным злом, встреча с дьяволом, но не с Богом. Сам жанр стал именоваться научной фантастикой. Научной. То есть по определению безбожной.
Создаётся так называемая научная картина мира, основным содержанием которой является также отсутствие в ней Бога. Венцом научной картины мира становится познание законов, движущих историю человеческого общества, превратившее социализм из утопии в науку и позволившее, наконец, материализовать призрак коммунизма, бродивший по Европе. Дерзновеннейшая идея рукотворного земного рая – величайшее порождение человеческой гордыни – венчает научную картину мира.
Отныне история представляется как прогрессивное движение к некоей цели, к некому предопределённому устройству, как гонка, в которой неизбежно есть лидеры и аутсайдеры. Низшие и высшие, носители прогресса, избранные и изгои.
Идея прогресса, приземляя идею воздаяния, низводя обетованную землю с небес, сокрушает христианское представление о единстве исторических судеб человечества, узаконивает деление на передовых и отстающих, высших и низших, избранных и изгоев.
Борьба за лидерство становится борьбой за господство. В глобальном мире борьба за мировое лидерство есть борьба за мировое господство. ХХ век стал кульминацией этой борьбы. В непримиримом противостоянии столкнулись три дьявольские силы, взращённые западничеством: русский коммунизм, германский национал-социализм и англосаксонский либерализм. В этой дьявольской схватке германский фашизм был изначально обречён на поражение, как ублюдочное дитя юдаистского расизма, к тому же носящее антисемитский характер. Извлечённый из сакральных глубин профанической идеи прогресса расовый принцип избранного народа оказался не по плечу безродной белокурой бестии. Самозванчество в богоизбранности, без обета на крови, оказалось пустым блефом, привело к сокрушительному поражению.
О причинах гибели русского социализма разговор отдельный. А вот англосаксонский либерализм вышел из схватки победителем как наиболее отражающий юдаистское содержание и в своей элите этнически представленный иудеями. Он утвердился как единственный лидер богоборческого гуманизма в глобализирующемся мире.
Творчество, как ведущий мотив эпохи Возрождения, изначально возвышающее человека до сотворца с Богом, начинает творить мир без Бога, безбожный мир. Место Бога занимает сам человек. Высшей целью становится не долг и служение, а удовлетворение потребностей, достижение мирского благополучия, прагматизм и утилитаризм. Согласно устоявшимся представлениям, Возрождение, лежащее в основе становления Западничества, было во многом переосмыслением и возвратом к гуманистическим ценностям античности. Однако это не совсем так. Античные тексты, становящиеся бестселлерами интеллектуальной элиты Европы, в большинстве своём были переводами не с греческого, а с арабского, причём отобранными и переведёнными евреями из Толедо. Наследие античности оказывалось востребованным не во всём объёме, а лишь частями, как бы просеянное сквозь сито юдаистской учёности. И дело тут не в фальсификации текстов, а в их тенденциозном осмыслении и подборе. Прежде, чем Аристотель стал знаменем Возрождения, произошло примирение его идей и Талмуда еврейскими мыслителями Александрийской школы.
Наряду с еврейскими переводами греческих и арабских авторов, основой распространения гуманистической образованности стала Каббала, столь же чтимая в кругах европейских мыслителей, как и античная классика. Иудейские истоки Возрождения и Реформации были гениально прозрены русской религиозной философией. О них говорили Розанов, Флоренский, Булгаков. Возрождение, понимаемое как реабилитация и обожение плоти, свои корни вовсе не обязательно имеет в античности, ведь иудаизм – самое плотское из вероисповеданий. Сама связь с Божеством основана там на крови и крайней плоти.
Атака на христианство шла от критики института монашества к отрицанию аскетического идеала. Монашеской аскезе предпочитается светское благочестие, фарисейски совместимое с алчностью и стяжанием богатства. Реабилитируется ростовщичество. Приобщённость к служению Золотому тельцу провозглашается свидетельством Богоизбранности. Провозглашаемая вышей ценностью справедливость наиболее ёмко исчерпывается в двух словах: «Каждому – своё». Богу – богово, кесарю – кесарево, слесарю – слесарево. Понимаемая таким образом справедливость не просто допускает, а абсолютизирует неравенство, социальный апартеид. Неравенство по рождению, неравенство по предопределению.
В кальвинизме иудаизм одерживает полный реванш над евангельской истиной Христа. Неравенство как богоизбранность одних и природное изгойство других.
Христианский идеал любви, милосердия и самоотвержения, идеал единства судеб человечества низвергается в угоду торжества Ветхозаветного идеала земной справедливости.
Ключевыми понятиями западничества становятся гуманизм (вспомним определение Маркса: «коммунизм есть реальный гуманизм») и прогресс. Возникает идея переустройства мира на гуманистических началах (центр мира – человек), на началах антропоцентризма.
Иудействующее псевдохристианство ищет своего выражения в философии и проектах переустройства социальной жизни. Массовым жанром литературы становится социальная утопия. (Характернейшая деталь: ни в одной Атлантиде, ни в одном городе Солнца никто не исповедует Святаго Евангелия. В проектируемом обществе будущего места христианству нет!)
Жанр развивался и совершенствовался. Образ будущего заполнялся техническими новшествами, при этом терял в оптимизме. Наконец, с конца XIX века наряду с утопией развился жанр антиутопии. В бездне пространства и времени человека ожидала встреча с реализованным злом, встреча с дьяволом, но не с Богом. Сам жанр стал именоваться научной фантастикой. Научной. То есть по определению безбожной.
Создаётся так называемая научная картина мира, основным содержанием которой является также отсутствие в ней Бога. Венцом научной картины мира становится познание законов, движущих историю человеческого общества, превратившее социализм из утопии в науку и позволившее, наконец, материализовать призрак коммунизма, бродивший по Европе. Дерзновеннейшая идея рукотворного земного рая – величайшее порождение человеческой гордыни – венчает научную картину мира.
Отныне история представляется как прогрессивное движение к некоей цели, к некому предопределённому устройству, как гонка, в которой неизбежно есть лидеры и аутсайдеры. Низшие и высшие, носители прогресса, избранные и изгои.
Идея прогресса, приземляя идею воздаяния, низводя обетованную землю с небес, сокрушает христианское представление о единстве исторических судеб человечества, узаконивает деление на передовых и отстающих, высших и низших, избранных и изгоев.
Борьба за лидерство становится борьбой за господство. В глобальном мире борьба за мировое лидерство есть борьба за мировое господство. ХХ век стал кульминацией этой борьбы. В непримиримом противостоянии столкнулись три дьявольские силы, взращённые западничеством: русский коммунизм, германский национал-социализм и англосаксонский либерализм. В этой дьявольской схватке германский фашизм был изначально обречён на поражение, как ублюдочное дитя юдаистского расизма, к тому же носящее антисемитский характер. Извлечённый из сакральных глубин профанической идеи прогресса расовый принцип избранного народа оказался не по плечу безродной белокурой бестии. Самозванчество в богоизбранности, без обета на крови, оказалось пустым блефом, привело к сокрушительному поражению.
О причинах гибели русского социализма разговор отдельный. А вот англосаксонский либерализм вышел из схватки победителем как наиболее отражающий юдаистское содержание и в своей элите этнически представленный иудеями. Он утвердился как единственный лидер богоборческого гуманизма в глобализирующемся мире.
Следующая публикация
Комментарии 1