Предыдущая публикация
Забыть не в силах ничего…
До сих пор страшит слово «война» людей, которые пережили первую половину сороковых годов двадцатого столетия. Смерть, голод, страх, болезни, жестокость – всё обрушилось на людей одновременно. Слов нет, тяжело было тем, кто с оружием в руках сражался на фронте, но нелегко приходилось и труженикам тыла. В те годы рано взрослели мальчишки и девчонки: они не играли в войну. Они жили по её суровым законам.
О судьбе труженицы тыла, о педагоге с тридцатилетним стажем, о коренной жительницы с. Цингалы Курбатовой Татьяне Семёновне пойдёт рассказ.
Шёл 1933 год, когда в крестьянской семье Загваздиных Семёна Давидовича и Шумиловой Ефросиньи Ивановны появился второй ребёнок – девочка Таня.
Родители были счастливы. Отец работал лесником, был человеком грамотным, начитанным. Он знал множество стихов поэтов-классиков и к удивлению знакомых, родственников, мог порой целый вечер декламировать одно стихотворение за другим.
Свою дочку Таню Семён Давидович рано приобщил к грамоте: научил читать, писать. Таня ещё дошкольницей на праздниках читала наизусть стихи Лермонтова, Пушкина, Тютчева.
В школу в то время брали с девяти лет, но родителям Тани удалось убедить педагогов в том, что их дочь вполне подготовлена к обучению. Татьяна Семёновна вспоминает: «Дала мне учительница книжку, на ней нарисована яблоня, учительница заставила меня прочитать название этой книги. Я бегло прочитала: «Ботаника», затем она предложила прочитать небольшой текст, устно посчитать. Экзамен был сдан на отлично, и я была принята в первый класс.
Всё было хорошо и замечательно, но началась война. Мать целыми днями работала в колхозе, тяжёлый труд подломил её здоровье, она заболела и слегла. В этот трудный период отец ушёл из семьи. В 1943 году мать умерла, и Таня со старшим братом осиротели. Пришлось бросить учёбу. Брат работал на лесозаготовках. Ему выделяли хлебный паёк – 500 граммов, этого пайка хватало только ему. А сестрёнка испытывала постоянно чувство голода. Спасибо соседям – выручали. За стол никогда не сажали, а давали иногда рыбки, крупы.
От матери осталось в хозяйстве корова, куры, овцы, но ребёнку содержать всю эту скотину было не по силам. Таня оставила только корову, конечно же она была большим подспорьем. - «Брат летом заготавливал сено, да и я дома не сидела, кормить-то нас некому было, приходилось работать и работать.
Было мне десять лет, с подружкой Тамарой Урвановой возили весной навоз на поля. Дали мне коня по кличке Горбун, он был слабый, старый, и я на нём отставала, норму удавалось выполнять с трудом.
Летом в колхозе пололи капусту, турнепс, репу, заставляли чисто полоть гряды. Во время жатвы таскали снопы в суслоны. Много детей во время войны работало в колхозе, мальчишки лет с шести управляли конями при молотьбе зерна.
Учительница настаивала на том, чтоб я продолжала учиться. Были моменты, когда я впадала в отчаяние, подступала тоска невыносимая. Несколько раз убегала к брату на лесозаготовки в Ярку, чтобы поговорить, посоветоваться просто побыть рядом с родным человеком. Немного отогревшись душой, я опять возвращалась домой учиться, работать.
Годы военные, было всем трудно. На школьных переменах ошкуривали тал для скота, вечерами помогали дояркам, скотникам – да что только ни делали!
Нам, сиротам, приходилось намного труднее, надо было и по дому со скотиной управиться, печь истопить. Прежде, чем истопить печь, надо дров наготовить. У соседа была двуручная пила, он мне её одалживал. Брат изредка наведывался, привозил сушняка, а пилить уж приходилось одной.
Закончилась война, но послевоенное время было тоже нелёгкое. В 1948 году проводила брата в армию и осталась одна. Окончила успешно школу, решила поступать в педучилище.
Пошла к отцу попросить денег на дорогу, еле удалось выпросить, отец был скупым человеком. Дал он мне 200 рублей, старый деревянный чемодан и отрубил кусок кожи на сапоги.
От матери мне досталась швейная машина, нашила я себе из старых вещей нижнее бельё, юбку. Маруся Щеткова была более опытной швеёй, сшила мне кофточку, фуфайку, а я за это окучила у неё всю картошку. Вот и всё моё имущество, с которым я поехала поступать в педучилище.
Вступительные экзамены сдала хорошо, стала студенткой. Меня определили на государственное обеспечение, выдали настоящее пальто, платье, валенки и другие вещи. Радости не было предела – целое богатство!
На третьем курсе меня сняли с государственного обеспечения, кто-то поставил в известность директора педучилища, что у меня есть отец. Огорчения большого не было, училась я хорошо, получала стипендию и была довольна. К концу учёбы вернулся брат из армии, устроился на работу и стал мне помогать материально. С его помощью купила себе туфли, потом ткань на пальто, крашеный лисий воротник – готовилась к работе.
На 4-м курсе отправили на практику в Цингалы, выдали 280 рублей, деньги потратила на костюм, а в Цингалы из Ханты-Мансийска пошла пешком. Нас было несколько студентов, ночевали в Мануйлово, затем пошли дальше, около Семейки нас посадили на почтовые подводы – так вот и добрались до Цингалов.
Первый год после окончания училища, работала в Сургутском районе в Локосово, затем в Корликах, Нумто. В Локосово встретилась с Курбатовым Александром Прокопьевичем, он был столяром высшего разряда – человек добрый, симпатичный, работящий. Понравились мы друг другу, через некоторое время вышла за него замуж.
Уехали мы на барже в Тром-Аган, там родила я первенца. С нами жила свекровь, замечательная была женщина. Помогала во всём, можно сказать, заменила мне мать.
Тянуло в родные края, хотелось домой, но в Цингалы учителя не требовались. Я заочно заканчивала филологический факультет Тобольского пединститута. По моей настоятельной просьбе отправили меня в Бобровку, всё-таки ближе к Цингалам.
В Бобровке проработала 6-7 лет, по-прежнему рвалась в родную деревню. Зав. роно Медведев Адольф Антонович понял мою тоску по малой родине, помог устроиться в Цингалах. Вела сначала пятый класс, потом дали полную часовую нагрузку.
Тридцать один год трудового стажа отдала школе. За это время имела много поощрений: грамоту Министерства просвещения, медаль за доблестный труд в честь 100-летия со дня рождения В.И. Ленина, медаль «Ветеран труда», много других грамот и ценных подарков.
В свободное от работы время участвовала вместе с мужем в художественной самодеятельности: я пела, играла на балалайке, танцевала, а Александр Прокопьевич играл роли в сценках, в спектаклях. От безделья некогда было страдать. Будучи на пенсии, задумала организовать драматический кружок. Пригласила учителей, рабочих, главу администрации – они и были артистами. Люди с удовольствием смотрели наши спектакли.
Люблю заниматься огородом, держу хозяйство. Конечно, в ведении хозяйства мне помогает сын Александр. Стараюсь постоянно находиться в движении. Жизнь была нелёгкой, но я благодарна советской власти, она не оставила меня в трудное время. Хотя современники критикуют советский период, а я ценю те годы, для меня они были интересными и насыщенными добрыми впечатлениями, и событиями».
Да, достаточно было в жизни этой женщины горя, печали, слёз, но была и радость – радость побед малых и больших, была любовь, и было счастье!
Курбатова Татьяна Семёновна ушла из жизни 23.07.2016 года. Похоронена в Цингалах.
Записала Наталья Бабушкина, краевед, Почетный гражданин Ханты-Мансийского района, с. Цингалы
#ГОД_ЗАЩИТНИКА_ОТЕЧЕСТВА
#ПОБЕДА80
Следующая публикация
Нет комментариев