Предыдущая публикация
《ДА ЗДРАВСТВУЕТ ОСЕНЬ!..
》
ЭДУАРД БАГРИЦКИЙ (1895 - 1934)
ИЗ КНИГИ СТИХОВ 《ЮГО-ЗАПАД》
ОСЕНЬ
По жнитвам, по дачам, по берегам
Проходит осенний зной.
Уже необычнее по ночам
За хатами псиный вой.
Да здравствует осень!
Сады и степь,
Горючий морской песок
Пропитаны ею, как чёрствый хлеб,
Который в спирту размок.
Я знаю, как тропами мрак прошит,
И полночь пуста, как гроб;
Там дичь и туман
В травяной глуши,
Там прыгает ветер в лоб!
Охотничьей ночью я стану там,
На пыльном кресте путей,
Чтоб слушать размашистый плеск и гам
Гонимых на юг гусей!
Я на берег выйду:
Густой, густой
Туман от солёных вод
Клубится и тянется над водой,
Где рыбий косяк плывёт.
И ухо моё принимает звук,
Гудя, как пустой сосуд;
И я различаю:
На юг, на юг
Осетры плывут, плывут!
Шипенье подводного песка,
Неловкого краба ход,
И чаек полет, и пробег бычка,
И круглой медузы лёд.
Я утра дождусь...
А потом, потом,
Когда распахнётся мрак,
Я на гору выйду...
В родимый дом
Направлю спокойный шаг.
Я слышал осеннее бытиё,
Я море узнал и степь,
Я свистну собаку, возьму ружьё
И в сумку засуну хлеб...
Опять упадёт осенний зной,
Густой, как цветочный мёд, -
И вот над садами и над водой
Охотничий день встаёт...
1923, 1928
ИЗ КНИГИ СТИХОВ 《ПОБЕДИТЕЛИ》
СТИХИ О СЕБЕ
1
ДОМ
Хотя бы потому, что потрясен ветрами
Мой дом от половиц до потолка;
И старая сосна трёт по оконной раме
Куском селёдочного костяка;
И глохнет самовар, и запевают вещи,
И женщиной пропахла тишина,
И над кроватью кружится и плещет
Дымок ребяческого сна, -
Мне хочется шагнуть через порог знакомый
В звероподобные кусты,
Где ветер осени, шурша снопом соломы,
Взрывает ржавые листы,
Где дождь пронзительный (как леденеют щеки!),
Где гнойники на сваленных стволах,
И ронжи скрежет и отзыв далёкий
Гусиных стойбищ на лугах…
И всё болотное, ночное, колдовское,
Проклятое — всё лезет на меня:
Кустом морошки, вкусом зверобоя,
Дымком ночлежного огня,
Мглой зыбунов, где не расслышишь шага.
…И вдруг — ладонью по лицу —
Реки расхристанная влага,
И в небе лебединый цуг.
Хотя бы потому, что туловища сосен
Стоят, как прадедов ряды,
Хотя бы потому, что мне в ночах несносен
Огонь олонецкой звезды, -
Мне хочется шагнуть через порог знакомый
(С дороги, беспризорная сосна!)
В распахнутую дверь,
В добротный запах дома,
В дымок младенческого сна…
2
ЧИТАТЕЛЬ В МОЁМ ПРЕДСТАВЛЕНИИ
Во первых строках
Моего письма
Путь открывается
Длинный, как тесьма.
Вот, строки раскидывая,
Лезет на меня
Драконоподобная
Морда коня.
Вот скачет по равнине,
Довольный собой,
Молодой гидрограф —
Читатель мой.
Он опережает
Овечий гурт,
Его подстерегает
Каракурт,
Его сопровождает
Шакалий плач,
И пулю посылает
Ему басмач.
Но скачет по равнине,
Довольный собой,
Молодой гидрограф —
Читатель мой.
Он тянет из кармана
Сухой урюк,
Он курит папиросы,
Что я курю;
Как я — он любопытен:
В траве степей
Выслеживает тропы
Зверей и змей.
Полдень придёт —
Он слезет с коня,
Добрым словом
Вспомнит меня;
Сдвинет картуз
И зевнёт слегка,
Книжку мою
Возьмёт из мешка;
Прочтёт стишок,
Оторвёт листок,
Скинет пояс —
И под кусток.
Чего ж мне надо!
Мгновенье, стой!
Да здравствует гидрограф -
Читатель мой!
3
ТАК БУДЕТ
Чёрт знает где,
На станции ночной,
Читатель мой,
Ты встретишься со мной.
Сутуловат,
Обветрен,
Запылён,
А мне казалось,
Что моложе он...
И скажет он,
Стряхая пыль травы:
《А мне казалось,
Что моложе вы!》
Так, вытерев ладони о штаны,
Встречаются работники страны.
У коновязи
Конь его храпит,
За сотни вёрст
Мой самовар кипит, -
И этот вечер,
Встреченный в пути,
Нам с глазу на глаз
Трудно провести.
Рассядемся,
Начнём табак курить.
Как невозможно
Нам заговорить.
Но вот по взгляду,
По движенью рук
Я в нём охотника
Признаю вдруг -
И я скажу:
《Уже на реках лёд,
Как запоздал
Утиный перелёт》.
И скажет он,
Не подымая глаз:
《Нет времени
Охотиться сейчас!》
И замолчит.
И только смутный взор
Глухонемой продолжит разговор,
Пока за дверью
Не затрубит конь,
Пока из лампы
Не уйдёт огонь,
Пока часы
Не скажут, как всегда:
《Довольно бреда,
Время для труда!》
1929
СТИХОТВОРЕНИЯ, НЕ ВОШЕДШИЕ В СБОРНИКИ
ОСЕНЬ
Литавры лебедей замолкли вдалеке,
Затихли журавли за топкими лугами,
Лишь ястреба кружат над рыжими стогами,
Да осень шелестит в прибрежном тростнике.
На сломанных плетнях завился гибкий хмель,
И никнет яблоня, и утром пахнет слива,
В весёлых кабачках разлито в бочки пиво,
И в тихой мгле полей, дрожа, звучит свирель.
Над прудом облака жемчужны и легки,
На западе огни прозрачны и лиловы.
Запрятавшись в кусты, мальчишки-птицеловы
В тени зелёных хвой расставили силки.
Из золотых полей, где синий дым встаёт,
Проходят девушки за грузными возами,
Их бёдра зыблются под тонкими холстами,
На их щеках загар, как золотистый мёд.
В осенние луга, в безудержный простор
Спешат охотники под кружевом тумана.
И в зыбкой сырости пронзительно и странно
Звучит дрожащий лай нашедших зверя свор.
И Осень пьяная бредёт из тёмных чащ,
Натянут тёмный лук холодными руками,
И в Лето целится, и пляшет над лугами,
На смуглое плечо накинув жёлтый плащ.
И поздняя заря на алтарях лесов
Сжигает темный нард и брызжет алой кровью,
И к дёрну летнему, к сырому изголовью
Летит холодный шум спадающих плодов.
1915
ОСЕНЬ
Я целый день шатаюсь по дорогам,
Хожу в деревни и сижу в корчмах.
В мою суму дорожную бросают
Потёртый грош, творожную лепёшку
Или кусок солёной ветчины.
Я вижу, как пирожница-Зима
Муку и сахар на дороги сыплет,
Развешивает леденцы на ёлках,
И пачкает лицо своё мукой,
И в нос украдкой песню напевает.
Но вот — задумается хлопотунья,
Забудет печь закрыть засовом плотным,
И тёплый дух, откуда ни возьмись,
Повеет вдруг, и леденцы растают,
И почернеет рыхлая мука.
И вот по кочкам, по буграм и тропам
Сначала робко, а потом смелее,
Подняв рукою платье до колен
И розовые ноги обнажив,
Вприпрыжку, брызгая водой из луж,
Уже спешит к нам девушка-Весна.
Тогда на холм зелёный я взбираюсь,
Гляжу из-под ладони в даль сухую —
И вижу, как развалистой походкой,
На лоб надвинув вязаный колпак
И потный лоб рукою отирая,
К нам Лето добродушное плетётся.
Оно придёт и сядет у дороги,
Раскинет ноги в башмаках тяжёлых,
Закурит трубку и заснёт на солнце.
Но и над ним склоняется лицо
Работницы, и сумрачная Осень
Дремотное расталкивает Лето.
И, пробуждённое, оно встаёт,
Зевает и бранится потихоньку,
Чтобы, избави бог, не услыхала
Работница печальной воркотни;
И медленно, через леса и долы,
Оно бредёт развалистой походкой
В неведомый никем простор. А Осень
Спешит в сады, где соком благодатным
Наполнены тяжёлые плоды.
Она весь день работает. В корзины
Навалены и яблоки и груши.
Из ячменя варят по сёлам пиво.
От мёртвых туш струится дым весёлый,
И пахнут воском ульи на припёке.
Привет тебе, о благостная Осень,
Питательница сирых и убогих,
Склонившаяся над корзиной тяжкой,
Откуда мерно падают на землю
То рыжий колос, то созревший плод.
И мы, бродяги, подбираем жадно
В свои подолы сладкие подарки.
Когда ж окончится страда степная
И над скрипящими в полях возами
Курлыканье раздастся журавлей, -
Я, бедный странник, подымаю руки
И говорю: иди, иди, родная,
Святая из святых. Да путь твой будет
Душист и ясен. Да не тяготят
Тебя плодов тяжёлые корзины.
И ты идёшь, ведомая станицей
Летящих журавлей. Идёшь и таешь.
И только плащ твой треплет на ветру.
Ещё мгновенье — и за поворотом
Исчез и он. Кружится пыль, и листья
Взлетают над холодною землёй.
1916
ОСЕННЯЯ ЛОВЛЯ
Осенней ловли началась пора,
Смолистый дым повиснул над котлами,
И сети, вывешенные на сваях,
Колышутся от стука молотков.
И мы следим за утреннею ловлей,
Мы видим, как уходят в море шхуны,
Как рыбаков тяжёлые баркасы
Солёною нагружены треской.
Кто б ни был ты: охотник ли воскресный,
Или конторщик с пальцами в чернилах,
Или рыбак, или боец кулачный,
В осенний день, в час утреннего лова,
Когда уходят парусные шхуны,
Когда смолистый дым прохладно тает
И пахнет вываленная треска,
Ты чувствуешь, как начинает биться
Пирата сердце под рубахой прежней.
Хвала тебе! Ты челюсти сжимаешь,
Чтоб не ругаться боцманскою бранью,
И на ладонях, не привыкших к соли,
Мозоли крепкие находишь ты.
Где б ни был ты: на берегу Аляски,
Закутанный в топорщащийся мех,
На жарких островах Архипелага
Стоишь ли ты в фланелевой рубахе,
Или у Клязьмы с удочкой сидишь ты,
На волны глядя и следя качанье
Внезапно дрогнувшего поплавка, -
Хвала тебе! Простое сердце древних
Вошло в тебя и расправляет крылья,
И ты заводишь боевую песню, —
Где грохот ветра и прибой морей.
1918
ОСЕНЬ
Осень морская приносит нам
Гулко клокочущее раздолье.
Ворот рубахи открыт ветрам,
Ветер лицо обдувает солью.
Я в это утро открыл глаза,
Полные тьмы и смолистой дрёмы, -
Вижу: прозрачное как слеза,
Море стоит полосой знакомой.
Хворост по дачам приятель мой
С ночи собрал - и теперь протяжно
Чайник звенит... А над головой
Небо обмазано синькой влажной.
Нынче в редакцию не пойду
(Не одолеть мне осенней дури).
В пыльном сарае свой прут найду,
Леску поправлю на самодуре...
Снова иду на рыбачий труд,
К старому вновь возвращаюсь делу;
Вьётся, звенит за кормою прут,
Воду взрезает лесиной белой.
《Что же, - приятель мне говорит, -
Нет скумбрии, искупаться надо!》
В море с размаху! И вот кипит
Солью пропитанная прохлада.
Ветер за солнцем идёт кругом:
Утром - низовый, горышний - ночью...
В сети залезем и спим вдвоём.
Холод шевелит рубахи клочья.
Солнце приветствуют петухи,
Мрак улетает, и месяц тонет;
Так начинаются стихи, -
Ветер случайную рифму гонит.
Слово за словом, строка к строке,
Сердце налито солёной брагой.
Крепко зажат карандаш в руке,
Буквами кроется бумага.
Осень морская приносит нам
Песенный дух и зыбей раздолье.
Ворот рубахи открыт ветрам,
Ветер лицо обдувает солью.
1924
Печатается по изданию:
Багрицкий Э.Г.
《С громадными звёздами наедине...》: Стихотворения, поэмы. - СПб.: Азбука, Азбука-Аттикус, 2023. - (Азбука-поэзия). - С.37-38, 100-104, 203-204, 208-212, 301-302.
Ангелина Гурина (1975 г.р., Россия)
《Чёрное море. Октябрь》. 2016 г.
Холст на оргалите, масло. 21×30 см
Ангелина Гурина (1975 г.р., Россия)
《Чёрное море. Октябрь》. 2016 г.
Холст на оргалите, масло. 21×30 см
Следующая публикация
Комментарии 1