Предыдущая публикация
На снимке коллектив (но не весь) Тетеревятской семилетней школы в 1947-48-ом уч.
году. В первом ряду в середине – Виктор Яковлевич Доронин, директор школы. Рядом с ним, слева, его жена Мария Ивановна, историк. Справа от него моя мать, Нина Петровна, около неё – её муж, мой отчим, Чернавин Виктор Михайлович, который в это время был завхозом школы. Крайний слева Аркадий Иванович (фамилию и что он преподавал не помню), до войны работал вместе с моими родителями в добринской школе.
Во втором ряду, первая справа, моя первая учительница (с 1-го по 4-ый класс) Серафима Александровна Шароватова (я более подробно о ней пишу в комментарии к предыдущему фото). Около неё физико-математик Николай Фёдорович Клочко (будущий многолетний директор школы), рядом с ним его жена, Татьяна Григорьевна, – окончила добринскую школу, учительница начальных классов, бывшая ученица моей матери. Далее фельдшер, жена Аркадия Ивановича, её имени-отчества я не помню, и Наталья Дмитриевна Зацепилова, учитель естествознания и географии в 5-7-ых классах, я училась у неё в 7-ом классе.
Аркадий Иванович проработает в школе очень недолго – где-то два или три года. Супруги Клочко только-только начали свою работу в тетеревятской школы. Перевелись сюда из верхнедобринской школы. Проживут в Тетеревятке и проработают в школе до самой пенсии. И село, и школа станут для них родными, а сами они заслужат большое уважение у тетеревятских жителей.
Хотелось бы мне поподробнее рассказать о директоре школы Доронине Викторе Яковлевиче. Он закончил верхнедобринскую школу-семилетку где-то в конце 30-ых годов. Был учеником моего отца, Сердюкова Фёдора Григорьевича. Перед самой войной закончил факультет русского языка и литературы Сталинградского пединститута. Прошёл через всю войну, не получив ни одного ранения. Демобилизовался в конце 1945-го года и вернулся в Тетеревятку к бабушке. Мать его погибла в Сталинграде. А в тетеревятской школе были в это время сразу два вакантных места – директора и учителя русского языка и литературы, так как бывший директор и в то же время русист Тамара Александровна Веремеенко вышла замуж и осенью уехала из Тетеревятки. Виктор Яковлевич оказался очень хорошим директором, а также учителем по призванию. Я училась у него в 6-ом (2-ую и 3-ю четверти) и 7-ом классе. Виктор Яковлевич, заметив у меня, шестиклассницы, большой интерес к литературе, сразу стал моим наставником, взял, как говорится, надо мной шефство. Он, как чуть раньше и мой дедушка ,(пишу об этом в моей книге «Эха лет минувших», сс.36-41) буквально проторил мне стёжку к будущему филологическому образованию.
Мою любовь к литературе он стал развивать, за что я потом всю жизнь была ему благодарна. Особенно нас сблизило отношение к поэзии Пушкина, который для меня уже тогда был кумиром, как и для В.Я. По примеру царскосельских лицеистов, имеющих свой журнал, В.Я. решил и у нас в школе выпускать рукописный журнал. Но, как оказалось на практике, кроме меня писать для этого журнала было фактически некому. Чтобы найти и среди других учеников «сотрудников» журнала, В.Я. даже давал нам на уроках творческие задания, например, сочинить коротенькое стихотворение на тему «зимнее утро». Помню, как я очень старалась, и вот что у меня получилось:
Светает. Звёзды светят слабо,
Червонным золотом горя,
Приветливо и величаво
Уже румянится заря.
В деревне тихо, всё там молчит,
Всё покорилось тишине,
А дым столбом из труб валит,
Тая незаметно в вышине.
Становится светлее и светлее,
И звёзды уж совсем померкли в небесах,
И снег приветливо белеет,
И воробьи чирикают в кустах.
Как бы там ни было, но к этому времени мною уже было многое прочитано из классической поэзии, в первую очередь, конечно же, из поэзии Пушкина, а также я знала и любила наиболее известные стихотворения Лермонтова и Некрасова. Поэтому написать своё стихотворение мне было сравнительно несложно. А вот моим одноклассникам это давалось с большим трудом, но всё равно каждый какой-то там стишок накропал. Запомнился мне только один, который сочинила моя подруга, с которой я сидела за одной партой – Нюра Якутина. Вот он:
На горе снег,
На горе грех,
На горе катаются,
На горе валяются.
Я ей посоветовала заменить «грех» на «смех», что она и сделала. Но стишок этот был ею написан уже в другой раз, когда была задана другая тема - о зимних играх. Я тоже сочинила тогда очередное стихотворение, но его не помню. Помню только две строчки:
И весело по льду стучали,
Оставляя полосы, коньки.
Для журнала я решила написать очень длинный рассказ о двух мальчиках-героях, помогающих во время гражданской войны красноармейцам бороться с белыми, а также и с предателями. Вдохновили же меня на эту тему повести Аркадия Гайдара. У меня сохранилась тетрадь с рукописью. Недавно я её обнаружила среди школьных и студенческих тетрадей и с интересом прочла. Ничего... как для четырнадцатилетнего автора не так уж плохо, хоть подражание Гайдару было очень заметно. И всё это произошло по инициативе Виктора Яковлевича. Первый номер журнала появился с карандашными иллюстрациями Марии Ивановны, жены В.Я. Было ли там что-то ещё, кроме первой части моего рассказа, не помню. И были ли у журнала читатели, тоже не помню. Думаю, что вряд ли. Ведь журнал был рукописный, на плохой бумаге (другой тогда не было) и поэтому, пожалуй, не очень-то пробуждал желание читать его. Рассказ так и не был мною дописан, т.к. исчезла мотивация.
Но Виктор Яковлевич был неутомим. Приближалась грустная дата - 10 февраля 1947 года, сто десятая годовщина смерти Пушкина. Решено было эту дату отметить торжественно. И вот В.М. поручает мне прочитать доклад о жизни и творчестве поэта. Мог бы сделать это сам, но вот он так решил. Дал мне книгу В.Вересаева «Пушкин в жизни», и я по ней написала доклад. На наш торжественный вечер, который был организован в самом большом классе, пришли не только старшеклассники, но и некоторые родители, в том числе и мой дедушка. Было очень тесно, некоторые зрители стояли.
Я читала доклад 45 минут. После десятиминутного перерыва была коротенькая художественная часть. Мы поставили маленькую сценку из поэмы «Цыганы». Я была Земфирой, один мальчик, мой сосед по Мордеховке, Витя Потехин (он жил в доме, который теперь принадлежит Михаилу Викторовичу Балабину), играл молодого цыгана. И сам он был очень похож на цыганёнка, этакий черноглазый смуглый брюнет. А Вася Тамбулатов (впоследствии Василий Александрович) с Сомова хутора, красивый мальчик, блондин, играл Алеко. По мере возможности я скомбинировала себе костюм цыганки: взяла у Финодеевых большой цветистый, прямо-таки цыганский платок (такой платок - на всё село один - был только у них), где-то раздобыла шёлковую и тоже цветную косынку. Играли в тесноте - между классной доской и первым рядом зрителей, которые сидели за партами. Но ничего. Получилось. Зрителям, как мы потом узнали, понравилось. И в заключение мы с Нюрой Якутиной спели на два голоса «Казачью колыбельную» Лермонтова. Почему Лермонтова? Ну, потому что мы песен на стихи Пушкина не знали. На этом творческий вечер был закончен. Все были довольны – и мы, организаторы, и наши зрители.
Виктор Яковлевич был директором тетеревятской школы до 1951 года. В 50-ых и начале 60-ых годов он работал директором средней школы в слободе Николаевке, а потом – в 70-ых годах – в Волгограде заведующим Областного методического центра. В это же время ему было присвоено звание Заслуженного учителя РСФСР. Умер где-то в возрасте 60-и лет. Гроб с его телом был выставлен для прощания на Театральной площади города (так говорила мне мать).
Следующая публикация
Нет комментариев