Предыдущая публикация
СПУСТЯ ГОДЫ…
(Предновогодняя песня)
Пролетели годы как-то незаметно
Изменились в корне песни и житьё
И теперь нам о свободе думать тщетно -
Ведь от власти получили мы её.
Стали лозунги у нас совсем другие
И ушли слова в преданье «Труд и Май»
Но зато теперь поёт уже Россия
Новый лозунг от души «Купи – Продай».
За полвека изменились и мы с вами.
Запах елей стало нюхать не с руки.
И теперь в Сибирь мы едем за деньгами.
За туманом едут только дураки.
ТАЙНА ДРЕВНЕГО СВИТКА
(Остросюжетная повесть)
От автора
Предлагаемую ниже повесть, снабжённую детективной завязкой, с большой долей сомнения можно отнести к детективному жанру. В ней есть место фантастике, но назвать её фантастическим произведением, значит, погрешить против истины.
Вступление.
Человек в зелёной шляпе
Упустить шанс, который весьма любезно предоставил Его Величество Случай, было бы непростительной ошибкой. И хотя по-летнему теплые вечерние сумерки успели вплотную подобраться к мрачным подъездам домов, похожих на хаотично разбросанные гигантские спичечные коробки, он не повернул машину к гаражному кооперативу, а, попросив спутницу немного подождать, вышел возле ближайшей остановки и затем быстро устремился за высоким человеком в длинном тёмно-коричневом пальто.
Даже из салона движущегося автомобиля «вычислить» худого тонкого, словно жердь, мужчину по хорошо заметной зелёной шляпе с низкой тульей оказалось делом несложным. Такие широкополые головные уборы обычно идут ко всем интеллигентным лицам, обладающими носами внушительной величины.
Однако он уже знал, что владелец экзотической шляпы не отдавал дань требованиям классической моды и имел своеобразный нос, которому мог бы позавидовать любой филин…
Почти у самой кромки отвесного обрыва Он остановился. Перед глазами возникла величественная панорама приморского портового города. Вдали синела беспокойная гладь морского залива с рыболовецкими сейнерами, поспешно тающими в сгущающейся туманной дымке. Чуть правее умиротворенно лежала серпообразная песчаная коса, на которой виднелись сизо-бурые корпуса судостроительного завода.
Сверху можно было отчётливо различить, как высокий человек, осторожно выворачивая левую ступню, неуклюже опускался по щербатым каменным ступенькам, видимо, ещё скользким после чересчур затянувшейся зимы. Наверняка до них с прошлогоднего курортного сезона не прикасалась ни одна человеческая нога.
Четыре пролёта лестницы уходили в глубину чернеющих масличных деревьев и дикой алычи, успевшей покрыться слабым налётом светло-салатной накипи; остальную часть спуска навсегда погребли тёмные бугры беспорядочных нагромождений грунта, представляющих собой следы давнего оползня, в мгновение ока нарушившего прекрасный пляжный пейзаж.
Вследствие этого природного казуса наиболее посещаемый участок берега в одночасье превратился в узкую безлюдную полосу крупнозернистого песка, из-за скопившихся водорослей имевшего неопределённый грязный цвет.
Кому захочется продираться сюда по колкому непроходимому лабиринту, созданному мощными руками безжалостной стихии?
Для ленивой отдыхающей публики подобное занятие не по нраву…
Но когда же появится Жердь, увенчанная комической зелёной шляпой?
В голову принялась настойчиво затекать запоздалая подозрительная мысль: неужели Он сам оказался столь недальновидным лохом, позволив долговязому мужчине скрыться в корявых недрах бурелома?
Однако в ту же секунду несуразная прихрамывающая фигура вынырнула из густой паутины кустарника, свернула влево и, не спеша, направилась вдоль побережья в сторону солнцезащитных навесов, покрытых серыми листами шифера, кое-где повреждённых временем.
Возвращаться к машине было уже поздно. Огорчённо взмахнув рукой, Он,
сломя голову, ринулся наперерез хромому человеку, скатываясь вниз по извилистой тропинке, которая затейливо кружила поперёк крутого глинистого склона, ещё не успевшего зарасти молодой травой…
В лицо пахнул свежий пряный ветер, и вскоре до Его слуха стал доноситься шелестящий, ласкающий возбуждённые нервы, плеск прохладных солёных волн.
Море для всех шумело одинаково: для двух одиноких мужчин, пожелавших в такой поздний час преодолевать унылую протяженность песчаной отмели; для небольшой группы чаек, беспорядочно носившихся над песчаным взморьем; для обрывистого берега, критически взиравшего на залив, изрытый пенистыми гребешками волн, с каждой минутой всё тише и слабей подбиравшихся к полуразрушенным плитам волнореза.
Людям обыкновенно по душе эти мягкие низкие баритоны, похожие на мурлыкание сытой домашней кошки, которые действуют на них успокаивающе. И совсем не нравятся вопли и рёв бушующей от негодования водной поверхности во время её извечного спора с крепким штормовым ветром, когда только простое обезьянье любопытство удерживает двуногих мыслящих млекопитающих вблизи моря.
Берегу тоже по душе томительная монотонность, он, как и человек, боится неистового рокота волн и потому его отступление в смертельной схватке с грозным противником в такие минуты становится более поспешным.
Впрочем, даже чайки, находящиеся на полном иждивении Нептуна, не всегда рады его необоснованно бранчливой вспыльчивости. И вообще, досыта ли кормит он свою крикливую родню? В последние годы голодные водоплавающие в поисках пищи всё чаще и чаще совершают налёты на крестьянские поля и городские помойки. Не от того ли их оглушительно истошный смех становится каким-то сиротливым и жалобным?…
Вдоль излучины, почти рядом с отмелью, протянулась тонкая линия асфальта, по которой вполне спокойно проехала бы машина. И ему впервые пришлось пожалеть о том, что «мобильник» остался забытым в салоне автомобиля.
Между тем высокая нескладная фигура принялась быстро таять в сумеречном мерцании вечера. Чтобы сократить разделявшее их расстояние, Он свернул на твёрдую ленту дороги и ускорил шаги.
Справа в плотной синеве весело искрились точечные огоньки проходящего каравана судов.
Стало немного прохладнее.
Он зябко поёжился и машинально посмотрел на часы, но определить, сколько времени потрачено на преследование Долговязого – десять, двадцать минут, полчаса – не смог, потому что в спешке не засёк начало случайной игры в «догонялки».
Впрочем, азарт погони, хаотично спутав некогда хладнокровные мысли, теперь уже полностью овладел Его существом, и никакие сроки решающего значения не имели: во всех подобных случаях они равняются среднеарифметическому между вечностью и мгновением…
Вскоре монотонный плеск волн превратился в неторопливое, еле заметное шуршание.
Абсолютная тишина редко успокаивает человеческие сердца. Наоборот, он вселяет в них удивительно постылую напряженность и меланхолию. Но, слава Богу, море вряд ли устанет издавать свои многообразные звуки – то чарующие, то волнующие, в любом случае благотворно влияющие на людскую психику, оглушенную стремительными ритмами компьютерного века…
Как только Долговязый достиг каменной кладки строящегося молодёжного кафе, Он заметил, как в сером полумраке возникла другая, не менее одиозная фигура, которая направилась навстречу первой.
Если мужчина в зелёной шляпе являл собой живую копию обыкновенного электрического столба, перемещающегося странными рывками, то новая личность, внезапно появившаяся на вечерней приморской сцене немого фантастически неправдоподобного спектакля, напоминала подпрыгивающий железобетонный куб.
Ему, шедшему на сравнительно небольшом удалении от аномальных фигур, ничего не оставалось делать, как проворно свернуть с асфальта к ближайшему вековому платану.
Но в тот же миг чья-то невидимая, весьма могучая сила, болезненно остро резанув по груди, вдруг смогла остановить Его целеустремлённое движение вперёд всего в двух метрах от обочины.
Он не расслышал звука, однако, с трудом переставляя моментально отяжелевшую ногу на землю, которая быстро уходила в неведомую глубину, интуитивно понял, что это был выстрел.
Оказывается, чтобы попасть в дурное положение вовсе не обязательно родиться дураком, можно быть кем угодно – писателем, доктором, детективом. Достаточно сделать один неверный шаг.
Затем в голове промелькнула последняя расплывчатая мысль:
– Как безрассудно и нелепо окончить жизнь в глухом безлюдном месте!
Первая часть.
Оправдание Иуды Искариота
РЕАБИЛИТАЦИЯ
До недавних событий для старшего детектива Дивла Миара море представлялось неким огромным священным существом. После окончания рабочего дня он мог часами наблюдать за его искрящейся сине-зеленой спиной, заворожено слушая сопение этого неугомонного зверя.
Иногда на ритмично колеблющейся поверхности, словно жесткие рыбьи плавники, показывались мачты проходящих прогулочных судов, и в такие моменты оно впрямь напоминало хребет древнего рыбоящера, умиротворённого лучами заходящего светила, а постоянно бегущие волны представлялись фантастически красивой чешуёй.
Несмотря на опасное ранение, полученное полтора года назад при выполнении чрезвычайно сложного правительственного задания, он без капли сомнения продолжал считать себя одним из счастливейших людей планеты.
У него было всё: красота, молодость, приличная работа и … здоровье, которое возвращалось к нему не по дням, а по часам. Кроме этих непреложных ценностей жизни, на счету в престижном столичном банке
находилась приличная сумма денег, способная обеспечить Дивлу Миару безбедное будущее.
Наверное, только благодаря неравнодушному, а правильней сказать, небезучастному отношению Матушки Судьбы, старший детектив, человек очень пылкий и обладающий сложным противоречивым характером, оказался в этом благословенном и удивительном месте.
Но что самое главное, и Детективное Агентство, где он теперь служил, и просторный двухэтажный особняк, приобретенный после того, как он покинул пределы известного на всю страну армейского госпиталя, расположились на берегу живописной косы, опоясывающей почти половину морского залива.
Просыпаясь ранним утром, Дивл Миар привык ощущать неторопливое урчание моря, похожего на доброго, почти домашнего животного, лишь за редким исключением приходившего в неописуемую ярость.
Однако даже во время его беспокойного оглушительного рёва старший детектив нисколько не сомневался, что водная стихия, кроме скорейшего наступления радости и хорошего настроения, ничего дурного ему не желает.
Несмотря на бытующее мнение, что можно всю жизнь творить добро и никогда не быть добрым, если оно, это добро, конечно, делается исключительно в собственных интересах, Дивл Миар с определенной долей самолюбивости считал море неким самым добрым и разумным существом, которое наряду с ним тоже целиком отдаёт себя другим и поэтому является поистине благостным.
Но и в самые тихие дни оно звучало по-разному: то возвышенно и таинственно, словно нашептывая появление в будущем каких-то особых
романических событий, и тогда Дивл Миар с утра до вечера мечтал об их духовном или материальном воплощении; то озабоченно и сурово, словно предупреждая о возможных жизненных затруднениях, и тогда он беспокойно шагал по кабинету, сумрачно взирая на заходивших к нему сотрудников, ожидая открытого проявления тщательно скрываемой неприязни.
Правда, последнее случалось очень редко: Детективное Агентство уже с давних пор существовало по принципу большой дружной семьи…
Перед прошлой осенью врачи, наконец, позволили Дивлу Миару воспользоваться всеми благами современной жизни, и ему посчастливилось провести на берегу залива целую вечность – около двух часов, при чём, рядом с инспектором Стиной Рик, девушкой исключительной красоты. По крайней мере, согласно его личному мнению.
Он, в отличие от своих сверстников, оценивал противоположный пол только по наличию известного потенциала умственных способностей и, хотя считал, что Стина не вполне отвечает его личным «эталонным» требованиям, всё же замечая, как мужчины мечут на эту девушку откровенно плотоядные взгляды, немедленно приходил в непонятное возбуждённое состояние. Откуда-то изнутри, скорей всего из левой половины грудной клетки, буквально выпирала неуправляемая чувственная ярость и туманила сознание бесконечно большой дозой душевного опьянения.
Наверное, это была ревность.
Надо признаться, ничего путного из мимолётной встречи не получилось: прикоснувшись к горячему жёлто-зелёному песку, Стина мгновенно заснула.
Её веки принялись чуточку подрагивать, а на хорошеньком личике в виде тонких постоянно меняющихся морщинок по уголкам закрытых глаз, начал проявляться весь рискованный ход проведенного накануне расследования, которое затянулось глубоко за полночь.
Дивл впоследствии часто себя винил – ему надо было бы прервать тревожный сон девушки и, не мешкая, высказать вслух то, что он втайне вынашивал в своей душе и намеревался изложить во время встречи.
Однако на деле старший детектив оказался способным, подобно свирепому сторожевому псу, только лишь надёжно охранять беспокойную дрёму Стины Рик. И не дай Господь, если бы какой-нибудь несчастный растяпа случайно попал в неё мячом! От неудачника не осталось бы ни единой целой косточки.
Всё же за период несения добровольной вахты Дивл умудрился приготовить «шикарный» обед.
Но счастье, которое сделало попытку вторично улыбнуться ему, не вышло за пределы двухчасового сна: сразу, как Стина проснулась, её вызвали на службу.
Оценивать свои кулинарные способности старшему детективу моментально расхотелось, от огорчения пицца и сэндвичи с сыром оказались в мусорном баке.
С тех пор Дивл Миар ненавидит все портативные видеофоны. Как он не догадался случайно наступить на хрупкое миниатюрное творение современности?
Помнится, он сравнил спящую девушку со спокойной, почти зеркальной морской гладью, которая в тихие часы едва колышется под желтовато-красным юнианским солнцем и бывает такой же тёплой и приятной, как матовая кожа Стины Рик. Кстати, её дыхание, казалось, заглушало все звуки: и сладкое трепетание залива, и всхлипы нахальных чаек, и визгливый гомон толпы, и мягкое жужжание пролетающих гравилётов…
– Войти можно?
Прервав заоблачные грёзы старшего детектива, на голубом экране монитора неожиданно появляется знакомое личико.
У Дивла Миара мгновенно отвисает челюсть. Вот уж есть чему удивляться!
Стоило всего на минутку подумать о любимой девушке, как та же благосклонная Матушка Судьба вновь преподносит ему замечательный сюрприз.
Несомненно, он, Дивл Миар, родился под счастливой звездой!
Теперь бы не упустить предоставленную возможность и, спрятав поглубже честолюбие и врождённый эгоизм, которые в самые ответственные моменты давали о себе знать, немедленно намекнуть Стине Рик о кипевших внутри чувствах.
В любви можно обойтись без всего: не спать ночами, ходить неделями
под мучительным грузом несбыточных мечтаний, не есть, не пить, но нельзя жить без того, чтобы изредка, вскользь, пусть один раз в полгода не напоминать о своём бренном существовании, при этом умиленно поглядывая на объект нестерпимо жгучего желания.
Дивл Миар поспешно нажимает кнопку. Белая дверь бесшумно отходит в сторону, и на пороге появляется очаровательная Стина Рик.
Светло-серая униформа нисколько не портит её ладную стройную фигурку.
Бездонные синие глаза надёжно охраняются пушистыми чёрными ресницами.
Но лицо девушки источает неимоверно огромное количество любезности, и это сбивает с толку лирические мысли старшего детектива.
– Я назначена…, – начинает петь свою утреннюю песню Стина Рик, но вдруг всего на миг выключает мелодичную музыкальную заставку к предстоящему разговору, иронически поджав пухленькие губки. Видимо, для того чтобы позаковыристей произнести очередную заумную колкость или сообщить пренеприятнейшее известие.
«Боже, как она совершенна!» – успевает за это время подумать Дивл Миар и усиленно торопит черепную «коробку» выкинуть в ответ её будущей фразе какой-нибудь экстравагантный словесный «финт». В качестве весомого отпора или упреждения на дальнейшие язвительные остроты инспектора.
Но мысли, как на зло, не спешат выстраиваться в одно-шереножный строй, так было бы ему удобней в любое мгновение вытаскивать самую вразумительную и самую свежую из них, они же, словно амёбы, продолжают беспорядочно толкаться в головном мозге. «Паникёры, обезумевшие паникёры! Придётся вновь пользоваться вами наугад! – на чём свет стоит костерит их Дивл Миар и незадачливо решает: – Будь, что будет!»
Однако какую же головокружительную оплошность он допустил, чтобы привлечь горделивое внимание Стины, по его мнению, иногда граничащее с настоящим деспотизмом?
Несмотря на сумбур в голове, Дивл Миар разряжает обойму раньше, чем девушка:
– Вижу, что пора сдавать…
Начало его словесной атаки шуткой назвать трудно, но выпадом на тщательно скрываемый карьеризм ретивого инспектора считать можно. Естественно, покушаться на занимаемую им должность Стине не по зубам!
И эти слова – лучшее, на что он оказывается способным в затруднительный
момент первого этапа дуэли. «Интересно, заметила ли она разочарование,
появившееся на моей кислой физиономии после банального начала произнесённых мною слов?» – огорчённо вздыхает старший детектив.
– Успокойся, ты не за карточным столиком! – спокойно оборвала Стина Рик неудавшуюся автоматную очередь и даже улыбнулась.
«Так оно и есть! Я – неисправимый лох. Не могу даже придумать достойный ответ», – продолжал уныло размышлять Дивл Миар.
Но почему-то весёлые искорки, прыгающие в синих глазах девушки, не носили в себе насмешливого оттенка, а, наоборот, являлись загадочной смесью из «официоза» и обычной приветливости.
Не дождавшись приглашения, она присела напротив Дивла, скрестив стройные ножки, которые мигом, будто два неестественно мощных магнита, притянули его внимание.
– Стина, я имею в виду сдавать своё служебное кресло. Ведь, курс реабилитации прошёл, и я почту за дело че…, – он на секунду запнулся, совершив попытку поднять взгляд чуть повыше обольстительных ножек, украшенных сверхмодными каблучками с вытянутым квадратным носком и закруглёнными каблучками.
– Остановись, Дивл Миар! Твоё красноречие меня нисколько не задело! – снова прервала его своенравная девушка. – Более того, оно мне кажется не логичным и неуместным.
– Но…
– .Я говорю о распоряжении руководства за номером семьдесят семь дробь…
«Боже, сегодня первый день квартала Дождей – Всемирный День Улыбок!» – после услышанного Дивлом числа «семьдесят семь» – дьявольского числа, произносить которое остерегался даже несуеверный Керс Пок, в голове старшего детектива началось настоящее столпотворение из догадок, предположений и гипотез. И он твердо решил: «Нет! Не поддамся ни на одну из хитроумных уловок Стины. Её очередной розыгрыш не пройдёт!»
Между тем любознательный взор старшего детектива достиг до естественного треугольника, образовавшегося на коротенькой юбочке Стины под воздействием восхитительных ножек и очаровательного животика.
Кстати, весьма вредная привычка: смотреть, откуда растут ножки красивых девушек, появилась у него после памятного морского уикенда. К своему стыду Дивл Миар обнаружил её не сразу. Только после того, как несколько молоденьких сотрудниц Детективного Агентства во время служебных вечеринок, демонстративно подчёркивая негодование, отходили в сторону и отдавали предпочтение другим молодым людям, во многом проигрывающим Дивлу Миару. Например, при игре в ручной мяч, во время соревнований на звание лучшего рассказчика или в искусстве танца.
Выяснилось, что он невольно совершенствовал знания по школьной геометрии, проверяя конгруэнтны ли девичьи внутри бедренные треугольники с магическим треугольником Стины Рик.
«Стоп! Но День Улыбок будет завтра!» – от удивления, которое произвела случайная мысль, Дивл Миар чуть не поперхнулся, при этом его глаза с трудом оторвавшиеся от девушки, машинально скользнули на экран специального монитора, по которому передавались приказы и распоряжения директора.
Вот незадача!
Прошло уже больше часа рабочего времени, а он, утонув в море личных размышлений, умудрился не включиться в «ОСУ» – Общую систему Управления. Напускная бравурность и подспудное ожидание подвоха со стороны девушки слетели с него, точно ненужная шелуха. Как раз в этот момент Стина закончила перечислять цифры длинного предлинного номера
директорского циркуляра и два раза повторять его не менее длинное
название, чтобы до ошеломлённого старшего детектива, наконец, дошло, о чём идёт речь.
– Минутку! – извиняюще глянул Дивл Миар в глубинную синь двух продолговатых озёр, находящихся на лице инспектора, а затем, щелкнув тумблером, включающим «ОСУ», с укором проворчал. – Что же ты мне голову морочила своим назначением?
– Вникни сначала в суть «ЧУДА»! – девушка указала глазами на компьютер.
Когда темно-свинцовом экране засветились первые фразы, старший детектив стал чересчур громко и нарочито монотонно читать содержание «ЧУДА», так сокращенно называли сотрудники «Чрезвычайные указания директора Агентства». Он изменил голос, чтобы хоть как-то подчеркнуть своё пошатнувшееся превосходство, будто происходящее нисколько его не волнует, и он может вести себя, как заблагорассудится:
– В связи с обращением группы экспертов правительства четвёртой планеты, которая находится в созвездии «Голубая спираль», именуемой
в Межзвёздном Астрономическом Атласе, как планета Земля, приказываю:
направить на неё исследовательскую экспедицию под руководством
старшего детектива Дивла Миара. Назначить инспектора Стину Рик…
– Дальше можешь не напрягать голосовые связки, – укоризненно оборвала девушка, – как я поняла, образцовый служака ещё не удосужился прочитать приказ.
– Стина, зачем сразу катить на меня цистерну с ортофосфорной кислотой? Ну, каюсь! Ну, признаю! Ну, виноват.
Дивл Миар служил заместителем начальника Отдела по Восстановлению Исторической Справедливости уже больше года.
Прежде он находился на оперативной работе в Управлении Государственной Межзвездной Криминалистики и был переведён на «тихую» должность после получения упомянутого ранения при обезвреживании преступной группировки космических хакеров в созвездии «Четырёх львов».
Иными словами, по мнению директора Детективного Агентства Радла Феса, проходил курс, так называемой, реабилитации.
Теперь же Дивл Миар со дня на день ожидал перевода на прежнее место работы, потому что рекомендации дотошных врачей стали более оптимистичными, во всяком случае, он недвусмысленно намекали: финал его вынужденного безделья не за горами.
– Что там произошло? – со скрытой надеждой полу лениво выдавил из себя старший детектив, ему не хотелось показать свою заинтересованность, во время предстоящей экспедиции он мог бы раскрыть перед девушкой свои деловые криминалистические способности
– Ведь, ты тоже отправляешься на… на Почву?
– На Землю, – поправила его Стина Рик, – кроме нас, ешё полетят двое полицейских из вашего отдела – Блона Вюс и Керс Пок.
– В чем, собственно говоря, дело? Убийство важного чиновника? Коррупция?
– Речь идёт о весьма уникальной находке, которая в корне меняет отношение к одной земной исторической личности.
– А-а-а, – разочарованно протянул Дивл Миар, – ты уже познакомилась с документами?
– Мельком. Кстати, по этой планете у меня была дипломная работа.
Стина Рик, инспектор отдела Контроля над Соблюдением Принципов Невмешательства в Ход Развития Истории, повернулась за рабочей папкой, с которой она вошла в кабинет Дивла Миара. На её груди сверкнул небольшой пятиугольный орден, украшенный дорогими бриллиантами.
Старший детектив не слишком уважительно отзывался о ревизорах, контролёрах, наблюдателях и прочих лицах, осуществляющих фискальный надзор за процессами исполнения обычных служебных обязанностей. Он считал эту работу алогичным архаизмом, неким бесполезным пережитком недавнего прошлого, когда люди ещё не достигли нынешнего уровня самосознания, чтобы их можно было допускать к совершению независимых общественных действий, полностью свободных от тлетворного влияния своего личного Я.
Стины Рик данное замечание не касалось, недаром двадцатипятилетняя девушка получила орден «Объективной Справедливости второй степени».
Дивл Миар тотчас сообразил, что Матушка Судьба вновь протягивает ему руку дружеской помощи. Конечно, он примет её новый подарок, как подобает благородному рыцарю и не снизойдёт до того, чтобы униженно вылизывать перед Стиной Рик каждую тропинку.
А инспектор, прищурив бархатные глазки, посмотрела на красочный календарь, висевший на стене, и удовлетворённо установила, что неизвестная дама, снятая во весь рост, удивительно похожа на неё, Стину Рик. И старший детектив с удовольствием уловил – самолюбие девушки польщено. Она отвела взгляд от цветного снимка и, загадочно улыбнувшись, проговорила:
– Нам установлен очень сжатый срок – одни юнианские сутки.
– Можно было бы и управиться за несколько часов! – разочарованно нахмурил брови Дивл Миар.
– Зато начало операции мы устанавливаем сами, – девушка тактично не заметила досады в его голосе, – у меня есть соображения по данному поводу.
– Прежде, чем делать выводы и вносить предложения, надо поговорить с Блоной Вюс. Мне известно, что она вышла замуж.
– Дивл, а мне известно, что она уже второй месяц в разводе.
– Не поймёшь современных женщин. Не успеют выскочить замуж…
– А я не пойму нынешних мужчин, – запальчиво перебила Стина Рик и сапфиры в её глазах вспыхнули ещё ярче, – в тридцать лет превратиться в ленивых склерозных старичков!? Неужто трудно поинтересоваться судьбой
одной единственной подчинённой женщины?
– Хм? Керс Пок тоже один единственный. Ты, ведь, знаешь, что в нашем деле всего четыре человека.
– Вот и доказательство полной душевной деградации твоего начальника Патра Фима, да и тебя тоже. В двух соснах заблудились.
– Стина, – умоляюще посмотрел на девушку Дивл Миар.
–Вы, наверное, даже позабыли, – продолжила обличительную речь Стина Рик, не обращая внимания на старшего детектива, – про Керса Пока. У него, ведь, пятилетний сынишка. После гибели жены Керс Пок неустанно возится с малышом!
– С парнем ещё проще! Сутки где-нибудь перекантуется. Не впервые.
– Бог мой, у вас, у мужчин, всё просто!
– Зато вы, женщины, всё усложняете. Для вас ребёнок, что стеклянная
колба. Чуть что, вы кричите: не трогать – разобьётся! Пойми, мальчишка никогда не станет мужчиной, не сделав три вещи: не расквасив носа на ступеньках лестницы, не дав обидчику сдачи во время ссоры и не отцепившись от подола матери на прогулке.
– Слушай, Дивл, пустые разговоры приводят к пустому результату. Поговорим более конкретно в случае, если у тебя будет собственный ребёнок.
В этот интересный момент, когда их обоюдная заносчивость достигла апогея, они одновременно глянули друг другу в глаза и оба одновременно, как по мановению волшебной палочки, густо покраснели.
Первым пришёл в себя Дивл Миар:
– Пойми, Стина, проблема заключается в способностях Флока Рэша.
Лучше бы ему родиться женщиной и работать в благотворительной организации по защите комаров от человеческого насилия!
– К чему здесь приплетён следователь Городской Уголовной Полиции?
– А мой брат? Флок ведёт его дело, и мне не хотелось, чтобы в самый ответственный час, пользуясь моей занятостью, он направил документы в Окружную Полицию, где наверняка их спрятают в архив.
– Извини, Дивл, извини.… Как же я могла забыть? Разве убийца до сих пор не найден?
– Ежели Флока Рэша не подгонять, то убийцу не найдут вообще! У Флока не голова, а гладкое гусиное яйцо. Ни единой извилины!
– В газетах писали, что твой брат был найден на рыбацкой косе, почти у твоего дома…
– Вот, вот! Мне в последнее время даже стыдно смотреть на море, немого свидетеля жестокого преступления. Оно теперь, не переставая, кричит: отомсти за смерть брата!
– Да, я тебя понимаю, – с грустью промолвила Стина Рик.
– В данной ситуации мне нельзя терять ни минуты. О если бы мне разрешили использовать хронолёт! Я бы смог увидеть морду того подонка, который произвёл роковой выстрел. …
– Но ты же отлично знаешь, такое пока невозможно. Слишком огромное количество энергии потребуется для совершения путешествия во Времени и Пространстве. Пусть даже одноминутного. Большая Межзвёздная Ассамблея на подобный шаг не решится.
– Естественно. Кто мы с ним в масштабах Великого Времени? Даже на песчинку не тянем. Да и как установить точную дату гибели?
Они замолчали.
Очнувшись от печальных воспоминаний, Дивл Миар тихо проронил:
– Ты уже заложила в свою память всё то, что касается расследуемого дела?
– Дивл, я пока не страдаю раздвоением личности: не могу быть одновременно в Аппаратной Машины Всеобщей Памяти и в твоём кабинете. Я только-только успела прочитать содержание «чуда».
– Тогда у меня есть к тебе настоятельная просьба. Давай, провернём операцию за три, максимум за четыре дня? Я мог бы развязать руки и целиком переключиться на дело по убийству брата. Не хочу, чтобы им занимались дилетанты, вроде Флока Рэша. Тем более, общую картину преступления мне уже удалось выяснить. Осталось немногое, развязать последний узел.
– Я-то согласна, но как посмотрит шеф?
– Не твоя забота, у меня есть на этот счет задумка.
– Бог мой, с тобой невозможно разговаривать…
– Ладно, раз уж ты призналась, что делал дипломную работу, касающуюся Почвы…
– Земли, Дивл, Земли.
– Ну, хорошо. Пусть будет по-твоему – Земли. Но перебивать человека, в общем-то, неприлично.
– Смотря, кто кого перебивает! – сердито отрезала девушка.
– Стина, не будем ссориться, – умоляюще посмотрел на неё Дивл Миар, - так вот, не поможешь ли ты мне составить проект проведения операции?
Стина утвердительно кивнула головой и покинула кабинет, оставив в душе старшего детектива весомую тень величайшего неудовлетворения собой.
Разговор с любимой девушкой, за исключением того, что касалось погибшего брата, напоминал обычную болтовню двух надоевших друг другу сотрудников и не имевших иных особенных чувств, кроме блёклого ощущения дружеского взаимопонимания.
МАШИНА ВРЕМЕНИ
Блестящая, тщательно отполированная поверхность хронолёта, стоявшего в испытательном отсеке Ангара Межзвёздных Путешествий во Времени и Пространстве, до неузнаваемости исказила лица навигаторов, которые с любопытством глянули внутрь помещения через светло-оранжевое стекло иллюминатора.
В глаза бросилось деловитое мерцание сигнальных лампочек, – шли последние предстартовые испытания новейшей модели летательного аппарата.
Главный Операционный Компьютер беспристрастным механическим голосом через каждые пять минут докладывал о ходе работ: заканчивалось подключение всех планетарных энергетических систем их родного созвездия к бортовому накопительному блоку.
После этой заключительной проверки должен начаться набор схемы готовности и непосредственный запуск хронолёта в коаксиальный энерговолновой луч замкнутого криволинейного пространства Всемирного Времени.
Навигаторы не спеша надели специальные эластичные костюмы-скафандры серебристо-розового цвета со сверхпроводящей поверхностью и, зайдя внутрь испытательного отсека, стали с нетерпением ожидать прибытия
Начальника отдела по Восстановлению исторической справедливости Патра
Фима, а также директора Детективного Агентства Радла Феса с правительственными чиновниками из Департамента Межзвёздных Сообщений.
– Человеческий разум – вот самая уникальная Машина Времени, – задумчиво произнесла Блона Вюс, слегка прикоснувшись к сверкающей металлической обшивке хронолёта. Она оказалась на ощупь какой-то тёплой,
живой, таящей в себе заряд таинственного магнетизма, который ласково щекотал ей пальчики. Девушка отправлялась в полёт впервые, и ей было всё интересно.
– Да, это так, – отозвался Дивл Миар, уже вступивший в руководство полётом, – если Путешествие во Времени и Пространстве касается только тебя одной.
– Зато не нужно тратить колоссальное количество средств и энергии, кроме умственной, – поддержал Блону её напарник, Керс Пок, – ведь, для того, чтобы нам побывать на Земле должен несколько суток работать в чрезвычайном режиме почти весь наш Звёздный Энергетический Комплекс.
Одни сплошные убытки.
– Разве можно соизмерять Восстановление Исторической Справедливости с количеством затрачиваемой энергии? – укоризненно заметила Стина Рик.
Старший детектив, теперь взиравший на неё с достаточной долей превосходства, нравоучительно изрёк:
– Всё подвластно Времени. Оно необходимо даже для того, чтобы сделать такой сногсшибательный вывод.
Однако, заметив, как самолюбиво встрепенулись красивые брови Стины Рик, он тотчас же совершил отвлекающий маневр:
– Друзья, кто не прошёл Информационно-Запоминающую Камеру?
– Все! Все там побывали! – дружно вскричали навигаторы.
– Хочу напомнить, что с нами отправляется самый перспективный и самый толковый инспектор отдела Контроля над Соблюдением Принципов Невмешательства в Ход Развития Истории всем хорошо известная Стина Рик.
Этими словами я хочу подчеркнуть её несгибаемую принципиальность. Посему попрошу вас быть предельно осторожными и внимательными. Помните, мы смешиваемся среди людей Земли, но не вмешиваемся в их Историю, в их Жизнь. Значит…
Инспектор Стина Рик немедленно подняла правую руку:
– Значит, я хочу сказать пару слов. Специально для Дивла Миара. Чтобы он не слишком часто употреблял льстивое слово самый. В мире, куда мы сегодня отправляемся, бытует интересное выражение: язык мой – враг мой…
– Мы выражаемся покруче, – усмехнулся Керс Пок.
Стина Рик повернулась к нему:
– Специально для нетерпеливых полицейских приведу слова из земной Библии, книги, которую, я надеюсь, все надёжно записали в свою память.
Их произносит апостол Иаков: «Течет ли вода из одного отверстия сладкая и солёная?» И сам отвечает: «Нет!» Давайте и мы будем избавляться от двумыслия. Вы должны знать…
– Всё знать невозможно! – отпарировал неугомонный Керс Пок.
– Но и не знать – тоже! По крайней мере, современному полицейскому, - твёрдо пробасил Дивл Миар, ставя последнюю точку в их разговоре, похожем на перепалку. Он уже давно заметил, что к Испытательному Отсеку медленно приближается начальственный кортеж.
Директор Детективного Агентства был не многословен. Экспедиция на четвёртую планету звезды, входившей в созвездие «Голубая спираль» и носящей у землян невыразительное название Солнце, являлась одним из обыденных полётов во времени, которые не вызывали особых затруднений.
Разве что в полёте использовалась новая усовершенствованная модель хронолёта, но этот факт говорил лишь о доверии руководителей Департамента Межзвёздных Сообщений к полигонному ведомству. Больше ничего.
Быстро глянув на карманный компьютер, выполненный в виде небольшого старинного блокнотика, он произнёс коротенькое тривиальное напутствие. А затем приступил к проверке подготовки Блоны Вюс, новичка экспедиции:
– Э-э-э, уважаемая участница экспедиции, не будете ли любезны, э-э-э, ответить мне, какие принципы Добра существовали на Земле во времена рождения, э-э-э, – Радл Фес снова поднёс к своим глазам экран крохотной записной книжки, – так называемого Иуды Искариота?
Блона Вюс, словно прилежная ученица, так оглушительно и звонко затараторила ответ, что своды Ангара Межзвёздных Сообщений сразу начали беспокойно гудеть:
– Добро и во сне хорошо.
Мир не без добрых людей.
Доброму человеку – добрая память.
От добра добра не…
– Хорошо, хорошо, хорошо. Достаточно! – замахал полными короткими руками директор, низенький седовласый старичок. – Только не забывайте, уважаемая э-э-э Блона Вюс, что там имеют место быть и другие мысли.
Например, доброта – хуже воровства. А почему бы вам ни обратиться к словам э-э-э, – директор снова потянулся за карманным кондуитом, где иногда наряду с прегрешениями подчинённых записывались самые разнообразные цитаты, – которые сказал апостол Павел, живший на Земле во времена раннего христианства: «Остерегайтесь зла, прилепляйтесь к добру». Они свидетельствуют, что на так называемой э-э-э Земле не всё плохо…
– Но вы же противоречите самому себе, господин директор! – горячо воскликнула слишком прямолинейная Стина Рик, уставшая слушать занудный голос и тем самым, нарушив элементарный закон субординации. – Не всё на ней так хорошо, если нам очень сложным и небезопасным путём приходится восстанавливать на Земле историческую справедливость.
– Э-э-э, ну, знаете ли, – на полтона строже заговорил Радл Фес, – мы с вами э-э-э, уважаемая Стина Рик, обсуждать решения Высшего Совета не имеем права.
Радл Фес остановил на девушке свой немигающий совиный взгляд.
Та, раскаиваясь, что, уподобившись Керсу Поку, совершила непростительную ошибку в области применения собственного языка, сразу опустила вниз хорошенькие глазки, хотя не могла понять, в чём состояло её обсуждение каких-то неведомых руководящих директив.
– А теперь, – зазвучал дальше скрипучий начальствующий бас Радла Феса, – предоставим заключительное слово многоуважаемому э-э-э Патру Фиму.
Начальник Отдела Исторической Справедливости деловито осмотрел навигаторов, а затем начал речь, с обращения к Дивлу Миару:
– На вас, старший детектив, как на руководителя экспедиции, я возлагаю особый персональный весовой контроль. При обратном возвращении не должно быть ни одного миллиграмма лишнего веса. Вы знаете, к чему приводит несоблюдение этого основного правила пространственно-временной навигации. Не говоря уже о потере здоровья, в тяжелых случаях нарушитель может никогда не увидеть бескрайних равнин нашей Юнианы.
Это главное. Далее, с осторожностью применяйте личное биополе. Для слабых землян ваше малейшее психическое воздействие может оказаться слишком великим, способным навсегда повредить их разум.… И не забывайте разницу во времени: земные сутки ровно в полтора раза короче наших…
… Когда наставления начальства благополучно подошли к завершению, Дивл Миар нажал еле заметную круглую кнопочку, находящуюся на его перстне.
В боковой части серебристого шара образовалось овальное входное отверстие, навигаторы заняли места, надели прозрачные бесцветные шлёмы и загерметизировали скафандры.
Через некоторое мгновение Машина Времени скрылась в невообразимо ярком плазменном луче.
ЭЛИЗИУМ
Они приземлились в почти ту же самую точку, куда предусматривалось проектом полёта: восточнее небольшого еврейского селения Вифания на расстоянии десяти земных километров от Иерусалима.
Однако отклонение от расчётного времени оказалось значительным – вместо ожидаемой середины ночи их встретило нежное сияние золотистых лучей утреннего Солнца. Оказалось, что общий срок проведения операции
автоматически сократился на четверть земных суток, ибо точное время обратного вылета оставалось неизменным.
Это требовало от навигаторов предельного напряжения сил.
С интервалом в тридцать минут им посчастливилось встретить совсем молоденького черноглазого юношу-пастуха, лысого сборщика податей, украшенного рыжей окладистой бородой и полную женщину средних лет с небольшим кувшином, следующую за водой.
Они смогли довольно быстро записать в свою память достаточное количество информации об общественной жизни и событиях происходящих
В Иудее на момент посадки хронолёта. Затем до смерти перепуганные земляне были погружены в краткий оздоровительный сон, после которого каждый из них, напрочь забыв о неожиданной встрече, отправились по своим делам: пастух возвратился к овечьему стаду, сборщик податей последовал к владельцу виноградника, чья усадьба виднелась невдалеке, а женщина – к каменному колодцу.
Как и следовало ожидать, на Земле шёл первый день апреля тридцать третьего года по современному земному летоисчислению, что соответствовало четырнадцатому нисана иудейского лунного календаря.
Навигаторы переоделись, взяли необходимые запасы пищи и медикаментов, замаскированные под пшеничные зёрна, и, окружив хронолёт мощным биоэнергетическим полем, сделавшим его невидимым для землян, отправились в Вифанию.
Вокруг простиралась красивая гористая местность, которая резко отличалась от невысоких пологих холмов Юнианы, и сразу вызвала величайшее изумление пришельцев. Раньше такое они наблюдали только на снимках.
В остальном же разница в природных условиях оказалась незначительной.
Разве что земные облака не имели характерного для Юнианы желтоватого оттенка, отчего воздух здесь казался более прозрачным и более голубым.
Дивлу Миару поневоле вспомнились слова начальника отдела:
– Пространство штампует планеты по своему образу и подобию, а уж время их переделывает на свой лад.
Покинув обширное плато, навигаторы по крутой каменистой тропинке небольшой цепочкой стали опускаться вниз, к Вифании, и Дивл Миар решил использовать представившуюся возможность для того, чтобы напичкать перегруженные умы товарищей последними наставлениями:
– Вспомним основное содержание Проекта по Проверке Справедливости Обвинения в предательстве деятеля раннего христианства Иуды Искариота.
Итак, по легенде операции я – Леввей, ученик известного пророка Иоанна Крестителя, ставший после казни учителя последователем Иуды Искариота.
Большую часть времени я буду находиться в кругу учеников Иисуса Христа.
… Да, чуть не забыл вас предупредить. Каждому из вас своё личное биополе
я разрешаю применять только с моего личного согласия. Это – приказ!… Теперь твоя очередь, Керс Пок, какова твоя задача?
– Почему именно моя? По алфавиту идет сначала Блона Вюс, – обидчиво отозвался полицейский.
– Я готова, у меня задача вовсе простенькая, – застрочила, как из автоматического оружия самая юная участница полёта, – мне нужно под видом гадалки Трифены проникнуть во дворец римского наместника в Иудее и узнать, есть ли какие-нибудь связи Иуды Искариота с римлянами? А затем под вечер полностью поступить в распоряжение Керса Пока.
– Правильно! Молодчина. Начинай ты, Керс Пок, замыкающий нашу крохотную колонну, выкладывай своё задание! Надеюсь, на сей раз твоя голова не засорится жгучим желанием измерить талию какой-либо местной красотке? Боже тебя упаси, посеять на Земле второго царя Соломона!
Керс Пок, неравнодушный ко всему прекрасному, в том числе к изящному инспектору Стине Рик, молниеносно покрылся малиновой краской негодования.
За эти обидные слова, сказанные в присутствии самой Стины, он воспылал желанием немедленно съесть своего начальника вместе с потрохами м неудобно длинной земной одеждой.
Полицейский догнал девушку, шедшую Дивлом Миаром, и осторожно тронул её за плечо:
– Представляете, кому доверено Восстановление Справедливости за тысячи световых лет от Юнианы?
– А что? По-твоему, расстояние может играть существенную роль при подборке кадров? – громко рассмеялся Дивл Миар, который давно заметил, что полицейский иногда смотрит на Стину Рик особым взглядом, не вполне соответствующим рамкам служебных приличий.
– Вот видишь, Стина! Пусть сначала он сам станет образцом Справедливости! – Керс Пок возмущенно сдвинул густые светлые брови. – Впрочем, это к слову. А теперь о деле. Докладываю: мне поручено проследить за Иудой Искариотом в домах первосвященников Анны и Каиафы, потом в Гефсиманском саду вместе с Блоной Вюс присоединиться к руководителю экспедиции. Доклад окончен! Ах, да! Моя кличка – Симон, я тоже ученик из окружения Иуды Искариота.
– Браво, браво! Только здесь не аудитория Полицейской Академии и твоё уставное лихачество никто не оценит. Разве Стина Рик? Ей-то и предоставим слово.
– Дивл, не можешь ли ты хоть на пять минут выключить сарказм? Или вообще забыть его в укромном месте, чтобы никто не нашёл! – взъелась Стина Рик. – Лучше бы побеспокоился обнаружить жилище библейского Лазаря, которого воскресил Иисус Христос. От него мы можем узнать, где находится сам Иуда Искариот… Что касается меня, то я буду скрываться под
одеждой простой еврейской женщины среднего достатка. Простым будет и мой псевдоним – Сара. Имя в переводе с еврейского означает сварливая.
Может быть, хоть это тебя удовлетворит, уважаемый руководитель экспедиции?
Дивл Миар молча проглотил иронию инспектора, подумав, что он и взаправду стал в последнее время слишком нудным.
Вскоре старший детектив привёл навигаторов к воротам широкого двора, где их встретила полная симпатичная еврейка с пышной грудью:
Дивл Миар, долго не мешкая, изложил ей суть просьбы:
– Мы с братом Симоном, – кивнул он в сторону Керса Пока, – ученики Иуды Искариота, прибыли сюда из Вифсаиды, что в Галилее. Не поможешь ли милая женщина, найти нам этого достойного мужа, который, как сказывали прохожие, бывал часто в вашем жилище?
Сельская красавица, окинув пришедших подозрительным взглядом, продолжала безмолвно стоять около ворот, словно защищая двор от вторжения особо опасных преступников.
Под её платьем угадывалось сильное и стройное тело, способное отхлестать палкой любого нахала.
Вежливо кашлянув, Стина Рик решила исправить неудачное прямолинейное вступление старшего детектива:
– Леввею надо передать послание и немного денег в сокровищницу.
Еврейская Афродита даже не повела ухом, лишь томный взор стал более жёстким и пронзительным, а горделивая осанка какой-то настороженной.
В голове Дивла Миара промелькнула испуганная мысль: «Чем мы выдали себя? Неужели в Проекте экспедиции допущены серьёзные просчёты?»
– Если мы не ошибаемся, – попробовал свои силы Керс Пок, – ты – сестра Лазаря, которую звать Марфой? Мы присоединяемся к твоей огромной радости в связи со счастливейшим и чудесным воскрешением твоего любезного брата.
Молчание красивой крестьянки начало напоминать глубоко эшелонированные позиции периода звёздных войн, подготавливаемые к последующему наступлению.
Положение навигаторов становилось весьма щепетильным. В чём же состояла их ошибка? Вероятно, юнианцы действовали неадекватно сложившейся обстановке?
– А у меня есть небольшая посылка для апостолов, сыновей рыбака Заведея, – вдруг елейным голоском запел Керс Пок.
– Совсем я не Марфа, а Мария! – неожиданно отозвалась полногрудая девушка. Хотя её слова были все-таки произнесены с некоторой долей недоверия, почувствовалось, что под натиском убедительных данных, свидетельствующих о лояльности пришельцев, ледяная глыба отчуждения принялась стремительно таять.
На смуглом лице Марии появилось призрачное подобие улыбки.
– Стоит нашему Симону подышать на увядший цветок, он мигом оживает, – улыбнулась посветлевшая Стина Рик. Зато душа Дивла Миара мгновенно
покрылась черным налётом зависти. Как он не догадался произнести такую же чушь, как его подчинённый?
А Керс Пок явно вошёл в свою роль:
– Сти… то есть, Сара, ты обижаешь Марию. Она даже при близком рассмотрении не напоминает цветок. Мария – настоящая драгоценность, достойная украшать пурпурные одежды царей.
В этот момент во дворе появилось второе миловидное существо, точь-в-точь похожее на Марию. Может быть, только чуточку постарше, но гораздо женственнее и стройнее.
– Сестра, – с упрёком сказала женщина, вышедшая из хижины, почему ты держишь путников за воротами? Предложи им пасхальные лепёшки. Они уже готовы.
– Это – ученики Иисуса Назорея, Сына Божьего, – пояснила Мария, а Дивл Миар деловито добавил:
– Нам необходимо к полудню добраться до Иерусалимского храма, чтобы послушать его проповеди.
– Они ищут Иуду Искариота, – снова пояснила Мария, повернувшись к сестре.
– Ещё говорят, что ученики Иисуса по вечерам собираются в Гефсиманском лесу на склоне горы Елеон, - продолжил старший детектив, - только мы из Вифсаиды и плохо знаем здешние места…
– Ну и что? В нашем селении почти все – выходцы из Вифсаиды. Мы – тоже, – нахмурившись, проронила Марфа. – Зачем ждать вечера? Святые люди будут сегодня в Соломоновом притворе храма. Там и найдёте.
– А вдруг Иуда не придёт?
– Куда он денется? Иуда постоянно носит сокровищницу, – ещё подозрительней вымолвила Марфа, – так что идите, путники, с миром своей дорогой.
– Ты что Марфа? То предлагаешь дать лепёшки, то выгоняешь добрых людей на улицу.
– Враги давно ищут случай схватить Сына Божьего. Не в храме, где Иисуса все знают и защитят, а в безлюдном месте…
– Я тоже поначалу подумала плохое, – возразила ей Мария, – но вижу, что они очень хорошо знают апостолов. Зачем строго судить земляков. В людях надо искать добро, но не зло. Даже курица в навозе…
– Уважаемые путники! – всплеснула руками Марфа. – Вы только посмотрите на неё! С каких пор простой девушке дано учить? Наслушалась умных речей святых апостолов и туда же. Сидела бы лучше у очага и пекла опресноки. Говорят вам, путники, если, действительно, хотите увидеть Иуду Искариота, то идите побыстрей в город. Как минуете горный поток Кедрон,
посмотрите направо. За селением вы увидите большую гору, на её склоне расположен большой сад, где собираются ученики Иисуса. Туда вы сможете
попасть, если свернуть к саду и дойти до больших камней, за которыми можно выйти на обрыв реки…
– Там стоит засохшая смоковница, – уточнила Мария пространный рассказ сестры.
… Дорога из Вифании на Иерусалим пролегала по живописной долине, которая представляла собой длинный разноцветный ковёр, искусно вытканный земной природой.
Уступы гор были сплошь покрыты цветущими персиковыми и абрикосовыми деревьями. От них к путникам доносился невообразимо пряный, неизвестный доселе аромат, слегка круживший им головы.
Чудный запах являлся одновременно приторно сладким и каким-то горьковатым. Но именно эта пьянящая горечь придавала ему своеобразный нюанс утончённо свежести, слегка холодящей дыхание.
– Бесподобно! – закрыв карие глаза, прошептала Блона Вюс.
Не выдержал и Керс Пок, до сих пор равнодушно взиравший на земные прелести:
– Настоящий элизиум! Те жалкие ошмётки природы, которые нам показывают юнианские информационные компании – чушь собачья. Даже сравнивать кощунственно!
– Совершенно верно! Здесь надо жить только таким праведникам, как ты! – снова не выдержал Дивл Миар. Он не мог простить полицейскому того, что тот ни на шаг не отставал от Стины Рик.
– Дивл Миар, не надо ехидничать! К чему марать общее впечатление такими циничными заявлениями? Мы действительно попали в волшебную страну, – возмутилась Блона Вюс.
Тут Стина Рик с нескрываемым восхищением заметила:
– Если бы библейский рай находился на Земле, то лучшего места ему не отыскать!…
… Вдоль дороги в бирюзовую вышину тянулись стройные финиковые пальмы, – на их родной планете подобных изящных деревьев не существовало.
Общее впечатление усиливали молодые изумрудно-зелёные побеги винограда, которыми были увиты окружающие скалы и стены большинства жилищ.
Навигаторы заворожено крутили головами, пока Дивл Миар сердито не напомнил о том, что лучшего способа привлечь пристальное внимание посторонних людей не придумать.
Некоторое время путешественники шагали молча. Заметив, что полицейский, наконец, отстал от Стины Рик, старший детектив тут же очутился возле неё.
– Стина, извини меня за недостойное поведение, – Дивл с нежностью взялся за её руку, – поверь, я сам не знаю, что творится в моей душе.
Девушка сделал вид, будто не обратила на его слова никакого внимания:
– Ты мне ещё не рассказал о своём брате. Говорят, появились новые факты?
– Да. В последний день мне удалось выяснить, что он следил за главарём банды, занимающейся хищением и продажей ценных археологических находок. Полицейские уже вышли на след преступника.
… Между тем народ длинными вереницами тянулся в Иерусалим. Со всех обширных израильских земель люди спешили попасть на Пасху – самый великий праздник верующих. Одни шли пешком, неся в руках свои скромные узлы с одеждой и снедью, другие ехали на повозках, запряженных лошадьми и ослами, третьи восседали на верблюдах, презрительно взирающих на бесконечную людскую суету. Внимание горделивых животных знойных пустынь не привлекали ни пёстрая домашняя утварь, ни цветные палатки для ночлега, ни свёрнутые ковры, вытканные трудолюбивыми умельцами Востока.
Своеобразный шум толпы, рёв ослов, цокот лошадиных подков придавали дороге, ведущей в столичный город, особый фантастический колорит.
Небольшие горсточки людей, стекавшие со склонов окрестных гор, объединялись в ручейки, которые в свою очередь вдали у самого горизонта сливались в единый нескончаемый поток.
Радостное предпраздничное настроение, выражающееся в ласковых приветливых улыбках и в дружелюбных шутливых фразах, всецело охватило движущуюся массу людей, и они беспрестанно шумели, громко смеялись и пели.
Наконец, впереди показались высокие городские стены. И теперь внимание навигаторов переключила на себя Стина Рик. Она вкратце рассказала коллегам о трёх основных сектах, образовавшихся на территории еврейских государств, в результате мощного кризиса, расколовшего одну из крупнейших религий Земли, то есть о фарисеях, отдавших предпочтение строгому и точному исполнению священных заповедей; о саддукеях, отвергших возможность воскрешения людей; о ессеях, веривших в скорое пришествие Мессии – Христоса и ведших отшельнический аскетический образ жизни.
После окончания её небольшого экскурса в библейскую историю, они достигли восточных ворот Иерусалима. С четырёхметровой высоты на них грозно взирала огромная хищная птица, вылитая из бронзы.
– Орёл – пояснила всезнающая Стина Рик. – Символ могущества и непобедимости Римской империи, ведь, Иудея и Галилея – всего две из множества римских провинций.
Навигаторов особенно удивил Большой Иерусалимский Храм. Громадное строение поражало своей величественностью и изяществом архитектуры.
– Наверное, для древних времён, когда люди ещё ничего не знали о современных строительных машинах, воздвигнуть подобное грандиозное сооружение – задача не из легких, – задумчиво проговорил Дивл Миар, глядя на вершину храма.
– На создание этого уникального культового центра понадобилось сорок шесть земных лет, – снова отозвалась Стина Рик.
Однако и без её слов было понятно, даже на Юниане, при величайших достижениях в науке и технике, построить такой комплекс не очень просто.
Они миновали ряд ослепительно белых колонн, увенчанных оригинальными скульптурными формами, и остановились возле Красных ворот.
Дивл Миар, указав на ажурные медные створки с изображениями диковинных животных и растений, строгим беспрекословным голосом произнёс:
– Встретимся снова возле этих ворот за полчаса до захода Солнца, потом
отправимся в Гефсиманский сад, где должны развернуться основные события. Прошу вас, постарайтесь собрать, как можно больше информации об Иуде Искариоте. Кроме этого, ни в коем случае не забывайте, что на ваших перстнях есть три небольшие кнопочки. Круглая – для открытия люка хронолёта, квадратная – для подачи сигнала бедствия, треугольная – для указания точного времени. Сейчас ровно два часа пополудни. Начинаем проведение операции. Как говорят здесь на Земле, с Богом!
НАРУШИТЕЛЬНИЦА ЗАКОНА
Первое, на что отважилась совершить обворожительная Блона Вюс, покинув своих товарищей, так это, оказавшись возле небольшого базарчика, взять у бородатого торговца горсточку фиников.
Вкус земных плодов, о которых ей кто-то рассказывал на родной Юниане, в самом деле, оказался восхитительным. «Чтобы передать его, надо попробовать!» – подумала Блона Вюс. Продавец экзотических фруктов, естественно, не заметил пропажу наисладчайшего товара: его сознание было на мгновение отключено.
Однако девушка тут же почувствовала на своем затылке острый пронизывающий взгляд и быстро обернулась. Не обнаружив за спиной ничего подозрительного, она все-таки безошибочно установила: такой проницательный досмотр за её ребяческим поступком могла сделать только вездесущая Стина Рик.
«Инспектор – слишком мягкое название должности для этой глазастой выскочки. Она – настоящая шпионка! – недоброжелательная мысль молнией пронеслась в юной светловолосой головке Блоны Вюс. – Само собой разумеется, инспектор не преминет доложить Дивлу Миару о нарушении табу на применение личного биополя».
Не успела девушка отправить в рот очередную порцию янтарной сладости, как почувствовала лёгкое прикосновение:
– Очень вкусно?
– Ещё бы! Чтобы оценить вкус плодов, надо их попробовать, – вслух не слишком любезно повторила свою мысль Блона Вюс, протянув Стине несколько засахаренных фиников.
Та мигом расправилась со сластью и примирительно сказала:
– Я оказалась здесь не случайно. Цель моего посещения базарчика совпала с твоей.
– На Земле финики называют райскими плодами. Ещё говорят, что вкус свежих фиников вообще ни с чем не сравним.
– Рай у землян на небесах, поэтому правильней их называть плодами Эдема, который по преданию находился где-то поблизости.
Блона огорчённо вздохнула: – А мне бы хотелось побыстрей увидеть Иуду Искариота. Интересно, каков он на самом деле?
– Но тебе же надо пробраться во дворец Понтия Пилата, римского наместника!
– Да, – снова тяжело вздохнула Блона Вюс, – придётся плестись на окраину города в крепость Антония, где располагается резиденция Пилата и куда Искариот может прийти только завтра. Нас в это время на здесь уже не будет.
– Кстати, о нём земные писатели создали немало интересных произведений. Я успела познакомиться лишь с тремя из них, что содержались в самом начале Всемирного Банка Литературных Данных. Это рассказ писательницы
Сельмы Лагерлеф, большое стихотворение Семёна Надсона и повесть
Следующая публикация
Нет комментариев