Предыдущая публикация
О Страшном суде говорит притча о десяти девах, позванных на брак.
Помните, пять мудрых и пять немудрых дев ждали жениха. И, поскольку жених задержался, они все уснули — и мудрые, и немудрые, и те, у которых был елей, и те, у которых елея не было. «Коснящу же жениху, воздремашася вся, и спаху».
Я думаю, что перед Страшным судом этот сон праведных и неправедных означает нечто очень важное. То есть заснут все, и те, и другие, и только голос скажет: «Се жених грядет, выходите навстречу». Они пробудятся и тогда уже начнут производить инвентаризацию: «У меня вообще горит или не горит лампада?» — «А у меня горит, и масло есть». — «А у меня потухла».
И когда, помните, немудрые девы мудрым говорят: «Дайте нам вашего масла, ибо светильники наши угасают», — что сказали им праведницы? Эти мудрые девы сказали: «Чтобы не было так, что и вам не хватит, и нам не хватит, идите и купите». То есть наступает момент, когда праведник уже ничем с тобой не поделится.
Например, мы уповаем на молитвы святых: «Николай святой, молись за меня! Матрона блаженная, молись за меня! Сергий Преподобный, молись за всех! Серафим Саровский, молись за меня!» То есть это мудрые девы, и у них полные лампады елея.
Но наступит время, когда ты обратишься к праведнику, говоря: «Дай мне от елея твоего, дай мне огня твоего, дай мне от лампады твоей», — а он ответит: «Нет-нет. Не хватит тебе и мне. Иди, купи себе». То есть наступит время, когда праведники перестанут нам помогать, когда все вообще закончится.
Под этим сном я вижу некое всеобщее разленение, потому что мы живем в период великого расслабления. То есть все расслабились и влипли, как бы каждый в свое, и так в этом своем расслаблении и пребывают.
Когда придет Христос, Он как бы нас всех поднимет, разбудит: «А ну, подъем! А ну, марш на Суд ко Господу!» Вот тогда мы пойдем с тем, что у кого будет в руках — у кого лампада горящая, у кого лампада потухшая. Поэтому надеяться на покаяние в последние секунды очень опрометчиво.
Вообще чтение о Страшном суде возвещается людям до всякого Суда, заранее, для того чтобы человек услышал, поверил, что так будет, и приготовился.
Я прошу вас вспомнить, что Господь был голодным, жаждущим, бездомным странником. Он был в больнице, сидел в темнице, был раздетым. То есть перечисляется шесть состояний. «И вы привели Меня к себе, пришли ко Мне, накормили Меня, одели», — и так далее, и тому подобное.
Праведники по смирению говорят: «Когда же мы видели Тебя таким, таким, таким?» А Он говорит: «То, что вы сделали братьям Моим меньшим, вы сделали Мне».
Потом, помните, говорится о грешниках, что Господь перечисляет им то же, и они говорят: «Подожди, когда же мы видели Тебя голодным и не накормили? Если бы мы знали, что это Ты, мы бы, конечно, Тебя накормили. Что, нам жалко, что ли? А когда это Ты был раздетым? Мы бы Тебя точно одели. Но мы просто не знали, что это Ты».
По сути, Господь говорит: «Вот я приду и буду судить. Ты Меня не одевал, ты Меня не кормил. Я болел, ты ко Мне не пришел. Значит, все, пошел вон». И там говорится: «Идут сии в муку вечную, а праведники в жизнь вечную». Христос говорит: «Отойдите от Меня, проклятые, в огонь вечный к дьяволу и ангелам его».
Это сказано заранее, чтобы грешник не сказал: «А я никогда Христа не видел. Как я буду Его одевать, если я Его ни разу не видел?» А Христос говорит: «То, что ты сделал меньшим Моим, ты сделал Мне».
Человек услышал это, поверил, и теперь у него появляется возможность купить Христу лекарства, прийти к Христу в тюрьму, в больницу, привести Христа к себе домой, поделиться с Христом своим пиджаком, пальто, брюками, обувью, посадить Христа за стол, дать Христу стакан воды.
Для чего все это говорится? Чтобы люди направили око своего ума на активное милосердие, ради Христа, чтобы они знали, что они не просто одевают бомжей, потому что в лице бомжей спрятался Христос. А эта длинная вереница — в каждом из них отобразился Христос.
Это я делаю Христу, чтобы потом, на Страшном суде, Господь мне сказал: «Я был бомжом на Киевском вокзале, и ты кормил Меня». Вот у меня было два пальто. Я взял одно и одел на какого-нибудь несчастного. И, может быть, в этом пальто Христос будет стоять передо мной на Страшном суде. Может быть, он скажет мне: «Видишь, ты Меня одел, Я помню».
Мы сейчас от этой огромной апокалиптики, от трех шестерок, от зверя, выходящего из бездны, от безумных людей, от свинцовых небес, от открывающих свои уста кладбищ, от поднимающихся из гробов воскресающих праведников уходим в другую сторону.
Мы уходим к тому, что говорит нам Господь. А Он говорит нам: «Приготовьтесь. Я заранее вам сказал, что буду судить. Я заранее сказал, что одни будут проклятые. Я скажу им: «Идите от Меня, проклятые, в огонь вечный к дьяволу и ангелам его». А проклятые всего-то навсего не дали поесть человеку. И надо поднять себе на плечи эту блаженную тяжесть.
Что вы здесь слышите? Это А — самые простые добрые дела, и это Б — дела, которые не имеют конфессиональной нагрузки. Понятно, что ходить к больным нужно и евреям, и мусульманам, и адвентистам, и баптистам, и атеистам, и так далее. Все понимают, что к больным нужно ходить. То есть эти добрые дела не имеют конфессиональной окраски.
Вот если бы было сказано: «Пойди, позови священника и причасти больного», — это было бы христианское дело. Но сказано: «Я был болен — вы пришли ко Мне». Вообще говорится по минимуму, минимально говорится, берется минимальная планка. Если этой планки у тебя нет, если ты ниже ее, значит, больше ничего хорошего там быть не может, потому что ниже уже некуда падать, говорится самое просто.
Для чего же это говорится? Для того чтобы ты настроился на волну благотворения и доброделания, чтобы этим ты избежал гнева Божия в день Страшного суда.
Мало быть просто прощенным, нужно еще быть активно действующим. Допустим, купил человек кусок земли, оградил забором и ничего на ней не делает. Другой человек купил кусок земли, оградил забором и посадил там клубнику, по периметру смородину, лук, петрушку, что-то еще и две яблоньки.
Один говорит: «Видишь, какая у меня земля хорошая. Я от сорняков ее почистил, ничего там нет, чистая такая стоит, ничем не занята». А другой говорит: «И у меня такая же земля, только я на ней поработал, посадил, все выросло, и глаз радуется, и можно в пищу употребить». Вот правильный образ действий, и вот неправильный.
Один человек как бы прощенный, чистый, без грехов, без сорняков, но и без плода. А другой прощенный, чистый, без сорняков, но с плодами. Значит, это мотивирует нас на то, чтобы мы приобрели активную жизненную позицию, чтобы мы не думали: «А, Бог помилует и так».
Господь говорит: «Подожди, тебе уже все прощено. Мы даже о грехах с тобой не говорим. Меня твои грехи не интересуют. Я тебе их простил, ты в них покаялся. Меня интересует, чем ты вообще занимался.
Ты, что, не видел, что Я голый хожу по улице? Ты, что, не знал, что Я лежу в больнице? Ты, что, не знал, что тюрьмы забиты Мною, что миллион ликов Христовых распихано по тюрьмам за самые разные грехи, за настоящие и за поддельные, придуманные?»
Вот для этого все это и читается, чтобы человек, прощенный и обновленный, имел новый образ жизни, чтобы у него появились новые цели в жизни. Дальше можно еще больше вести эту планку добродетелей. Там уже можно много чего придумать.
Но нижайшая планка — это телесные человеческие требования. Тело о себе заявляет громко, телесные нужды нельзя презреть, «ты их в дверь, они в окно». Если человек хочет есть, то, прежде чем ты научишь его Евангелию, ты должен его накормить.
Следующая публикация
Комментарии 1