Предыдущая публикация
‘Али ибн аль-Хусейн
ибн ‘Али
(Зейн-аль-‘Абидин)
Мне никогда не случалось
видеть курайшита лучшего,
чем ‘Али ибн аль-Хусейн.
Аз-Зухри
В этот особенный год была
перевёрнута последняя
страница в истории
персидских царей. Йездигерд,
последний персидский царь,
погиб бездомным и гонимым.
Его полководцы, стража
и члены его семьи попали
в плен к мусульманам. Их
отвезли в пресветлую Медину.
Пленников было много,
и ценность их была велика.
Медина никогда не видела
такое огромное количество
пленных, причём столь
важных. Среди пленных были
и три дочери Йездигерда.
* * *
Люди подошли к пленникам
и за несколько часов
раскупили всех. Вырученные
деньги были отправлены
в казну мусульман. Остались
только дочери царя
Йездигерда. Они отличались
красотой и свежестью и были
юными девушками. Когда их
выставили на продажу, они
стояли, потупив взоры — такое
это было унижение для них.
Опечаленные, они тихо
плакали. ‘Али ибн Абу Талиб
почувствовал жалость к ним
и пожелал, чтобы их купил тот,
кто относился бы к ним
хорошо и заботился бы о них.
И это неудивительно. Ведь
Посланник Аллаха (мир ему
и благословение Аллаха)
говорил: «Проявляйте
милосердие к знатному
представителю народа, когда
тот унижен».
Он подошёл к ‘Умару ибн аль-
Хаттабу и сказал:
— О повелитель верующих…
Поистине, к дочерям царей
требуется особое
отношение — не такое, как
к остальным.
‘Умар сказал:
— Ты прав… Но что же с ними
делать?
‘Али сказал:
— Нужно назначить высокую
цену за них, а потом
предоставить им самим
выбрать одного из тех, кто
готов заплатить за них такую
цену.
‘Умар согласился
с предложением ‘Али.
Одна из царских дочерей
выбрала ‘Абдаллаха, сына
‘Умара ибн аль-Хаттаба. Вторая
выбрала Мухаммада, сына Абу
Бакра ас-Сыддика. А третья, по
имени Шах-Зинан, выбрала аль-
Хусейна, сына ‘Али ибн Абу
Талиба, внука Посланника
Аллаха (мир ему
и благословение Аллаха).
* * *
Шах-Зинан приняла ислам, став
искренней мусульманкой. Она
обрела религию истины,
освободилась из рабства. Она
стала женой после того, как
была невольницей, и обрела
свободу.
Она решила порвать все связи
со своим языческим прошлым.
Она отказалась от своего
прежнего имени Шах-Зинан,
и её стали называть Газаля.
Девушке достался прекрасный
муж, человек, достойный
царской дочери. Только одна
мечта оставалась
неисполненной — мечта
о ребёнке.
И Аллах почтил её, и она
родила аль-Хусейну красивого
мальчика. Она назвала его ‘Али
в честь ‘Али ибн Абу Талиба (да
будет доволен им Аллах и да
сделает Он его довольным).
Однако радость Газали
продлилась недолго. У неё
началась послеродовая
горячка, и она покинула этот
мир, не успев насладиться
общением со своим
ребёнком…
* * *
Заботы о младенце взяла на
себя невольница аль-Хусейна,
которая полюбила мальчика
больше, чем любит мать
собственного ребёнка,
и заботилась о нём больше,
чем заботится мать
о единственном сыне. Мальчик
рос, не зная иной матери,
кроме неё.
* * *
Стоило ‘Али ибн аль-Хусейну
достигнуть того возраста,
с которого человек уже
способен приобретать
полезное знание, как он
прикипел душой к этому
достойному занятию. Первой
его школой стал его дом. Ах,
что это был за дом!..
Его первым учителем стал его
отец — аль-Хусейн ибн ‘Али. Ах,
какой это был учитель!..
Второй школой ‘Али ибн аль-
Хусейна стала мечеть
Посланника Аллаха (мир ему
и благословение Аллаха)
в Медине. В те дни в мечети
Посланника Аллаха (мир ему
и благословение Аллаха) ещё
можно было встретить немало
доживших до того времени
сподвижников. Также она
была наполнена старейшими
последователями
сподвижников.
И те, и другие открывали свои
сердца для множества
сыновей благородных
сподвижников и учили их
правильно читать Книгу
Всевышнего Аллаха,
пересказывали им хадисы
Посланника Аллаха (мир ему
и благословение Аллаха)
и разъясняли им их смысл,
а также рассказывали им
о жизни Посланника
Аллаха (мир ему
и благословение Аллаха) и его
военных походах. Кроме того,
они читали им стихи арабов
и учили их понимать красоту
этой поэзии. Они наполняли
юные сердца своих учеников
любовью к Всевышнему
Аллаху, страхом перед Ним
и богобоязненностью. И они
становились деятельными
учёными и людьми, которые
следовали прямым путём сами
и указывали этот путь другим.
* * *
Но сердце ‘Али ибн аль-Хусейна
ни к чему не было привязано
так, как привязалось оно
к Книге Всевышнего Аллаха,
и ничто так не потрясало его
чувства, как благие обещания
и угрозы, содержащиеся
в Коране. Когда он читал аят,
в котором упоминался Рай,
сердце его готово было
выскочить из груди — так оно
стремилось в Рай. А когда ему
доводилось слышать аят,
в котором упоминался Адский
огонь, он вздыхал так тяжко,
словно пламя Геенны
полыхало у него внутри.
* * *
Когда ‘Али достиг расцвета
молодости и приобрёл много
знания, праведное мединское
общество обрело в его лице
одного из самых усердно
поклоняющихся Аллаху
и богобоязненных
представителей бану Хашим.
Он был одним из самых
достойных и благонравных,
добродетельным
и благочестивым и обладал
глубокими знаниями.
Он с таким усердием
поклонялся Всевышнему и был
настолько богобоязненным,
что в период между
омовением и началом
молитвы его нередко
охватывала дрожь. Он дрожал
так, что окружающие замечали
это. Когда с ним заговорили об
этом, он сказал:
— Горе вам! Как будто вы не
знаете, перед кем мне
предстоит сейчас стоять, и как
будто вам неведомо, с кем
я собираюсь вести тайную
беседу.
* * *
Юноша-хашимит так
поклонялся Аллаху и столь
тщательно совершал каждое
предписанное Им действие,
что люди даже прозвали его
Зейн-аль-‘Абидин —
«украшение поклоняющихся».
Они забыли или почти забыли
его настоящее имя и заменили
его этим прозвищем.
Он подолгу и с упоением
совершал земные поклоны, так
что жители Медины стали
называть его Саджжад —
«совершающий много земных
поклонов». И его душа
и сердце были так чисты, что
его прозвали также Закий —
«чистый».
* * *
Зейн-аль-‘Абидин был убеждён
в том, что духом поклонения
и величайшим его видом
является мольба. И он любил
обращаться к Аллаху
с мольбами, взявшись за
покров Каабы. Он часто
приходил к древнему Дому
и говорил:
— Господи, Ты дал мне вкусить
милость Твою и пролил на
меня блага Твои, и я стал
взывать к Тебе, чувствуя себя
в безопасности и не испытывая
страха, и просить Тебя,
ощущая близость Твою и не
опасаясь… Господи, поистине,
я прошу Тебя так, как просит
тот, кто бесконечно нуждается
в милости Твоей и чьих сил не
хватит, чтобы соблюдать права
Твои в полной мере… Прими
же от меня мольбу
утопающего странника,
который не может найти иного
спасителя, кроме Тебя,
о Щедрейший!
* * *
Однажды Тавус ибн Кейсан
увидел, как Зейн-аль-‘Абидин
стоял в тени Каабы, бормотал
что-то, словно погибающий,
и плакал, как плачет тяжело
больной, и обращался к Аллаху
с такой мольбой, с которой
обычно обращается попавший
в беду. Тавус подождал, пока
он перестанет плакать
и завершит свою мольбу,
после чего подошёл к нему
и сказал:
— О потомок Посланника
Аллаха (мир ему
и благословение Аллаха),
я видел твоё состояние сейчас.
Ты обладаешь тремя
достоинствами, которые, как
я надеюсь, спасут тебя от
страха (в Судный день).
Зейн-аль-‘Абидин спросил:
— Какие же, о Тавус?
Тот ответил:
— Одно из них заключается
в том, что ты — потомок
Посланника Аллаха (мир ему
и благословение Аллаха).
Второе — заступничество
твоего прадеда за тебя.
А третье — милость Аллаха.
Зейн-аль-‘Абидин сказал:
— О Тавус, поистине, моё
родство с Посланником (мир
ему и благословение Аллаха)
не может гарантировать мне
спасение, после того как
я слышал слова Всевышнего
Аллаха: «А в тот день, когда
затрубят в Рог, между ними не
останется родственных
связей» (23:101). Что же до
заступничества моего прадеда
за меня, то ведь Аллах —
возвышенны слова Его! —
говорит: «Они заступаются
только за тех, кем Он
доволен» (21:28). Что же до
милости Аллаха, то Всевышний
Аллах сказал: «Поистине,
милость Аллаха близка
к творящим добро» (7:56).
* * *
Богобоязненность воспитала
в Зейн-аль-‘Абидине многие
достойные качества,
благородство и кротость.
Сборники жизнеописаний
полны историй о его
благородных поступках
и достойном поведении.
Аль-Хасан ибн аль-Хасан
рассказывает такую историю:
«Как-то раз мы с моим
двоюродным братом Зейн-
аль-‘Абидином поссорились
и я пришёл к нему
разъярённый. А он в это время
сидел в мечети вместе со
своими товарищами.
Я высказал ему всё, что у меня
накопилось. Он сидел молча,
ничего не говоря. Потом
я ушёл.
Когда настала ночь, кто-то
постучал в дверь. Я встал,
чтобы посмотреть, кто пришёл.
Оказалось, что это Зейн-
аль-‘Абидин. Я не сомневался,
что он пришёл для того, чтобы
отплатить мне за обиду,
которую я нанёс ему. Однако
он сказал: «Брат мой, если то,
что ты сказал мне, правда, то
да простит Аллах меня. А если
ты сказал неправду, то да
простит Аллах тебя».
Сказав это, он попрощался
и ушёл. Тогда я догнал его
и сказал: «Клянусь, я никогда
больше не сделаю ничего из
того, что неприятно тебе!» Он
смягчился и сказал: «Можешь
забыть о том, что ты сказал
мне».
* * *
Один из жителей Медины
рассказывает: «Когда Зейн-
аль-‘Абидин вышел из мечети,
я последовал за ним и стал
поносить его, не имея никаких
причин для этого. Люди
бросились ко мне, желая
проучить меня, и если бы им
удалось схватить меня, они бы
непременно переломали мне
кости, прежде чем отпустить.
Зейн-аль-‘Абидин повернулся
к людям и сказал: “Оставьте
человека в покое”. И они
оставили меня в покое. Увидев,
как я испуган, он повернулся ко
мне с приветливым
выражением лица и успокоил
меня, после чего сказал: “Ты
поносил нас, упоминая о том,
что тебе известно, а то, чего ты
о нас не знаешь, ещё хуже”.
Потом он спросил меня: “Есть
ли у тебя какая-нибудь
потребность,
в удовлетворении которой мы
могли бы помочь тебе?” Мне
стало стыдно перед ним,
и я ничего не ответил. Увидев,
что мне стыдно, он набросил
на меня плащ, который был на
нём, и велел дать мне тысячу
дирхемов. И после этого
каждый раз, встречая его,
я непременно говорил:
“Я свидетельствую, что ты
один из потомков Посланника
Аллаха (мир ему
и благословение Аллаха)!”»
Один из слуг Зейн-аль-‘Абидина
рассказывает: «Я был рабом
‘Али ибн аль-Хусейна и как-то
раз он отправил меня куда-то
с поручением. Я задержался,
а когда я вернулся, он ударил
меня кнутом. Я заплакал
и сильно разозлился на него,
потому что до этого он никогда
никого не бил. И я сказал ему:
“Побойся Аллаха, о ‘Али ибн
аль-Хусейн. Ты отправляешь
меня с поручением, а когда
я выполняю его для тебя, ты
бьёшь меня?!” Он заплакал
и сказал: “Иди в мечеть
Посланника (мир ему
и благословение Аллаха),
соверши молитву в два
рак‘ата, а потом скажи:
‹О Аллах, прости ‘Али ибн аль-
Хусейну› А когда сходишь
и сделаешь это, ты свободен
ради Лика Аллаха”. И я пошёл
в мечеть, совершил молитву
и обратился к Аллаху
с мольбой… Домой я вернулся
уже свободным».
* * *
Всевышний Аллах дал Зейн-
аль-‘Абидину щедрый удел.
У него была очень прибыльная
торговля и прекрасные пашни.
За имуществом следили его
слуги. Земледелие и торговля
приносили ему большие
доходы, однако богатство не
сделало его высокомерным,
и от обилия благ он не стал
надменным и горделивым. Он
использовал имущество
в мире этом, чтобы преуспеть
в мире вечном, и его богатство
было прекрасным богатством
праведного человека. Больше
всего из дел благочестия он
любил подаваемую тайно
милостыню. Когда на землю
опускалась ночная мгла, он
взваливал на свою слабую
и худую спину мешки с мукой
и выходил из дома, пока
другие люди спали. И он ходил
по кварталам Медины, подавая
милостыню тем нуждающимся,
которые стыдились досаждать
людям своими просьбами.
В Медине было немало людей,
которые жили, не зная, откуда
и каким путём приходит к ним
их обильный удел. И только
когда ‘Али ибн аль-Хусейн Зейн-
аль-‘Абидин скончался и удел
этот перестал появляться у них,
они поняли, кто приносил им
его.
Когда тело покойного Зейн-
аль-‘Абидина положили на стол
для омывания покойных,
омывавшие его обнаружили на
его спине тёмные следы
и спросили:
— Что это?
Люди ответили им:
— Это следы от мешков
с мукой, которые он приносил
в сотню мединских домов. Эти
дома лишились своего
кормильца с его смертью.
* * *
Также известно множество
случаев освобождения рабов
Зейн-аль-‘Абидином — так
много, что в это даже трудно
поверить. Он отпускал раба на
свободу, если тот совершал
какой-нибудь хороший
поступок, — в награду за это
благое дело. И он освобождал
раба, если тот совершал какой-
нибудь скверный поступок,
а потом раскаивался, —
в награду за его покаяние.
Утверждали даже, что он
отпустил на свободу тысячу
рабов и что он не держал
у себя в услужении рабов
и рабынь больше одного года.
Больше всего рабов Зейн-
аль-‘Абидин освобождал
в ночь на праздник разговения
(‘ид аль-фитр). В эту
благословенную ночь он
старался освободить так много
рабов, как только мог. Он
просил их повернуться
в сторону киблы и сказать:
«О Аллах! Прости ‘Али ибн аль-
Хусейну». А потом он щедро
одаривал — так щедро, что
праздник получался радостным
вдвойне.
* * *
Зейн-аль-‘Абидин занимал
в сердцах людей такое место,
какого не удостоился никто из
его современников. Люди
искренне любили и почитали
его. Они были очень привязаны
к нему и постоянно искали
встречи с ним, стремясь
увидеть его, когда он выходил
из дома или входил в него, шёл
в мечеть или возвращался
оттуда.
* * *
Рассказывают, что однажды
Хишам ибн ‘Абд-аль-Малик
прибыл в Мекку для
совершения хаджа. В то время
он был наследником халифа.
Он отправился совершать
обход вокруг Каабы, собираясь
прикоснуться к Чёрному
камню. Окружавшая его
стража принялась окрикивать
людей, чтобы они разошлись
и освободили Хишаму путь. Но
никто не подвинулся и не
отреагировал на крики солдат,
потому что это был Дом Аллаха,
и все люди — Его рабы. В это
время послышались слова «Нет
божества, кроме Аллаха»
и такбиры, доносящиеся
издалека. И люди повернулись
в ту сторону, откуда слышался
голос. Появился человек
в окружении небольшой
группы людей. Он был
красивым и худым. На нём был
изар и накидка. Между глаз
у него виднелся след от земных
поклонов.
И люди разом расступились
перед ним, выстроившись
в два ряда. Исполненные
искренней симпатии и любви
взоры встретили его
и проводили до самого
Чёрного камня, к которому он
подошёл и припал.
Один из приближённых
Хишама ибн ‘Абд-аль-Малика
спросил Хишама:
— Что это за человек,
к которому люди отнеслись
с таким почтением и которому
выказали такое уважение?
Хишам сказал:
— Я не знаю его.
А поэт аль-Фараздак
присутствовал при этом. Он
сказал:
— Если Хишам его не знает, то
я-то точно его знаю… И весь
мир его знает. Это ‘Али ибн аль-
Хусейн, да будет доволен
Всевышний Аллах им, его
отцом и его дедом.
Потом он продекламировал:
Он тот, чьи шаги знает Батха,
И Дом, и простая, и святая
земля…
Потомок лучшего из всех
рабов Аллаха,
Он сердцем чист и пред
Аллахом преисполнен страха.
Потомок Фатымы, коль ты его
не знаешь,
И дед его сделан Всевышним
печатью пророков.
Вопрос твой: «Кто он?» не
вредит ему. Не знаешь?
И пусть… Арабам, неарабам —
всем известен он.
Руки его благодатны, щедры
и всем пользу приносят.
Люди идут к нему, и руки его
не бывают пустыми.
Открыт и радушен, бояться его
нет причины.
Украшают его благой нрав
и благие деяния.
Он «нет» не сказал никому —
разве что в ташаххуде,
И если б не это, он всем только
«да» говорил бы…
Добром окружил он людей, им
помог, и рассеялся
Мрак вокруг них, и бедность
ушла и лишения.
И завидев его, курайшиты
уверенно скажут:
Великодушия предел — его
великодушие.
Стыдливо он взор опускает,
и люди тоже — почтение!
С ним говорят, только если он
улыбается.
И палка в руках его такой
аромат источает,
Благоухает, и нос его столь
благороден
Он от Посланника Аллаха род
ведёт свой.
Прекрасны корни, качества,
деянья…
* * *
Да будет доволен Аллах
правнуком Посланника
Аллаха (мир ему
и благословение Аллаха) и да
сделает Он его довольным!
Это был уникальный образец
человека, который боится
Аллаха тайно и явно и до
самозабвения страшится Его
наказания и стремится к Его
награде.
Следующая публикация
Нет комментариев