Предыдущая публикация
‘Умар ибн ‘Абд-
аль-‘Азиз
Три эпизода из его жизни
‘Умар ибн ‘Абд-аль-‘Азиз был
человеком приятной
наружности и благонравным,
обладал большими знаниями,
понимающей религию душой,
богобоязненным и кающимся.
Аз-Захаби
О халифе — последователе
сподвижников ‘Умаре ибн
‘Абд-аль-‘Азизе можно
говорить бесконечно. Стоит
вам увлечься каким-нибудь
одним эпизодом из его жизни,
как он незаметно переносит
вас в следующий, ещё более
увлекательный
и примечательный
и производящий на вас ещё
более сильное впечатление.
Ранее мы уже приводили три
эпизода из жизни пятого
праведного халифа. Давайте
же приведём ещё три, не
менее прекрасных.
* * *
Первую историю рассказывает
поэт Дукайн ибн Са‘ид ад-
Дарими.
«Как-то раз я похвалил в своих
стихах ‘Умара ибн ‘Абд-
аль-‘Азиза, когда тот был
правителем Медины, и он
велел дать мне пятнадцать
породистых верблюдиц. Когда
они оказались передо мной,
я принялся осматривать их.
Вид их был столь прекрасен,
что я побоялся вести их
в одиночку по ущельям,
опасаясь за них. Но
и продавать их мне тоже не
хотелось. И пока я так стоял
в раздумьях, к нам подошли
люди, которые как раз
собирались отправиться
в нашу область — в Неджд.
Я попросил у них разрешения
сопровождать их, и они
сказали:
— Добро пожаловать. Мы
отправляемся в дорогу ночью,
так что готовься ехать вместе
с нами.
Я зашёл к ‘Умару ибн ‘Абд-
аль-‘Азизу, чтобы попрощаться
с ним, и заметил сидящих
у него двух шейхов, которых
я не знал. Уже когда
я собирался уходить, ‘Умар
посмотрел на меня и сказал:
— О Дукайн, поистине, у меня
требовательная душа, и если
узнаешь, что моё положение
стало выше, чем сейчас, приди
ко мне, и тебя ждёт добро
и благодеяние от меня.
Я сказал:
— Пусть кто-нибудь
засвидетельствует это,
о предводитель.
Он сказал:
— Пусть Всевышний Аллах
будет свидетелем.
Я спросил:
— А из Его творений?
Он ответил:
— Вот эти два шейха.
Я повернулся к одному из них
и попросил:
— Да станут мои отец и мать
выкупом за тебя, назови мне
своё имя, чтобы я знал, кто ты?
Он ответил:
— Я Салим, сын ‘Абдаллаха ибн
‘Умара ибн аль-Хаттаба.
Я повернулся к ‘Умару ибн ‘Абд-
аль-‘Азизу и сказал:
— Вот какой свидетель
попался мне!
Потом я посмотрел на другого
шейха и спросил:
— А ты кто, да стану я выкупом
за тебя?
— Абу Яхья, слуга наместника,
— ответил он.
Я сказал:
— Что ж, свидетель из числа
его близких.
Потом я попрощался и, забрав
верблюдиц, отправился домой
в Неджд.
Аллах сделал их благодатными
для меня, и благодаря
потомству этих верблюдиц
я со временем обзавёлся
верблюдами и купил рабов.
Шли дни. И однажды, когда
я был в пустыне в области
Ямама в Неджде, приехал
гонец, сообщивший о кончине
повелителя верующих
Сулеймана ибн ‘Абд-аль-
Малика.
Я спросил его:
— А кто стал халифом после
него?
Тот ответил:
— ‘Умар ибн ‘Абд-аль-‘Азиз.
Едва услышав это, я собрался
и поехал в Шам. Добравшись
до Дамаска, я встретил поэта
Джарира, который
возвращался от халифа.
Я поприветствовал его
и спросил:
— Откуда едешь, о Абу Хазра?
Он ответил:
— От халифа, который даёт
беднякам и не даёт поэтам…
Возвращайся откуда пришёл,
это будет лучше для тебя.
Я сказал:
— Моё положение отличается
от вашего.
Он сказал:
— Что ж, делай как знаешь.
И я отправился к дому халифа
и увидел его самого
в окружении сирот, вдов
и подателей жалоб. Я не нашёл
иного способа подойти к нему,
кроме как заставить этих
людей расступиться.
Я возвысил голос, говоря:
О ‘Умар благ, щедрот
и достоинств!
О ‘Умар, владелец блюд
больших!
Поистине, я — человек из
Катана, из Дарима,
Прошу я достойного брата мне
долг уплатить…
Его слуга Абу Яхья внимательно
посмотрел на меня и сказал:
— О повелитель верующих,
в своё время
я засвидетельствовал право
этого бедуина.
‘Умар сказал:
— Мне известно об этом.
Потом он повернулся ко мне
и сказал:
— Подойди сюда, Дукайн.
Когда я подошёл к нему, он
наклонился ко мне и сказал:
— Помнишь, как я сказал тебе
в Медине, что душа моя такова,
что, обретя что-то, она
непременно начинает
стремиться к тому, что ещё
выше обретённого?
Я ответил:
— Да, о повелитель верующих.
Он сказал:
— Теперь я обрёл предел того,
что есть в этом мире, став
правителем. И теперь душа
моя стремится к пределу того,
что есть в мире вечном, —
к Раю. Она стремится
преуспеть, обретя довольство
Всевышнего Аллаха. И если
некоторые правители
используют свою власть для
достижения величия в этом
мире, то я непременно буду
использовать её, чтобы
снискать величие в мире
вечном.
Затем он сказал:
— О Дукайн, поистине, я,
клянусь Аллахом, никогда не
брал из имущества мусульман
ни дирхема, ни динара с тех
пор, как стал халифом.
И поистине, у меня есть из
личного имущества только
тысяча дирхемов. Возьми
половину, а другую половину
оставь мне.
И я взял у него деньги, которые
он отдал мне и, клянусь
Аллахом, никогда не случалось
мне видеть столь благодатное
имущество».
* * *
Вторую историю из жизни
‘Умара ибн ‘Абд-аль-‘Азиза
передал судья Мосула Яхья ибн
Яхья аль-Гассани.
«Однажды ‘Умар ибн ‘Абд-
аль-‘Азиз ходил по рынкам
Хомса, чтобы понаблюдать за
продавцами и узнать цены.
К нему подошёл человек,
одетый в две красные одежды,
и сказал:
— О повелитель верующих,
я слышал, как ты велел тем,
кого притеснили, приходить
к тебе.
‘Умар ответил:
— Да, это так.
Он сказал:
— Вот, к тебе подошёл
притеснённый и к тому же
живущий далеко отсюда.
‘Умар спросил:
— А где твоя семья?
— В Адене, — ответил он.
‘Умар сказал:
— Клянусь Аллахом, поистине,
место, в котором ты живёшь,
далеко от места, в котором
живёт ‘Умар.
Спешившись, ‘Умар встал перед
ним и спросил:
— Какому же притеснению ты
подвергся?
Тот человек ответил:
— Один из тех, кто
прикрывается тобой, прибрал
к рукам принадлежащую мне
землю, отняв её у меня.
‘Умар написал ‘Урве ибн
Мухаммаду, своему наместнику
в Адене, письмо следующего
содержания: «Когда получишь
это моё письмо, выслушай
доводы и доказательства того,
кто принесёт тебе это письмо,
и если выяснится, что правда
на его стороне, то отдай ему то,
что принадлежит ему по
праву».
Он запечатал письмо и отдал
тому человеку.
Когда тот собрался уйти, ‘Умар
сказал ему:
— Постой… Ты ведь прибыл
к нам издалека. И ты,
несомненно, потратил немало
средств, чтобы добраться
сюда. Ты, верно, износил
новую одежду и изнурил своё
верховое животное.
Он подсчитал убытки,
понесённые этим человеком.
Получилось одиннадцать
динаров. ‘Умар отдал ему эти
деньги и сказал:
— Расскажи об этом людям,
чтобы ничто не мешало им
приезжать ко мне для подачи
жалобы из самых отдалённых
мест».
* * *
Третью историю из жизни
‘Умара ибн ‘Абд-аль-‘Азиза
рассказал много
поклонявшийся Аллаху
и равнодушный к мирским
благам человек по имени Зияд
ибн Майсара, относившийся
к племени Махзум, но не
бывший махзумитом по крови.
«Мой хозяин ‘Абдаллах ибн
‘Айяш как-то раз послал меня
из Медины в Дамаск, потому
что у него было некое дело
к повелителю верующих
‘Умару ибн ‘Абд-аль-‘Азизу.
Между мной и ‘Умаром
существовала давняя связь —
ещё с тех времён, когда он был
правителем Медины. Я вошёл
к нему и увидел, что у него
сидит писец, который пишет
для него что-то.
Остановившись на пороге
комнаты, я сказал:
— Мир вам.
Он ответил:
— И тебе мир и милость
Аллаха, Зияд.
Потом я подошёл к нему. При
этом мне было стыдно, что я,
обращаясь к нему
с приветствием, не назвал его
повелителем верующих.
Приблизившись, я сказал:
— Мир тебе, о повелитель
верующих, милость Аллаха
и Его благословения.
Он сказал:
— Зияд, мы ведь не порицали
тебя за первое приветствие.
Так зачем нужно было второе?
А в это время его писец
зачитывал ему жалобы,
которые гонец привёз из
Басры. ‘Умар сказал мне:
— Зияд, посиди, пока я не
освобожусь.
Я уселся на деревянный порог.
Писец читал. А ‘Умар горестно
вздыхал.
Когда писец закончил
зачитывать письма
и отправился восвояси, ‘Умар
поднялся со своего места,
подошёл ко мне, сел напротив
меня у двери и, положив руки
мне на колени, сказал:
— Добро пожаловать, Зияд…
Я согрелся о твою шерстяную
одежду и сейчас отдыхаю от
того, что у нас тут происходит…
А на мне была шерстяная
одежда.
Потом он стал расспрашивать
меня о праведных жителях
Медины, мужчинах
и женщинах, называя их имена
одно за другим. Он спросил
о каждом, никого не забыв.
Потом он спросил меня о том,
исполнены ли веления,
которые он отдавал, ещё
будучи правителем Медины.
Я ответил на все его вопросы.
Потом он тяжело вздохнул
и сказал:
— Видишь, Зияд, в каком
положении оказался ‘Умар…
Я сказал:
— Поистине, я надеюсь, что
в этом благо для тебя
и награда…
Он сказал:
— Увы…
Потом он заплакал так, что мне
даже стало жаль его,
и я сказал:
— Побереги себя, о повелитель
верующих. Поистине,
я надеюсь на благо для тебя.
Он сказал:
— Как далеко то, на что ты
надеешься, Зияд… Теперь
я обрёл такую власть, что могу
ругать кого угодно, но никто не
осмелится ругать меня.
И я могу ударить кого угодно,
но никто не осмелится ударить
меня, и я могу обижать людей,
но никто не осмелится обидеть
меня.
Сказав это, он снова заплакал
так, что я почувствовал острую
жалость к нему.
Я пробыл у него три дня, пока
он выполнял просьбу моего
хозяина, которую я передал
ему. Когда я собрался
в обратный путь, он вручил
мне письмо для моего хозяина,
в котором просил его продать
меня ему. Потом он вытащил
из-под своей постели двадцать
динаров и сказал:
— Возьми эти деньги, потрать
их на свои мирские нужды.
Если бы ты имел право на
поступающее в казну
имущество, я дал бы тебе то,
что тебе причитается.
Я отказался брать у него эти
деньги, но он сказал:
— Возьми их. Они не из
имущества мусульман, а из
моих личных средств.
Я отказывался. Но он просил
так настойчиво, что в конце
концов я взял эти деньги
и отправился в обратный путь.
Приехав в Медину, я отдал
письмо повелителя верующих
своему хозяину. Он сломал
печать и прочитал письмо,
после чего сказал:
— Поистине, он просит меня
продать тебя ему для того,
чтобы освободить тебя…
А почему бы мне самому не
отпустить тебя на волю?
И он освободил меня».
Следующая публикация
Нет комментариев