БЕЗНАДЕЖНОСТЬ

На севере есть розовые мхи,
Есть серебристо-шёлковые дюны...
Но тёмных сосен звонкие верхи
Поют, поют над морем, точно струны.
Послушай их. Стань, прислонись к сосне:
Сквозь грозный шум ты слышишь ли их нежность?
Но и она - в певучем полусне.
На севере отрадна безнадежность.
Не позднее 1907

С возрождением, прекрасный Нотр-Дам-де-Пари!

Декабрь принёс миру не только традиционно мрачные и беспросветные, но также и хоть сколько-нибудь радостные новости - вновь открыл свои двери собор Парижской Богоматери во Франции. Напомним, перерыв длиною в 5 лет был вызван разрушительным пожаром 2019 года при невыясненных обстоятельствах. Нотр-Дам, совсем как Иван Бунин, пережил обе мировые войны, но сдался пламени мирного времени.
Радостно надеяться, что началась вторая жизнь у храма, воспетого Виктором Гюго, чья гуманистическая философия имеет огромные пересечения с философией Бунина. Конечно, Иван Алексеевич по-своему любил и Францию, ставшую для него вынужденным домом во времена, когда его собственная страна купалась в крови. Нотр-Дам - один из важных маяков христианского мира - помимо того, что шедевр средневековой архитектуры.
Стоит ли добавлять, что собор Парижской Богоматери был назван современной русской писательницей Еленой Чудиновой не просто церковью, а "символом, культурным кодом, вмонтированным в менталитет не только каждого француза, но и каждого европейца".

БОГ

Дул с моря бриз, и месяц чистым рогом
Стоял за длинной улицей села.
От хаты тень лежала за порогом,
А хата бледно-белою была.
Дул южный бриз, и ночь была тепла.
На отмелях, на берегу отлогом,
Волна, шумя, вела беседу с Богом,
Не поднимая сонного чела.
И месяц наклонялся к балке тёмной,
Грустя, светил на скалы, на погост.
А Бог был ясен, радостен и прост:
Он в ветре был, в моей душе бездомной -
И содрогался синим блеском звёзд
В лазури неба, чистой и огромной.
1908

ПРИЗРАКИ

Нет, мёртвые не умерли для нас!
Есть старое шотландское преданье,
Что тени их, незримые для глаз,
В полночный час к нам ходят на свиданье,
Что пыльных арф, висящих на стенах,
Таинственно касаются их руки
И пробуждают в дремлющих струнах
Печальные и сладостные звуки.
Мы сказками предания зовём,
Мы глу́хи днём, мы дня не понимаем;
Но в сумраке мы сказками живём
И тишине доверчиво внимаем.
Мы в призраки не верим; но и нас
Томит любовь, томит тоска разлуки…
Я им внимал, я слышал их не раз,
Те грустные и сладостные звуки!
1905