Предыдущая публикация
Памяти одноклассника.
Женя.
В 1967 году я пошла в 1 класс Заголодской восьмилетней школы. За время учебы количество наших одноклассников варьировалось от 5 до 7.
Изначально нас было семеро, 4 девочки: я (Валя Бизюкова), Люба Коноваленко (моя двоюродная сестра), Маша Селедцова, Лариса Тихонова (внучка Максименко) и трое мальчишек: Саша Компан из д.№5, Саша Ходченко из д.№2, Женя Карпенко из д. Рябцево.
***
Мальчишки называли его Жека. Наша учительница настойчиво боролась с кличками, объясняя, что людей называют только по именам (хотя сейчас мне кажется, что ничего обидного конкретно в этой кличке не было). Однажды на уроке , когда все работали самостоятельно и было очень тихо, Саше Ходченко что-то понадобилось от Жени. Он вытянулся на своей парте в сторону Жени, а тот сидел в другом ряду, и шепотом произнес:
- Же - ка!
- Что, Бобик? - громким шепотом мгновенно отреагировала Анастасия Мироновна.
Мы замерли. Саша тоже замолчал. При учительнице клички больше не звучали. Бобиком никто быть не хотел.
***
Когда учились в 5 классе, мы с подружкой Наташей Яковлевой, присоединившейся к нам позже, впервые стали гадать на ромашке: любит - не любит... - Ты на кого? - На Женьку... - И я на Женьку!
Это было в далеком детстве,
Где все просто, легко и ясно.
Мы жили с тобой по-соседству,
И жизнь была прекрасной.
Вместе мы тогда играли,
Бегали в кино...
И на ромашке всё гадали
На парня одного...
***
Помню, что рос он очень быстро. Был самым высоким в школе. Рукава пиджака уже к концу первой четверти становились коротки.
Шевелюра была шикарная, густая, быстро отрастала. Помню, как движением головы откидывал длинный чуб, падающий на глаза.
Если болел и не был в школе, жизнь в классе как-то затихала. С его приходом всё оживало, становилось весело. Учился хорошо, часто выручал нас. "Жень, подними руку ..." Не скажу, что он сидел за уроками дома, просто схватывал на лету.
Был таким юмористом, остроумный, начитанный. Путь домой держал через сельскую библиотеку, брал что-нибудь почитать на вечер, который плавно переходил в ночь. Практически вся художественная литература, имевшаяся у нас, была им прочитана. А это было немало, учитывая. что новые поступления маркировались номерами с 11 тысяч. Интересные мысли запоминал и применял в жизни, потому и сам был интересным.
***
Весной в 8 классе все перемены проводили на школьном дворе, мальчишки ловили или майских жуков и бросали нам за шиворот, или маленьких лягушат и пытались подложить нам в кармашки школьных фартуков. Мы визжали, убегали, они догоняли. От длинноногого Женьки убежать не получалось... А однажды, сидя на перилах школьного крылечка, он, посмотрев на меня, задумчиво произнес: "Валь, а в твоих глазах можно утонуть..." Я улыбнулась... Конечно, не приняла всерьез, я знала, что это вычитанная им где-то фраза, однако же, раз запомнила, значит, было не только неожиданно, но и приятно... Потом, спустя 5 лет этот момент выльется в незамысловатые, где-то и надуманные строчки.
Семьдесят пятый...Весна... Восьмой класс..
Он хотел утонуть в глубине моих глаз...
И сказал мне об этом всего только раз,
Но наполнились грустью зрачки его глаз. (1980)
***
В Усвятскую школу учиться Женя не пошел. Поступил в Ленинградское мореходное училище. После первого года учебы мы случайно встретились на киносеансе в клубе. Он был удивлен, что ко мне уже приезжает на свидания мальчик из Усвят, и как-то по-братски сокрушался: "Даже не верится... Ты же еще маленькая..."
На второе лето мы тоже как-то встретились в кино. (Кстати, на танцы ни я, ни мои одноклассники принципиально не ходили. Мы считали, что лучше провести время за чтением книг). Помню, очень долго сидели с ним в клубе , разговаривали. Вспоминали школьные годы, учителей, друзей, он рассказал, что у него в Ленинграде есть девушка. Теперь настал и мой черед удивиться. Как-то непривычно было представить это, в глазах друг друга мы были всё те же девочки и мальчики, хотя в октябре ему уже исполнялось 18...
О, если б я знала тогда,
Что это последняя встреча -
Я никогда, никогда
От тебя не ушла бы в тот вечер. (1977)
***
Шел всего второй месяц моей учебы в Пскове. Я трудно привыкала к разлуке с домом. Очень скучала. Часто снилась мне моя родина... Среди прочих, которые забылись, был и такой, врезавшийся в память сон. Я стою возле нашей библиотеки, а из Рябцева на белом коне, в белоснежной шелковой рубашке, с широко развевающимися рукавами, стянутыми у запястья манжетами, едет Женька. Почему-то, будто не заметив меня, молча проезжает мимо, поворачивает на поселок, останавливается возле школы и уезжает по поселковой дороге... Поясню, что основная улица у нас идет вдоль озера, а поселок располагается перед речкой Холуицей. До реки метров 300-400, и в бездорожье, когда не проехать по деревенской глинистой дороге, там было раздолье , чтобы выбрать место для нового тракта. К зиме вся эта территория превращалась в многочисленные глубокие колеи, изрезанные транспортом, в основном тракторами, пока не прихватит первый мороз и не образуются храпки... Вот по поселку и поехал тогда наш Женька, загадочный, нарядный, красивый ...
А потом я получила письмо от мамы, датированное 29 октября. Она тогда заведовала почтовым отделением. "Валя, какой страшный был у меня сегодня день. Пришла телеграмма, что трагически погиб Женя Карпенко. Мне надо было как-то сообщить об этом Нюре. Всю дорогу до Рябцева я плакала. Шла и всё думала, как я скажу ей об этом, как скажу..."
Письмо дочитать я не смогла. Упала на кровать и зарыдала. Девочки подбежали с расспросами, что случилось, а я не могу и слова произнести... Приехав домой на ноябрьские праздники, , я узнала, что когда везли Женю из Рябцева, то завернули к школе и остановились. Учителя и ученики вышли попрощаться. Плакали все... Процессию сопровождали курсанты и их преподаватель. А потом повернули на поселок и повезли по той дороге, по которой он уезжал на белой лошади в моем сне...
Он рядом, и всё ж далеко,
И его нельзя увидать,
И нельзя навестить его,
Даже если жизнь отдать.
Ему было всего 18,
Столько и мне сейчас,
Но мне еще будет и 20,
А он не придет ни на час...
Не придет и не улыбнется,
Как это бывало всегда...
А свет от звезды его льется...
Но это ведь только звезда... (1978)
***
P.S. В Церковище, у дочери, живет Анна Григорьевна Карпенко, мама Жени. На 90-летний её юбилей вышла заметка в районной газете, очень добрая, живая, вызывающая и улыбку, и слезы... Даже если вы читали, прочтите еще раз. https://vk.com/@novajazhizn_usvuaty-zhizn-protyanetsy ..
Следующая публикация
Нет комментариев