Предыдущая публикация
ПЕРЕПУТЬЕ.
Были и небылицы малой родины.
Сибирские просторы...Они протянулись от границ Алтая на юге, до далёкого города Канска в Красноярской губернии.Великий Барнаульский тракт пролёгший от города Барнаула до Красноярска.Сколько люду прошло здесь, отмеряя километр за километром.Шли по тракту пешие кандальники в охране конвоиров, пролетали тройки почтовые и купеческие, с громким криком:-"Посторонись." Отступали пешие в глубокий снег или в лужи дождевой грязи, что стояли по обочинам дороги.Редкий путник идущий по тракту не выглядывал вдалеке светящийся огонёк ближайшего села или деревни, чтобы обогреться и обсушиться, в надежде на приют и ночлег в тепле.Мороз, снег, дождь и ветер...верные спутники идущего по тракту люда. В один из дней предзимья, вьюжной ночной порой, шёл по тракту уставший путник. Он с надеждой смотрел вперёд, потеряв счёт километрам, вдруг да мелькнёт долгожданный живой огонёк.На последней остановке, в большом селе Легостаево, ему посоветовали идти прямо, не сворачивая.Дорога была переметена снежными заносами.Границы тракта определяли берёзы и огромные старые ивы растущие вдоль дороги, они то и давали небольшое затишье от пронизывающего насквозь его ветра.Ветер же, завывая, дул сильными порывами, неся снежную пелену, что и белого света было не видать.Может, иди он налегке,путь его был бы не так труден, но, он тянул за собой тяжёлые санки, где была уложена его верная спутница и помощница в нелёгкой жизни, скорняжная швейная машинка "Зингер."Ветер зловеще завывая, всё засыпал и засыпал его снегом.Присев отдохнуть, он на миг забылся и вставая с санок свернул вправо.Под ногами всё так же дорога и он пошёл.До посёлка было полтора километра, но какими они были долгими и тяжёлыми. Вдруг мелькнул огонёк, путник приободрился и даже встреча с волками уже не пугала его.Вперёд и только вперёд, он шёл не останавливаясь и, вот она деревня, занесённая снегом, притихшая в этой снежной круговерти.Постучавшись в крайнюю избу, попросился переночевать.Сказав:-"Своих полно, иди дальше."-хозяйка закрыла дверь избы.И только в третьей избе ему сказали:-"Иди, через три избы хозяйка берёт на постой."
Хозяйку избы в деревне все звали просто-Акулиха, по фамилии мужа погибшего в первой мировой. Жила она одиноко в небольшой избёнке, которая служила местом зимних посиделок молодых парней и девок деревни.Девчата пряли пряжу, вязали носки да рукавицы. Парни же приходили на вечёрки поженихаться, присмотреть себе невесту. Прибывший гармонист вносил собой веселье.Девки сразу же откладывали свою работу, освобождая средину избёнки и шли в пляс, складывая новые частушки.-они были обо всём- о зиме,о жизни, любви. Каждая старались показать себя проплывая в хороводе мимо понравившегося ей парня, а они всё наблюдая и пощипывая ус присматривались.Уходя с вечёрок появлялись новые пары, новые страдания и новая страница чьей-то жизни.Никогда хозяйка избы ни о ком из молодых не сказала худого слова, сколь бабы не пытали её по утру у колодца.За вечёрки она брала посильную плату, которую поочерёдно платили парни. Это был её заработок, ведь по весне ждал пахоты огород, дрова, да и сенокос сам не шёл в ограду. Вот и пришлых, она брала на постой, всё по той же вдовьей своей безысходности.Вдовью жизнь жить не мёд пить, а вдовий кусок не сладок, он горше полыни и солоней соли.Вот и оживала душа глядя на молодёжь, вспоминалась своя молодость. Под свои воспоминания дремала Акулиха на печи, чутко прислушиваясь к порядку в избе, а если и засыпала когда, то, девчата уходя, говорили ей:-Тётка, иди закройся."Вот и в этот раз, закрывшись на засов и осмотрев свои хоромы, Акулиха, забравшись на печь, услышала стук в двери.Подумав, что молодь что-то забыла, она тихо ворча спросила:-"Кто, что забыли то."Услышав:-"Хозяйка, пусти заночевать.", она открыла . Путник был весь в снегу и что-то лепетал. Она смела с него веником снег, проводила в избу,усадив на голбец.Слыша его слова-"санки, санки", вернулась на улицу и затянув их в сени, вошла в избу.Новый жилец устроившись на голбце уже спал крепким сном и временами вскрикивал:-Санки, санки."Прикрыв его своим стареньким полушубком она взобралась на печь и слушала ещё доносившееся бормотание снизу. Слово "санки" тревожило незнакомца и он всё повторял и повторял его.Незаметно сон совсем сморил обоих и уже тишина стояла в избе до утра. Проснувшись утром и прислушавшись к сопению незнакомца, Акулиха поняла, что он не спит. Спустившись и растопив буржуйку, чтобы изба поскорей прогрелась, она принялась за печь.Делала всё неспеша, давая жильцу время прийти в себя. Он же первым делом спросил про санки.-"Да в сенях они, целёхоньки." Что-то пролепетав он споро вышел из избы..Его не было долго.Не зная что думать, она вышла в сени, санки стояли на своём месте. Открыв двери, ахнула. Постоялец разгребал сугроб снега от дверей.Позвав его в избу, она собрала нехитрый стол. Вот здесь-то и завязался разговор.Путник оказался военнопленным немцем Отто, оставшимся на проживание в Сибири и ходившим в поисках работы по Легостаевской волости, где и был приписан с отметкой у урядника единожды в месяц.Шёл он в Мосты, а попал в посёлок, а как своротил и сам не понял.Спросив о работе в посёлке, он остался на житьё.Заказов поступало достаточно и долгими зимними вечерами выстукивала швейная машинка свою нехитрую мелодию.Отто шил полушубки, тулупы, шапки. Мастером он был знатным, удавались ему и сапоги, а для девчат ботиночки на каблучке, да и пимокатное дело оказалось ему сподручно. Список заказов пополнялся, а новый постоялец Акуловой Акулины остался в посёлке на зиму. Вот так встретились два одиночества на просторах Сибирского края. Отто и Акулина.
По весне вся бабья порода посёлка заговорила:-"Акулиха-то понесла.",но это
Следующая публикация
Нет комментариев