СВЕТЛОЙ ПАМЯТИ ПОЭТА

| Володя пришёл к концу первого сезона работы Театра на Таганке. Будучи студентом театрального института, живя в общежитии, я, конечно, слышал отдельные песни Владимира Высоцкого. Знал, что есть такой Владимир Высоцкий. Он уже в ту пору был знаменит. Но он был тепло знаменит, как-то по-домашнему, знаете. Ну, Владимир Высоцкий, ну знаменитый, ну пишет песни.
А я тоже пишу стихи...
Очень трудно оценить современника, очень легко потом с точки зрения потомков говорить: «Как же вы не разглядели! Как вам не стыдно...»
Или ещё: «Как вы его не спасли!..»
Ну как его было спасти?! Бесконечно беспокойного, перелетающего с места на место, постоянно ссорящегося, потому что его кто-то задерживает. Потому что он здесь не может, он здесь не хочет, он должен сейчас уехать.
А его друзья увещевают: «Нет, Володя, ты должен полежать». Какое «полежать»?! Он тут же обманет, он тут же возьмёт и куда-нибудь убежит. Через окно сбежит. Настолько был темпераментный человек, так фонтанировал, так неистово существовал! Врачи когда ещё предрекали ему гибель... Он, что называется, пережил все прогнозы. А умер — никто даже не ожидал — от остановки сердца.
Я бы просто и тысячной доли этой нагрузки не вынес. Просто не вынес бы. Уж не говорю о том, что, когда были вскрыты архивы, только тогда мы начали понимать —! СКОЛЬКО ЖЕ ОН УСПЕЛ НАПИСАТЬ!!!
А постоянные концерты по всей стране, которыми он очень дорожил!.. Понимал, что это — он. Он конкретно. Он говорит не чужие слова, не чужие строчки. Он играет не в пьесе некую роль, а он, Владимир Высоцкий, напрямую с людьми разговаривает.
И я хочу сказать о Владимире Высоцком в дружбе. Это отдельный взгляд на него.
Потому что он был вроде такой яростный и такой защищённый от обывателя, презирал всевозможную суету вокруг себя, но при всём том нежнейшим образом относился к своим друзьям. НЕЖНЕЙШИМ!
Он был обязательный человек. Вдруг возникала нужда какая-то, необходимость у кого-то в редчайшем лекарстве. Он обегал все возможные кабинеты, сам садился в машину, звонил Марине в Париж: нет ли там нарочного. Вот кто-то летит из Парижа. Вот сейчас, срочно! И добывал это лекарство. Сутки он был на ногах, но добывал, потому что он сказал «да».
Он обещал.
Так же, как он вдруг добывал кому-то квартиру. Обивал пороги, кланялся начальству, давал какие-то бесконечные шефские концерты. Естественно, за просто так. Чтобы людям было приятно, чтобы какой-то начальник намекнул: вот если вы сделаете, и у нас будет концерт, тогда мы, может быть, как-то рассмотрим. Я не обещаю, но...
...И всё-таки к вечеру он приезжал, играя в этот день «Гамлета», и звонил от администратора из кабинета, и говорил другу: «Ты там рядом... Есть у тебя стул?!»
Тот спрашивал: «А что такое?!»
«Вот, возьми стул и сядь, а то упадешь, если услышишь. Я достал тебе квартиру. Завтра утром - в такой-то кабинет по такому-то адресу к такому-то человеку».
Думаю, обязательно будет издано более полное собрание его стихов, чем «Нерв». Не потому что я такой мечтательный оптимист, а потому что я как раз человек трезвомыслящий. Я считаю, что нет иного пути для наших издателей, и не может быть...
МЫ НЕ МОЖЕМ ЛИШИТЬ СВОИХ ДЕТЕЙ И СВОИХ ВНУКОВ СЧАСТЬЯ ПОЗНАКОМИТЬСЯ С ТАКИМ ПОЭТИЧЕСКИМ ИМЕНЕМ, КАК ВЛАДИМИР ВЫСОЦКИЙ. ИНАЧЕ МЫ — СУМАСШЕДШИЕ. ИНАЧЕ МЫ САМИ СЕБЕ ОТКАЗЫВАЕМ В САМОМ ДОРОГОМ!
© ЛЕОНИД ФИЛАТОВ.