Религия пруссов

Симон Грунау писал, что боги пруссов находились в специальных дуплах или окошках, вырезанных в дубе. Всего там было трое основных богов – Патолло, Патримпо и Перкуно. Вокруг дуб был окружен тканевыми занавесами.
Из всех прусских богов только имя Перкуно (Перкунас, Перун) звучит привычно, выглядел он на рисунке 16 века как человек средних лет с огненной головой, Патоло изображался как «старый человек с длинной зеленой бородой, и цвет его [одежд] был совершенно смертелен, он был увенчан белым сукном в виде тюрбана», Патримпо был «богом счастья в битвах, а также в других делах, и изображался как «юноша без бороды, коронованный пучками листьев и готовый радоваться».
Патоло и Патримпо требовали человеческих жертв, Симон Грунау писал, что «и этот дьявол также желал, чтобы в честь его убивали младенцев, и это также делали. Патолло и Потримппо находили удовлетворение в человеческой крови, поэтому для их почитания ее проливали перед дубом».
Поздние переписчики Симона Грунау, например, Мартин Муриниус (1582 год) описывали Ромуву в «Хронике прусских магистров» так:
«Столицей Криве Кривейта было Романово или Ромново, названное от Рима, первейший и главный город древних пруссов. Там же неподалеку ему был на большие средства воздвигнут храм (kosciol) под дубом, раскидистым на диво людям. Этот дуб считался священным и, ненарушимо сохраняясь дьявольскими чарами, был зелен и летом и зимой. По правую руку от дуба поставили идола, звавшегося Перкунос, по-нашему Перун, и в жертву ему пруссы и соседние жмудь и литва днем и ночью жгли вечный огонь из дубовых [поленьев]. Для этого были приставлены вейделоты (то есть служители храма), священной обязанностью которых было следить, чтобы этот огонь, который они [жгли] для священного идола Перкунуса, никогда не угасал. А если бы этот огонь угас по недосмотру кого-нибудь из них, таковой карался смертью.
И это означало, что язычники от поклонения своим гнусным богам отказаться не желали, избегая заниматься делами, столь угодными Господу. Другой идол, называвшийся Патримпос, то есть домашний бог (латинники говорят dii paenates), изображен был в виде продольно извивающегося ужа (weza wzdluz zwitego) из меди, во славу которого каждый из пруссов, жмудинов и литовцев, людей одних и тех же заблуждений, живого ужа в доме держал и молоком кормил. В третьем углу стоял третий дьявольский идол, звавшийся Пателло, в честь которого каждый у себя в доме хранил голову умершего человека».
Какой можно сделать вывод из текстов хроник? Нужно отметить, что общим моментом является, кроме названия Ромов, Ромува, Ромново, присутствие здесь главного жреца – Криве и священного огня, про имена богов самый первый известный хронист – Петр из Дусбурга ничего не упоминает, он даже не писал о священном дубе, хотя упоминает наличие у пруссов священных деревьев в широком смысле: «Были у них также священные леса, поля и реки, так что они не смели в них рубить деревья, или пахать, или ловить рыбу». Священные рощи пруссов также упоминаются в житиях погибших в здешних лесах христианских мучеников, поэтому можно предположить, что священный дуб вполне мог присутствовать на капище, тем более почитание деревьев было очень распространено среди языческих народов. И о почитании змей/ужей литовцами известно уже очень давно.
Иногда в рассказе Симона Грунау видят сходство с описанием Адамом Бременским шведской Уппсалы – одного из главных святилищ языческой Скандинавии. Там тоже стояли идолы трех главных скандинавских богов – Тора, Одина и Фрейра, и делается предположение, что Симон Грунау скопировал описание Ромувы у Адама Бременского.
Нужно отметить здесь главную вещь – религия пруссов по описанию Симона Грунау и Петра из Дусбурга не похожа на германо-скандинавскую. У германцев не было такой отчетливой теократии, их жрецы не имели абсолютной власти, как это было у пруссов (и у западных славян), не было также ярко выраженного культа огня, характерного для всех балтов (кстати, культ огня практически отсутствовал и у балтийских славян), почитание лошадей, свойственное пруссам (и в меньшей степени славянам) тоже не было характерной чертой германцев. В свою очередь у пруссов отсутствовал культ такого популярного германского божества как Один. Поэтому нужно признать, что религия пруссов, описанная средневековыми хронистами, существенно отличалась от германо-скандинавских образцов.
Больше всего параллелей у прусского язычества с культами балтских славян. Славянские Поренут, Руевит и Поревит весьма созвучны прусским Перкунасу, Патоло и Патримпо, это, не говоря о существовании у всех славян культа громовержца Перуна (Перкуноса).
У балтийских славян также присутствовало авторитарное жречество, жрецы бога Святовита с острова Рюгена обладали властью сопоставимой с прусским Криво Кривайтисом. Даже само имя прусского жреца Криве имеет явные славянские корни и созвучно названию славянского племени кривичей, ближайших соседей балтов.
Существует популярная точка зрения, что если есть связь между культами балтов и западных славян, то это означает, что последние и принесли свою веру пруссам. Однако всё ровно наоборот – скорее пруссы повлияли на религию балтийских славян. Верования пруссов выглядят более архаичными и имеют больше параллелей с религиозными системами кочевников Центральной и Восточной Европы – с культами гуннов и аваров, которые видимо и стали основным базисом для развитого славянского и балтского язычества. Вполне логично думать, что кочевые племена (преимущественно тюркские), создавая огромные государственные образования в Восточной Европе, такие как Аварский и Хазарский каганаты, повлияли на культуру и религиозные представления местных племен. Именно поэтому у пруссов в 5-7 вв. появилось такое трепетное отношение к лошадям и огню, сравнимое с представлениями иранских и тюркских племен, и немыслимая ранее централизация жреческой власти, когда одному прусскому Криве подчинялись племена почти всей Прибалтики.
По материалам работ В. И. Кулакова.