Аэропорт этого далеко не маленького кавказского города, кудаменя привез грузный дядечка в синем костюме, был забит до отказа. Здание явноне первой свежести с трудом удерживало в себе пассажиров. Но меня, теперь уже, бывшую жительницу Москвы это совершенно небеспокоило, я привыкла и к куда более массовым зрелищам. Больше всего меняпоражали и интересовали люди. И обстановка всеобщего… как бы это сказать…воспитания. Возможно это стилистически неправильно, но именно эта фраза идеальноподходит для описания этого места. Дядечка в синем костюме широко шагал впередименя. Я с трудом за ним поспевала. На меня оглядывались в основном парни околодвадцати лет. Одному из наиболее наглых из них я показала язык, так он, бедный,просто прилип к полу. А виной всему мое далеко не типичное поведение. Явстречала на своем пути девушек примерно одного возраста со мной. На головеплатки, закрытые плечи, юбки до колена, моя школьная подружка Мона называлатакие юбки старушечьим пиаром, и я всегда хохотала над этой далеко не смешнойшуткой. Глаза у этих девушек были опущены в пол. А рядом вышагивали либопредставительные мужчины, либо молодые парни.

Я же в своей коротенькой джинсовой юбочке, в топике и сраспущенными светлыми волосами выглядела среди них мягко сказать… экзотично. Вносила,так сказать, колорит в местное общество. Но я была бы не я, если бы меняволновало чужое мнение. Я вздернула нос и продолжала топать за мужчиной. Именноблагодаря ему я сегодня могла быть наглой и собственно не получить за это.

? Во всяком случае, Ахмат отвез меня в аэропорт. Мы сели всамолет. Весь полет он молчал и только в самом конце пути, громко объявил:

- скажем всем, что ты моя дочь.

Я уже привыкла к его манере общения. Он что-то говорил, имнение собеседника его совершенно не беспокоило. Можно было кричать, что тодоказывать, о чем-то спрашивать, приводить какие-то аргументы, этот человектебя не слушал. Он принял решение, и оно не должно было изменится. Я со вздохомподумала, что его мне придется терпеть целый год. Пока я не закончуодиннадцатый класс, получу аттестат зрелости, а так же стану совершеннолетней ибуду нести ответственность за себя сама. А пока… остается только согласится. Впрочем,согласие тоже не требовалось. Все было решено.

Мы взяли вещи и отправились на улицу. Здесь я вздохнулаполной грудью, ожидая почувствовать благословенный горный воздух, но отудушливого московского нынешний кислород попавший мне в легкие не особоотличался, конечно, он был чище, но не более того. Я разочарованно сталаоглядываться по сторонам. Кругом горы, горы, горы. Но меня это не вдохновляло.Гораздо больше меня интересовал асфальт. И мои ноги на нем. Ярко-розовыебосоножки уже порядком обросли дорожной пылью, пока я размышляла над тем когдасобственно их почистить и как остановить Ахмата для столь важной миссии, в менянагло врезались. Я упала на столь понравившийся асфальт. А субъект, чтоотправил в меня такой необычный нокаут, приземлился неподалеку. Это был щуплыйпаренек в легендарных красных мокасинах. Его относительно небольшое и круглоелицо украшали не менее огромные и круглые черные очки, скрывавшие половинулица. Мое чувство стиля взбунтовалось и дико завыло даже сильнее чем ушибленнаяпятая точка. Паренек испуганно вскочил и встретился с далеко не дружелюбнымвзглядом Ахмата. Он что то защебетал на далеко не русском языке, но поинтонации  я поняла, что он извинился. Нифига себе! Упала я, а извиняется перед Ахматом! Ахмат же кивнул, не забыв собственно скорчить лицо и субъект вмокасинах даже не потрудившись помочь мне встать поспешно удалился. Ахматпоставил меня на ноги и, убедившись в том что я не разучилась ходить, спокойнопотопал дальше. Я же проклиная местные порядки, отряхнулась и пошла следом за«отцом».

Ахмат остановился у черного и явно бронированного автомобиляс синими номерами и мигалками, к нему навстречу выбежал внушительный парнишка,схватил его сумки и уложил в багажник. К этому моменту я тоже доковыляла доних. Парнишка, который явно приходился Ахмату охранником, открыл дверь, и мызалезли в автомобиль. Там я совсем невоспитанно присвистнула и изрекла:

- а ты не говорил, что ты такой серьезный дядя.

этим местам, я никогда не ощущала себя горянкой. Но и чистокровной русской тоже не чувствовала. Честно говоря, я просто не заморачивалась над такими вопросами.

Теперь же мне собственно придется здесь жить. Я не считала, что должна, что-то менять в своем поведении. И глубоко ошибалась. Дом Ахмата был не таким шикарным, как я себе представила после созерцания мигалок на автомобиле, но был довольно большим и уютным. Никаких дизайнерских изысков, во всем чувствовалась простота, но в тоже время это выглядело очень по-домашнему. Я всю жизнь прожила в квартире и частный дом был для меня в новинку. Мы вышли из автомобиля и вошли во двор. Никаких фонтанов там не наблюдалось, зато милая беседка и ухоженный газон. Навстречу нам выскочил маленьких пухлый мальчик и со всех ног бросился на Ахмата:

- Папа!!!

Тот поднял его на руки, мальчишка, выглядывая из-за плеча отца, осматривал меня. Я подмигнула ему. Он неуклюже повторил мое действие. Я поняла, что одна родственная душа здесь все-таки есть, пусть этой душе каких-то три года от роду. А может пять… я не разбиралась в детях. Я была единственным избалованным ребенком и гордилась этим.  Охранник занес наши вещи в дом. И ушел. Мы поднялись на порог. Ахмат снял ботинки и натянул тапочки, продолжая о чем-то переговариваться с ребенком на руках. Взглядом он указал мне на тапочки и мне пришлось расстаться с многострадальными  босоножками. Мы прошли в гостиную, я продолжала удивляться простоте и уюту этого дома. Слева была лестница, ведущая на второй этаж, слева видимо была кухня, откуда доносились негромкие голоса на непонятном мне языке. Ахмат пошел туда. Я за ним. Там обедала семья Ахмата. Все они были похожи друг на друга выдавая родственные связи. Стул во главе пустовал. Справа от него сидела красивая немолодая женщина. На голове был повязан платок. Он подняла на нас глаза первая и я подумала о том что она была безумно красива во время недалекой молодости. Видимо это было его жена. Рабия. Ее имя я слышала много раз, когда Ахмат разговаривал по телефону. Напротив нее сидел здоровенный парень очень похожий на молодого Ахмата. Правда некоторые черты лица были мягче и напоминала скорее Рабию. Его имени я не знала, рядом с ним сидела девушка примерно моего возраста. С черной длинной косой. Я чисто на женских инстинктах позавидовала ее длине волос. Мои были только до середины спины и довольно жесткие вследствие частых осветлений. Ее же сияли и переливались. Напротив нее, рядом с матерью сидел мальчик лет двенадцати, который собственно сразу внушил мне опасение. Не люблю детей в переходном возрасте.

Лицезрев главу своего семейства, вся компания поднялась со стульев и принялась здороваться.

- отец, почему не сказал что приезжаешь, я бы встретил, - это была единственная фраза произнесенная на русском языке, старшим сыном.  Ахмат, в своей привычной манере не стал отвечать на вопрос, вместо этого вытащил меня из-за собственной спины и представил:

- знакомьтесь, это Самира. Моя дочь. – сказал он.

Если бы в этот момент в комнате был оркестр, то прозвучал бы какой-нибудь трагичный звук, типа «Тадам!» но лица этой семейки были куда живописней. Это был шок. Такой искренний шок, что я сама поддалась всеобщей погоде и опустила нижнюю челюсть до уровня пола. Кажется, моей шутки никто не оценил. Я помахала рукой:

- привет! – я честно пыталась выглядеть дружелюбно, но они все были в ужасе и посмотрели на меня так словно поздоровалась не я, а холодильник, урчащий за моей спиной.

- какая дочь? – пришла в себя первой мать семейства. Я вздохнула. Меня порядком достала эта немая сцена. Неужели Ахмату было сложно придумать что-нибудь другое или сказать по телефону, что бы они мысленно подготовились.

- восемнадцать лет назад, когда я ездил в Москву, - начал Ахмат, и пристально посмотрел на Рабию, она кивнула в знак того что помнит ту поездку. – познакомился с одной русской женщиной. Самира наша дочь.

Я зажмурилась ожидая семейную разборку и битье посуды вследствие признания в измене. Но то ли Рабию это не волновало, то ли она была привычна к подобного рода заявлениям, она ничего не сказала. Просто села на стул.

- ее мать погибла весной. Бабушка не в состоянии присматривать за ней. Самира с этого дня будет жить с нами. Выдели ей комнату. – обратился он к жене и спокойно прошел во главу стола. Теперь я оказалась на выставке. Потому что на меня уставились все жители этого дома, включая огромного черного кота в углу. Я кожей чувствовала их взгляды, по моим голым плечам и коленкам. Никакой ненависти от Рабии я не чувствовала. А вот ее дочурка просто прожигала меня презрением. Я подмигнула ей и с удовольствием отметила, как перекосилось ее лицо. Ее старший брат, кажется приходил в себя дольше чем остальные, потому как продолжал изумленно пялится, а вот подросток, которого я невзлюбила с первого взгляда явно придумывал пакости для меня. И только самый мелкий с детской непосредственностью подошел и представился, видимо он картавил, потому что вместо «Маратик», получилось что то вроде «Маятик»

Я улыбнулась ему.

- Камилла, - обратилась мать семейства к дочери. – проводи Самиру в синюю комнату. И помоги разложить вещи. Она наверное устала.

Я потеряла дар речи от слов Рабии. Или она при муже не хочет скандалить? Камилла, фыркнула и прошла мимо меня. Я решила внести свою лепту, что бы хоть как-то расшевелить их хиленькие семейные разборки. Чем быстрее они поскандалят, тем быстрее успокоятся. И вообще мне их терпеть еще целый год!

- не то что бы устала, не хочу лицезреть разбитые тарелки. – сказала я на прощание и поспешила за Камиллой, которая уже поднималась по лестнице. По пути я схватила свой чемодан и потопала по лестнице. Как бы я не прислушивалась. Скандала я так не услышала. Зато от дочурки мне досталось прилично. Едва дверь, так называемой синей комнаты, которая на самом деле оказалась выполненной в голубых тонах и обставленной белой мебелью, захлопнулась, как милая девушка с черной косой набросилась на меня:

- кто ты такая?! Откуда взялась?!

- сестра твоя, и видимо оттуда же откуда и ты. Из маминого животика, правда из другого и тебе не известного. – ответила я, распластавшись на белом покрывале.

- ты что правда моя… - видимо слово «сестра» отсутствовало напрочь в лексиконе забавной Камиллы, потому что она так и не смогла его произнести, -… папина дочь?

- видимо, - ответила я.

- не может быть! – схватилась девушка за голову и выбежала из комнаты, оставив меня наконец наедине с тишиной. Я закрыла глаза и провалилась в сон.

Так закончилась глава моей жизни, главная роль в которой отвадилась Ахмату, и началась другая с новыми действующими лицами.  

Разбудил меня тот самый подросток. Вот я сразу почувствовала, что он принесет неприятности.

- эй, белобрысая, - донеслось до моего прекрасного уха, а потом меня дернули за не менее прекрасные волосы. – Вставай!

- чего тебе? – поинтересовалась я, не высовывая носа из-под одеяла.

- во-первых, как ты так спишь? – спросил паренек. Я вытащила сонную голову.

- как?

- как кошка. Полностью закрывшись одеялом. Тебе не жарко?

Я поднялась с кровати и потянулась:

- долгие годы упорных тренировок. – ответила я. – еще чего?

- ты правда моя сестра?

- не правда. я твой брат. – снова пробурчала я. моя далеко не смешная шутка его явно развеселила.

- хорошо, брат. Тебя ужинать зовут. – сказал он на прощание и вышел из комнаты.

Я оглядела себя в зеркало. Видок был тот еще. Растрепанные волосы, помятая грязная одежда. Я посмотрела на часы. Было восемь часов вечера, когда мы уезжали из аэропорта было три часа. Нормально я так поспала. Я вытащила из чемодана платье, которое ПОЧТИ достигало ПОЧТИ уровня колен, расчесала волосы и направилась вниз. Дорогу мне указывал мой голодный желудок. Внизу я наткнулась на ванную, там умыла лицо и только после этого вошла на кухню и встретилась со злобными орками. А моего Гендельфа в лице Ахмата нигде не было. Камилла и Рабия накрывали на стол. Старший брат и средний брат устроили спортивные состязания на полу. А маленький «Маятик» на пальцах считал, кто из его братьев больше отжимался. Когда пальцы на руках закончились, ребенок застыл в нерешительности, но быстро нашел выход и подключил пальцы на ногах. Старший брат прыснул от смеха и упал на ковер. На него приземлился средний брат и с довольной миной стал говорить, что тот проиграл. Тут заметили меня. Повисло неловкое молчание.

- садись, Самира. – первой очухалась Рабия. Возможно она бы мне даже понравилась даже, если бы устроила скандал мужу, а так она казалась какой-то странной. Недалекой что ли. А может она решила меня отравить? Это логичнее, чем вежливость. Вся семья подтянулась к столу. Теперь меня разглядывали исподлобья.

- а где Ахмат? – поинтересовалась я.

- на работе. – ответил старший брат. Потом она прошелся взглядом по мне. Явно остался недоволен.

- да кстати. – воскликнула Рабия. Я вздохнула с облегчением. Наконец-то я услышу скандал… - меня зовут Рабия. – представилась женщина, убивая напрочь мою логику. Потом указала на старшего сына, - Манир, Мурад, Марат, Камилла.

Все смотрели на меня, кроме Камиллы, которая усиленно ковыряла в тарелке в поисках несметных сокровищ слева от морковки.

- завтра поедем в школу. Я постараюсь устроить тебя в один класс с Камиллой. – продолжала Рабия. Я ее не слушала, думала о ее нелогичном поведении. А может быть Ахмат рассказал ей правду? Скорее всего так и есть.  Иначе как понять ее спокойствие? Хотя Ахмат говорил, что нельзя никому рассказывать даже самым близким. Но ведь это его жена. А жена это наверное близкий человек? Хотя откуда мне знать у меня ведь нет жены и не будет. ой.. что я несу?

- мой класс и так переполнен. – подала голос Камилла. Я поняла что сделаю все от меня зависящее что бы попасть в ее драгоценный класс. Так хотелось увидеть перекошенное лицо сестренки…

Повисло неловкое молчание. Но ненадолго. Музыкальный стук вилок о тарелки прервала мелодия лезгинки. Значит все-таки правду говорят. Кавказцы танцует лезгинку везде и на Красной площади и у себя на кухне. Мои догадки были жестоко разбиты в пух. Это оказался всего лишь рингтон. Манир, под неодобрительным взглядом матери, и явно очень пристыженный, поднялся со своего места и вышел в коридор.

- соврет! Ставлю пятьдесят! – внезапно прозвучало из левого от меня угла. Это был Мурад. Средний брат. Он тянул руку через весь стол к сестре.

- скажет правду! Принимаю ставку. – ответила Камилла и пожала брату руку, «Маятик» залез с ногами на стул и разбил их рукопожатие.

Я недоуменно посмотрела на них. Рабия покачала головой. Кажется, ей было стыдно передо мной за своих детей. Это убедило меня окончательно в том что Ахмат трепач. В комнату вошел Манир, он неуверенно посмотрел на свою мать. Оно выражало неодобрение.

- Рамсик звонил, я скоро. – сказал наконец парень и вышел. Камилла скривила лицо, а Мурад довольно ухмыльнулся:

- ты должна пятидесятку! – для пущего эффекта он ей подмигнул, совсем как я, когда она меня рассматривала. Кажется, мое плохое влияние на этих детей распространилось даже раньше, чем я рассчитывала. Я спросила у «Маятика» что все это значит. Он сделав умное лицо, совсем как у одного психолога из телевизионной передачи и все объяснил. Я поняла две вещи. Первое, «Маятик» слишком много смотрит телевизор, второе, то что у Камиллы с Мурадом было пари.

- когда у Манира звонит телефон, это точно с его работы, но он не всегда в этом честно признается. Иногда врет, а иногда говорит правду. Камилла с Мурадом на этом зарабатывают. – закончил ребенок.

Ужин закончился. Манир ушел. Камилла стала мыть посуду, я не решилась ей помогать. Вот Рабие бы я помогла. А «сестренке» нет. Во первых, у нее шикарные волосы и мне это совсем не нравится. Во вторых, она вредина.

******************

Манир еще никогда так не спешил на работу. Вообще то он спешил всегда, но сегодня по особенному. В родительском доме воцарилась какая-та гнетущая аура. И ее принесла с собой новая отцовская дочь. Почему он никому не сказал о ней? Почему не сказал о прилете? Зная своего отца, Манир был уверен в том что у Ахмата были на то вполне объективные причины. Видимо мама тоже это понимала. Но она все же была женщиной и ей было тяжело представить, что у ее законного, на протяжении  почти двадцати пяти счастливых лет, были другие женщины. Манир тоже этого понять не мог, даже не смотря на юной возраст и взрывной характер. Впереди показались синие мигалки полицейских машин и он понял, что уже подъезжает.

Работал Манир Ахматович следователем в городской прокуратуре. Должность конечно не высокая, зарплата тоже, но он все равно гордился своей работой. Потому что устроился на работу сам и добился определенного положения благодаря собственным усилиям, а не полномочиям отца, который работал в министерстве внутренних дел.

После получения юридического диплома отец даже не подумал устраивать сына по своим связям. Маниру этого и не было нужно. Он исходил немало дорожек прежде чем нашел себе место. Конечно везде его брали, никто не хотел портить отношения с таким человеком как Ахмат, но именно это и заставляло уходить Манира от приветливо распахнутых дверей и уютных кабинетов. Он хотел ловить настоящих преступников, сажать их за решетку и даже пару раз оказаться в больнице с ранениями. Это казалось Маниру безумно интересным и важным, по скольку в нем с детства воспитывали не только мужской характер, но и чувство справедливости, которое иногда становилось просто маниакальным и портило его отношения со многими людьми. Прокурор города понравился Маниру сразу. И это он выбрал его себе в начальники, а не тот в подчиненные. Это был человек прямолинейный и чем-то похожий на его отца. Маниру пришлось немало потрудится что бы доказать этому человеку свою профпригодность. И видимо это ему удалось, раз уж спустя два года Манир спешит на вызов.

Парень остановился у обочины рядом с другими машинами. Он находился на выезде из города. на узкой скалистой дороге с одной стороны которой шумела горная река, а с другой стороны возвышались деревья. Манир быстро спустился вниз. Там уже работала оперативная группа. Ему махнул рукой силуэт в куртке и широких джинсовых брюках.  Он приблизился.

- салам, Амира, что тут?

**************

Новая школа, в которой мне предстояло провести последний учебный год, не сильно отличалась от старого источника двоек и проблем. Серое здание, пытающееся вырастить чахлые цветочки на клумбах, редкие деревья и асфальтированные дорожки. Классика.

Рабия уверенно вела меня по далеко не дружелюбным коридорам здания. Было заметно, что она часто здесь бывает, что не мудрено при наличии четырех детей.

Редкие прохожие с недоумением рассматривали меня, я не рискнула показать язык, все-таки Рабия слабая женщина, а не Ахмат. Кстати, слабая женщина замечала эти взгляды, так как таким же меня утром одарила, когда я спустилась к ней, но сейчас она делала вид, что ничего не происходит. Короткие джинсовые шортики явно были в новинку для местного общества. Они повергали прохожих  в шок, от которого я собственно получала какое-то садистское удовольствие, кстати, именно тогда я впервые задумалась о своем психическом здравии. Но удовольствие сильно меркло, когда мне отпускали сальные шуточки. Потому что, опять же повторюсь, Рабия всего лишь слабая женщина и особо озабоченных личностей не пугала. Наверное, стоит почаще прогуливаться в компании Ахмата или новоявленного братца.

Директор школы несколько потрепал, вернее потрепала мои представления о кавказских женщинах. Это была строгая подтянутая дама. Возраст угадывался с трудом. Но раз уж она директор ей наверняка под пятьдесят как минимум или ее муж министр образования. На ней был обычный серый деловой костюм. На голове платка не было и в помине, но при всем, при этом она отлично вписывалась в общую обстановку и даже гармонировала в цветовой гамме со своим рабочим столом.

Она не стала меня разглядывать, словно я зеленый человечек, прилетевший на тарелке с далеких планет, наоборот, она смотрела на меня именно как на обычную девушку семнадцати лет. Тем не менее, первый раз я ощутил стыд за свои голые коленки и наштукатуренную опытной малярской рукой мордочку. Но одно я поняла точно. Мы с ней точно подружимся. Ну так как могут дружить директор и ученик, то есть поймем друг друга. Она задала несколько вопросов касательно учебной программы в моей старой школе и отправила меня в коридор, чему я была несказанно рада. Наблюдать круговорот документации в природе совершенно не хотелось. Я решила совершить небольшую прогулку по школе. Кто бы знал на тот момент, что эта невинная прогулка спасет мне жизнь…

кола была построена по образу и подобию великой русской буквы «П». поэтому ориентироваться было совершенно не сложно. Я медленно обследовала этажа и корпуса. В каждом корпусе, а их, кстати, было три. Для старшеклассников, для младшеклассников и административный корпус. В каждом корпусе было по две лестницы, из чего я заключила, что народу здесь учится не мало. Три этажа. Мне даже удалось найти лазейку на крышу, наверняка, там тусуется местные хулиганы. Лезть туда я не стала. Ибо каблуки превыше всего и неспешной походкой вернулась к административному корпусу.

Унылая, скучная прогулка. Именно такая, которых мне сейчас не хватает. Конец моей экспедиции меня несколько удивил. Внес разнообразие в мою эмоциональную среду. Стоило моей ноге переступить порог коридора административного здания, как на меня налетела невысокая худенькая девушка.

- блондинка! Вот ты где! – она вцепилась в мою руку такой хваткой, что ей могла позавидовать любая тихоокеанская акула. Девушка тащила меня к кабинету директора, что-то щебеча на своем лилипутском языке.

Выглядели мы довольно комично. Я на высокой платформе была почти в два раза ее выше, при желании я бы могла легко переступить через нее(ладно я загнула, не могла), но в тоже время в ней было столько сил, что я не могла даже вырвать руку. мой язык просто чесался от едких замечаний, подколов и стеба, но я сдержалась. У юмора должны быть зрители … а вот и они. Когда мы вошли в кабинет, я собиралась было начать свою гневную тираду, но бледное лицо Рабии и дрожащие пальцы тарабанящие клавиатуру телефона заставили меня передумать. У нее были просто стеклянные глаза.

- Самира! – Выдохнула она, - никогда больше так не делай! – это было сказано ровным голосом лишенный всяких эмоций, но с таким взглядом, что я мигом раздумала спорить и доказывать свои права на свободу.

Когда инцидент был исчерпан, Рабия принесла свои извинения директрисе, они еще о чем-то потрепались на своей абракадабре и мы, наконец, вышли.

После посещения школы меня потащили в магазин. Едва завидев на витрине длинное платье в окружении старушачьего бомонда из длинных юбок, я сочла своим долгом предупредить Рабию, что ничего из того что здесь висит я носить не буду. Рабия пропустила мои шпильки мимо ушей и уверенно прошла в зал. Я же уселась на диванчик в обнимку с телефоном. Я стреляла несчастными птичками в еще более несчастных свинок. Рабия вместе с продавцом набрала целую охапку юбок, платьев и блузок, прихватила пару коробок с обувью, спросив мой размер ноги. Я скептично посмотрела на нее, а она лишь слегка улыбнулась. Похоже бесхребетным существом она была только со своим мужем.

))))))))))))

Мои наполеоновские планы по поводу небольшой ночной прогулки по городу, были жестоко разбиты в пух и прах, писклявый голосом зловредной сестренки, которая застав меня ночью крадущейся по дому к выходу с туфлями в руках, громко так заорала:

- Мамааааа!

А время было… не мало часов ночи… короче, эта коза длинношерстная перебудила весь дом. Сбежались все. Начиная почтенным главой семейства в забавном халате, и заканчивая сонными «Маятиком». Я искренне улыбалась и источала позитив. Но моего доброго расположения никто не оценил. Все были злыми и хмурыми. Я перешла на другую тактику. Типа мне очень стыдно. Я опустила голову и захлопала глазками. Камилла самодовольно улыбалась за спиной старшего брата. Которому, судя по всему происходящее было до фени, похоже он умел спать стоя, как бравый работник правоохранительных органов. Ахмату кажется было все равно, ибо он взирал со спокойствием и невозмутимостью психиатра с тридцатилетним стажем. Только Мурата не было, похоже, его крики по ночам не волнуют.

- куда ты собралась, Самира? – опять этот ледяной тон от Рабии.

- подышать воздухом. Душно в комнате, не спится. – пошла я на попятную. Я видимо, этой семейке бесполезно доказывать собственную независимость. Врядли, они слышали о подростковом максимализме.

- можно просто открыть окно. – сказал целых четыре слова Ахмат. Мои ресницы самопроизвольно удивились и захлопали от восторга. – возвращайся в свою комнату.

Пятеро на одну?! Бесилась я, закрывшись в комнате. Ну хорошо. Вы только усните, я вам покажу! Я плюхнулась на кровать и стала ждать. дождалась, но вовсе не того чего ожидала. Послышался стук в дверь. Я бы в жизни не открыла ее, если бы стук не доносился с нижней части двери. Таких габаритов был только «Маятик» не пустить ребенка в комнату не могла даже я. со своей черствой, черной душонкой. Ребенок был явно не в настроении. Я вам клянусь, при своем росте он будто смотрел на меня сверху вниз.

- можно я останусь у тебя? – попробуйте отказать трехлетнему… пятилетнему.. (блин, сколько ему?!) ребенку. Короче, ночная вылазка отменилась. «Маятик» устроился на кровати, крепко обняв потрепанного мишку, а я рядом. кто знал, что эта ночь станет такой пыткой? Я раньше никогда не спала с детьми. в общем, после многочисленных попыток уместиться на кровати, не мешая Маратику(такой маленький, а столько места занимает!) я устроилась на полу. В таком вот положении нас утром и застали. Естественно, меня никто жалеть не стал, все умилялись с «милого Маятика», который возлежал, на моей между прочим постели в позе звездочки. Спина болела просто немилосердно, было холодно, а волосы напоминали половую тряпку из ворса. Настроение было хуже некуда, дико хотелось свалить от них и просто побыть наедине с собой любимой. План созрел за завтраком.

- первый раз Маратик проспал всю ночь без пробуждений. Как тебе это удалось, Самира? – поинтересовалась Рабия. Сложно было представить в этой робкой женщине вчерашнюю грозную даму с ледяным взглядом. Но похоже она все забыла и была просто мне искренне рада. Нужно было этим воспользоваться.

- у меня огромный опыт общения с детьми! – начала я самозабвенно врать. – Маратику не хватает воздуха и прогулок. С ним нужно больше гулять! Сегодня я могу это сделать. – предложила я.

- гулять? – растерялась женщина. – да он вроде гуляет. Я даже не знаю…

В ней боролись два материнских инстинкта. Первый «помоги ребенку», второй « не навреди ребенку».

- хорошо. – второй инстинкт победил. – погуляйте, но с вами пойдет Камилла.

Так уж получилось, что в этом момент и я, и Камилла держали ложки с кашей, и после слов Рабии, они синхронно словно олимпийские чемпионки нырнули в овсянку.

- нееет! – повторили мы трюк ложек, закричав в один голос.

- я собиралась к Диане! Ты же помнишь! – налетела на мать Камилла.

- вот-вот! Давайте, не станем портить планы Камиллы. – вторила я.

Рабия же сделала не самый лучший для нас вывод… через полчаса, мы уныло выходили из дома, держа за две руки прыгающего от счастья Маратика. Кстати, у этой семейки из благ высокого положения Ахмата был лишь водитель.

- в парк. – повесила нос Камилла, что-то набирая в мобильном. Это меня напрягло.

- ты как-то слишком расстроилась из-за несостоявшейся встречи с подругой, - подмигнула ей я. – или это не подруга?

- не твое дело, - огрызнулась любимая «сестренка». Сегодня я решила публику не шокировать, и так достаточно с них созерцания моих красот. А если честно слабовата сестренка, и если что не спасет. А скорее будет радостно ухмыляться, пока я буду тонуть в неприятностях.

Парк меня ни чем не поразил и не потряс. Обычный городской парк с фонтанчиками и аттракционами. Мы запаслись мороженым и отправились следом за прыгающим от восторга Маратиком. На первый аттракциона с Маратом полезла я, отдав все вещи Камилле. Она совершенно не подозревая о моих коварных замыслах спокойно уплетала мороженное пока мы катались на лебедях. На следующий аттракцион, по закону жанра полезла Камилла. Она отдала мне свою сумочку и спокойно прошла к площадке, я подождала пока аттракцион запустят и даже помахала ручкой. Это зародило в душе Камиллы сомнения, но было уже поздно,  я с улыбочкой достала из ее легкой летней сумочки телефон и посмотрев на искаженное ужасом лицо «сестренки» радостно помахала им. Она стала тянутся ко мне своими граблями, извиняюсь, руками, но было уже поздно. Я во всю листала ее сообщения. И.. была разочарованна. Ничего компрометирующего или вселяющего ужас. Разве что некий типчик, которого она записала под кодовым названием MegaFon слезно умолял ее о встрече. Которую я собственно говоря и обломала. Блин, я то надеялась найти что-нибудь компрометирующее. Ну там Камилла торгует наркотиками, или ее фотографии в мини юбке. Но все было чисто. Монашка кавказская, блин. И как мне теперь от нее отделаться?

- отдай телефон! – налетела на меня девушка. ее напряг напряг и меня. Может я что то пропустила? – ты же никому не скажешь? – сменила она гнев на слезность.

Похоже я действительно чего-то не заметила. Я принялась размышлять. Мое молчание она истолковала по-своему и подписала себе смертный приговор.

- да я его всего месяц знаю! мы в интернете познакомились! Я ничего не сделала! Мы всего лишь номерами обменялись! – почти кричала она. –

Она что так печется из-за своего типчика? Хихи. Дурочка. Смех щекотал мои легкие и горло, но я мужественно держалась до последнего. Лицо было просто каменными.

- не знаю, не знаю. думаю дома всем будет интересно узнать о личности некоего Мегафона. – загадочно проговорила я.

- ладно, чего ты хочешь?

- свободы! – выкрикнула я. – хотя бы на час.

- Хорошо. – вздохнула девушка. – через час встречаемся у того аттракциона.

Это была маленькая победа в этой большой войне.

)))))))))

Вы наверняка думаете, что я задумала что грандиозное? Например, месть за лезгинку на Красной площади. Думаете пойду сейчас на площадь перед зданием администрации и станцую «Калинку»? ошибочка, господа. Я просто хотела побыть одна. Не думать о тех изменениях, что произошли со мной за прошлый год и чем я их собственно заслужила. Я просто скучала по родным мне людям, с которыми теперь могла встретиться только после смерти. Если конечно, она существует, эта загробная жизнь. Я шла по улицам незнакомого города, мне встречались незнакомые люди. В отличие от московских прохожих им было не плевать. Каждый удостаивал меня своим взглядом. На пару секунд, но все же сквозил взглядом по моим светлым волосам. Права была мама, когда запрещала осветлять волосы. Но мне было четырнадцать лет и больше всего на свете я хотела быть такой же офигительно крутой как моя подруга Мона. Как быстро меняются понятия офигительной крутости с возрастом. Приятно было чувствовать себя свободной даже на один час. Это была моя свобода.

Внезапно послышалось какое-то пение на непонятном мне языке. Я сначала растерялась, но затем поняла, что это призыв к молитве. В доме его было не особо хорошо слышно, а сейчас я видимо находилась неподалеку от мечети. Я подняла голову и вместо асфальта стала разглядывать величественное здание с полумесяцем на крыше. В ворота входили мужчины, а мелодия продолжала звучать. Мне было удивительно хорошо. Так приятно было стоять и просто верить в то что, родные мне люди не просто лежат погребенные в холодную сырую землю, а в белых одеждах следят за мной откуда то с неба. Я задрала голову и посмотрела на синий купол.

- я хочу к вам. Простите меня за все обидные слова, которые когда-либо звучали из моих уст по отношению к вам. Я, надеюсь вы чувствуете как мне стыдно за все. Даже за то что я будила вас ночью в месячном возрасте. Я вас люблю.

По щеке скатилась слеза. Быстро, словно стесняясь она скрылась в волосах, а я опустила голову. Нельзя плакать. Они этого не любили. Радовались моим улыбкам.

Я посмотрела на часы. Пора было возвращаться в реальный мир. Азан перестал звучать и я побрела обратно.

Картина, которую я застала по возвращению, повергла меня в некоторый шок. Моя сестра, благовоспитанная дочь Рабии и гордость Ахмата орала благим матом на половину парка. Рядом с ней кучковалась небольшая компашка во главе с орангутангом. Хотя не все бы его так назвали, наверняка найдутся дурочки, которые польстились бы на прекрасные сломанные ушки и внушительный разворот плеч. На лицо парень тоже был ничего… для орангутанга. Завидев меня, его дружки заулюлюкали. Это настроило меня еще более воинственно.

- Хамзат! Отвали от меня! – ухватила я фразу сестренки, которая собственно коротко и ясно описывала происходящее. Тем не менее я решила сыграть в блондинку.

- чего ты орешь, как подрезанная. Остерегайся привлекать внимание с таким-то лицом. Вон люди шарахаются уже, - капитально издевался над Камиллой парень. В других обстоятельствах я бы его поддержала и от души похохотала над его глупостями, но теперь Камилла была моим рабом. То есть, находилась в зависимости от меня и ее надо было защищать, ну или «Маятика», который удивленно хлопал длиннющими ресницами.

- Камилла, что тут происходит? – поинтересовалась я, отвлекая внимание от сестренки.

- где ты столько шляешься?! – шикнула на меня «сестренка», естественно спасать ее расхотелось. – пошли уже.

Она стала отходить от фонтана, волоча за собой Маратика, я поспешила за ней, но тут мой обзор загородила внушительная туша анаболиков. Он улыбнулся, сверкнув белоснежными подарками стоматолога.

- а ты куда спешишь, красавица. Наконец- то здесь появилось хотя бы одно симпатичное лицо.

Я отошла на шаг и тем самым оказалась прижата к холодному камню фонтана. Орангутанг навис надо мной явно предвкушая легкую добычу. Не на ту нарвался, тормоз.

- давай подружимся, меня Хамзат зовут, а тебя?

- как-бы тебе объяснить, - улыбнулась я, изображая смущение от того что оказалась в кольце его рук. – собачка должна дружить с собачкой, кошечка с кошечкой, найди и ты себе… обезьянку.

Послышался хохот его компашки. Хамзат зло зыркнул на них, а мой взгляд тем временем увидел спасение в еще одной подобной компашке в дальнем конце парка.

- ты за языком следи, я ведь не из терпеливых.

- ой, я тебя обидела, - понурила я голову. – понимаешь, я девочка доверчивая. И вон тот парень, - я указала на наиболее крупного из понравившейся мне компании, - сказал, что ты самая тупая обезьяна в этом городе.

Хамзат рассвирепел. Кажется, он относится к тому редкому типу людей, внешность которых соответствует внутреннему миру. Мигом потеряв к нам с Камиллой интерес, он вместе с шайкой отправился в сторону указанного мной парня. развязки этой истории я так и не узнала, да простят меня мои внуки, которым я когда-то об этом расскажу.

Схватив Маратика за ручки мы с Камиллой бегом бросились из парка. И только отдышавшись в машине, переглянулись и громко захохотали. Между нами произошел даже почти диалог.

- кто это был?

- один тормоз из школы. считает себя самым крутым. – фыркнула Камилла. – доставал меня, но теперь кажется переключится на тебя.

И она сказала это с таким восторгом, что я даже не стала ничего говорить в ответ.

В принципе день прошел довольно неплохо. И вечером я заснула с улыбкой на лице прямо напротив огромной кучи вещей сваленных Рабией в моей комнате.

Следующее утро я снова встретила на полу. Сначала я даже не поняла, что я такого пережила ночью, что бы сбежать с собственной кровати, но мирное сопение раздающееся с моей постели мигом прояснило ситуацию. Кажется, Маратику понравилась моя кровать. Все тело ломило. Пришлось сделать небольшую зарядку, прежде чем я смогла нормально двигаться. Это утром было названо Днем Знаний. Вернее день. И к нему явно готовились в отличие от меня. По дому бегала Камилла с плойкой в руках и полунакрученной копной волос. Я снова ощутила приступ черной зависти к ее шевелюре. Мой жалкие космы показались еще более жалкими, чем обычно. Одеть я решила свою любимую юбку. Ее даже нельзя было с серьезностью назвать мини. Она доходила до середины бедра. К ней я направилась счастливо переступив через гору тряпок на полу. Завидев меня, все семейство повторило знаменитую немую сцену из «Ревизора».

- ты же не собираешься в этом из дома выходить? – выдохнула первой Камилла.

- собирается! Ставлю пятьдесят! – мигом сообразил Мурад. Кажется, в нем есть предпринимательская жилка. Камилла же лишь отмахнулась от него.

- ты не выйдешь в этом из дома. И вообще сожги этот остаток пояса. – приказал Манир.

Я не стала даже отвечать на их глупые предложения. Уселась перед тарелкой с овсянкой над которой ароматно поднимался пар. И стала есть не обращая внимания на остекленевшие взгляды домочадцев.

- ты переоденешься даже если придется заставить тебя это сделать силой. – произнесла Рабия, когда я закончила скрести тарелку. Я тяжко вздохнула, изображая тяжелую внутреннюю борьбу.

- ну ладно. – сделала я одолжением и с видом мученика отправилась в комнату. Спустилась я оттуда в черной юбке по длине доходящей до середины колена. Рабия довольно улыбнулась, довольная своим педагогическим авторитетом. Эх Рабия, зря вы не поинтересовались зачем мне такая большая сумка в первый школьный день. В ней аккуратно сложенной лежала мою любимая юбочка.

)))))

Едва мы переступили порог школы, которую совершенно не хотелось называть новой, так как она была практически копией старой, разве что здесь Моны не было, Камилла ловко лавируя среди многочисленной черно-белой массы, понеслась к подружкам. Мурад решительно растаял, стоило за ним закрыться двери машины. И теперь я стояла посреди школьного двора, под обстрелом любопытных взглядов. Еще благодаря прошлой прогулке я знала, где находится туалетная комната, туда я и не понесла свою тушку.

Оказавшись в своей юбке я почувствовала себя человеком. Было наплевать на недоуменные взгляды учеников и учителей, я гуляла в свое удовольствие, чувствуя себя героиней. Однако стоило заметить Хамзата мой пыл поугас, я залетела в первый попавшийся класс, дабы геройски переждать опасность. Там я нашла никого иного, как Мурада. Он сидел на подоконнике и смотрел в окно.

- ты чего тут делаешь? – поинтересовалась я у подростка. Он окинул меня презрительным взглядом и ответил:

- прячусь. Так же как и ты.