Предыдущая публикация
Не родись красивой
. Часть 11МАРУСЯ из белорусской глубинки
Настя стояла на улице, пока скорая не скрылась за поворотом, а потом пошла в свой небольшой коридорчик. Глянула на опята, подумав, что с ними надо ещё как-то разобраться. Как это делать, она слабо представляла. Алевтина что-то говорила, что ножки нужно все обрезать и пустить в переработку только одни шляпки. Правда, сейчас Насте было не до грибов. Вроде бы стало легче Ермолаю Васильевичу, так Мария Егоровна, легла на свою кровать и отказалась вставать.
- Настенька, голову зажало так, словно она в тиски попала. Полежу немного, отойду, а потом приду. Ты как раз супчик успеешь нам всем сварить. На печке его лучше не готовь. На плите он быстрее сварится. Отбери на него те опята, что поменьше. С ними супчик грибной всегда вкуснее. Промой их колодезной водой хорошенько, да сальцем не забудь супчик зажарить. Возьми у меня кусочек в холодильнике. Бери тот, что ближе лежит. Это сало свойское, ароматное. С ним супец получится такой, что пальчики оближешь!
- Всё сделаю, Мария Егоровна, Вы только не волнуйтесь. Вижу ведь, как за Ермолая Васильевича переживаете.
- Как же можно не переживать за него, ведь , почитай, он мне как родной, - ответила баба Маня, а потом попросила: - Ты сходи к нему, глянь, как там он. И хлопца своего гляди, а на меня не обращай внимания.
Настя погладила Никитку по головке, от чего он прижался к маме ещё сильнее, а потом направилась к деду Ермолаю. Тот в отличие от бабы Мани уже не лежал на кровати, а что-то искал в шкафу. Увидев Настю, попросил:
- Ты присядь, Настенька, у меня к тебе дело важное. Я сегодня, когда плохо мне стало, подумал, что конец мой уже не за горами.
- Не говорите так, Ермолай Васильевич. Я и к Вам, и к Марии Егоровне привязалась, хоть и знакома с вами не так много времени. Вы моя семья и очень нужны мне. Вижу, что Вам уже легче, так что всё будет хорошо.
- Я не об этом. У меня кое-какие ценности имеются, так что тебе их передать хочу. Мои медали, ордена и фотографии передай в военный музей, тот, что в городе. Мне они на том свете ни к чему, а для будущих поколений очень даже могут быть интересны. Только это ещё не всё. У меня для тебя один подарок имеется. Не откидывай его сразу, прошу тебя, - важно сказал дед Ермолай. Потом взял в руки что-то, завёрнутое в цветастый платок, выцветший от времени. Бережно развернул и показал Насте икону: - Это она у меня со времён Великой Отечественной хранилась. Я прятал её, потому что стыдно было дома иконы хранить, да и веры у меня никогда особой не было, если честно признаться. А икону эту мне одна бабка в освобождённой деревне подарила. Благодарила и сказала, чтобы сберёг её, потому как старинная очень. Я, было, хотел в исторический музей отдать, но пожалел, решил повременить. А тебе отдам, вдруг пригодится когда-нибудь. Слышал я, что дельцы такие появились - спекулянты. Готовы они за большие деньги всякое старинное добро купить.
- Наверное, лучше в музей. Вряд ли я таким заниматься стану.
- Погоди ты, не перебивай, - строго приказал Ермолай. - Одна ты с мальчонкой своим в деревне. Он растёт, ему и одёжка нужна, и обувка. Да и сама молодая, приодеться не мешало бы. Кто знает, что завтра будет. Может, время пройдёт, ты мне ещё и спасибо скажешь, потому что пригодятся тебе деньги, вырученные за эту икону. Так что бери, пока я не передумал. Это тебе от чистого сердца за доброту твою к нам, старикам. Я ведь вижу, как ты волнуешься, как воду нам с Маней носишь, как пол шуруешь, чтобы мало-мальский порядок в моей хате навести. Сейчас, когда скорая ко мне приехала, не отходила от меня. Не бросишь, если что со мной приключится. Будем считать, что мой подарок - это маленькая компенсация за твои старания.
Настя одной рукой взяла старинную икону, на которой был изображён образ Божьей Матери. Несмотря на время, прошедшее со времён её создания, лик был отчётливо виден. Никита сразу заинтересовался подарком, и Настя положила икону на стол.
- Я заберу её, когда к себе пойду, а так Никитка не успокоится, - посмотрела она на сына, а дед Ермолай сразу же пошёл в свою маленькую кухоньку и протянул ребёнку засушенную корку хлеба. Никита сразу же взял присмак и начал грызть.
- Вот лакомство ему, - добродушно усмехнулся дед Ермолай. - Я сколько лет на свете живу, а присмаков, вкуснее засушенных хлебных корок, есть не приходилось. Недаром говорится, что хлеб всему голова. Пусть жуёт на здоровье! В хлебе сила, а она хлопцу понадобится.
- Я сейчас супчика сварю, - спохватилась Настя и уже собиралась пойти к себе, когда Ермолай Васильевич попросил:
- У меня к тебе ещё одно дело будет. Может, оно невыполнимым покажется, но всё-таки я попрошу. Ты ведь в курсе, что двое моих сыночков головы сложили. Ну, так вот, где Михась лежит, я знаю. Похоронка пришла на него, под Смоленском он голову свою сложил. А вот Анатоль мой пропал без вести. Понятно, что нет его в живых, хотелось бы мне узнать, где он, в какой стороне, сынок мой младшенький. Я в школу нашу сельскую обращался, думал, что помогут мне ребята, но ничего они не узнали. А сейчас, когда я в Межуевке был, мужики говорили, что в городе отряд поисковый создали неравнодушные люди. Если жив буду, то съезжу к ним. Документы отвезу и попрошу, чтобы помогли, если, получится, конечно. Понимаю ведь, что много лет с тех времён прошло... - совсем тихо сказал дед Ермолай. Настя заметила, что каждое слово давалось ему с трудом. Она поспешила успокоить соседа:
- Вы не волнуйтесь только, отдыхайте, а я всё сделаю. Как только пройдёт праздник, посвящённый Великому Октябрю, я сразу же займусь этим делом.
Дед Ермолай тяжело вздохнул. Было видно, как ему тяжело вспоминать то, что так и не перестало болеть. Настя поняла, что и давление у соседа подскочило не из-за того, что он вчера позволил себе расслабиться с приятелем. Наверное, вспомнили оно то самое время, когда защищали Родину, вспомнили товарищей и родных, вот Ермолаю Васильевичу и стало плохо.
Настя вышла в коридор, начала выбирать подходящие для супа грибы. Сначала высыпала их все на клеёнку, которую взяла у бабы Мани. Сделала всё, как говорила соседка: и промыла маленькие опята в нескольких водах, и ножки обрезала. Заметила, что грибы разные. Они слишком тёмные, а другие светлые. Попалось несколько бледно-жёлтых, не совсем таких, как остальные. Ничего не подозревающая Настя отправила все опята в суп, а на вторую конфорку поставила сковороду, чтобы приготовить зажарку. Пока готовила, занимала Никиту. Ему всё было интересно,и хотелось везде успеть. Настя рассказывала ему стишки, чем вызывала ангельскую улыбку у своего любимого сына.
Суп наконец-то был готов, и Настя сходила к соседям за тарелками. Своих у неё было всего четыре: две - для первых блюд и две - для вторых. Да и те остались от прежнего хозяина. Не успела она разлить грибной суп, как в коридор влетел Генка. Увидев, что Настя собирается отнести соседям угощение, он выхватил у неё из рук тарелки с горячим супом и, не чувствуя боли, вылил всё содержимое в кастрюлю, а потом схватил и её и выбежал на улицу. Всё произошло в одно мгновение, Настя опомнится не успела, как Генка вернулся, схватил клеёнку, где лежали грибы, и тоже вынес во двор. Из окна коридора было видно, что пошёл он в сторону общей мусорки. В этот момент в коридор вышла баба Маня и спросила:
- Ну что, готов супец? Пахнет так вкусно, что я не удержалась и вышла.
- Нет супа нет и грибов тоже нет, - растеряно ответила Настя. - Наверное, что-то не так, с этими грибами, раз Геннадий вырвал у меня кастрюлю прямо с рук.
- А-а-а, - встревоженно произнесла баба Маня и схватилась за голову. - Это всё я, старая моя голова, не проверила, все ли грибы настоящие.
Не успела баба Маня договорить, как на улице раздался крик. Это была Алевтина. Она подскочила к Генке и принялась лупить того кулаками по спине, приговаривая:
- Значит, было у вас с ней что-то, так ведь? Признавайся мне по-хорошему! Раз побежал спасать её, значит, глянется она тебе, иначе бы ты и пальцем не пошевелил!
- Да пошла ты, ненормальная, знаешь куда?! - выругался Генка, а потом вставил такие слова, которые и повторить нельзя не покраснев. Алевтина же была как невменяемая. На её крик выскочили и другие соседи, а вместе с ними вышел и дед Ермолай.
- Что это здесь происходит? Алевтина снова Генку приревновала к кому-то, что ли? Кричит словно резаная.
- Я, кажись, Ермолай, поняла, в чём здесь дело, - ответила баба Маня. - Это ведь Алевтина задумала какое! Наверное, грибов подсунула Насте несъедобных, ложных опят. Вот ведь гадюка какая подколодная!
- Ах ты ж, мать её... - выругался дед Ермолай. - Сейчас я дам ей ремня и такого, что она на всю жизнь запомнит.
Дед на ходу вынимал из штанов ремень, придерживая их рукой, а за ним следом бежала баба Маня. Она прихрамывала, но не отставала. Генка стоял уже в своём дворе и закрывал руками лицо, а Алевтина то тягала его за волосы, то норовила поцарапать.
Настя хотела выйти, но Никита заплакал, и она осталась стоять в коридоре, наблюдая за всем происходящим из окна. Правда, из дома вышел Глашин муж. Он и не дал деду Ермолаю проучить Алевтину. Её саму огромный Миша схватил за руки и отнёс в дом, где вылил ей на голову ведро холодной воды, чтобы привести в чувство.
Про ту выходку Алевтины потом долго будут говорить в Барсуках, рассказывая, как ревнивая женщина собиралась отправить на тот свет предполагаемую соперницу.
Дед Ермолай вернулся домой сам не свой. Скоро ему снова стало плохо и пришлось опять вызывать скорую. Миша предлагал отвезти Ермолая Васильевича в городскую больницу на мотоцикле, но дедушка отказался наотрез.
Настя и баба Маня не отходили от деда Ермолая и ждали приезда скорой помощи.
Не родись красивой. Часть 12
- Что вы обе придумали? - возмущался дед Ермолай. - На кой мне эта скорая? Всё равно я никуда не поеду, пока эта полоумная Алевтина по свободе гуляет. Вдруг ей ещё что-то в голову взбредёт? Кто тогда Настеньке нашей на помощь придёт?
- Я на порог её не пущу! И с Настей водиться не дам! - сказала баба Маня как отрезала. - Ещё и участковому, когда приедет обо всём расскажу, если Настя сама этого не решится сделать. Пусть пригрозят ей, а то совсем разошлась. Не к добру это всё, чует моё сердце, не к добру.
- Не будем о ней говорить, - вставила слово Настя. - Не в себе она явно была, раз Мише пришлось пыл её водой студёной остудить. Ревность глаза застлала, нездорово всё это. Лечиться ей надо, я так думаю.
- Вот пусть и лечится, а к нам не подходит. Хотя вам с ней всё равно видеться придётся, ведь Вареньку свою будет приводить к тебе Алевтина. Так ты делай вид, что не замечаешь её, - посоветовала баба Маня.
- Добрый день в хату! - раздался голос пожилого фельдшера Матвея Ивановича. - Что это ты, Ермолай, болеть в выходной день задумал. Я думал, что отдохну, а здесь меня срочно вызвали.
- Кто? Я никого не просил за тобой идти, - ответил дед Ермолай, растягивая слова. - Не привык никого обременять.
- Да шучу я. Люди добрые донесли, что слёг ты. Вот я и пришёл. Не могу равнодушным оставаться, когда кому-то в деревне плохо. Пока должность такую занимаю, буду по домам ходить. Как смену мне дадут, так выйду на заслуженный отдых.
- Иваныч, не волнуйся, присядь лучше. Ты ведь сам едва клыпаешь на своих больных ногах, - предложила Мария Егоровна, а Настя быстро подвинула табурет пожилому фельдшеру. Баба Маня шепнула на ухо: - Сейчас скорая приедет, Мишка Глашкин вызвал.
- Что вы там шепчетесь? - тихо переспросил дед Ермолай. - Я сказал, что никуда не поеду, значит, не поеду, не заставляйте меня повторять.
Но отправиться в больницу Ермолаю Егоровичу всё-таки пришлось. Давление у него зашкаливало, а тот самый приятный фельдшер, который посмотрел в первый раз на Настю с улыбкой, уже вполне серьёзно сказал:
- Отказ не принимается. Вы должны находиться под наблюдением. Дед Ермолай попытался возражать, но Настя, баба Маня, Матвей Иванович и Анна Никитична, мама Глаши, пришедшая к соседу, смогли убедить дедушку, что так для него будет лучше. Ермолай Егорович без желания поднялся и пошёл следом за фельдшером. По дороге дал Насте знак, чтобы она следовала за ним. Она подхватила Никитку на руки и шла рядом. Дед Ермолай уже сел в машину, а потом, когда увидел, что их с Настей никто не услышит, попросил:
- Ты мою просьбу исполни, пожалуйста. И медали передай, и фотокарточки.
- Конечно, всё сделаю, точнее мы с Вами вместе передадим и ещё съездим на место, где Ваш младший сын Анатоль голову сложил. Я всё разузнаю, должен ведь быть какой-то поисковый отряд в городе.
- Извините, что вмешиваюсь, - сказал фельдшер. - Отряд у нас действует давно, я сам в нём долгое время состоял, когда учился, да и сейчас состою. Если надо, помогу.
- Ты, сынок, серьёзно? - округлил глаза дед Ермолай и уже бодро сказал: - Это хорошо, что я согласился с тобой поехать. По дороге и поговорим!
Подошла баба Маня, они с Настей обещали приехать к соседу в больницу, но он уже беседовал с фельдшером и только помахал соседкам рукой.
Как только остались одни, Мария Егоровна вместе с Анной Никитичной начали убеждать Настю обратиться к участковому. Глашина мама рассуждала так:
- Всё равно он всё узнает. Так пусть лучше от тебя, тогда и поговорит с этой злыдней, припугнёт её, а так таким дай волю, почувствуют свою безнаказанность и натворят неизвестно чего.
- Я сначала хочу узнать, правда ли это всё, - сказала Настя. Она не собиралась оставлять случившиеся просто так, но хотела поговорить с Алевтиной. - Вот узнаю, тогда и пойду к участковому.
Алевтина не заставила себя долго ждать. Не успели соседи разойтись, как вышла на улицу и как ни в чём ни бывало начала говорить:
- Что уставились? Семейной сцены не видели, что ли? А насчёт грибов, так я просто так ляпнула своим языком, а Генка и поверил, побежал спасать. То же мне выискался спасатель х.....ренов! - после этих слов она зашлась от смеха. Звучал он как-то устрашающе, у Насти даже мурашки по спине побежали.
- Из-за тебя несколько человек на тот свет могли бы отправиться, как же не стыдно тебе такое творить, Алевтина! - попробовал пристыдить Матвей Иванович. К нему подключились баба Маня, Анна Никитична и даже Глаша, которая пришла, когда уехала скорая помощь.
- Участковому правду расскажешь, он с тобой нянькаться не будет! - наперебой кричали женщины, но Алевтина продолжала гнуть свою линию:
- Да говорю же я, что пошутила, а вы все и поверили. Вот дайте мне хоть один несъедобный гриб. Покажите, где он? Решили меня виноватой сделать? А это вы все видели? - гневно выпалила Алевтина и скрутила большую фигу, давая понять, что она не виновата и никого не боится. В этот момент вышел Гена. Вид у него был как у побитой собаки. Лицо с правой стороны поцарапано, губа разодрана.
- Приношу свои извинения, ошибочка вышла. Аля действительно просто взболтнула лишнее, ссориться мы начали, вот она и ляпнула сгоряча про грибы, не подумав, чем это для неё может закончиться, а я, ду.....рак, поверил и столько шума наделал.
Баба Маня, Анна Никитична переглядывались, не зная, верить Алевтине и Гене или нет. Нашлась Глаша:
- А давайте сходим на мусорку и проверим, какие там грибы. Это ведь не так трудно сделать. Они на самом верху лежат.
- Только тебе в твоём положении не хватало по свалке ползать. И бабе Мане с её ногами тоже идти туда не стоит. И я не пойду, тьфу, противно там рыться. Нет уж, пусть разбирается участковый. Ничего с этими грибами не сделается до понедельника.
Так и решили, чтобы удостовериться, есть среди выброшенных грибов ложные опята или нет. Настя до конца места себе не могла найти, так же, как и баба Маня. Они ходили одна к другой в гости и всё говорили про деда Ермолая. Вечером пришла Глаша, сообщила, что они с Мишей дозвонились в больницу, где им сказали, что с соседом всё в порядке.
- Давление сбили, и сейчас наш Ермолай под наблюдением, - радостно сказала Глаша. - Так что через недельку вернётся домой, не переживай.
- Не могу больше ни о чём думать, -призналась Настя. - Он ведь вместе с бабой Маней стали мне родными людьми. Если честно тебе сказать, то у меня такое ощущение, что я здесь, в Барсуках, всё время жила.
- Это хорошо, значит, ты на своём месте, подруга, - улыбнулась Глаша своей белозубой улыбкой, а потом засобиралась домой. - Некогда мне рассиживаться, а так Миша мой обидится. Побегу.
Проводив подругу, Настя собрала приготовленные заготовки к завтрашнему занятию, про себя отметив, что она правильно сделала, когда начала ими заниматься утром. Вряд ли бы сейчас, после всего произошедшего, у неё хватило на всё это сил. Уложив пораньше Никитку, Настя пошла в сарай за дровами, чтобы завтра утром, придя с работы, сразу затопить печку.
На улице для ноября месяца было достаточно тепло. Конечно, чувствовалось, что уже скоро наступит зима, но мороза пока не было, недаром, выскочили последние опята. Не успела Настя дойти до сарая, как услышала шаги. Она прислушалась, стояла не шевелясь, а потом присела. Почему сделала именно так, она и сама не знала. Наверное, потому что кто-то шёл из двора, где жили Гена и Алевтина. Её Настя узнала, хоть надела на себя соседка фуфайку мужа. Передвигалась Алевтина очень быстро, как будто боялась, что её кто-то может увидеть. Когда поравнялась с окнами комнаты, где жила баба Маня, пригнулась, но не остановилась, а продолжила путь. Настя догадалась, что соседка не хочет, чтобы её увидели. Шла Алевтина в сторону мусорки. Настя заметила, как там, где остановилась Алевтина, то загорался, то потухал огонёк. По всей видимости, она палила щепки и при их свете выбирала ложные опята.
Настя не удержалась и пошла туда, где возилась Алевтина. Старалась идти тихо, так, чтобы застать соседку врасплох. Когда подошла ближе, то только убедилась в своих догадках. Одной рукой Алевтина держала в руках свечку, а не щепку или спичку, как думала сначала Настя, а второй собирала грибы, при этом не перебирая их.
- Ты решила не мучиться и убрать подальше все грибы? Нет их и нет проблем, так ведь?
Алевтина вскрикнула от неожиданности:
- Ой, напугала меня! Я здесь подумала, что не пропадать же добру. Всё-таки мы с тобой два часа по лесу шлындали. Неужто зря ноги били? Раз тебе не нужны опята, то мне они как раз пригодятся. Икра получится вкуснющая.
- Ну-ну, - покачала головой Настя и пошла домой, оставив Алевтину одну. Напоследок сказала ей:
- Пословица хорошая есть: не рой другому яму, сам в неё попадёшь.
Соседка перестала собирать грибы, повернулась. Настя видела, как зло сверкнули её глаза:
- Шла бы ты отсюда подобру-поздорову!
На следующий день вся деревня гудела и обсуждала произошедшее в воскресенье. Кто-то говорил, что Алевтина совсем из ума выжила, а кто-то утверждал, что не могла она так поступить, просто пошутила, взболтнув лишнее. Настя же точно знала, что задумка у Алевтины была недоброй. Если бы не проговорилась она своему Генке, то всё могло бы закончится очень плохо.
Продолжение следует
#Маруся_из_белорусской_глубинки
Публикуется с разрешения автора
- Что вы обе придумали? - возмущался дед Ермолай. - На кой мне эта скорая? Всё равно я никуда не поеду, пока эта полоумная Алевтина по свободе гуляет. Вдруг ей ещё что-то в голову взбредёт? Кто тогда Настеньке нашей на помощь придёт?
- Я на порог её не пущу! И с Настей водиться не дам! - сказала баба Маня как отрезала. - Ещё и участковому, когда приедет обо всём расскажу, если Настя сама этого не решится сделать. Пусть пригрозят ей, а то совсем разошлась. Не к добру это всё, чует моё сердце, не к добру.
- Не будем о ней говорить, - вставила слово Настя. - Не в себе она явно была, раз Мише пришлось пыл её водой студёной остудить. Ревность глаза застлала, нездорово всё это. Лечиться ей надо, я так думаю.
- Вот пусть и лечится, а к нам не подходит. Хотя вам с ней всё равно видеться придётся, ведь Вареньку свою будет приводить к тебе Алевтина. Так ты делай вид, что не замечаешь её, - посоветовала баба Маня.
- Добрый день в хату! - раздался голос пожилого фельдшера Матвея Ивановича. - Что это ты, Ермолай, болеть в выходной день задумал. Я думал, что отдохну, а здесь меня срочно вызвали.
- Кто? Я никого не просил за тобой идти, - ответил дед Ермолай, растягивая слова. - Не привык никого обременять.
- Да шучу я. Люди добрые донесли, что слёг ты. Вот я и пришёл. Не могу равнодушным оставаться, когда кому-то в деревне плохо. Пока должность такую занимаю, буду по домам ходить. Как смену мне дадут, так выйду на заслуженный отдых.
- Иваныч, не волнуйся, присядь лучше. Ты ведь сам едва клыпаешь на своих больных ногах, - предложила Мария Егоровна, а Настя быстро подвинула табурет пожилому фельдшеру. Баба Маня шепнула на ухо: - Сейчас скорая приедет, Мишка Глашкин вызвал.
- Что вы там шепчетесь? - тихо переспросил дед Ермолай. - Я сказал, что никуда не поеду, значит, не поеду, не заставляйте меня повторять.
Но отправиться в больницу Ермолаю Егоровичу всё-таки пришлось. Давление у него зашкаливало, а тот самый приятный фельдшер, который посмотрел в первый раз на Настю с улыбкой, уже вполне серьёзно сказал:
- Отказ не принимается. Вы должны находиться под наблюдением. Дед Ермолай попытался возражать, но Настя, баба Маня, Матвей Иванович и Анна Никитична, мама Глаши, пришедшая к соседу, смогли убедить дедушку, что так для него будет лучше. Ермолай Егорович без желания поднялся и пошёл следом за фельдшером. По дороге дал Насте знак, чтобы она следовала за ним. Она подхватила Никитку на руки и шла рядом. Дед Ермолай уже сел в машину, а потом, когда увидел, что их с Настей никто не услышит, попросил:
- Ты мою просьбу исполни, пожалуйста. И медали передай, и фотокарточки.
- Конечно, всё сделаю, точнее мы с Вами вместе передадим и ещё съездим на место, где Ваш младший сын Анатоль голову сложил. Я всё разузнаю, должен ведь быть какой-то поисковый отряд в городе.
- Извините, что вмешиваюсь, - сказал фельдшер. - Отряд у нас действует давно, я сам в нём долгое время состоял, когда учился, да и сейчас состою. Если надо, помогу.
- Ты, сынок, серьёзно? - округлил глаза дед Ермолай и уже бодро сказал: - Это хорошо, что я согласился с тобой поехать. По дороге и поговорим!
Подошла баба Маня, они с Настей обещали приехать к соседу в больницу, но он уже беседовал с фельдшером и только помахал соседкам рукой.
Как только остались одни, Мария Егоровна вместе с Анной Никитичной начали убеждать Настю обратиться к участковому. Глашина мама рассуждала так:
- Всё равно он всё узнает. Так пусть лучше от тебя, тогда и поговорит с этой злыдней, припугнёт её, а так таким дай волю, почувствуют свою безнаказанность и натворят неизвестно чего.
- Я сначала хочу узнать, правда ли это всё, - сказала Настя. Она не собиралась оставлять случившиеся просто так, но хотела поговорить с Алевтиной. - Вот узнаю, тогда и пойду к участковому.
Алевтина не заставила себя долго ждать. Не успели соседи разойтись, как вышла на улицу и как ни в чём ни бывало начала говорить:
- Что уставились? Семейной сцены не видели, что ли? А насчёт грибов, так я просто так ляпнула своим языком, а Генка и поверил, побежал спасать. То же мне выискался спасатель х.....ренов! - после этих слов она зашлась от смеха. Звучал он как-то устрашающе, у Насти даже мурашки по спине побежали.
- Из-за тебя несколько человек на тот свет могли бы отправиться, как же не стыдно тебе такое творить, Алевтина! - попробовал пристыдить Матвей Иванович. К нему подключились баба Маня, Анна Никитична и даже Глаша, которая пришла, когда уехала скорая помощь.
- Участковому правду расскажешь, он с тобой нянькаться не будет! - наперебой кричали женщины, но Алевтина продолжала гнуть свою линию:
- Да говорю же я, что пошутила, а вы все и поверили. Вот дайте мне хоть один несъедобный гриб. Покажите, где он? Решили меня виноватой сделать? А это вы все видели? - гневно выпалила Алевтина и скрутила большую фигу, давая понять, что она не виновата и никого не боится. В этот момент вышел Гена. Вид у него был как у побитой собаки. Лицо с правой стороны поцарапано, губа разодрана.
- Приношу свои извинения, ошибочка вышла. Аля действительно просто взболтнула лишнее, ссориться мы начали, вот она и ляпнула сгоряча про грибы, не подумав, чем это для неё может закончиться, а я, ду.....рак, поверил и столько шума наделал.
Баба Маня, Анна Никитична переглядывались, не зная, верить Алевтине и Гене или нет. Нашлась Глаша:
- А давайте сходим на мусорку и проверим, какие там грибы. Это ведь не так трудно сделать. Они на самом верху лежат.
- Только тебе в твоём положении не хватало по свалке ползать. И бабе Мане с её ногами тоже идти туда не стоит. И я не пойду, тьфу, противно там рыться. Нет уж, пусть разбирается участковый. Ничего с этими грибами не сделается до понедельника.
Так и решили, чтобы удостовериться, есть среди выброшенных грибов ложные опята или нет. Настя до конца места себе не могла найти, так же, как и баба Маня. Они ходили одна к другой в гости и всё говорили про деда Ермолая. Вечером пришла Глаша, сообщила, что они с Мишей дозвонились в больницу, где им сказали, что с соседом всё в порядке.
- Давление сбили, и сейчас наш Ермолай под наблюдением, - радостно сказала Глаша. - Так что через недельку вернётся домой, не переживай.
- Не могу больше ни о чём думать, -призналась Настя. - Он ведь вместе с бабой Маней стали мне родными людьми. Если честно тебе сказать, то у меня такое ощущение, что я здесь, в Барсуках, всё время жила.
- Это хорошо, значит, ты на своём месте, подруга, - улыбнулась Глаша своей белозубой улыбкой, а потом засобиралась домой. - Некогда мне рассиживаться, а так Миша мой обидится. Побегу.
Проводив подругу, Настя собрала приготовленные заготовки к завтрашнему занятию, про себя отметив, что она правильно сделала, когда начала ими заниматься утром. Вряд ли бы сейчас, после всего произошедшего, у неё хватило на всё это сил. Уложив пораньше Никитку, Настя пошла в сарай за дровами, чтобы завтра утром, придя с работы, сразу затопить печку.
На улице для ноября месяца было достаточно тепло. Конечно, чувствовалось, что уже скоро наступит зима, но мороза пока не было, недаром, выскочили последние опята. Не успела Настя дойти до сарая, как услышала шаги. Она прислушалась, стояла не шевелясь, а потом присела. Почему сделала именно так, она и сама не знала. Наверное, потому что кто-то шёл из двора, где жили Гена и Алевтина. Её Настя узнала, хоть надела на себя соседка фуфайку мужа. Передвигалась Алевтина очень быстро, как будто боялась, что её кто-то может увидеть. Когда поравнялась с окнами комнаты, где жила баба Маня, пригнулась, но не остановилась, а продолжила путь. Настя догадалась, что соседка не хочет, чтобы её увидели. Шла Алевтина в сторону мусорки. Настя заметила, как там, где остановилась Алевтина, то загорался, то потухал огонёк. По всей видимости, она палила щепки и при их свете выбирала ложные опята.
Настя не удержалась и пошла туда, где возилась Алевтина. Старалась идти тихо, так, чтобы застать соседку врасплох. Когда подошла ближе, то только убедилась в своих догадках. Одной рукой Алевтина держала в руках свечку, а не щепку или спичку, как думала сначала Настя, а второй собирала грибы, при этом не перебирая их.
- Ты решила не мучиться и убрать подальше все грибы? Нет их и нет проблем, так ведь?
Алевтина вскрикнула от неожиданности:
- Ой, напугала меня! Я здесь подумала, что не пропадать же добру. Всё-таки мы с тобой два часа по лесу шлындали. Неужто зря ноги били? Раз тебе не нужны опята, то мне они как раз пригодятся. Икра получится вкуснющая.
- Ну-ну, - покачала головой Настя и пошла домой, оставив Алевтину одну. Напоследок сказала ей:
- Пословица хорошая есть: не рой другому яму, сам в неё попадёшь.
Соседка перестала собирать грибы, повернулась. Настя видела, как зло сверкнули её глаза:
- Шла бы ты отсюда подобру-поздорову!
На следующий день вся деревня гудела и обсуждала произошедшее в воскресенье. Кто-то говорил, что Алевтина совсем из ума выжила, а кто-то утверждал, что не могла она так поступить, просто пошутила, взболтнув лишнее. Настя же точно знала, что задумка у Алевтины была недоброй. Если бы не проговорилась она своему Генке, то всё могло бы закончится очень плохо.
Продолжение следует
#Маруся_из_белорусской_глубинки
Публикуется с разрешения автора
Следующая публикация
Комментарии 6