Предыдущая публикация
ДИКАРКА
Часть 13. Чайная церемония
Акулина провела весь день в деревне, вернулась поздно вечером. Василиса Михайловна отдыхала в своей спальне, Алексей Константинович занимался какими-то важными документами у себя в кабинете, Павел и Мишель играли в шахматы в гостиной.
- Чего-то ты припозднилась! Голодная небось? Сходи на кухню, там запеканка творожная с ужина осталась, - предложила заботливая Нина. Пожилая служанка знала о нелёгкой жизни рано осиротевшей деревенской девушки, поэтому была с ней ласкова.
Акулина так проголодалась, что была рада и хлебной корке, а запеканка казалась ей сейчас праздничным блюдом. Она побежала на кухню в надежде, что прожорливые кухарки оставили ей хотя бы малюсенький кусочек.
Прожорливым кухаркам было не до запеканки. Новенькая помощница поварихи Нюра, которую взяли в дом из деревни сразу же после того, как Прасковье указали на дверь, забилась в угол и рыдала, остальные бранили перепуганную девушку.
- Сдурела совсем! Это надо же было так хозяев перед важной гостьей опозорить! - краснея от злости, бранилась повариха Марфа.
- Я не знала, - давясь слезами, оправдывалась щекастая Нюра, вытирая слёзы фартуком.
- Ты же говорила умеешь всё, вот мы тебя и взяли. Нюрка, это барский дом, а не харчевня, в которой ты кашеварила, - вмешалась в разговор Светка. Тощая баба с длинным носом старалась всегда и во всём угождать Марфе, надеясь стать её любимицей. Поэтому с радостью налетала на новенькую, выставляя её никчёмной неумехой.
- Простите меня, - умоляла Нюра.
- Мы простим, а хозяева вряд ли. Теперь в каждом приличном доме будут судачить о том, что у Боголюбовых в доме чай заваривать не могут, - никак не могла успокоиться повариха.
- Что произошло в вашем бабьем царстве? - спросила ничего не понимающая Акулина.
- Только тебя нам сейчас не хватало! Чего пришла? - спросила раздражённая Марфа.
- Запеканку хочу, - поспешила ответить Акулина. Она немного растерялась от резкого тона поварихи.
- Держи, ешь молча, не мешай нам! - сунула Акулине блюдо с запеканкой ворчливая Марфа.
- Я не буду молча жевать, пока вы тут несчастную Нюру грызёте как стая бродячих собак, - возразила Акулина.
- Не лезь не в своё дело! Негодница получает по заслугам, - попыталась утихомирить барскую любимицу дочка Марфы Люба. Она с малых лет приходила в барский дом помогать матери, мечтала в нём остаться. Повариха хотела устроить дочь на место завистницы Парашки, но Макар уже договорился с барином и устроил в дом свою племянницу. Сейчас Люба была уверена, что Нюру прогонят и она будет работать вместе с мамкой.
- По каким таким заслугам? - не унималась Акулина.
Марфа поняла, что назойливая девка не уйдёт, пока не докопается до сути, поэтому пришлось ей всё рассказать:
- Пришла к Василисе Михайловне подруга. Ну та княгиня противная, что на индюшку походит.
- Тереза Фон Торн, - догадалась Акулина. Ей однажды уже довелось повстречаться с этой особой. Очень надменная дама, вдова какого-то немецкого богатея. По завещанию этой Терезе досталась редакция газеты. Вдова Фон Торн писала статьи о жизни русской знати, больше высмеивала своих бывших соотечественников, считала культурно отсталыми и недальновидными. Её статьи нравились немецким домохозяйкам, скучающим в одиночестве пенсионерам, поэтому газета расходилась большим тиражом. Тереза часто приезжала на Родину, гостила в богатых домах месяцами. Стоило вдове Фон Торн появиться на каком-нибудь светском приёме, как все уже знали, что в Германии выйдет статья, в которой будет опозорен очередной московский богатей или супруга провинциального помещика.
- Я была занята и велела Нюрке заварить чай. Кто же знал, что эта дурочка с такой простой задачей не справится, - держась за сердце, рассказывала Марфа.
- Скажи им, гадюка, что ты натворила, - была довольна бедой Нюры Светка.
- Я откуда знала как этот чай проклятый варится. У нас компоты пьют, кисели, брагу, про чай не слыхивали никогда, - оправдывалась испуганная Нюра.
- Барыня уже представила как в газетёнке немецкой статья на первой полосе о дикарях Боголюбовых и о чаепитии в их пещере, - пересказывала разговор с барыней Марфа. Повариха видела газеты у барина и знала, что оттуда узнают важные новости, хотя сама читать не умела, а газетную бумагу считала очень удобной для кухонных дел. В старые газеты можно завернуть продукты или использовать их в качестве растопки для печи. Но Василиса Михайловна теперь панически боялась этой незаменимой в хозяйстве бумаги, считала её крахом семейной репутации.
- Высыпала чай в кастрюлю, залила водой и поставила на огонь. Когда закипело, посолила, поперчила и варила помешивая. Когда вода совсем потемнела, стала бурой, слила через дуршлаг. Потом выложила эти непонятные чаинки на блюдо и украсила зеленью, - рассказывала о своем нехитром рецепте Нюра.
- Представь себе лицо этой немецкой индюшки, когда эта дурилка подала на стол блюдо с этим варевом, - возмущалась Люба.
- Выпороть нужно Нюрку или голой на мороз выгнать! - внесла предложение Светка.
Акулина тоже ничего не слышала о чае до появления в этом доме. Крестьяне такой экзотикой не балуются. Чай могут себе позволить такие как Марфа или Светка. Они близки к хозяевам, всегда в тепле и сытости, а такие как Акулина и Нюра выживают в суровых условиях, голодают. Им зерна не всегда хватает, что уж говорить о заморском чае.
- Чего же ты не научила её? - пыталась защитить несчастную девушку от гнева Марфы Акулина.
- Я в няньки не нанималась. Мне работы хватает, некогда неумех обучать. Говорила я, что дочурку мою надо брать, тогда бы позора избежали, - не хотела признавать свою вину повариха.
- Любка с пелёнок тут ошивается, ты для неё харчи со стола хозяйского крадёшь, вот и умелая она, что приспособленка, а Нюра по-другому воспитывалась. Так что теперь во всех грехах её винить? - не соглашалась с Марфой Акулина.
- Что с вас дикарей деревенских взять? - прорычала от нехватки аргументов повариха.
Решила Акулина к барыне идти, чтобы уладить ситуацию. Не могла она допустить, чтобы эту милую толстушку с белёсой косой голой в мороз из барского дома не погнали.
Василиса Михайловна вышла из спальни на веранду. Укутавшись в пуховую шаль, она полностью погрузилась в печальные мысли.
- Не гневайтесь, барыня дорогая на несчастную Нюру, она хотела как лучше, угодить вам старалась, - призывала к милосердию Василису Михайловну неравнодушная крестьянка.
- Если бы это произошло в узком семейном кругу, все бы посмеялись и забыли. Благодаря моей подруженьке весь высший свет будет считать нас плебеями, - переживала Василиса Михайловна.
- Плебей сильно плохое слово? - была озадачена незнакомым понятием Акулина.
- Ещё и стыдное, - вздыхая тяжело, сказала барыня.
- Из-за такой мелочи? Подумаешь недоразумение получилось, чего это в скандал превращать? - удивлялась бесхитростная крестьянка.
- Подруга моя дочь обрусевшего немца Ганса Шварца. Его семья была на грани разорения, почти обнищавшие Шварцы решили женить сына на богатой немке, не рассказывая о своём тяжёлом материальном положении. На последние средства была организована свадьба. Ганс надеялся за счёт денег молодой супруги избавиться от финансовых трудностей, вложив их в семейное дело - производство мебели. По началу всё шло хорошо, фабрика снова заработала, появились заказы. На пятом году брака родилась чудная девочка, которую назвали Терезой. Я познакомилась с ней на балу, тогда мы были совсем юными незамужними девицами. С тех пор стали подругами. Она даже была невестой моего троюродного братца Виктора. Они бы и поженились, только фабрика родителей Терезы закрылась. Ганс Шварц любил жить красиво, тратил всю прибыль на роскошь и путешествия. В итоге доходы превысили расходы. Его супруга предложила попросить денег у родителей супруга. Тут и всплыл обман, который продолжался долгие годы. Новость быстро разлетелась, люди шептались у Терезы за спиной, посмеивались, а позже вовсе перестали приглашать их семью на балы. Родители Виктора отменили свадьбу, не хотели они родниться с бедными немцами. Это стало для Терезы ударом. Позже все Шварцы уехали в Германию, где она вышла замуж за владельца скандальной газеты Генриха Фон Торна. Себя она нашла в написании статей, в которых она высмеивала своих русских знакомых и их богатую жизнь. Тереза говорит, что статьи её содержат безобидный юмор, хотя каждая строчка её опусов пропитана злобой и завистью, - рассказывала о давней подруге Василиса Михайловна.
- Зачем же вы дружите с ней? Это же всё равно, что гладить гадюку, - было сложно понять барыню простой деревенской Акулине.
- Мы же давно знакомы. К тому же про нашу семью она ничего подобного не писала. Только теперь у неё появился повод, - не сомневалась Василиса Михайловна. Для себя самой она неожиданно поняла почему она терпит скандальную Терезу. Просто она боялась стать героиней очередной её оскорбительной статейки. Так же другие пускали эту даму в свои дома, угощали и щедро одаривали подарками, думая, что пусть лучше она польёт грязью кого-нибудь из гостей, похвалив хлебосольных организаторов торжества. Ходили слухи, будто бы некоторые хитрые дельцы приплачивали Фон Торн, чтобы дамочка написала что-нибудь неприятное об их конкурентах.
- Если она вам и правда подруга, то не напишет гадостей, - попыталась успокоить Акулина.
- Для неё писанина дороже дружбы, - не сомневалась барыня.
- Вот змея! - возмущалась подлостью немки крестьянка.
- Завтра она снова заявится в гости. Найдёт ещё какой-нибудь повод нас осрамить, - грустно, смотря в пол сказала Василиса Михайловна.
- Пусть приходит. Я всё исправлю, - пообещала обеспокоенной барыне Акулина.
На следующий день индюшка Фон Торн заявилась, как обещала. Она притворно улыбалась, хвалила богатое убранство дома Боголюбовых, а сама искала повод для новой темы своих статеек. Обычно в домах русских богачей писака находила пыль по углам, грязные пятна на мебели или занавесках, крошки на обеденном столе. Потом писала о неряшливых русских, делая приятное своим немецким читателям. В доме её подруги была идеальная чистота, служанки барыни были ответственными и исполнительными. К тому же все работницы выглядели опрятно, ходили по дому в накрахмаленных фартуках, волосы прятали под косынками. Вспомнила Тереза как гостила у купца Бобылкина. В его доме девки щеголяли с распущенными косами, вытирали жирные руки об свои фартуки. Сам купец был всё время пьян, нецензурно выражался, покрикивал на детей и супругу. Позже Фон Торн сравнила русского богача со свиньёй, порадовав своих постоянных читателей. До владелицы газеты доходили слухи о распутном сыне подруги, но сейчас перед её глазами был милый и скромный Павел, его вежливость и манеры полностью опровергали всё то, что ей доводилось слышать. Муж Василисы Михайловны выглядел солидно, сохранял привлекательность не смотря на преклонные годы. Тереза самой себе призналась, что завидует русской подруге. "Талантливая писательница" с радостью побеседовала с Мишелем. Парень восхищался жизнью во Франции, а госпожа Фон Торн нахваливала безупречно чистые немецкие города. Зато оба они считали родную страну ужасной, населённой грубыми варварами и невеждами.
- Дорогая, прошу к столу, - пригласила барыня Терезу.
- С удовольствием, только обойдусь без чая, - язвила Фон Торн.
В этот момент в гостиную забежала Акулина, упали на колени перед Василисой Михайловной, стала благодарить её целуя ноги:
- Благодарствую вас, наша добрая барыня. Спасибо, что Нюру от голодной смерти спасли, в дом свой взяли. Жила она в горе, от холода бы замёрзла бездомная. Кто же, если не вы, терпел её неумеху.
- Ну что ты, Акулина, ради Бога встань! - не могла понять происходящего Василиса Михайловна.
- Нюрка не та девка, что чай на блюде вчера подавала? - заинтересовалась Тереза.
- Она самая. Не научили ничему девицу, ни мамки же у неё нет, ни бабки, ни тётки. Только батя хромой, и то помер. А Василиса Михайловна женщина добрейшая, многим помогает. Может слышали, барин наш и барыня приют для сирот строить по весне будут. За это их прокуроры и судьи почитают, в гости захаживаются, - нахваливала барыню горластая Акулина.
- Надо же, не знала, - удивилась любительница скандалов Фон Торн.
- Знаете княжну Караваеву? Она лично убедилась в благородстве Боголюбовых, - ошарашила новостью Терезу находчивая крестьянка.
Немецкая ненавистница русских богатеев задумалась. Ей была хорошо знакома влиятельная Караваева. Княжна часто навещала своих друзей в Германии, дружила с берлинскими политиками и богатейшими семьями всей Германии, принимала своей немецкой квартире артистов и деятелей культуры. Эту женщину уважали даже некоторые известные учёные и врачи. Хитрая Фон Торн понимала, что княжна уже успела рассказать своим важным друзьям о святом семействе Боголюбовых. Наверняка Караваева охарактеризует именно этим громким словом Василису Михайловну и её мужа. Если Тереза посмеет написать статью, где с юмором опишет чайную церемонию в доме Боголюбовых, то это может навлечь на газету беду, если совсем не закроют.
- Барин молодой ежедневно возит обеды для деток в деревню. Молятся все крестьяне на наших щедрых покровителей, - прервал раздумья русской немки громкий голос Акулины.
Внезапно ушлая Фон Торн приняла хитрое решение. Она напишет о Боголюбовых хвалебную оду, обязательно укажет, что она лучшая подруга святой барыни, соврёт, что сделала щедрое пожертвование в фонд голодающих ребятишек. Это поможет ей втереться в доверие к Караваевой, а потом с её помощью станет ближе к её влиятельным немецким друзьям, может быть даже повторно выйдет замуж за известного политика или военного начальника.
- Дорогая, пожалуй попью чай. Если что-то будет не так, ничего страшного. Я всё понимаю, нельзя научиться чему-либо не допуская ошибок. Ты не сердись на девку, ей без того худо пришлось, - удивила своей чуткостью Василису Михайловну германская подруга.
В этот раз чай подали как положено. Нюра загладила свою вину перед хозяевами и научилась заваривать заморский напиток.
- Спасибо тебе, Акулина. Пропала бы я без тебя, - поблагодарила молодая кухарка свою спасительницу на кухне.
- Ладно, забыли, - решила больше не затрагивать эту тему повариха Марфа.
- Только я не поняла, про какого хромого отца ты там говорила? - аккуратно спросила Нюра.
- Это я выдумала, чтобы индюшку разжалобить, - призналась в маленькой хитрости Акулина. Все работницы кухни засмеялись, представив как тает ледяное сердце неприятной гостьи от фантазий Акулины.
Боголюбовы провели чудный день. Их гостья из Германии весела и разговорчива, она забыла о надменности и высокомерии. Впервые за долгое время Тереза Фон Торн была собой. Именно с такой Терезой дружила Василиса Михайловна много лет назад. Вернувшись в далёкую страну, ставшей ей домом, госпожа Фон Торн написала статью о доброй и открытой русской душе. Рассказала о щедрых, не испорченных деньгами и славой людях, которые не жалеют ни сил, ни денежных средств, а главное не бросают в беде нуждающихся в помощи бедняках, кормят их и дают приют в своём богатом имении.
ДИКАРКА
Часть 14. Клад
Морозный выдался денёк. Василиса Михайловна томно вздыхала за завтраком:
- Вот и декабрь. Как же зимы не хочется. Снова начнутся морозы лютые, ночи длинные, дни короткие. Скукота!
- Ладно морозы. По мне хоть сорок градусов, хоть пятьдесят, лишь бы не метели. Сугробы высокие, дороги непроходимые, ветра лютые, - по-своему был не рад зиме Алексей Константинович.
Только Акулина была зиме рада. Давно хотела крестьянка в шубе роскошной походить. Каждый день она в шкаф заглядывала, мех песцовый поглаживала, иногда примеряла, красовалась перед зеркалом. Вот и настал тот день, когда Акулина как дама важная выйдет на прогулку.
- Куда ты с утра самого? - удивилась желанию выходить на мороз теплолюбивая барыня.
- Прогуляться, - пыталась казаться важной Акулина.
- Я составлю тебе компанию, - поставил перед фактом Мишель.
Акулину не радовало общество высокомерного любителя Франции. Последнее время Мишель стал слишком навязчивым, старался держаться рядом, утомлял бесполезными разговорами. Они вышли за ворота усадьбы и пошли по дороге в сторону реки. Мишель рассказывал какое-то нескладное стихотворение про первый снег, кружился, изображая падения снежинок. Акулина шла молча, опустив голову, смотря на острые носы своих сапог. Обувь эта хоть и считалась красивой, но была слишком неудобной. Деревенская девушка привыкла к стоптаным валенкам, но Василиса Михайловна велела выбросить это дырявое убожество и не сметь позорить их фамилию перед уважаемыми людьми.
- Тебе понравилось? - спросил Мишель. Он надеялся прозвести впечатление на забавную простушку, показать свою образованность, подкупить харизмой.
- Нет, - честно призналась Акулина.
- Просто не для твоего ума, - язвил Мишель, потому что не рассчитывал на отрицательный ответ.
- Конечно, я же не бесноватая, - с лёгкостью приняла критику в свой адрес деревенская девушка.
- Какой твой любимый поэт? - спросил Мишель, надеясь поставить дикарку на место, выставив круглой дурой.
- Я пока никаких поэтов не знаю, но уже буквы выучила, скоро читать начну, - гордилась своим достижением Акулина. Девушка даже не поняла, что заносчивый богатей над ней потешается.
- И зачем тебе читать учиться? В твоей деревне ни одной книги нет. Представляю как вы с пастушкой Нюшкой вечерочком на завалинке Шекспира читаете или как с конюхом Федькой газетную статью обсуждаете, а с юродивым Петрушкой Аристотеля познаете, - издевался знатный отпрыск.
С речного берега на встречу Акулине и Мишелю шли прачки, несли в больших тазах выполощенное бельё.
- Здравствуйте, Михаил Сергеевич, - приветствовала барского родственника самая старшая из женщин. Другие молча кивнули, не поднимая глаз.
- Слышишь, старая, тебя как звать? - грубо обратился Мишель к прачке.
- Дарья, - представилась женщина.
- Дарья, поэзию любишь? - продолжал тем же надменным тоном русский француз.
- Что? - тихо спросила Дарья, опасаясь неприятностей. Она прекрасна знала, что прачку Алексей Константинович и слушать не станет, мигом виноватой сделает.
- Пошли вон, курицы безмозглые! - окончательно разошёлся Мишель.
Девицы засеменили в сторону усадьбы, подталкивая растерянную Дарью.
Акулина знала, что работали они на совесть, себя не жалели, особенно Дарья. Были времена, когда хворь сильная деревню одолела, товарки её слегли все, так она одна на прорубь бельё таскала, от усталости на ногах стоять не могла, но с работой справлялась. И чем же они заслужили такого отношения? Словно не люди они, а скотина в хлеву.
- Чего нос повесила, неужели не весело? - насмеявшись до боли в животе, спросил Мишель.
- Зря ты нас так не любишь. Много чего ты не знаешь. На самом деле мы богачи. Открою тебе тайну. Скоро деревенские богаче Боголюбовых будут, - говорила интригующим шёпотом Акулина.
- Это ещё почему? - заинтересовался молодой грубиян.
- Камни у нас есть очень драгоценные. Точно такие же зелёные, как в колье у Василисы Михайловны. Прячем пока, ждём когда время придёт, - будоражила фантазию Мишеля деревенская девушка.
- И где вы этот клад прячете? - было любопытно жадному до чужого добра представителю высшего общества. Он уже видел себя владельцем крестьянских изумрудов, которые решил продать в Париже и жить припеваюче долгие годы.
- У деда Назара в свинарнике, - сразу назвала место Акулина.
- Веди, - приказал Мишель.
Крестьянка была покорна, привела его в деревню и на нужный свинарник указала.
- В самой большой навозной куче смотрите, - сказала она, подавая кладоискателю лопату.
Мишель принялся усердно копать. Руки его были к лопате не приученными, поэтому он бросил тяжёлое орудие труда и стал рыть навоз руками.
Деревенский народ озадачился поведением Акулины. Что может делать красавица в роскошной шубе у свинарника. Люди потихоньку подходили ко двору деда Назара. Сам дед по воду ходил и представить не мог, что возле его свинарника творится.
- Акулинушка, чего у чушек забыла? - спросил Федька, выглядывая из-за широкой спины кузнеца.
- Племянник Боголюбовых в навозе копается, - открывая дверь в свинарник, поведала любопытной толпе Акулина.
- Чего уставились? - возмущался перепачканный с ног до головы Мишель. Гневался он, бранился, выпороть всех обещал, только не могло это его от позора уберечь. Люди смеялись, показывали пальцем, строили рожи, зажимая пальцами носы, защищаясь от резкого навозного запаха. В итоге удаль Мишеля резко поубавилась, он упал на снег и захныкал. Прачки окружили своего обидчика. Сейчас они чувствовали себя защищёнными, держались уверенно.
- Пойдёмте в баню, Михаил Сергеевич, приведём вас в порядок. Нельзя перед хозяевами в таком виде появляться, - позвала Дарья своего обидчика. Мишель покорно пошёл за прачками. Только в душе его оставалась надежда, что камни драгоценные до сих пор в навозной куче. Именно поэтому не рассказал дяде с тётей алчный племянник о позорном конфузе, который с ним по вине Акулины преключился. Планировал Мишель вернуться туда поздней ночью и проверить навозную кучу ещё раз.
Продолжение следует...
#Записки_сельской_Лисицы
Следующая публикация
Комментарии 2