Предыдущая публикация
Эхо прожитых лет
В теплой и по-старому уютной гостиной напольные часы пробили полдень. Пожилой мужчина закончил поливать цветы на подоконнике, выглянул в окно и порадовался солнечному дню, выпавшему на конец ноября. На одном из горшков с цветком восседал кот Маркиз. Раньше он так высматривал свою хозяйку, которая уже никогда не вернется, но кот об этом не знал…
Закончив полив цветов и накормив кота, мужчина по имени Антон Ефимович облачился в серое суконное пальто, укутал шею шерстяным шарфом, надел ботинки из тонкой замши по поводу отсутствия дождя и отправился в парк на прогулку.
Тяжёлое осеннее солнце пробивалось сквозь густую крону деревьев, наполняя аллею парка восхитительным безумством красок. Свежий ветер, будто играя, подхватывал с дорожки опавшие листья, поднимал их в воздух и раскидывал в разные стороны, создавая красивый узор в желто-коричневых и буро-зеленых тонах.
Беспокойная стайка серых щебечущих птичек прыгала по этому ковру, вызывая ощущение какой-то детской радости. А ее-то, этой самой радости, в его жизни последнее время было не так много. Ну разве что дочка позвонит из далекого Салехарда, или сосед заглянет под вечерок с коробкой шахмат под мышкой.
Тогда они заварят крепкий чай, к нему на колени запрыгнет уже старенький Маркиз, и они с соседом предадутся игре, редко переговариваясь между собой и прихлебывая сладкий чай с тающим во рту печеньем вприкуску.
Вот и все радости, ну, не считая снов, конечно. В них он оживал, видел себя молодым, исполненным фантазий о прекрасном будущем, сокровенных желаний, тайн и необъяснимых волнений.
Антон Ефимович медленно вышагивал по аллее, наслаждаясь последним осенним теплом и улыбаясь разлетающимся от него в разные стороны пичугам. Наконец нашлась свободная лавочка и он с удовольствием присел на нее, прикрыв веки.
Тут же его взору предстала мама из далекого-далекого детства. Маленькая худенькая женщина с уставшим выражением лица, которая все вечера проводила за большим круглым столом и зеленым абажуром над ним, проверяя тетради учеников. А он, ребенок еще, старался ей не мешать, тихо играя на полу дешевыми разноцветными машинками.
Мама с великим смирением сносила свое женское одиночество, решив, что отца сыну никто не заменит. И воспитывала его строго, но с любовью. Ах, какими прекрасными были те времена! Но почему же от мамы в его воспоминаниях осталась только смиренная грусть? В остывшей памяти Антона Ефимовича не сохранилось даже следов от ее улыбки или смеха.
Точно так же он не помнил и своего отца. От него вообще осталось лишь одно пожелтевшее фото в старом семейном альбоме. Мама сказала, что он уехал от них навсегда, никогда не произнося ужасных слов: он нас «бросил». Это звучало даже безнадежнее, чем «уехал навсегда». Может быть, его кто-то заставил уехать?
Но зато он очень хорошо помнил тепло маминых рук, ее мягкий голос, иногда строгий, если он «проказничал». Тогда ему становилось стыдно, но он не плакал. Просто ждал, когда мама простит его и приобнимет.
И еще отдельным фрагментом в памяти осталась почему-то тяжелая ваза из толстого граненого стекла. Она всегда стояла на старом комоде, и в ней время от времени появлялись цветы. Иногда от учеников, иногда мама сама покупала. Антон тоже с детства был неравнодушен к комнатным растениям. А вот куда эта ваза делась за давностью лет, мужчина припомнить не мог.
Да, это были хорошие времена, но счастливое, хоть и скромное детство оборвалось внезапно.
Мама заболела, как шептались соседки, «очень тяжело». Антон хорошо помнил, как она, лежа в постели, пыталась уговорить сидящего рядом и опустившего глаза доктора:
— Нельзя мне сейчас уйти, никак нельзя… Сын останется. Помогите, доктор, подлечите…
Но в положенный срок Антон увидел свою маму в последний раз…Родное лицо приобрело отчетливую угловатость и удивительное равнодушие, как будто не было сына рядом. Она лежала со скрещенными на груди руками, усыпанная дешевыми полевыми цветами…
У него не было слез, они заледенели где-то глубоко внутри, и этот кусок льда оттаивал еще очень долго. Маму похоронили, а на следующий день ему исполнилось шестнадцать…
От этих воспоминаний по щеке скатилась теплая слезинка из давно оттаявшей души.
А потом началась новая жизнь, в которую он как-то сразу вступил под присмотром откуда ни возьмись взявшейся тети, сестры отца. Она приютила, выучила и отпустила на вольные хлеба: жилье есть, ищи работу, зарабатывай.
— Совсем тяжко будет, приходи, - сказала она, и они расстались.
Все это вспомнилось ему сейчас, будто привиделось. Но не хотелось думать о том, что «детство перед глазами промелькнуло». Как-то очень уж драматично.
Антон Ефимович поднялся и снова пошел по дорожке вглубь парка. Грустные воспоминания закончились. Судьба не обделила его, встретил женщину, хорошую, заботливую. Женился, в дом привел. Хорошо жили, ладно. Дочку вырастили. А потом обе покинули его.
Сначала дочь подалась на Север по распределению, там и замуж вышла. А потом Надя, жена умерла, вот уже почти пять лет назад. Он остался в одиночестве с Маркизом. А тут и на пенсию его проводили, хоть и с почестями, но не спросили его согласия. Молодым везде у нас дорога, старикам везде у нас почёт. Да уж, почёт…
Хотя какой же он старик? Всю жизнь водителем автобуса проработал, а их раньше на пенсию отправляют. И если бы не постоянно ноющее плечо... Ну, ничего. Вот отдохнет чуток, и подыщет себе что-нибудь. Без дела сидеть он не привык.
Начало смеркаться, по дорожкам пролегли сумрачные тени, разлетелись птички, похолодало. Антон Ефимович направился домой, вошел в подъезд и случайно заметил в прорези своего почтового ящика белую полоску. Письмо!
«От кого это, интересно?» - подумал он и без особого энтузиазма достал конверт. Письмо адресовалось ему, и это было странно. Адрес на конверте был написан от руки, значит, не официальная бумага, типа: оплатить, прибыть, не желаете ли приобрести.
Он поднялся в квартиру, разделся, сделал себе чаю и только после этого распечатал конверт, достав оттуда письмо:
«Дорогой Антон Ефимович! Я все же разыскал Вас. Не спрашивайте, как, да это и не столь важно. Главное – нашел. Помните, как лет двадцать назад вы вышли из своего автобуса поздним вечером и подобрали на остановке испуганного мальчишку? Привели к себе домой, обогрели, накормили. А утром сами лично отвезли в детский дом, из которого я сбежал. Помните? Поговорили с директором, и меня даже не ругали. Вы с женой навещали меня, усыновить хотели. А я отказался. Дочка у вас была, я постеснялся. Глупый был. Потом наши пути разошлись. Я отслужил в армии и больше в этот город не вернулся. Погнался за длинным рублем. Живу и работаю в Архангельске. Но я никогда, никогда не забывал вас! И решил найти. Вдруг вам с женой помощь нужна или так же одиноко, как и мне тогда? Ответьте, если есть желание. Буду ждать. Егоров Павел».
Потрясенный до глубины души, Антон Ефимович вдруг осознал: он с некоторых пор чувствовал себя одиноким и никому не нужным, но оказалось, что это не так. Его тогдашний поступок, который хранился в глубинах его памяти, оставил след в сердце хорошего парнишки, а теперь уже мужчины Паши Егорова.
Да, они с Надеждой хотели усыновить этого мальчика. Но он почему-то отказался. Сказал тогда: «Не хочу быть вам обузой. У меня характер не сахар, и папка пил», а директор детского дома лишь плечами пожала. Они не стали настаивать.
В конце письма, уже под именем была приписка:
«Спасибо, что вы есть, Антон Ефимович. Ваша доброта сделала мир лучше. Хочу, чтобы вы знали это».
И в этот вечер он за долгие месяцы впервые улыбнулся просто так. Разговоры с дочкой не считаются. Да и они стали все реже и реже.
На следующий день он сел и написал ответ, коротенький совсем. Нет, он ничего не ждал от этого общения, не хотелось быть в общем-то постороннему человеку «обузой». Написал, что у него все хорошо, на пенсии по выслуге лет. Со здоровьем все в порядке, а вот жену похоронил. И добавил, как он рад письму.
«Конечно, я помню тебя, Павлик. Такое не забывается. Если когда-нибудь будешь в нашем городе, заходи в гости. Буду рад тебя видеть. Антон Ефимович».
Он и сам не заметил, как вдруг поднялось настроение после этой короткой переписки. Но не прошло и недели, как неожиданно на пороге появилась дочь! С большим чемоданом и беспокойством в карих глазах.
— Наташа?! – изумился потрясенный отец. – Почему не предупредила? Что-то случилось?
— Мы развелись, папочка, - и Наташа разревелась.
Чувствовал Антон Ефимович неладное, но по телефону ведь не расспросишь. Раньше ему казалось, что у дочери все хорошо. Замуж вышла за солидного мужчину, вдовца с ребенком. Была счастлива, все мечтала о собственном малыше, но как-то этот процесс затянулся. Опять же в душу лезть не будешь. А тут на тебе! Развелись.
Пришлось успокаивать рыдающую дочь. И немного придя в себя с дороги, Наташа рассказала, что не сложилось у нее жизнь с мужем. Мальчик, сын его, в переходном возрасте, стал отбиваться от рук.
Но вина за это почему-то стала ложиться на ее плечи. Она мачеха, и этим все сказано. Хотя взаимопонимания между ними не было с самого начала. Как Наташа ни старалась быть хорошей женой и «мамой», ничего у нее не вышло.
— Он не любил меня, папа. Хозяйка в доме нужна была. И чтобы за сыном присматривала. Пока Женя рос, я с ним как-то справлялась. Но сейчас… мальчик стал неуправляемым. Грубит, курить начал, вечерами пропадать. А муж считает, что это я виновата: не доглядела, мало заботы проявляла.
Ну а что тут скажешь? Сам Антон Ефимович ни мужа дочери, ни ее пасынка никогда не видел, только на фото. Они не приезжали, а ему до этого Салехарда добраться, как до Луны.
Успокоил он дочь, как мог, и сказал:
— Хватит горе мыкать. Живи дома. Отдохни немного. Работу и здесь найдешь.
Так в доме появилась родная душа. Жаль, конечно, что не сложилась у дочки жизнь. Но двери родного дома всегда открыты для детей. И комната свободная есть. Наташа ожила немного, занялась поиском работы. Экономистом взяли ее, хоть и не в своей отрасли, но собеседование она прошла.
— Ну и зарплаты у вас, папа! – сказала она, не привыкшая к обычному окладу без северных надбавок.
— Ничего, мы прожили, и ты проживешь, - усмехнулся отец.
Наступила зима, но Наташе она как раз была не страшна. Мягкая, с пушистым снегом и легким морозцем. Антон Ефимович тоже как-то духом воспрял, обычно с началом зимы в какую-то спячку впадал, а тут прямо и силы взялись откуда ни возьмись, и настроение.
Наташа стала встречаться со своими школьными и институтскими друзьями. А точнее, с их семьями. У всех уже детишки, она одна без семьи, без детей! Сидят они как-то воскресным утром и разговаривают как раз об этом. Тридцать лет – это серьезный возраст.
И тут звонок в дверь. «Сосед, наверное, пожаловал», - подумал отец и пошел открывать. Но на пороге стоял молодой мужчина и внимательно всматривался в его лицо.
— Антон Ефимович? – спросил незнакомец.
И тут что-то знакомое промелькнуло в его лице и во всем облике. Паша! Конечно же, это он, Павел, тот самый мальчик из детдома. Гость вошел, разделся и смотрел на Антона Ефимовича улыбаясь. И столько искренности было в этой улыбке, столько дружелюбия!
Мужчины обнялись, да с такой душой, будто родные. Прошли на кухню. Наташа засмущалась, сидя в спортивном костюме и с немного неприбранной головой. Поздоровалась и ушла переодеться.
— Дочка моя, Наташа. Помнишь ее?
—Да, конечно, девчушкой…, - ответил Павел и вспомнил, как стеснялся тогда ее, хорошенькую, ухоженную, когда сам был и одет кое-как, продрогший, испуганный.
Стеснялся и тогда, когда она вместе с родителями приходила навещать его, приносила какие-то книжки, спрашивала как дела.
Наташа появилась минут через десять, захлопотала с чаем. Отец напомнил ей, кем является их нежданный гость. И тут уж она села напротив с огромными от удивления глазами.
— Ой, вспомнила! Паша!
Какой же это был замечательный день! День воспоминаний, рассказов о себе. Оказалось, что Павел не женат.
— Сначала в море ходил. Потом списали по состоянию здоровья. Аритмия сердечная обнаружилась. Подлечился, все восстановилось, а в море все равно комиссия не пропустила. Да я и не стремлюсь, работы и на берегу хватает.
Погоревали все вместе и об ушедшей Надежде Ивановне, помянули добрым словом. И всё так по-домашнему, от души.
Потом молодежь ушла на прогулку, а вечером Павел пригласил их в ресторан поужинать.
— Вы идите вдвоем, а ко мне Степан Афанасьевич, сосед обещал прийти. Мы с ним в шахматы играем. Но к вечернему чаю жду!
Все еще впереди у этой молодой пары. Но единственное можно сказать сразу: они словно нашли друг друга! Детская симпатия, которой тогда в силу причин не удалось развиться, будто ожила, расцвела, но уже с новой силой.
Перед отъездом Павла все вместе сидели за хорошо накрытым столом за ужином и строили планы.
— Я устал от морозов и долгих зим, если честно. А этот город детства прямо тянет к себе. Я вернусь, я обещаю. Квартиру продам и перееду сюда! А вас, Антон Ефимович, я приглашаю с Наташей ко мне в гости на Новый год. Приезжайте! Вместе встретим, остановитесь у меня. Вы мне теперь как близкие друзья и даже больше…
— Ну, созвонимся еще, - ответил на это Антон Ефимович.
В аэропорту перед отлетом Павел нежно обнимал Наташу, она счастливо улыбалась и смотрела на отца: только бы не отказался от предложения.
А он и не собирался. Ради счастья дочери он согласен на многое. А уж съездить в загадочный Архангельск – это ж одно удовольствие, приключение, о котором Антон Ефимович давно уже и не мечтал!
Канал Ночная собеседница 
#ночнаясобеседница
Источник
https://dzen.ru/ozarenie?share_to=link
#ночнаясобеседница
Источник
https://dzen.ru/ozarenie?share_to=link
Следующая публикация
Комментарии 1