ТАК ЛИ СТРАШНЫ 90-ЫЕ?

Давайте ещё раз поговорим о КПРФ, и ее лидере - Г. А. Зюганове. При всей кажущейся очевидности факта слияния этой партии с капиталом, еще много среди нас тех товарищей, которые верят в то, что КПРФ отстаивает справедливость и интересы рабочих масс. Поэтому разоблачать и вскрывать деятельность КПРФ остается актуальной задачей. Зюганов заявляет об опасности повторения 90-х годов, примерно такие заголовки новостных лент можно видеть достаточно часто. В подробностях также часто сообщается, что господин Зюганов обеспокоен иностранным вмешательством в дела России. По его словам некие зарубежные враги готовятся "снова бросить нас в пучину 90-х" и потому он призывает к сохранению стабильности. Но что такое стабильность в капитализме? Это сохранение такого порядка вещей, при котором рабочий своим трудом кормит целую армию различных паразитов: это и собственники средств производства (хозяева частных предприятий и директора государственных), чиновники, прочие лица, поддерживающие эту самую "стабильность" (да-да, работа различных пропагандистов оплачивается нашим трудом). И такой вот порядок господин Зюганов противопоставляет беспорядкам 90-ых годов. Разумеется, с точки зрения обывателя - разница заметна и ощутима! В 90-е как раз закладывались основы сегодняшней "стабильности", происходил передел бывшей социалистической собственности. В тех условиях, что такое частная собственность, ощущал каждый, в том числе и буржуа - богатства уходили и приходили практически мгновенно. А теперь собственность поделена и всякий рабочий кормит своим трудом определенных паразитов. И именно это состояние, грабежа и обдирания широких слоёв населения, рождает сопротивление в массах. Трудовой народ хочет избавиться от паразитов, а не повторения 90-х годов. Именно здесь двигатель народных волнений , но никак не во врагах за рубежом. С другой стороны, переход от капитализма к социализму не будет мирным. И главный фронт классовой борьбы пройдет именно через экономику. Буржуи будут сопротивляться до последнего, но сломив их сопротивление и установив новую форму собственности - рабочие получат то, о чем мечтали, свободу жизни без социальных паразитов! То есть "повторение 90-х" здесь в какой-то степени неизбежно. И главным вопросом остается лишь то, для чего нам, рабочим, переживать подобную разруху еще раз? Именно этим вопросом должен был озадачиться господин Зюганов и вся КПРФ, если бы действительно представляли интересы рабочего класса. В случае перехода к социализму - эти временные экономические трудности вполне оправданы. А если народным возмущением воспользуются буржуи (а здесь запугивание масс и оболванивание их ложью - верный к такому сценарию путь) для очередного передела собственности между собой - ухудшение и без того плохой жизни рабочего класса не в наших интересах. Но господин Зюганов об этом не менее стабильно молчит. Вместо того, чтобы раскрыть классовую суть передела, он пытается испугать им нас. В чьих интересах напугать нас борьбой и всячески внушать от нее отказываться? Только в интересах тех, кто сейчас сидит на шее у рабочего - вся эта орава хочет сладко жрать и ни о чем не беспокоится. К этой ораве буржуазных паразитов относится вся КПРФ вместе с Зюгановым, достаток управляющей верхушки КПРФ целиком и полностью обеспечен бюджетом государства, а наполняем его мы, выплачивая поборы. Господин Зюганов боится не "пучины 90-ых", он боится лишиться финансирования из наших карманов! *** Таким образом, нам нужна вовсе не стабильность жизни под кнутом буржуя, а верное понимание происходящего. Если перемены сопровождаются трудностями, но в дальнейшем принесут решение основных социальных проблем - таких перемен нам бояться не только не стоит, но и стоит эти перемены всеми силами приближать. А вот перемены ради решения чужих проблем, которые не принесут нам ничего, кроме ухудшения жизни, конечно, не нужны. И здесь задача марксистов-большевиков - разъяснять эту разницу, направляя рабочих по верному пути к новой жизни. Те кто этого не делают, как бы они себя не называли, являются обычными буржуазными организациями и врагами рабочих.

МАРКСИЗМ: ФИЛОСОФИЯ И ПРАКТИКА РЕВОЛЮЦИИ

В комментариях в нашей группе под рассказом писателя-революционера Александра Серафимовича «Как мы читали Карла Маркса» один гражданин оставил вот такой пост:
«враньё. Марксизм преподавали во всех европейских институтах. В Московском и Питерском преподавался как одно из философских течений. … "Философкий параход" помните? Так вот все русские философы изучали Капитал, кто в ВУЗе, кто факультативно и тоже в ВУЗе, а не на явочных квартирах с фонариком под одеялом».
Как говорил Ленин, - формально правильно, а по существу издевательство. Тем не менее, подобный похабный взгляд на нашу историю, и на марксизм, нам активно навязывают капиталисты. Поэтому, подобную поверхностную логику следует рассмотреть отдельно. Как и всякая наука, марксизм, состоит из теории и практики. Теория марксизма дает некоторые сведения о состоянии современного нам общества. В частности, марксистская теория устанавливает классовое строение общества и выводит из этого строения борьбу враждебных друг другу классов в качестве основного источника развития и прогресса. Но сами по себе подобные сведения о состоянии и развитии общества мало чего стоят, давая лишь самое общее представление о мире, в котором мы живем. Именно такими общими сведениями является «академический» или же «консервативный» марксизм.
Но между тем, марксизм тем и отличается от обыкновенной философии, что помимо описания мира и происходящих в нем процессов – у этой науки имеется вторая, практическая, сторона. Революционный (практический) марксизм, основанный на общих сведениях, делает выводы о необходимых изменениях, решает вопрос о действиях, которые приведут общество из его текущего состояния в желаемое. Это второе и определяющее суть направление в марксизме является настоящим ужасом для правящих капиталистических верхов. Поэтому, прекрасно понимая, что из песни слов не выкинуть, а научные открытия прошлого не скрыть от широких масс в настоящем – в царской России, на Западе и современной России – предпринимаются попытки легализации марксизма в его консервативно-философской форме простого описания окружающего нас социального мира.
Именно такой марксизм преподавался и продолжает преподаваться в демократических странах. Что хорошо, так как помогает многим сделать первый шаг на пути к изучению реальной марксистской науки. Но в то же время никак не позволяет называть «марксистами» тех, кто получил лишь самые общие и простые сведения об обществе. Так как без полной и осознанной необходимости бороться за наше общее будущее, тратя на это большие объемы личного времени и часто теряя в собственном благополучии, никаких изменений не произойдет. Сама по себе формула, что богатство капиталистов и высших государственных чинов добывается грабежом большинства трудящихся – известна даже детям. Но это знание, автоматически, не способно заставить богачей отказаться от грабежа, а трудящихся никогда не организует на отпор такому грабежу.
Решая практический вопрос о ликвидации прежних общественных порядков и переходе всей полноты государственной власти и собственности на средства производства из рук капиталистов в руки рабочего класса, невозможно оставаться в узких рамках описания одних лишь старых отношений. Такая практическая работа всегда требует не только потребления готовой теории, но и ее развития на будущее. Никто из нас сейчас не сможет дать готовых рецептов мобилизации трудовых масс на решающий бой за социализм. Нет такого универсального рецепта и у основоположников теории научного коммунизма. И только непосредственная работа с рабочими и прочими слоями старой России – дала партии большевиков понимание пути к социализму, который в последствии был реализован во время Февральской и Октябрьской революций, а также всех последующих преобразований в уже новой Советской стране.
Но могли ли большевики работать легально? Вопрос риторический, так как ответ на него известен. Даже в периоды послаблений на фоне усиления рабочего движения, даже после падения диктатуры царей и капиталистов в феврале 1917 года, - деятельность партии большевиков всегда встречала самое ожесточенное сопротивление еще сохранявших свою власть капиталистов и помещиков. Максимум, который может позволить себе революционный марксизм в условиях еще сохраняющегося капитализма, — это относительно свободная агитация. Когда за разъяснения политического и экономического положения, а также путей выхода из этого положения, агитаторы не преследуются официальными государственными органами. Но вполне очевидно, что власть, которая еще представляет интересы грабительского меньшинства (наиболее крупных капиталистов), никогда не допустит преподавания подобного в университетах.
Да и можно ли преподать революционную науку? Ведь современный университет, что сегодня, что тем более при царях, — это место относительно привилегированное, куда попадают дети людей определенного достатка и социального положения, и, как следствие, соответствующего классового сознания. И хотя среди студенчества всегда находились сторонники рабочего дела и коммунизма, они сегодня (и при царях) лишь часть общей массы. Что опять же сводит марксизм к его первичной консервативно-философской форме. Дети богатых, пропитанные интересами крупного капитала, изучают марксизм не для осуществления коммунизма, а для его недопущения! В интересах такой молодежи всегда лишь понимание «механики» социального конфликта капиталистического общества с целью удержания рабочих масс в узде капиталистического рабства и сохранения всех своих социальных привилегий.
Именно выходцы из такой университетской буржуазной молодежи и покидали впоследствии социалистическую Россию. Что лишь еще раз доказывает их классовую враждебность победившему в Октябрьскую революцию рабочему классу и практическому марксизму, как главному орудию трудящихся в борьбе за новый строй и свою свободу. И в этом же заключается главное различие между консервативным и революционным марксизмом. Пока в России сохранялась власть царя и капиталистов, многие мелкие и средние эксплуататоры выражали свою озабоченность положением рабочего класса, добиваясь расположения от рабочих и подачек от правительства. Но стоило положению решительно измениться, стоило только в борьбе за наше общее счастливое будущее пожертвовать достатком и привычным уровнем бытового комфорта, как все эти образованные марксизмом выходцы из «средних» слоев и «прогрессивных» капиталистов, моментально открыли свое истинное лицо – мракобесов, кровно заинтересованных в сохранении капиталистических порядков. Не смирившись со своим поражением, эта эмиграция мечтала за рубежом о реванше, мечтала о поражении социализма в России и реставрации капитализма.
Так было век назад. Но и теперь происходит все то же самое! Масса так называемой «левой» интеллигенции прекрасно уяснила себе консервативный марксизм, который по-прежнему преподается в институтах, прекрасно говорит о горе народа… Но что делает вся эта «левая» оппозиция? Либо ограничивается возмущениями, расписываясь в собственной беспомощности, либо пытается вести политические торги с правящим классом капиталистов. В 90-е годы известный лидер «левых», Зюганов, организовал по всей стране сбор подписей за отставку президента Ельцина. Огромными усилиями доверившихся ему трудящихся – подписи были собраны. Но Зюганов и не помышлял об отставке Ельцина, вместо которой устроили позорные торги, обменяв труд огромного числа людей на жалкие подачки для себя. Примерно тем же самым занимаются сегодня многие «левые», которые на волне популизма стараются материализовать свою известность – места и привилегии депутатов, послабления в бизнесе, обманный сбор средств с трудящихся, и многое другое…
А отсюда главный вывод: только революционный марксизм меняет мир. От описания окружающей нас обстановки необходимо переходить к действиям по ее изменениям. Так от разъяснения положения рабочего класса 100 лет назад мы перешли к Советам, практическому органу самых бедных и притесняемых классов, который взял на себя функции управления страной. Изобретали ли Советы большевики? Нет, но именно эта партия, построенная на базе революционного марксизма, первой смогла оценить историческую роль Советов в деле осуществления строительства первого в мире рабочего государства. И такое государство возникло, выстояв в двух разрушительных войнах, а завоевания социализма и по сей день являются ориентиром для трудящихся всего мира в борьбе за свое освобождение от капиталистического ошейника. Вот почему наивысшую ценность сегодня для нас представляют те граждане, которые способны не только дать верные пояснения относительно происходящих в обществе событий, но и принять самое активное участие по изменению хода этих событий, используя при этом все уже имеющиеся и будущие стихийные формы выражения воли рабочего класса. И здесь консервативная философия марксизма – лишь самый первый шаг, за которым необходимо должны следовать еще многие другие шаги…
https://vk.com/@184891437-marksizm-filosofiya-i-praktika-revolucii

ЦЕРКОВЬ

Одной из самых спорных тем является отношение церкви и государства после рабочей революции. Чтобы разобраться в этом вопросе нужно хорошо понимать, что такое церковь. Современная наука достаточно однозначно определяет церковь как самую примитивную попытку организации общественной жизни. Под завесами мифов создавались учреждения, дающие ответы об устройстве общества и регулирующие поведение в нем представителей различных групп. Таким образом, любая церковь – это всегда классовое учреждение, необходимое для совместного существования в одном обществе разных классов с враждебными друг другу интересами. Причем господствующий класс всегда подчиняет себе все необходимые общественные учреждения государства, либо ликвидирует прочие за ненадобностью.
До перехода к социализму все господствующие классы остро нуждались в учреждении, пусть и лживо, но способном примирить рабов с господами. Именно таким учреждением на протяжении всей прошлой истории являлась церковь. Сами по себе религиозные мифы не способны управлять массами, эти функции отведены церкви, которая, опираясь на предрассудки и на правах знатока этих предрассудков, дает лживые советы угнетенным о том, как им жить. С переходом к социализму картина меняется до неузнаваемости, отныне государством управляет союз трудящихся классов, а угнетенными и подавляемыми становятся бывшие господа. В этих условиях, при их сохранении, роль новой церкви сводилась бы к утешениям и призывам не сопротивления для бывшей буржуазии. Но у социализма есть еще одна особенность – теряя свое бывшее господское положение, буржуазия не просто отстраняется от управления государством и обладанием всеми национальными богатствами, но и полностью исчезает, как класс. В этих обстоятельствах церковь становится совершенно бесполезным для рабочего государства учреждением, так как необходима она на первых порах только буржуазии для контрреволюционной агитации трудящихся, призывая вернуться к старой рабской жизни с обещанием награды за терпение унижения после смерти.
Исходя из этого выстраиваются взаимоотношения государства трудящихся и церкви. Мы понимаем, что предрассудки, имеющие столь глубокий исторический корень, не могут исчезнуть в сознании масс моментально. Религия неизбежно будет терять свою силу на умы, но постепенно. Рабочее государство обязано всячески способствовать высвобождению народа из-под культурной эксплуатации бывших господ. Практика показывает, что любые попытки уничтожить церковь силой – приведут к всплеску сочувствия и контрреволюционным мятежам под видом защиты «ценностей» предков. Поэтому в СССР была выработана верная политика по отделению церкви от государства и надзору за ней. После революции все расходы по содержанию культовых учреждений, исключая памятники архитектуры, и попов перекладываются на самих верующих. Подчеркиваем, верить не запрещается, но возможность соблюдать ритуалы и собираться вместе, все желающие оплачивают сами, как и приверженцы любых других увлечений. Одновременно с этим возникает необходимость широких просветительских мероприятий, подробно рассказывающих историю церкви, ее значение в старом обществе и несуразность существования в новом. За деятельностью религиозных проповедников устанавливается строгий надзор, любые призывы к мятежам и диверсиям против нового государства должны рассматриваться как соответствующие преступления. И последний шаг к постепенному исчезновению церкви сделает сама жизнь при социализме, так как вместе с ликвидацией классового угнетения исчезает потребность в иллюзии справедливости, которую сегодня олицетворяет церковь.

ОДИН ШАГ К КОММУНИЗМУ

Задумался как-то над таким парадоксом, что в СССР не нужно было богатство, не нужно было много денег. Лишние деньги были без необходимости. Предметов роскоши, товаров для богатых, в СССР не было, а больше одного обеда не съешь, больше одного костюма не наденешь… Весь тот максимум денег, который можно было потратить, несложно было заработать честно, своим трудом.
Связан такой казус с тем, что предложение, которое формирует экономика, и потребности человека, неразрывно связаны. В СССР легко было достичь вершин материального благополучия (удовлетворить все потребности) честным трудом. Для этого не нужно было обязательно воровать и совершать подлости, как сейчас (хотя, даже таким путем, до сияющих вершин уже не добраться)
Тогда, в благословенное советское время, чтобы достичь максимального достатка быстро (для торопыг), всегда можно было съездить за “длинным рублем” на “севера” (ударение на последнем слоге). Там была возможность своим ударным трудом заработать на все блага, доступные для граждан СССР. За считанные годы. После достижения потолка материального благополучия, дальнейшее его улучшение было возможно только за счет появления новых товаров. Т.е. за счет НТП. И опять же, было доступно всем…
Обогащение, сверх необходимого, было для СССР редким извращением. Своего рода психической болезнью. Хотя изредка и встречалось. Были такие люди, которые деньги просто копили, складировали или тратили, покупая ненужные, но дорогие и ценные вещи про запас. Или же фетишисты – коллекционеры, способные потратить на свои увлечения (предметы вожделения) почти любые деньги. Нормальным людям это было не нужно. Впрочем, именно такое извращение властных элит, их патологическое стремление к настоящей роскоши и сыграло когда-то с СССР злую шутку. Именно из-за свободного доступа к элитным товарам для богатых, возможности монетизировать свою власть и вольно прожигать жизнь, наши паразиты когда-то и уничтожили социализм…
Совсем другое дело, капиталистические страны. В них была создана целая индустрия товаров для богатых (производство товаров элитного потребления (ТЭП)). Т.е. производственные мощности, которые не производят ничего полезного для всех остальных граждан, но потребляющие ресурсы (сырье и товары народного потребления (ТНП)), которые производят все остальные граждане. ТЭП способны концентрировать в себе колоссальную трудоемкость, время труда и жизни сразу многих людей. Позволяет даже одному паразиту полностью израсходовать и пустить на ветер сотни и тысячи человеческих жизней. Именно таким образом паразиты сумели колоссальное повышение производительности труда, достигнутое с помощью НТП, почти полностью использовать на свое благо, чтобы жить еще лучше, дольше и роскошнее…
Таким образом, прожорливость паразитов полностью вышла из под контроля. Масштабы их потребления стали почти безграничными. Все эти специальные дорогие и сверхдорогие товары уже практически невозможно скупить никому, даже самому богатому человеку в мире. Именно поэтому коммунистический лозунг “каждому по потребности” стал вызывать смех. Ведь, в рамках буржуазной парадигмы, предложение, а значит и потребности практически безграничны. Никакая экономика в мире не способна обеспечить (и вряд ли когда-нибудь сможет) всем и каждому швейцарские часы с турбийоном, личный самолет и океанскую яхту. И тролли радостно издеваются над коммунистами по этому поводу. Хотя, советский пример совсем близок. Таких недоступных всем товаров в СССР просто не было. Не существовало в природе. А вся та продукция, которая производилась, была уже доступна (или могла стать доступной) абсолютно всем. Т.е. коммунизм в СССР был буквально на пороге, чтобы прийти к нему, оставалось сделать лишь шаг… Но шаг был сделан в совсем другую сторону, обратно, в капиталистический ад...

СОВЕТСКОЕ ЧУДО 1929--1955 ГОДОВ

О пяти фактах и пяти причинах рекордного роста советской экономики с 1929 по 1955 гг, а также о пяти мифах о сталинской экономике, которые вбивались в сознание наших граждан особенно интенсивно сначала в «хрущёвские», потом в «горбачёвские» времена перестройки.
ФАКТЫ РЕКОРДНОГО РОСТА
Первый факт: за эти годы наша экономика выросла в 14 раз. Рост такого рода — «экономическое чудо» — рекорд ХХ века (да и 20 лет века нынешнего, можно добавить). Наша экономика стала первой в Европе, второй в мире.
Второй факт: среднегодовой рост, за вычетом четырёх военных лет, составил 13,8%. Даже если учесть падение экономики в годы войны, то рост в целом всё равно будет двузначным. При том, что в 1943-м году рост экономики возобновился.
Третий факт: рост средней продолжительности жизни на 26 лет.
Четвёртый факт: численность населения страны увеличилась на 46 миллионов, несмотря на самую разрушительную и кровавую в мировой истории войну. Это абсолютно уникально.
Пятый факт: реальная зарплата за этот период выросла четырёхкратно, а вклады граждан в сберкассах увеличились в пять раз.
Кроме того, страна в те годы много вкладывает в своё развитие. Например, за этот период созданы 537 новых города. Кроме четырёх военных лет, каждые две недели по новому городу строили! А посёлков городского типа — 1884. Каждые четыре дня новый посёлок!
ПЯТЬ ГЛАВНЫХ МИФОВ
Первый миф: «экономика росла от низкой базы». Но факт состоит в том, что основные показатели экономического развития в 1928-м году у нас были выше, чем в 1913-м. Было огромное падение экономики в Гражданскую войну и годы разрухи, но за период нэпа мы всё отыграли и вышли на национальный доход к 1928-му году на 19% выше, чем пятнадцатью годами ранее. Промышленность выросла на 32%. Сельское хозяйство — на 33%, основные фонды — на 36%, тяжёлая промышленность — на 55%. Двузначный рост — мировое экономическое чудо — у нас был именно от высокой базы.
Второй миф: всё экономическое развитие тех лет было обеспечено ГУЛАГом («Полстраны сидело, а полстраны охраняло»). Но с 1929-го по 1955-й год в системе подневольного труда находилось в среднем 1,65% населения. Причём, когда мы разбирались с этим явлением, то брали цифры «по максимуму», например, к людям в заключении добавляли и спецпоселенцев.
Эти люди не в тюрьме жили, они работали, получали заработную плату, премии. Известны даже случаи получения государственных премий спецпоселенцами.
Таким образом, фактически «полстраны» не сидело и «полстраны» не охраняло. Даже элементарной логикой и минимальной экономической культурой мышления этот миф опровергается.
Третий миф: «была ограблена деревня». В школьном учебнике даже говорится, что деревня выполняла роль внутренней колонии: шла перекачка ресурсов в пользу промышленности, в пользу города, что и послужило основой для развития экономики. Но с точки зрения здравого смысла и экономической культуры мышления, что же это за богатая такая деревня была, что за Клондайк?
Даже страны-метрополии, которые действительно имели колонии, никогда так не росли.
Напомним, доходы крестьян к 1953-му году выросли по сравнению с 1913-м в 6,5 раз — даже больше, чем у рабочих. В ходе первой пятилетки были созданы целые отрасли промышленности, в том числе сельскохозяйственное машиностроение, начался массовый выпуск тракторов, шло обучение специалистов аграрного сектора экономики.
А с 1935-го года страна имела уже личные приусадебные хозяйства. Сельчанам полагалось до гектара земли, 2–3 коровы, 2–3 свиноматки, 25 овец либо коз, 25 ульев, неограниченное количество домашней птицы. Эти личные приусадебные хозяйства предоставлялись членам колхозов, и именно они не только вносили решающий вклад в продовольственное обеспечение страны, но и на 50–80% формировали реальные доходы жителей села. К середине 1950-х годов личные приусадебные хозяйства производили 85% яиц, 72% картофеля, 67% молока, 52% мяса, 48% овощей.
Четвёртый миф таков: «рывок был обеспечен принудительными займами у населения». Но на самом деле эти займы от доходов бюджета составляли в 1929-м–1955-м годах в среднем около 5%, а от доходов людей — 4%. Сейчас у нас подоходный налог составляет 13%. А что такое были эти 4%? Человек, скажем, из 100 рублей зарплаты 96 рублей получал деньгами, а 4 — облигациями. Облигации эти обслуживались, гасились.
Пятый миф связан с тем, что описываемая экономическая модель именуется мобилизационной. Однако мы пришли к выводу, что она является хорошо организованной. Разве продуманная чёткая организация является мобилизацией? Так про любую современную успешную компанию можно сказать, что это мобилизационная модель. Но никто почему-то этого не делает, и в голову ни профессиональным экспертам или ученым-экономистам это не приходит.
Особо отметим, что очень большое значение имела экономическая мотивация и материальные стимулы для людей.
ПЯТЬ ПРИЧИН РОСТА
Первая: качественное государственное планирование. В 20-е годы XX века шла методологическая дискуссия о том, может ли экономика развиваться «по целям», организованно или только течь «по волнам», спорадически. Одним из сторонников последней теории был автор «концепции K-волн» Николай Кондратьев. А сторонниками целевого развития экономики были его современники: Глеб Кржижановский, Григорий Гринько, Станислав Струмилин, Владимир Милютин.
Сторонников целевого развития были в своем деле первопроходцами. И, конечно, важнейшее значение сто лет назад имел первый успешно реализованный план ГОЭЛРО. Он показал, что можно целевым образом развить одну из самых важных отраслей — электроэнергетику.
На прошедших нескольких сериях конференций советского Госплана учёные-практики подробно обсудили перспективы составления целостного плана развития экономики, очень глубоко и профессионально поработали в этом направлении и министерства, ведомства. Выяснилось, что единый связный план экономики вполне реален.
План, синхронизированный на всех этапах, состыкованный между всеми частями, стройный, непротиворечивый. Составление его позволило вырваться из общепринятого тогда метода экстраполяции, который давал значительную недооценку реальных возможностей нашей экономики. Этот метод экстраполяции был бессилен дать высокое развитие экономики даже при обобществлённых средствах производства.
Масштабное применение балансового метода экономического анализа и организации экономического развития — это наше экономическое ноу-хау. Метод получил мировое признание и вошёл в практику многих стран.
Вторая причина рекордного роста нашей экономики — это использование новейших технологий. К 1928-му году проблемы с технологическим отставанием были колоссальны. Из-за исхода десятков тысяч специалистов за рубеж в ходе Гражданской войны у нас зияла гигантская брешь в отраслях, не было квалифицированных инженерных кадров.
Например, были попытки производства трактора на Путиловском заводе по американскому образцу, и выяснилось, что собрать самим машину дороже, чем купить готовый американский продукт, к тому же трактора эти ломались нещадно.
И тогда, в конце 1920-х, организуется целевое привлечение лучших в мире иностранных специалистов — непосредственных носителей передовых технологий. Мы привлекали под стройку конкретных специалистов, успешных организаторов производства в своих странах, а также осуществляли технологическое сотрудничество с передовыми компаниями. Делалось это «штучно», предельно целевым образом. Все, кто приезжал строить нужные нам заводы, обязательно должны были быть готовы к передаче своего опыта.
В итоге мы привлекли более 30 тысяч высококвалифицированных зарубежных специалистов, работавших у нас с 1929-го по 1932-й год. С 1933-го года их число начинает убывать, перестаёт быть фронтальным, а к 1937-му году привлечение становится точечным — только там, где ещё остаётся некоторое технологическое отставание.
Это сотрудничество было грамотно организованным и рациональным. Благодаря этому мы где-то возобновили, а где-то создали с нуля отечественную инженерно-технологическую школу, восстановили систему образования и науки. И чуть менее чем через десять лет мы вышли на выпуск лучших в мире образцов техники, в том числе, военной. У нас самих теперь получалось лучше, чем у тех, у кого мы учились.
Но самое мощное технологическое развитие по всем фронтам, отраслям экономики начинается у нас после войны. В декабре 1947-го года мы вышли на довоенный уровень промышленного производства. А уже в январе 1948-го у нас создаётся Государственный комитет по внедрению новой техники. Фронтально начинает внедряться самая передовая техника. Заметьте, это не в режиме спорадической самоорганизации, не точечно, а фронтально, за счёт организующей роли государства.
К 1953-му году мы выходим на первое место в мире по молодости производственно-технологического аппарата. А лучшие технологии закономерно дают колоссальный рост экономики.
После войны феноменальный опыт технологического развития и выхода на передовые рубежи у нас состоялся. Были реализованы три выдающихся послевоенных проекта: ядерный, ракетный и радиоэлектронный. Как без организующей роли государства мы бы атом освоили? Причём создали атомную бомбу и первую атомную станцию в мире — Обнинскую (1954-й год), новую отрасль развили.
Третий фактор успеха: большие деньги, без которых невозможно мощное развитие. В 1930-м году стартует кредитная реформа — детище всё того же стратега новой экономики Г. Ф. Гринько. Именно он в 1930-м году становится министром финансов. В 1932-м кредитная реформа завершается созданием банков долгосрочных вложений. Появились институты, которые являются ключевыми в деле целевого функционирования денег в структуре экономики.
Суть кредитной реформы: были отделены друг от друга безналичный и наличный денежные обороты; их соприкосновение происходило, прежде всего, в заработной плате (примерно на 98%) и в расходах на командировки и прочие мелочи (на 2%). Безналичные деньги предназначались для обслуживания расчётов между предприятиями и — подчеркну особо — для капиталовложений. Наличные же деньги обслуживали товарооборот, формирование личных накоплений граждан.
Эта система обеспечивала невозможность предприятию обналичить безналичные деньги, его руководство не может спонтанно взять и перевести их в какую-либо зарубежную валюту, «увести». Это деньги целевые и канализированные. Безналичные деньги при целевой экономике «работают» для капиталовложений; такой проблемы, как нехватка денег при условии, что материальных ресурсов хватает, вообще нет.
Эффект этого был показательным: со второй пятилетки у нас объём капиталовложений каждые пять лет удваивался, темпы среднегодового роста капиталовложений были более 18%. Естественно, и экономика в целом будет при этом быстро расти.
Четвёртая причина столь мощного экономического прорыва — эффективность: рост производительности труда, снижение издержек, материальные стимулы, соревнование между предприятиями, трудовыми коллективами, отдельными работниками. Уже в 1931-м году стартует реформа системы оплаты труда. Выступает лично глава государства с программным заявлением о том, что необходимо на первое место поставить сдельную оплату труда. В документах это звучало как необходимость «до конца искоренить гнилую практику “уравниловки”». Всех, кого можно было перевести на сдельную оплату труда, перевели. Что она предполагает? Как сработал, так и получил. Причём в те годы была установлена мощная прогрессивная шкала: чем больше делаешь, чем больше перевыполняешь план, тем в большей прогрессии получаешь заработную плату, премии, вознаграждения.
Одновременно с этим были попытки создать механизм снижения издержек. Но полное развитие эта идея получила после 1947-го года — прежде всего, стараниями Арсения Григорьевича Зверева, ещё одного выдающегося отечественного министра финансов (1938-й–1960-й годы). Арсений Григорьевич в книге «Записки министра», вспоминая об этой работе, отмечал важный элемент системы снижения издержек — «фонд директора». Скромный по объёму документ о фонде директора предприятия и инструкции Минфина к нему имели огромное значение для будущей работы нашей экономической системы. В чём суть? Перед трудовым коллективом и управленцами поставлена цель — снизить издержки. От этого снижения издержек 4–10% (в зависимости от отрасли) остаётся предприятию и идёт в фонд директора. А если издержки будут снижены сверх заданных, то 50–75% останется предприятию. Тем самым руководитель предприятия и трудовой коллектив оказываются замотивированными постоянно снижать издержки и потери.
Тратить эти деньги можно и на социальные программы. Из этого фонда директора проистекают и премии, и соцкультбыт. «Фонд директора» потому так и именуется, что всем распоряжается само предприятие.
Уже с 1942-го года вступает в силу постановление правительства с чётким курсом на всестороннюю поддержку изобретательства, была разработана мощная «линейка» премирования изобретателей в разных отраслях. Рационализаторские предложения и изобретения быстро внедряются в производство; закон и практика применения творческой мысли работают как единая система. Интересы всех совпадают в этой модели, что ведёт к росту производительности труда и снижению издержек. Эффект был долгосрочным. Этим впоследствии объясняется до сих пор не понимаемый многими феномен послевоенного снижения цен.
Дифференцированная оплата труда подразумевала отсутствие «уравниловки», появившейся позже — начиная с 1956-го года. В 1955-м году 7,1 миллиона человек у нас получали зарплату 1000 рублей и выше. Были легальные миллионеры, но они все были гениями: изобретатели, конструкторы, учёные. Высокая зарплата — естественное следствие достижения лучшего результата из всех возможных, это своего рода «экономический лифт».
Плюс здоровая конкуренция — соревнование предприятий. Кто план перевыполнит, издержки больше снизит, производительность труда повысит, качество улучшит, предложит новые технологические и технические решения, тот и победитель! Даже в такой высококонцентрированной отрасли, как авиастроение, у нас несколько конструкторских бюро работали одновременно. Это не только как сейчас Boeing и Airbus, два основных конкурента. У нас в атмосфере реальной живой конкуренции творили ОКБ Ильюшина, Туполева, Антонова, Яковлева, Сухого, МиГ!.. Постоянно отбирались лучшие решения, действовал институт уполномоченных Госплана на местах, который находил, отбирал лучшее и распространял подход по всей экономике.
Надо отметить, что к 1953-му году 77% работавших в промышленности находились на сдельной оплате. Мы и в современном мире не много рыночных экономик найдём, где такой процент населения трудится сдельно.
Теперь пятая причина роста. Она связана с сегментом товаров массового спроса. Общество ведь имеет необходимые потребности в одежде, обуви, мебели, предметах обихода. Тут всегда хотелось товарного разнообразия. Возникал естественный вопрос: можно ли и в этой сфере всё спланировать? Конечно, это невозможно в полной мере, тем более что спрос переменчив, есть такое явление, как мода.
Что было в этом направлении предпринято? Ещё в первую пятилетку, 23 июля 1932 года, вышло постановление правительства, перезапустившее работу артелей.
Артели стали реализовывать продукцию массового спроса по рыночным ценам. В постановлении прямо было написано о ценах, складывающихся на рынке. При этом со стороны государства обеспечивались быстрая регистрация артели, дешёвые кредиты под 3% годовых, освобождение от налогов на два года, льготное предоставление в аренду государственного имущества. Была создана система технологического развития артели: специальные научно-технические институты, лаборатории, которые целевым образом помогали артелям осваивать новые технологии.
Контролировали артели союзы промысловой кооперации, они же отвечали за развитие артелей и помогали им кооперироваться, сотрудничать между собой.
Функции контроля и развития тут не разделены — это очень важно!
И вот вам факт: к середине 1950-х годов Госплан планирует 9490 позиций номенклатуры выпускаемой продукции, а артели выпускают 33 444 позиции! При этом в промышленном производстве артели занимали объём не более 10%.