ЛУЧШЕ ЖИТЬ… ЭТО КАК?

Замордовали в комментариях дебилы непонятного возраста, которые непрерывно воют, что в других странах люди жили лучше, чем в СССР. И не только в «землях обетованных» типа США, ФРГ или Японии, но даже в Финляндии! И везде лучше!
Сначала захотелось плюнуть в морду этим недоразвитым тупицам, либо не жившим в СССР, либо тупо паразитировавшим на моей Родине: «Они там на Западе хорошо жили потому, что вас там, дебилов, не было – не было тупых паразитов!», – но потом подумал, что, во-первых, дебилу это не поможет.
А, во-вторых, действительно, а что надо понимать под понятием «лучше»?
Лучше – это как?
Ведь как говорят классики болтовни, прежде, чем спорить, необходимо договориться о критериях спора, не так ли?
Понятно, что в куриных мозгах и тогдашних, и современных дебилов, «хорошо жить» – это прежде всего иметь много еды и барахла, поскольку дебилы ни о каких иных ценностях в жизни и не подозревают. Поэтому давайте сначала об этом – о жратве и барахле.
В 80-х и начале 90-х я часто ездил за границу по делам, и после одной из поездок в Японию (сейчас думаю, что это была поездка в 90-91 году) написал статью для заводской многотиражки о том, как там живут, и «что почём», потом эту статью дал главкой в свою первую книгу «Путешествие из демократии в дерьмократию и дорога обратно». И сейчас хочу её повторить, чтобы разобраться с тем, как это – «лучше жить» с точки зрения наличия барахла, и насколько лучше было жить на Западе, нежели в СССР?
Между тем, собрать числа, характеризующие жизнь японцев, было нелегко – ведь на Западе не принято распространяться о своих доходах и расходах, не принято жаловаться. Прямые вопросы о финансовом состоянии собеседника расцениваются как бестактность. Возможно, мне повезло, а, быть может, японцы по своему духу ближе нам в этом отношении, но кое-что я тогда выяснил.
Япония считалась в то время самой богатой страной. В Стокгольме, когда мы пожаловались на тамошние высокие цены, шведы грустно согласились: «Наши цены могут выдержать только японцы». Так вот, я начал расспрашивать и на заводе «Шарп», где мы работали, а потом мы с сопровождавшими нас японцами несколько часов ехали по Японии в поезде, всяких там айфонов ещё не было, и я начал расспрашивать уже хорошо знакомого мне японца, пытаясь оценить, кто, сколько в Японии получает. Сначала он не отказывался отвечать на мои вопросы, и я кое-что узнал. Картина для советского человека, на первый взгляд, получилась действительно впечатляющей.
Поступивший на конвейер завода фирмы «Шарп» рабочий (рабочая) получал в месяц примерно 200 тысяч йен. (Тогда курс был 120 йен за доллар). Квалифицированный рабочий, член профсоюза, со стажем работы 10 лет получал до 300 тысяч. Но, кроме зарплаты, работники участвуют в прибыли фирмы, имея бонусы, по-советски – тринадцатую зарплату. Она выплачивается один или два раза в год и составляет 5-6 месячных зарплат. Причем, по утверждению руководителей «Шарпа», скорее, 6, чем 5. То есть месячный оклад рабочего конвейера надо оценивать не в 200, а в 300 тысяч йен, а зарплату квалифицированного рабочего – в 450 тысяч – чуть ли ни четыре тысячи долларов в месяц! Да ещё тех долларов – 1990 года!
В любой японской фирме стараются нанять работника на всю его жизнь. Это не делается силовыми методами. Просто зарплата растет со стажем – очень быстро в начале и медленно в конце карьеры. Можно всю жизнь проработать вахтером, зарплата будет небольшой, но все равно увеличится в несколько раз, как и у других. Это удерживает людей, ведь если сменишь фирму, то сразу же станешь «новеньким» с маленькой зарплатой. К тому же фирма помогает своим служащим, привязывая их к себе. Людей стараются не увольнять. Пусть не всегда и не у всех будут бонусы, уменьшится зарплата, но фирма постарается сохранить свой персонал. Поэтому в Японии тогда почти не было безработицы. При внедрении автоматизации людям дают разную пустяковую работу (вахтеров, контролеров), но не увольняют – ждут, когда при естественном сокращении штата фирмы (смерть, уход на пенсию) появятся рабочие места.
Так вот, в той поездке в поезде я сумел получить данные по семейному бюджету руководящего работника мощной торговой фирмы, входящей в десятку крупнейших фирм мира. (Поскольку я давал суммы доходов и расходов конкретных людей без их разрешения, то не называл ни имен, ни названия фирмы.) Но сначала вообще о заработках в этой фирме.
Юрист, только окончивший университет, имел доход в 200 тысяч в месяц. Десять лет стажа обеспечивают 500 тысяч. Начальник отдела (40 лет) в среднем получал 6 миллионов йен в год. Много это или мало?
«Голос Америки» и наши интеллигенты, разваливая Советский Союз, убеждали нас, что это много. Делалось это так: часовую или дневную зарплату делили на цены в магазинах, показывая, сколько можно купить мяса, яиц и прочего. Давайте для начала я пройду этим же путем. Итак...
Цены гастронома Токио, йен за кг:
Хлеб – 670. Рыба, филе – 4…10 тыс. Рис – 550. Икра красная – 11 800. Сахар – 300. Сельдь иваси (соленая) – 350. Яйца, шт. – 25...60. Сакэ за 1,8 л – 2200. Куры – 2…4 тыс, говядина – 3,5 – 30 тыс. за кг.
Другие товары:
«Тойота» (класса нашей тогдашней «Волги») – 2,2 миллиона йен, «Сузуки» (класса «Запорожца») – 800 тысяч йен. Телевизоры, видеомагнитофоны от 20 до 60 тысяч, видеокамеры – от 100 до 150 тысяч. Кожаная куртка – 800 тысяч, мужской костюм от 20 тысяч и выше... Выше... выше...
Если следовать за мыслью тогдашних инициаторов капиталистического будущего, то тогда простой рабочий конвейера может без труда приобрести «Тойоту» за годовую зарплату, а «Сузуки» за трехмесячную. Телевизоры и магнитофоны может покупать десятками.
Немудрено – от таких выкладок человек со слабыми мозгами может свихнуться. И немудрено, что наши профессора, все бывшие члены КПСС, вдруг стали хором кричать: «Больше капитализма».
Между тем, в застойном СССР, когда «проклятые коммунисты» заставляли всех жить в «тоталитарном государстве», для квалифицированного рабочего нетяжелых профессий нормальной считалась зарплата в 200 рублей, в это же время доход помянутого советского профессора, так алчущего в перестройку капитализма, был в пределах 600 рублей. И я выбрал для сравнения именно доход профессора в СССР, поскольку его доход был раза в три выше дохода квалифицированного рабочего, а мне не хотелось сравнивать «бедных» в СССР с бедными в Японии.
Так вот, примерно такая же разница между зарплатами квалифицированного рабочего и начальника крупного отдела в Японии, бюджет которого я и рассмотрю. Замечу, что если бы профессор из СССР попал в Японию и устроился там на работу, то он, вероятнее всего, имел бы доход в пределах тех же 12 миллионов йен в год.
Что остаётся
Вот и давайте посмотрим, на какие видеокамеры и говядину эти 12 миллионов йен можно было потратить.
Во-первых, все деньги на руки не получишь – надо платить налоги. Они тогда в Японии были невелики, почти не было военных расходов. Тем не менее, городские налоги – 18%, 5% – в пенсионный фонд, 23% от 12 миллионов составят 2 760 000 йен.
Далее. Надо где-то жить. Квартплата очень высока, поэтому, достигнув лет 30 и вместе с годами определенного уровня дохода, японец женится и покупает жилье. В радиусе двадцати минут ходьбы от центра Токио однокомнатная квартира стоила 60-65 миллионов йен. Сопровождавший меня японец, юрист фирмы, с доходом в 500 тысяч йен в месяц, купил трехкомнатную квартиру общей площадью (общей, а не полезной!) в 62 кв.м в 30 минутах езды на метро от центра всего за 37 миллионов йен. Денег для оплаты всей суммы у него, естественно, не было. Он заплатил 10 процентов, а на остальное взял кредит. Помогла фирма, дав часть кредита всего под 4,5 процента. Выплачивать надо будет 30 лет. Ежегодный платеж – 2,5 миллиона йен. Но, наверное, наш профессор захотел бы, как и в СССР, купить себе дом.
Японец, бюджет которого я взял для анализа, действительно жил в своем доме, в пригороде Токио, примерно в 30 километрах от столицы. Домой ему надо было добираться на электричке и на автобусе. Двухэтажный дом общей площадью 110 кв.м построен на участке в 120 кв.м. Стоил он 44 миллиона йен.
Давайте немного отвлечемся и поговорим о японских частных домах.
Сооружаются они так. Из деревянного бруса 100 х 100 мм собирается каркас. Причем второй этаж, по японской традиции, меньше первого. Снаружи дом обшивается сухой штукатуркой или дощечкой, внутренние стены – чем-то вроде фанеры и обклеиваются обоями. На пол кладутся соломенные маты – татами. Рамы в одно стекло. В богатых домах — газовый водогрейный котел. В домах попроще – керосиновые печурки без трубы, высотой в полметра и диаметром 25 сантиметров. Тот, кто помнит керосинки, поймет, о чем речь. В таких домах здорово попахивает керосином. Если японцу хочется погреться, он подходит к печке и распахивает полы кимоно. Но вообще японцы народ нетребовательный и к особому комфорту не приучены.
Как видите, дом японца очень незатейлив. Думаю, большинство наших мужчин в СССР, накопив за зиму материалы, могли бы построить такой дом за отпуск. Ведь у нас многие строят своими руками дома и дачи во много раз сложнее и дороже этих японских «домов».
Но японец даже такой дом сам построить не может. Тот, о ком мы говорим, утверждал, что встает в полшестого, без пяти восемь он в пути, в девять на фирме. Заканчивается работа около семи часов.
На Западе над японцами за это насмехались. Был анекдот на манер «армянского радио». Спрашивают: «Как японец бастует?» Ответ: «Он выходит на работу и работает как обычно, но на груди у него табличка – «Я бастую». Или еще. Спрашивают: «Как японец проводит воскресенье?» Ответ: «Он выходит на работу и работает как обычно, но без галстука».
Кстати, вопрос тем, кто визжит, что на Западе жить было лучше: а вы так работаете? И работали?
После работы у японцев принято «расслабиться» в ресторане или баре. Правда, тот мой знакомый утверждал, что меру знает, и когда ему иногда, сойдя с последней электрички, приходится ждать такси в компании пьяных мужиков, то ему неприятно. Выходные он тоже часто проводил на работе, делал закупки на неделю или выезжал с семьей в горы, на природу.
Отпуск у японца – пять дней. Я пытался его подначить и издал деланно-удивленный возглас: «Целых пять?!», – но он не понял юмора и смущенно ответил: «Полагается пять подряд, но не получается, приходится летом брать по одному дню». Так, что строить дом японцу было просто некогда. Он покупал его в кредит и платил за него 3 миллиона йен в год. Эту сумму тоже надо вычесть из его годового дохода.
Надо учесть и транспортные расходы. На работу и с работы, как уже говорилось, японец ездил на общественном транспорте. Как бы мы ни ругали социализм, но лучшим в мире был общественный транспорт проклятого тоталитарного социалистического Советского Союза.
Вспоминается разговор тех лет с одним голландцем. Показывая, что в СССР личный автомобиль не является необходимостью, я приводил в пример сообщение между казахстанскими городами Павлодаром и Ермаком, между которыми 55 километров. Поезд – два раза в день, автобус – через 20 минут, «Ракета» летом – через час, самолет (!) – несколько раз в сутки... И все это дешевле, чем доехать из Павлодара в Ермак на «Жигулях» (если ехать одному). Моя жена, живя со мною в Ермаке, несколько лет ездила на работу в Павлодар, и я не помню, чтобы нас это сильно напрягало в экономическом или организационном плане. И голландец вынужден был согласиться – живя в 40 километрах от Амстердама, он никогда не знает, приедет на своей машине на работу вовремя или опоздает – на трассах постоянные пробки. «Но мне больше не на чем доехать на работу, к тому же мы очень привыкли к автомобилю».
Раз уж я отвлёкся на эту тему, то как-то в Москве разговариваю с французами, и они спросили, сколько от Москвы до места моей жизни и работы – до города Ермака. Я ответил, что 3,5 тысячи километров, и они ужаснулись: «Это же дальше, чем от нас до Канарских островов!» А мой брат, когда служил в ГДР, каждый отпуск из Дрездена сначала летел порыбачить к свояку на Камчатку и только потом прилетал к нам на Украину. Посмотрите по карте расстояние от Германии до Камчатки – это почти половина окружности земного шара!
В Японии с транспортом было такое же положение. Когда мы улетали домой, японцы очень извинялись, что повезут нас в аэропорт на электричке, так как на самолет лучше не опаздывать, а на точность автомобиля нет надежды, как бы рано мы ни выехали.
Проблема была и с автостоянками – в Токио их, например, просто нет. В московском отделении фирмы, где работал этот японец, служебный автомобиль давался каждому клерку, а в токийской центральной конторе, где людей в сотни раз больше и начальников пруд пруди, служебных автомобилей всего 10 – некуда их ставить. Токио – чрезвычайно тесный город.
Проезд на общественном транспорте обычно оплачивает фирма. Но только обычный, так сказать, «жесткий» класс и обычную скорость.
В связи с этим, казалось бы, машина не нужна. Но у японца была не только престижная «Тойота», но эта «Тойота» под его женой жгла 100 литров бензина в месяц. (На какие цели, поясню позже.) Мы с ним попробовали рассчитать амортизацию машины, то есть сколько нужно откладывать ежегодно, чтобы купить новую машину. «Вообще-то, – считал японец, – «Тойота» может служить лет 10, но через 3 года резко растет стоимость страховки, поэтому я сдаю ее за полцены, добавляю деньги и покупаю новую». Следовательно, на три года надо 1100 тысяч йен, на год 370 тысяч да плюс страхование машины – 150 тысяч. Итого – 520 тысяч йен.
Самая легкая статья годовых расходов – отпуск, ведь его фактически нет. Сумму расходов – 70 тысяч японец назвал моментально и тут же ее расшифровал. До города, где родился он и его жена и где живут их родители, – 600 километров, он везет семью на машине, так как для пяти человек это в несколько раз дешевле, чем на поезде: «Две заправки бензином по 5 тысяч йен – плюс оплата автострады 15 тысяч в один конец, плюс подарки родителям – 30 тысяч». Вот и весь отпуск.
Итак:
Годовой доход 12 000 000 йен.
Налог 2 760 000 йен.
Возврат кредита и процентов по нему 3 000 000 йен.
Автомобиль и его страховка 520 000 йен.
Отпуск 70 000 йен.
Остаток годового дохода 5 650 000 йен.
В расчете на один месяц «чистых» 470 830 йен.
Сумма внушительная, но и для нее есть платежи, которые невозможно не сделать. Самые простые из них – коммунальные. Газ – 30 тысяч, вода 8 тысяч, электроэнергия – 15 тысяч, телефон – 10 тысяч. Итого: 63 тысячи.
Следующий платеж – страховка. Тут надо понять следующее. Когда мы в СССР получали государственную квартиру, то она становилась незыблемой крепостью для нашей семьи. Мы могли стать пропойцей и пропить все, все... кроме квартиры. Мы могли погибнуть – квартира все равно осталась бы у нашей семьи. Суд мог конфисковать большую часть нашего имущества, но и он не мог посягнуть на квартиру или дом. В Англии был провозглашен принцип: «Мой дом – моя крепость», но не в Англии, а в СССР дом действительно был крепостью семьи.
А теперь смотрите, как это выглядит в Японии. Дом-то ваш, но деньги за него еще не выплачены, рассрочка, напомню, 30 лет! Случись с вами что-нибудь, банк потребует с вашей семьи вернуть ему долг. И чем дольше ваша семья будет мешкать, тем больше банк будет накручивать проценты. Скорее всего, придется продать дом и искать другое жилье, а от продажи дома останется мизер – ведь первые годы большая часть суммы, которую вы платите банку, это не возврат суммы кредита, а плата процентов по нему.
И японец обязан застраховаться с тем, чтобы в случае неожиданной смерти, его семью не выбросили на улицу. Наш японец застрахован на 110 миллионов йен и ежемесячно платит страховой компании 90 тысяч йен.
Следующий расход – обучение детей. Сначала я подумал, что речь идет об обучении детей в школе типа наших школ искусств, ведь обучение в Японии, как и было в СССР, бесплатное. В те годы и у меня дочь после школы ездила в школу искусств, где делала вид, что училась играть на пианино. «Что вы, – замахал руками японец, – это безумно дорого! Мои знакомые посылают два раза в неделю свою дочь в Токио к учительнице музыки, та берет 50 тысяч йен в час, да плюс дорога!» Мы ехали в поезде, и он долго растолковывал мне, в чем тут дело, но чем дальше от бизнеса, тем его русский становился хуже. Похоже, дело было вот в чем. Обязательны для японца 9 лет учебы в общей школе. Но законченное среднее образование (еще три года) японец получает уже в других школах. Некоторые из них хорошие, их выпускники легко поступают в университеты, а некоторые – нет. Хорошие школы устраивают приемные экзамены для девятиклассников, и лучшие школы берут себе лучших. Так вот, чтобы была гарантия, что ребенок поступит в лучшую школу, ему после основной школы дают дополнительную подготовку.
У этого японца было трое мальчиков. Старшего жена на машине ежедневно возила в вечернюю школу, так сказать, усиленного образования, а к среднему приезжала студентка-репетитор. Стоило это японцу 120 тысяч в месяц. Учитывая, что младшего сына жена отвозила в детский садик, в основном из этих поездок и складывался 100-литровый расход бензина их «Тойоты». Цена бензина 116 йен за литр, всего на 11,6 тысячи.
Итого затрат, не связанных с покупкой вещей и продуктов, получается на сумму 284 600 йен.
До этого японец говорил, что на продукты жена тратит 140 тысяч йен в месяц, но он считает, что это много и что жене следовало бы «ужаться» до 100 тысяч йен. Кстати, поначалу он говорил, что его доход 10 миллионов йен, но когда мы посчитали приведенные выше затраты, то оказалось, что месячный остаток всего 61 тысяча, то есть ни о каких 100 тысячах на продукты и речи не может быть. Он взял расчеты, долго проверял расходы, вздыхал, но не нашел ошибки, после чего объявил, что его доход 12 миллионов йен. Действительно, в этом случае, как видно из приведенного расчета, на месяц у него должна оставаться свободная разница между 470,83 и 284, 60 тысячи йен, всего 186,23 тысячи. И тут я его спросил, из каких денег он покупает сигареты. Он объяснил, что он и жена оставляют себе на карманные расходы по 100 тысяч йен.
Немного о его карманных расходах. Как было сказано, фирма оплачивает обычный транспорт, но если он утром будет добираться обычным транспортом, то дорога у него займет полтора часа. Поэтому он едет на работу скоростной электричкой, доплачивая из своего кармана 1020 йен. Для обедов на фирме есть дешевый ресторан, но, по-видимому, престиж начальника отдела не позволял ему туда ходить. Он обедал в ресторане в городе, которых вокруг фирм полно. (В выходные дни они закрыты.)
Европейский завтрак в ресторане из двух жареных яиц, 50 г ветчины, 150 г сока, с четырьмя кусочками хлеба и чашкой кофе мне стоил 1400 йен. Поэтому вряд ли его обед стоил меньше 2 тысяч йен. Да плюс он курил много, а две пачки сигарет – 440 йен. Да надо с коллегами несколько вечеров расслабиться в баре или ресторане, да время от времени взять такси (600 йен за посадку и первые два километра и 90 йен за каждые последующие 371 метр). Так что 100 тысяч на карманные расходы – это немного.
Что касается 100 тысяч для жены, то сначала я подумал, что речь идет именно о тех 100 тысячах на продукты. Но, оказалось, нет! Речь шла именно о тратах жены на встречу с подругами за чашечкой кофе и т.д.
Это благородство по отношению к жене снова разрушило все расчеты, снова перестало хватать денег на продукты, не говоря уже об одежде, ремонте дома, бытовой технике и прочем. Я выразил свое недоумение. Тогда японец, немного засмущавшись, сказал: «Знаете, Мухин-сан, действительно мне не хватает в год двух миллионов йен. Но у моей жены богатые родители, вот они и предоставляют нам гуманитарную помощь в 2 миллиона йен в год». (Японец жил в Москве и разучил эту модную в те годы вонючую фразу: «Гуманитарная помощь».)
Вот так да! Гуманитарная помощь человеку, доход которого почти 100 тысяч долларов США, что более чем в четыре раза превышало среднюю зарплату тогдашнего немца. А как же живут остальные?
Да и что такое 2 миллиона? Это всего 167 тысяч в месяц. Прибавим к этому остаток в 186 тысяч и вычтем 200 тысяч на карманные расходы. Останется 153 тысячи – почти столько, сколько жена тратит на питание. А как же одежда, обувь?
Что-то опять не так, но дальше японец уклонился от этого разговора. Возможно, 2 миллиона – это то, что дает тесть. Но, возможно, и теща любит зятя.
Понимаете, есть денежные траты, которые зависят от нашей воли. Мы можем, если хотим, купить себе конфеты, а можем и не купить, можем купить новые туфли, а можем ходить в старых. Но есть траты, которые мы не можем не сделать. Мы не можем не заплатить налоги – у нас их взимают, не спрашивая нашего согласия. Мы не можем не заплатить за электроэнергию – у нас ее просто отключат. При социализме в тех доходах, что мы получали, таких трат было очень немного, вернее, сумма их, их процент был невелик. А 80-85 процентов нашей зарплаты мы тратили, как хотели, – СВОБОДНО! И в нас, свободных советских людях, сидело это – мы не понимали, как можно по-другому.
Но японец при капитализме из огромной суммы в 1 миллион йен в месяц по своему усмотрению мог потратить только 186 тысяч, то есть менее 19 процентов. А 81 процент зарплаты капитализм тратил за него.
Это была пропаганда, это была наглая брехня, что он за месячную зарплату может купить автомобиль. А правда в том, что ему дают подержать в руках деньги, за которые можно купить автомобиль, но тут же забирают их обратно.
Напомню, это мы говорим о жратве и барахле – о том, от чего счастлив дебил.
И что – всё ещё есть реальные основания говорить, что в Японии жить было лучше?
Ну тогда продолжим:
Мои знакомые – советские немцы – в начале 90-х уехали в Германию. Там им давали пособие - 1000 марок в месяц на человека. Кроме этого, над ними установила шефство семья с доходом в 5000 марок, другие немцы оказывали им помощь подержанными или ненужными им вещами и т.д. Но вот эта моя знакомая купила на свое пособие тогда модную кожаную куртку за 400 марок (это, кстати, была дешевая куртка), и, узнав об этом, шефствующая над ней немка (с доходом в 5000 марок) устроила подшефной свирепый разнос. За что? Разве любая советская женщина с зарплатой в сто рублей в месяц, увидев в магазине куртку за 40 рублей, да еще модную, да своего размера, хоть одно мгновение задумалась бы - брать или не брать? А с суммой семейной зарплаты в 500 рублей? За что же немка ругается?
А у этой немки на ее 5000 марок дохода 40 процентов налога, да страховка по болезни, да страховка от безработицы, да 800 марок в месяц за аренду квартиры в 20 кв.м во Франкфурте. Для нее трата в 400 марок - это Покупка с такой большой буквы, что о ней надо думать и думать.
Вот, помню, мы ходили по магазинам в Югославии, и нас сопровождали югославы. Они вместе с нами приценивались, примеряли и пусть редко, но тоже покупали. Все-таки Югославия была социалистической.
А в Японии нас в магазины сопровождали как переводчики и помощники молодые японцы с совершенно пустыми глазами. Как бы ни блистали витрины, как бы ни манили надписи: «Только сегодня распродажа по сверхнизким ценам!», как бы ни вопили продавцы, зазывая в свой магазин, - им были все эти призывы глубоко безразличны. Да, они на свою месячную зарплату могут купить две видеокамеры сразу. Но НИ У КОГО этой видеокамеры не было. Не до нее, не до дорогостоящих игрушек. Другие заботы.
Смотрите. Кто из наших парней в СССР и когда отказался жениться только потому, что у него маленькая зарплата или нет квартиры? Единственно, родители могут слабо протестовать, если сын еще не служил в армии или не окончил институт.
А отсутствие квартиры? Да кого это останавливало? Поживут у родителей, в общежитии, снимут комнату или квартиру, сколько бы это ни стоило, но для получения по очереди своей квартиры это не имело никакого значения.
Но подавляющее число японских парней, как бы они ни любили своих девушек, не могут себе позволить жениться на них ранее, скажем, 30 лет - возраста, когда их зарплата достигнет размера, хотя бы вдвое превышающего тот взнос, который придется делать банку за кредит при покупке квартиры. Возраста, когда они уже поднакопят денег для 10 процентов первоначального взноса за нее.
Они были аккуратно и чисто одеты, у них каждый день свежая белая сорочка и пусть старенькие, но начищенные туфли, но ничего лишнего они себе позволить не могли.
А лишним для них было почти все, что продавалось в японских магазинах.
Вы можете сказать, что это Япония, маленькая страна, там земли мало и она очень дорогая, поэтому приходится столько платить и т.д. Но если земля продается, значит, она есть! Кто выигрывает от того, что она дорогая? Только банк! Банк, берущий проценты с кредита на ее покупку. И чем она дороже, тем больше потребность в кредитах, тем больше проценты и выше прибыль банка. Впрочем, сегодня это и нам все знакомо.
Я рассмотрел бюджет довольно богатого японца с доходом в миллион йен в месяц - по тогдашнему курсу это было более 8 тыс. гораздо более дорогих долларов 1990 года, - и вы видите, что и у этого японца почти не остается денег даже на питание. (Запомнившийся мне штришок. Пошли на экскурсию в какой-то знаменитый храм в Киото, перед входом надо снять обувь, и тут я заметил, что сопровождающий меня японец, получающий 500 тыс. йен в месяц, обут в ярко начищенные… но дырявые туфли!)
А как быть простому или даже квалифицированному рабочему с таким большим, как нам кажется, доходом в 200-300-400 тысяч йен в месяц? Их удел всю жизнь арендовать квартиру или маленький домик площадью в 15-18 кв. м. Мы видели такие домики в Киото, с фасадом в 4-6 шагов, стоящие вплотную друг к другу. Надо будет отказаться от дополнительного обучения детей и, следовательно, от поступления их в институт.
Главный инженер завода, на котором я тогда работал, В.А. Матвиенко, стал главным инженером крупнейшего в мире завода в 31 год. Он рано потерял отца, и его мать в одиночку вырастила его и дала ему высшее образование. И это тогда никого не удивляло. А получил бы он его в таких условиях в Японии? Вопрос!
Вернемся к советскому профессору, в 90-х доказывавшему нам, что при переходе к капитализму станет «лучше жить». В СССР он со своей зарплаты в 600 рублей, налогов, квартплаты, платы за коммунальные услуги и за обучение детей в разных там музыкальных школах платил бы не более 100 рублей, а 500 оставались бы в его распоряжении. В Японии, как мы подсчитали, с миллиона йен у него осталось бы 186 тысяч. Да, чтобы купить «Волгу» ему пришлось бы двадцать месяцев не тратить эти деньги, а на «Тойоту» он накопил бы значительно быстрее. Но в СССР он вообще мог бы, обойдясь без машины, доехать куда угодно. А в Японии - нет. На видеомагнитофон он должен был бы копить деньги полтора месяца, а в Японии за месячный остаток он купит их штук 8. Это да. Но за четыре месяца он в СССР купил бы жене норковую шубу, а в Японии ему потребовался бы год. Дубленок за месяц он купил бы три штуки, а в Японии на одну копил бы четыре месяца. Вполне приличных костюмов он мог бы купить 5 штук и ничуть не больше в Японии. Кожаной, даже импортной обуви он мог бы купить в СССР двадцать пар, а в Японии - 10-15.
Даже такого баловства, как сигареты (хорошие сигареты), на остаток в 500 рублей мог бы купить 1500 пачек, а в Японии едва ли 900.
При цене мяса в магазине 2 рубля, на базаре - 3, он мог бы за 5 рублей за килограмм выбрать на рынке самое лучшее филе и купить его 100 килограммов, а в Японии - 9 килограммов, в лучшем случае - 50. Хлеба в СССР он мог купить на эти деньги 2 тонны, а в Японии 300 килограммов, риса - 350. Яиц в СССР - от 4 до 5,5 тысяч штук, и в Японии, правда, от 3 до 7 тысяч. Сахара он купил бы дома 640 килограмм, а в Японии - 620.
Зато летом он отдыхал бы в лучших здравницах Крыма и Кавказа, а в Японии он только бы помечтал об отдыхе. В СССР он имел в центре города 3-5-комнатную квартиру и дачу за городом на 600-1000 кв. метрах земли. В Японии ему об этом и мечтать нельзя будет.
Но в СССР 600 рублей в месяц была не очень редкая зарплата. Ее имели квалифицированные рабочие на тяжелых работах с вредными условиями труда - шахтеры, металлурги, рыбаки. И все они имели то, что имел и этот профессор.
И вот по этому параметру жрачки и барахла – единственному критерию счастья в жизни для дебилов – как можно считать, что в то время за границей жили лучше, чем в СССР?
Товары за границей были качественнее? А кто вам мешал производить такие товары в СССР? Вы не умели? Так ведь на Западе удел таких умельцев, как вы, – милостыню просить и под мостом ночевать.
Продолжение далее.

ПРО ОТКАЗ ОТ СОЦИАЛИЗМА

И о чём тут дискутировать? Капиталистам и ИХ ХОЛУЯМ капитализм хорош, а всем остальным – плох. При социализме свобода слова должна заканчиваться там, где начинается проповедь человеконенавистничества, частной собственности и обогащения любой ценой.
Следовательно, у нас во время перестройки под видом свободы слова сознательно разрушали верные и гуманные общественные ориентиры с целью реставрации капитализма – человеконенавистнического уклада жизни. Вопрос: могут ли и должны ли иметь право на существование в общественном пространстве мнения, которые направлены на разрушение и разложение самого общества, если это общество ориентировано на справедливость, человечность и солидарность всех людей? И ответ очевиден: нет! Тысячу раз – нет!
Той мерзости, что происходит с постсоциалистическими обществами с реставрации капитализма за тридцать с лишним лет, было бы сверхдостаточно, чтобы даже неразумная тварь обрела РАЗУМ и сообразила истинную и единственную причину - отказ от социализма.
Ну как, постсоветские общества до одури "независимых" государств? Похоже, вам все еще нравится смрадное болото, в которое вы позволили себя завести антикоммунистам - злейшим врагам достойной жизни. Нравится бесцельная безысходность, повальная безработица, почти полное уничтожение семьи - даже такой жалкой, как буржуазная, основанная на вездесущих при капитализме торгашеских принципах.
Спустя тридцать лет можно уверенно утверждать, что постсоциалистические общества ПОНЕСЛИ ЗАСЛУЖЕННУЮ КАРУ за разрушение социализма и возвращение в капитализм. Так же несомненно то, что расплата будет лишь возрастать со временем - вплоть до новой и окончательной социалистической революции, к которой народы БУДУТ ПРИНУЖДЕНЫ РЕАЛИЯМИ КАПИТАЛИЗМА.
Даже думать забудьте про разрешение национальных конфликтов и всех фундаментальных проблем вообще при капитализме. Войны с другими народами, конкуренция в каждом "едином народе" и, как неизбежное следствие порочных бизнес-отношений, безостановочная нравственная деградация - таков их удел при существующей ОЭФ.
В буржуазном обществе, раздираемом частнособственническими устремлениями и инстинктами (БИЗНЕСОМ), НИКОГДА не будет достойной Жизни, а о развитии в нем можно говорить только относительно предыдущего строя - феодального.
Для того чтобы осознать и знать это, не нужны вузовские дипломы и научные звания.
Последняя треть века полностью подтверждает справедливость науки Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина. Сколько десятилетий требуется еще, чтобы перестать упорствовать в неприятии единственно верного учения??
Какое социальное потрясение будет для тех или иных народов ПОСЛЕДНИМ? Которое завершится СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ революцией (при условии недопущения реставрации капитализма).

ПОЧЕМУ СОВЕТСКОЕ ПОКОЛЕНИЕ НОСИТ ЧАСЫ, А МОЛОДЁЖЬ НЕТ

Моё личное, субъективное мнение
Обратите внимание, старшие поколения все поголовно носят часы, даже глубокие пенсионеры, даже когда не надо. А молодые не носят почти никто. Вы не задумывались почему?
Мне сейчас наверняка навесят, что в мобильнике же есть часы. Но вот представьте, что у пожилых людей тоже сейчас мобильники, а они всё равно носят часы и это именно относится к НАРУЧНЫМ ЧАСАМ.
И почему в СССР выделили деньги, валюту и золото, обучили кадры и массово стали производить часы?
В чём здесь дело? По моему в отношении ко времени. Что такое был СССР? А это и было спрессованное до самой последней степени время, где цену имели секунды. Это относится к любой развивающейся экономике. Это прекрасно показывает увертюра Свиридова к фильму ВРЕМЯ ВПЕРЁД, где музыкальными средствами время фактически обожествлено.
А вообще может ли быть иначе в продуманной плановой экономике? Когда Сталин с трибуны говорит, что мы должны за 10 лет пройти путь, на который другим странам нужны были столетия, а иначе нас сомнут.
Когда жизнь идёт у большинства населения по пятилетнему, годовому, месячному, недельному плану - графику? У меня начальник цеха (увы покойный) буквально на месячную форму оперативного планирования молился, она им проверялась в день по нескольку раз. Когда (я в прошлом мастер производственного участка) живёшь каждый день сдачей продукции 4,5%. То есть в той системе главное были люди и как цель развития и как средство этого развития. Отсюда и родилось, что КАДРЫ РЕШАЮТ ВСЁ. и...ВРЕМЯ, которое может утечь и ничего не успеешь. Как издевались в 90-е над словами Павла Корчагина, что жизнь надо прожить так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы. А ведь это и была самая главная идея той системы страны. И как в такой системе жить без часов не имея их постоянно перед глазами?
А что сейчас решают КАДРЫ и ВРЕМЯ? Сейчас в капиталистическом сырьевом и периферийном хозяйстве РФ если кто-то и что-то решает, то это в первую очередь деньги, деньги и деньги. А люди в большинстве живут именно бесцельно. Точнее целью является наслаждение, гедонизм, деньги, шмотки, что угодно, но не развитие, не дело, не материальное производство или духовное совершенство. И зачем в этой системе часы? Реально родился, насладился, кто чем смог (кто наслаждается женой-моделью, мерином последней модели и загородным замком, а у кого ни на что кроме бутылки водки не хватает, но схема в принципе не отличается) и умер. Жизнь у большинства проходит именно так. Зачем жил? Непонятно.
https://ok.ru/video/30738614823

ВПЕРЁД!

Что могут сегодня предложить капиталисты простому народу? Терпеть и работать на барина! Они обещают рост доходов, жилье, машину и прочее – в обмен на терпение, работу на них сверх меры и возможностей работника. Обещанное получают не все, но все отдают свое здоровье и жизнь ради их благополучия. Мы работаем – они собирают свою прибыль, забирая себе результаты нашего труда… Подобная картина нравится, понятное дело, не всем. Многие наши товарищи по трудовому классу прекрасно понимают всю унизительность и безысходность своего положения в обществе. Капиталисты не способны предложить ничего другого, так как их данный порядок устраивает полностью. Альтернативу должны предлагать мы, коммунисты! Что значит уничтожение частной собственности и эксплуатации человека для конкретного работника? Это ликвидация безработицы, гарантированное новым строем рабочее место для всех без исключения. А ликвидация безработицы ведет к сокращению рабочего времени, так как, когда трудятся все, уместнее делать это по очереди (т.е. сменами), и росту производства. Чем большее число трудящихся находят работу – тем больше выпуск продукции, тем быстрее мы перейдем к полному самообеспечению и даже производству сверх необходимого. Но и это еще не все. Сократив рабочее время, которое всегда сокращалось с каждой новой революцией, застыв на 8 часах (которые часто дополнительно удлиняются) при капиталистах, - мы получим возможность заниматься тем, чем хотим. Вспомните, много ли у вас любимых дел? Капитализм старательно лишает нас свободы – социализм ее дает. А человек, занимаясь чем-либо не из-под палки, а по собственной увлеченности, превосходит в этом деле прежние границы. Свободный труд всегда дает намного больше труда обязательного. Поэтому сейчас даже сложно вообразить, что именно даст нам переход к начальной фазе коммунизма - социализму, как резко и высоко поднимутся при нем технический прогресс и культура!

ПОЧЕМУ ВРУТ ТЕ, КТО ГОВОРИТ, ЧТО БОЛЬШЕВИКИ «ПОТОРОПИЛИСЬ» С РЕВОЛЮЦИЕЙ?

Наши интеллигенты ужасно обижаются на Ленина за его знаменитую фразу о «дерьме нации». А как их еще назвать? Посмотрите, как они, наши интеллигенты — ученые, литераторы, публицисты, режиссеры, артисты – раболепно пресмыкаются перед своей новой хозяйкой — буржуазией! За те сладкие кусочки, которые буржуазия им кидает со своего стола, они служат ей, как собачки, ходят на задних лапках и виляют хвостиками. Они готовы на все, чтобы ей угодить. Для этого они расшибаются в лепешку, очерняя советский строй. Каких только клевет они не изобрели! В этой статье мы рассмотрим одну из них. Эта клевета звучит примерно так: «Проклятые большевики слишком поторопили события. Социалистическая революция была не ко времени, потому что у нас и капитализма-то не было, а был, мол, все еще феодализм. Нам надо было не в социализм рваться – а развивать капитализм, как западные страны. Тогда и жили бы теперь, как на Западе. А мы вместо этого из феодализма сразу прыгнули в социализм – ну вот теперь и расхлебываем. Пришлось вернуться и достраивать капитализм. Сколько времени потеряли зря! Проклятые большевики!» Эту пошлятину на разные лады повторяют многие буржуазные идеологи. Ясно, что поверить в такое могут только люди, не знающие ни азов родной истории, ни азов диалектики. Как же все обстоит на самом деле? На самом деле все обстоит так. Новое всегда зарождается внутри старого, всегда какое-то время развивается в недрах старого, растет под защитой старого, питается соками старого. И этот период, период развития нового в недрах старого – может быть очень продолжительным. Ибо, для того, чтобы окрепнуть, сравняться по силе со старым и победить его – новому требуется время. Затем, усилившись достаточно — новое вступает в борьбу со старым. Борьба эта часто бывает жестокой и беспощадной. Нередко на первых порах в этой борьбе новое терпит поражение, а старое побеждает. Но новое на то и новое – поражения его не останавливают, победы врагов его не устрашают. Оно снова и снова идет в бой против старого – и в конце концов побеждает, вытесняет старое, занимает место старого. Капиталистические отношения всегда зарождаются внутри феодализма. По-другому просто не может быть. С одной стороны, феодализм не может рухнуть сам по себе – его может разрушить только капитализм, ставший достаточно сильным, чтобы вступить в битву с феодализмом. С другой стороны – капитализм не может зародиться, окрепнуть и стать достаточно сильным, чтобы сразиться с феодализмом – нигде, кроме как внутри самого феодализма. Феодализм – это мощная, тысячелетняя общественно-политическая мировая система. Свалить такую махину может только такая же мощь. Капитализму пришлось очень долго копить силы, прежде чем он смог вступить в борьбу с феодализмом. Вот почему буржуазные отношения очень долго существовали внутри феодализма. Это был, можно сказать, утробный период капитализма. И в некоторых странах этот утробный период длился целые столетия. Так что нагло врут те, кто рассказывает байки, будто до семнадцатого года Россия капитализма и не нюхала – а проклятые большевики ее злокозненно перетащили из феодализма прямо в социализм, перескочив через необходимый ей капитализм! Первые элементы капитализма появились у нас уже в семнадцатом веке – еще до воцарения Петра. Петр своими реформами двинул вперед развитие буржуазных отношений. При Екатерине это развитие приобрело бурный характер – всевозможные промышленные и торговые предприятия росли как грибы после дождя. Уже в 1801 году насчитывалось 2423 предприятия с числом занятых почти 100 тыс.человек. Особых успехов достигли текстильная отрасль, рудодобывающая отрасль и черная металлургия. (Заметим, что именно эти отрасли -– самая благоприятная почва для возникновения многочисленного и сплоченного промышленного пролетариата – ударной силы пролетарской революции. Как известно, именно рабочие металлургических предприятий, шахтеры и ткачи оказались цветом революционного пролетариата, лучшими бойцами революции. Значит, уже при Екатерине, и даже раньше – уже при Петре, строившем на Урале рудодобывающие, металлургические и оружейные заводы — создавались предпосылки для появления самой лучшей и боевой пролетарской армии!) Позже, в девятнадцатом веке, капиталистические отношения, конечно, продолжали развиваться. Но к этому времени уже стало совершенно ясно, что на пути дальнейшего свободного капиталистического развития стоят два уродливых истукана – крепостное право и царское самодержавие. Крепостное право ограничивало развитие капиталистических отношений – ибо для дальнейшего роста промышленности требовалась свободная рабочая сила, требовался пролетариат. А этой свободной рабочей силы было уже недостаточно. Крепостные крестьяне, собственность своих господ-помещиков – не могли свободно распоряжаться собой, то есть, не могли свободно продавать свою рабочую силу. С другой стороны, развитию капитализма мешало самодержавие, которое к началу девятнадцатого века стало полностью реакционным. Оно было бичом для всего хоть мало-мальски прогрессивного в русском обществе. Его девиз был – абсолютная власть царя и свирепый политический гнет – в то время как для развития капитализма требуется политическая свобода. Однако 1861 год расчистил дорогу для развития капитализма. Хотя один истукан – самодержавие – все еще стоял, но зато пал другой истукан – крепостничество. И вот страна зашагала семимильными шагами по пути капиталистического развития, словно наверстывала вынужденное отставание, на которое ее обрекли лишних сто лет крепостного права. Так, если в 1861 году в Российской империи насчитывалось 128 акционерных обществ с капиталом в 256 миллионов рублей, более двух сотен механических и литейных заводов с несколькими десятками тысяч рабочих, то за 1861—1873 годы было учреждено 357 акционерных обществ: 53 железнодорожных общества с капиталом примерно 700 миллионов рублей, 73 банка с капиталом порядка 220 миллионов и 163 промышленных общества с капиталом в 130 миллионов рублей, а к 1900 году акционерно-паевых предпринимательских структур насчитывалось около 1300. Бурно шли процессы концентрации капитала. Характерной чертой индустриализации 1890-х гг. стала быстрая монополизация ведущих отраслей промышленности. Например, синдикат «Продамет» в начале XX в. контролировал более 80 % всего российского производства готовых металлических изделий, синдикат Кровля — более 50 % всего выпуска листового железа, подобная же картина была в других отраслях, где были созданы «Продвагон», «Продуголь» и другие монополистические объединения. В табачной отрасли был создан Табачный трест — его создали англичане, скупившие все русские табачные компании. В нефтедобывающей промышленности заправляли поделившие рынок компании Нобелей и Леона Манташева. На керосиновом рынке царили Ротшильды. Создавались монополистические соглашения между заводчиками в металлургической, металлообрабатывающей, машиностроительной, военной, горной, каменноугольной, текстильной, силикатной, и пр., и пр. отраслях промышленности. Концентрация производства в России на тот момент превосходила даже тот уровень концентрации, который складывался в Западной Европе. Так, на крупных предприятиях с числом рабочих более 500 человек в России в начале XX в. работало около половины всех промышленных рабочих, такой высокий показатель в Европе был лишь в Германии, в других странах этот показатель был намного ниже. *** Итак, что мы видим? Что в начале двадцатого века в России был не просто капитализм. Мы видим, что российский капитализм уже перешел в свою высшую и последнюю стадию – стадию империализма, монополистического капитализма. И если в целом Россия экономически отставала от Европы, то в этом отношении она уже зашла дальше Европы, превзошла ее по уровню монополизации! Поэтому смешны басенки о том, что якобы к семнадцатому году у нас был феодализм. Какой к черту феодализм – если уже есть монополии, если страна вступила в фазу монополистического капитализма, империализма – в последнюю стадию капитализма!? *** Конечно, в нашей стране к моменту революции имелись пережитки феодализма, тормозящие капиталистическое развитие – самодержавная форма правления, сословное деление общества и помещичье землевладение. Однако, как мы видим, несмотря на эти пережитки феодализма, в стране происходил мощный промышленный рост. А значит – создавался многочисленный класс пролетариата. Создавалась та главная сила, которая необходима для свержения власти капитала! Следовательно, несмотря на феодальные пережитки, создались предпосылки для социалистической революции. И даже более того! Историческая обстановка была такова, что эти феодальные пережитки даже послужили на пользу революции! Они сделали крестьянство революционным и крестьянство стало союзником пролетариата. Эти феодальные пережитки стали предпосылкой для буржуазно-демократической революции – а из нее, на ее волне выросла социалистическая революция Октября. Доказательство того, что в нашей стране были предпосылки для социалистической революции – это прежде всего сам факт революции, то, что революция совершилась и победила. Доказательством того, что рабочий класс был достаточно могуч, чтобы встать во главе трудящихся масс и повести их сперва на штурм самодержавия, а затем – на штурм капитализма – это прежде всего то, что рабочий класс это сделал. Клеветники, желая опорочить революцию, доказать, что она произошла «несвоевременно», указывают на тот факт, что Россия на тот момент была аграрной страной, что она экономически отставала от европейских стран. Да, это так. Однако клеветники из этого делают вывод – не надо было торопиться с революцией! Надо было, видите ли, подождать, когда Россия превратится в развитую промышленную страну, догонит экономически европейские страны. И только потом, видите ли, нам можно было делать революцию. На это мы ответим вопросом – а, почему, собственно, нам надо было ждать? Чтобы похоронить капитализм – нужен могильщик, способный это сделать – достаточно мощный, сплоченный и сознательный пролетариат. Был ли такой могильщик? Был ли пролетариат? Да, был! Был ли пролетариат достаточно могучим, сплоченным и сознательным, чтобы совершить революцию? Да, был! Где доказательства? Об этом мы уже говорили. Доказательство – что он это сделал. А если был в наличии пролетариат, способный совершить революцию – так чего же, спрашивается, было ждать? Ждать, чтобы Россия превратилась в индустриальную державу? Но где сказано, что это должно непременно происходить под властью капитала, на основе частной собственности? А почему это не может происходить при власти рабочего класса и на основе общенародной собственности? Разве рабочий класс непременно должен был совершать индустриализацию под экономическим принуждением капиталистов, в условиях анархии производства и конкуренции, подвергаясь жестокой эксплуатации, гнету и унижению? Разве не мог рабочий класс, установив свою власть, отменив частную собственность и обобществив средства производства, основав единое плановое хозяйство – сам превратить Россию в индустриальную державу? Вполне мог! И лучшее доказательство этого опять-таки – что он так и сделал! Он сбросил власть капиталистов, установил свою власть – и обеспечил нашей экономике такое развитие, какого до этого не было в мире. *** Конечно, слов нет – для капиталистов это было бы просто превосходно, если бы рабочие оказались такими наивными дурачками. Вы можете себе представить более вопиющую глупость? Рабочие уже представляли силу, способную взять власть, уже были политически организованы, имели свою испытанную, закаленную в борьбе партию, твердо ведущую их к победе. Кроме того, исторический момент после Февральской революции был исключительно благоприятен для победы рабочих. Во-первых, война дала многомилионным массам трудящихся оружие — и пролетариат превратился в вооруженную армию. Во-вторых – буржуазия только-только пришла к власти и еще не успела укрепиться. Ведь это же отлично! Ведь это был наилучший момент для ее свержения, огромная, просто неслыханная удача для рабочих. Чего еще нужно для совершения революции – все условия налицо!!! И вот, представьте себе – вместо того, чтобы воспользоваться таким великолепным моментом и брать власть – рабочие решили бы отложить это дело, подождать, чтобы Россия, мол, стала передовой индустриальной страной! Они не свалили бы буржуазию, когда она еще слаба и когда это можно сделать сравнительно легко – а сначала позволили бы ей окрепнуть, дали бы ей скрутить их в бараний рог и взять их в ежовые рукавицы – и вот тогда стали бы с ней бороться! Да если бы наши прадеды так поступили – то они были бы просто идиотами! Тогда они были бы не большевики, не революционные пролетарии – а ничтожные обыватели, позорные трусы и бездари и заслуживали бы только нашего презрения. Но, к счастью, наши прадеды были как раз-таки большевики. И они поступили не так, как было бы выгодно буржуазии – а так, как надо было пролетариату, как требовала революция – воспользовались благоприятным моментом и безо всякого промедления свергли власть капитала. Оксана Снегирь