Предыдущая публикация
В мае 1934 года, Осип Эмильевич Мандельштам, был арестован карательными органами НКВД и отправлен в ссылку в Чердынь Пермского края.
Здесь с ним случилась череда мистических событий.
Для справки: Чердынь, дата основания неизвестна. До ХV века был столицей государства Перми Великой. С XV века Пермь Великая преобразовалась в Великопермское княжество, в составе Московского государства.
В Чердынь Осип Эмильевич Мандельштам, осужденный на три года ссылки, прибыл 3 июня 1934 года вместе с женой Надеждой Яковлевной. Им было разрешено на первое время поселиться в одной из палат местной больницы.
Состояние Осипа Эмильевича Мандельшта было тяжелым. За спиной – две недели, проведенные во внутренней Лубянской тюрьме, признание в авторстве антисталинских стихов и в их чтении (то есть распространении) ближайшему своему окружению.
Писатели и поэты в то время часто подвергались репрессиям. Осип Мандельштам ещё за год до этого, в ноябре 1933, сам подписал себе приговор, сочинив всем теперь известный портрет Сталина:
«Мы живём, под собою не чуя страны,
Наши речи за десять шагов не слышны,
А где хватит на полразговорца,
Там припомнят Кремлёвского горца.
Его толстые пальцы, как черви, жирны,
А слова, как пудовые гири, верны,
Тараканьи смеются усища,
И сияют его голенища.
А вокруг него сброд тонкошеих вождей,
Он играет услугами полулюдей.
Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет,
Он один лишь бабачит и тычет,
Как подкову, куёт за указом указ:
Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз.
Что ни казнь у него – то малина
И широкая грудь еврейского грузина».
Мало того, что сочинил, – свою антисталинскую эпиграмму он ещё и прочёл полутора десяткам человек. Б. Л. Пастернак этот поступок называл самоубийством: «Как-то, гуляя по улицам, забрели они на какую-то безлюдную окраину города в районе Тверских-Ямских, звуковым фоном запомнился Пастернаку скрип ломовых извозчичьих телег. Здесь Мандельштам прочёл ему про Кремлёвского горца. Выслушав, Пастернак сказал: То, что вы мне прочли, не имеет никакого отношения к литературе, поэзии. Это не литературный факт, но, акт самоубийства, который я не одобряю. Вы мне ничего не читали, я ничего не слышал, и прошу вас не читать их никому другому».
Осип Эмильевич Мандельштам.
«…Следователь предъявил Осипу Эмильевичу Мандельштаму стихи о Сталине, и Осип Эмильевич Мандельштам признал авторство, и то, что человек десять из ближайшего окружения их слышали»
Надежда Яковлевна Мандельштам. «Воспоминания».
Осипа Эмильевича страшила смерть. Не сама смерть, как таковая, а смерть от «их» (НКВД) рук. «Они» мерещились ему все четверо суток следования к месту отбытия ссылки, готовые в любой миг отнять жизнь.
«А казнь-то будет какая-то Петровская», – шептал Осип Эмильевич Мандельштам во время пересадки в Соликамске, увидев бородача с топором и в кроваво-красной рубахе, грузящегося вместе с ними в грузовик.
Как и многие представители интеллигенции того времени, Осип Мандельштам много говорил о самоубийстве, о том, что лучше покончить с собой, чем «попасть в их лапы», но, как и многие, он не сумел осуществить задуманное.
фото из архива НКВД.
Четверо суток без сна, под конвоем, взвинченный до предела Осип Мандельштам по прибытии в Чердынь в первую же ночь попытался бежать – или покончить с собой.
«…Вдруг – я почувствовала это сквозь сон – все сместилось: он вдруг очутился в окне, а я рядом с ним. Он спустил ноги наружу, и я успела заметить, что весь он спускается вниз. Подоконник был высокий. Отчаянно вытянув руки, я уцепилась за плечи пиджака. Он вывернулся из рукавов и рухнул вниз, и я услышала шум падения – что-то шлепнулось – и крик… Пиджак остался у меня в руках…»
Надежда Яковлевна Мандельштам. «Воспоминания»
Больница в Чердыни, из окна которой пытался бежать Осип Мандельштам.
Внизу были два этажа и перекопанная клумба. Попытка самоубийства закончилась для Осипа Эмильевича вывихом с переломом плечевой кости.
Впрочем, так вышеописанную сцену называют другие, не сам Мандельштам, но, Надежда Яковлевна, стараясь облегчить участь мужа, тут же написала о его состоянии во все мыслимые инстанции.
Ни для кого не секрет, что физическая боль – лучшее лекарство от душевной.
Травмированный Осип Мандельштам (к тому же перелом плечевой кости местные эскулапы просмотрели) только подтвердит известную истину в последующих строках:
«…Подумаешь, как в Чердыни-голубе,
Где пахнет Обью и Тобол в раструбе,
В семивершковой я метался кутерьме!
Клевещущих козлов не досмотрел я драки:
Как петушок в прозрачной летней тьме,
– Харчи да харк, да что-нибудь, да враки
– Стук дятла сбросил с плеч. Прыжок. И я в уме»
«Стансы». Май 1935 года.
Присмиреть – не значит выздороветь. Периодически Осип Эмильевич вдруг принимался утверждать, что Анну Андреевну (Ахматова была дружна с Мандельштамами) сейчас «ведут в кабинет», или начинал искать тело Ахматовой по Чердынским оврагам.
Осип и Надежда Мандельштамы.
Предощущение трагической гибели пронизывает стихи Осипа Мандельштама. Предвидением собственной судьбы стал сделанный им в 1921 перевод стихотворения грузинского поэта Н. Мицишвили «Прощание»:
Когда я свалюсь умирать под забором в какой-нибудь яме
И некуда будет душе уйти от чугунного хлада –
Я вежливо, тихо уйду. Незаметно смешаюсь с тенями.
Лишь собаки меня пожалеют, целуя под ветхой оградой.
Не будет процессии. Меня не украсят фиалки,
И девы цветов не рассыплют над чёрной могилой.
Порядочных кляч не дадут для моего катафалка,
Кое-как повезут меня одры, шагая уныло.
Более того, теперь каждый вечер, ближе к шести часам, Осип Мандельштам ждал прихода расстрельной команды. К этому времени он начинал метаться, забивался в угол… Узнав об этом «пунктике», местная кастелянша, много повидавшая на своем веку (позже она погибнет на Колыме), посоветовала Надежде Яковлевне просто переводить стрелки часов вперед. И это сработало (метод перевода часов широко используется и в современной психиатрии). Увидев, что в «назначенный» час никто не пришел, Осип Мандельштам быстро успокаивался.
Однако, Осип Мандельштам продолжал слышать голоса, «квалифицирующие его преступление… упрекающие его в том, что он сгубил столько людей, прочитав им свои стихи… Голос перечислял имена этих людей как подсудимых на будущем процессе и взывал к совести того, кто их погубил». По признанию самого Осипа Мандельштама жене, голоса были как бы квинтэссенцией мыслей и слов из всего того, что он видел и слышал, но, не походили ни на один из знакомых. Это были «голоса газетных статей», воззваний. Типичная шизофрения, психоз – скажет кто-то, но, тогда как объяснить тот факт, что уже на пароходе, уносящем Осипа Мандельштама с Пермской земли, голоса и приступы паники, равно как желание бежать или покончить с собой исчезли?
Никаких психических отклонений врачи в Воронеже у Осипа Мандельштама не обнаружили. Так, может быть, дело совсем в другом?
Заместитель директора Чердынского краеведческого музея Елена Куртенок:
– На территории Чердынского района расположено более 200 археологических памятников: могильников, капищ, городищ, многим из которых по нескольку тысяч лет. Район не устает поражать научный мир, постоянно подбрасывая ему новые загадки. Насчет всяких странностей с голосами я, например, совсем не удивлена: не так давно наш музейный работник остался на ночь вместо сторожа и буквально стал свидетелем так называемого наложения времени. Услышал с улицы голоса, решил, что кто-то на автобус слишком рано идет. Выглянул в окно – никого, и тут коллега распознает старорусский язык, как будто барыня со своими детками говорит. Причем так: вот они откуда-то идут и проходят мимо. Слышно было все, включая шаги по мостовой.
Елена Николаевна Куртенок.
Возможно, просто Мандельштаму, как гениальному поэту, способному более тонко чувствовать и больше слышать, действительно довелось испытать в Чердыни некое откровение? Проникнуть за таинственную прозрачную пелену и ощутить всем своим существом весь ужас человечества, населяющего Пермскую Землю в те времена, ведь неспроста же Осип Эмильевич спустя год после своего убытия из Чердыни уже мечтал вернуться туда «в качестве корреспондента».
При содействии Николая Бухарина Осипу Мандельштаму разрешили самостоятельно выбрать место для поселения. Осип и Надежда Мандельштамы переехали в Воронеж; жили в нищете, изредка им помогали деньгами немногие оставшиеся друзья. Время от времени Осип Мандельштам подрабатывал в местной газете, в театре. В гостях у них бывали близкие люди: мать Надежды Яковлевны, артист В. Н. Яхонтов, Анна Ахматова...
В мае 1937 срок ссылки закончился, и Осип Мандельштам неожиданно получил разрешение выехать из Воронежа. Они с женой возвратились ненадолго в Москву. В 1938 на имя наркома внутренних дел Н.И.Ежова поступило заявление секретаря Союза писателей СССР В.Ставского, в котором предлагалось «решить вопрос о Мандельштаме», его стихи назывались «похабными и клеветническими», а заодно назывались Иосиф Прут и Валентин Катаев, как «выступавшие остро» в защиту Осипа Мандельштама.
В начале марта 1938 Осип и Надежда Мандельштамы переехали в подмосковную профсоюзную здравницу Саматиха. Там в ночь с 1 на 2 мая 1938 Осип Мандельштам был арестован вторично и доставлен на ближайшую железнодорожную станцию Черусти, откуда по этапу отправился в концлагерь на Дальний Восток.
Осип Мандельштам скончался 27 декабря 1938 от тифа в пересыльном лагере Владперпункт (Владивосток). Его тело до весны вместе с другими усопшими лежало непогребённым. Затем весь «зимний штабель» был захоронен в братской могиле. Он был реабилитирован посмертно: по делу 1938 – в 1956, по делу 1934 – в 1987. Местонахождение могилы Осипа Мандельштама до сих пор неизвестно.
Предощущение трагической гибели пронизывает стихи Осипа Мандельштама. Предвидением собственной судьбы стал сделанный им в 1921 перевод стихотворения грузинского поэта Н. Мицишвили «Прощание»:
Когда я свалюсь умирать под забором в какой-нибудь яме
И некуда будет душе уйти от чугунного хлада –
Я вежливо, тихо уйду. Незаметно смешаюсь с тенями.
Лишь собаки меня пожалеют, целуя под ветхой оградой.
Не будет процессии. Меня не украсят фиалки,
И девы цветов не рассыплют над чёрной могилой.
Порядочных кляч не дадут для моего катафалка,
Кое-как повезут меня одры, шагая уныло.
Фильм «Незабудка для поэта» - рассказывает об «Уральском периоде» великого поэта Осипа Мандельштама. В 1934 году он оказался в ссылке в Перми. Здесь Осип Мандельштам буквально «онемел» – за все время на Уральской Земле он не написал ни одной строчки. Исторические тексты, воспоминания о драматических событиях, стихи и мысли появились уже позже. Работы Осипа Мандельштама, вновь обрётшего голос, а также воспоминания его супруги Надежды Мандельштам, легли в основу фильма. Лента обращается к еще одной странице истории Перми – когда город был местом ссылки.
26:15
Следующая публикация
Нет комментариев