Белая ворона

Дед Тимоха жил в Загуляево, небольшой, но грамотно построенной деревушке, которых целое море расплескалось по сибирским таёжным просторам.
Был он закоренелым охотником. А как иначе? Это в городе работа на выбор, а здесь цивилизация только краем, живут тут люди натуральным хозяйством. Огородики там, скотина, сбор ягод, грибов, шишек, и, конечно, охота...
Если проводить градацию охотничьих умений Тимохи в соответствии с научными званиями, то его смело можно назвать профессором.
Вот только во внешнем облике деда Тимохи не было ничего профессорского. Невысокий, где-то метр семьдесят, щупленький, с неизменной хитрецой в вечно прищуренных серых глазах, он шустро отмерял километры своего жизненного пути.
Ни тебе солидности в фигуре, ни тебе степенности в походке, даже очков профессорских, и то Тимоха не носил.
Да и зачем ему они, если в свои шестьдесят на зрение он пока не жаловался. Ноги, правда, стали подводить, и то только когда километров по пятнадцать туда да обратно.
Да и как им выдержать-то, когда столько болот за свою жизнь Тимоха промерил, что поневоле какую заразу навлечёшь на свои суставы.
Однако, это не мешало ему оставаться одним из самых уважаемых профессионалов своего охотничьего дела...
Много чего любил в своей жизни дед: и холодную стопочку опосля трудового дня, и горячую баньку, и над бабами Загуляевскими пошутить, и с мужиками об серьёзном поговорить.
Но особенной любовью полнилось его сердце к собакам. Он любил собак в целом, но тепло в душе разливалось у него только при виде сибирской лайки.
Грамотно обученная лайка универсальна в охоте на любую дичь: она и кабана поможет загнать, и медведя залает, и утку с камышей поднимет и с воды принесёт.
У Тимохи всегда были собаки, да не одна, а, как правило, две-три. Вот и сейчас у его ног вились Май и Алька (Алиса, Лиса, Лиска-Алиска). Крепкие шестилетки немало километров отмерили с хозяином по охотничьим угодьям.
По породе шумные, они громко взлаивали, ведя разговор и между собой, и с хозяином.
– Да угомонитесь уже, игристые. Булькаете пузырями как шампанское в бокале.
Мужчина посмотрел на собак, тяжело присел на крыльце, скривившись от боли:
– Эх, видимо отбегались мы по тайге – вздохнул он и потёр колени, – совсем ноги разболелись. Ну, да ладно, будем по ближним местам ходить, да?
Собаки дружно гавкнули.
*****
На следующий день на огонёк к Тимохе заглянул молодой парень из соседнего села.
– Доброго денёчка, Тимофей Ильич!
А что? Это ж для местных да своих он дед Тимоха, для всех остальных уважаемый Тимофей Ильич.
– Доброго, Слава, коль не шутишь.
– Тимофей Ильич, я к вам вот по какому делу. Хочу щенка взять, а кто ж, кроме вас, в них лучше разбирается.
– Что, Павлуша тебя допустил до самостоятельной охоты? – хитро прищурившись, спросил мужчина.
– Ага. Сказал, что надоел я ему со своим нытьём. Велел собаку брать да растить-натаскивать. Ну, и к вам посоветовал обратиться, – сознался Славка.
– Ну да, ну да. А где ж щеночка присмотрел? – поинтересовался Тимоха.
– Так у Алексея Палыча.
– Ааа, понятно. Опять Данку повязал, – догадался Тимофей Ильич.
– Ага, – согласно мотнул головой парень.
– А с кем?
– Говорят, с Вистом.
– О, эт дело. Вист умный охотник. Ну, поедем, поглядим, чего там уродилось, – стал собираться дед.
*****
В соседнем селе их уже ждали. Хозяин Даны махал от самых ворот, улыбаясь во весь рот.
– Здорово, Тимофей
– И тебе не кашлять на погоду, Алексей!
Два пожилых мужчины хорошо знали друг друга, не раз вместе на охоту ходили. Да и не только на охоту.
Щенков держали в небольшом вольере. Там же суетилась и их мамаша.
– Ну, вот, глядите. Все красавцы-богатыри, как на подбор, – не преминул похвастаться хозяин.
– Ага, а где же дядька Черномор? – подшутил над Алексеем Палычем Тимофей Ильич.
– А Черномор дело своё сделал, пора и честь знать, – засмеялся тот.
Тимофей Ильич внимательно наблюдал за щенками, но тут его раздумья прервал выкатившийся из дома довольно крупный беловатый клубок шерсти с болтающимися во все стороны ушами.
– О, а это что за чудовище? – спросил Тимоха.

Я вернусь, Рыжик

Он родился морозной февральской ночью под завывания вьюги...
Один из семи щенков, горячо любимых своей матерью, в тот момент он еще не знал о суровости мира, в котором ему предстояло жить.
Тепло матери и её любовь согревали его, и этого было достаточно. Он всегда чувствовал, когда мать оставляла их, чтобы раздобыть себе еды.
Прижимаясь к братьям и сестрам, щенок ждал ее возвращения, прислушиваясь к звукам, которые доносились с улицы. И эти звуки пугали его…
Шли дни, и выводок дворняги, прибившейся к складу металлообрабатывающего завода, подрастал. Настал день, когда щенки стали покидать своё укрытие под пандусом и выходить вслед за матерью, исследуя большой мир.
В тот мартовский день маленький рыжий щенок покинул укрытие, где провел первые недели своей коротенькой жизни.
На улице ярко светило ласковое мартовское солнышко, обещая скорое приближение тепла. Малыш внимательно осмотрелся, заметив странных двуногих существ, которые сновали по территории.
Он увидел мать, которая робко виляя хвостом, пыталась привлечь к себе внимание.
— Ты только посмотри! — воскликнул резкий голос. — У неё семь щенков!
— Говорила, что нужно было её сразу прогонять! А теперь что будем делать с таким количеством собак на территории?! Одна путалась под ногами, а теперь их будет восемь…
— Сообщу директору, может быть, отлов вызовет... Пошла из-под ног! – с этими словами двуногий пнул его мать, отчего собака отскочила в сторону, обиженно посмотрев на человека.
Рыжий щенок попятился обратно в укрытие. Он чувствовал злость существ, и не желал к ним приближаться. В памяти навсегда отпечатался обиженный взгляд матери, и её покорно опущенная к земле голова...
В последующие дни он отказывался выходить на улицу, наблюдая за внешним миром с порога надежного укрытия.
А дни становились теплее и длиннее. Щенки подрастали и привыкали к людям.
— Смотри, какая малышка! — человек взял на руки одного из щенков, ласково погладив по спинке. — Родителям в деревню сторожевая собака нужна, заберу, пожалуй.
— Забирай, их там много еще, — ответил другой человек.
Это был последний раз, когда малыш видел свою старшую сестру. Её посадили в кабину грузовой машины, и навсегда увезли с территории завода.
Одного за другим щенков разбирали водители, которые приезжали на погрузку. К концу мая он остался один у своей матери.
— Мама, почему все оставили нас? — спросил он однажды у неё.
— Рядом с человеком у них будет лучшая жизнь, чем здесь, — ласково ответила мать, лежа рядом с сыном в укрытии. — Теперь у них есть дом.
— Никогда не покину тебя! — клятвенно произнес щенок, прижимаясь к матери. — Они злые!
— Не все, — собака дотронулась носом до мордочки сына. — Есть и хорошие люди.
— Но ты унижаешься перед ними, выпрашивая еду, а они бьют тебя! — возразил сын, помня тот день, когда человек пнул его любимую мать.
— Мне нужно было кормить вас…
Следующим утром щенок проснулся от дикого визга матери. Люди поймали её, окольцевав ошейником её худую шею, и тащили к машине.
Она упиралась, сопротивлялась, ища глазами сына, но люди были беспощадны. Её голову обмотали мешком и погрузили в автомобиль.
Щенок выскочил из укрытия и, рыча, бросился на защиту матери. Кто-то отпихнул его в сторону ногой, а затем последовал болезненный пинок в живот. Щенок упал в грязь и, жалобно скуля, звал мать.
— Зачем же вы так! — услышал малыш добрый голос и почувствовал, как его подняли из грязи. — Он же еще ребенок…
Щенок поднял голову и встретился со взглядом человека. Его поразило, сколько в нем было жалости и сочувствия к нему. От мужчины исходила доброта, так непривычная для щенка.
Человека кто-то окликнул, и он положил щенка на траву возле парковки.
— Я вернусь, Рыжик! — ласковым голосом пообещал мужчина.
Но щенок не стал ждать возвращения человека. Он спрятался в укрытии, забившись в самый дальний и темный угол...
Шли дни, складываясь в недели.
Щенок рос и набирался сил. Некоторые сотрудники завода подкармливали его, недружелюбно настроенного к людям.
Вскоре прекратились попытки его погладить или подозвать к себе. При виде человека молодой пёс соблюдал дистанцию, а если посягали на его личное пространство, то предупреждающе рычал.