Предыдущая публикация
САМАЯ СЧАСТЛИВАЯ
Алевтина полола грядки, когда услышала голос соседки Веры. Она устало выпрямилась и потерла ладонями поясницу:
– Ох ты ж, Боже мой! Как болит. Привет, Верунь. Что тебе?
Вера, неугомонная болтушка и сплетница, от языка которой страдали многие деревенские, тут же затараторила:
– Здорово живешь, Егоровна! Слушай, я ведь к тебе по делу: продай молочка. Ко мне внучка на все лето привезли. Тощенький, бледный, как поганка. Что он в своем городе видит? Сплошная химия повсюду. Даже молоко, а он его так любит. Я тут подумала, у твоей Фроськи оно такое сладкое, во всей деревне такой козы ни у кого нет. А я тебе и денежку принесла. Вот, возьми.
Алевтина нахмурилась и отвела в сторону протянутую руку Веры:
– Да ты с ума сошла, какие деньги? Дам я тебе молока, да только просто так. И клубничка у меня вот уже поспела, смотри, какая крупная и красная. Пусть твой Пашенька полакомится.
Вера всплеснула руками, но тут же поспешила за миской, а потом помогла Алевтине наполнить её ароматной клубникой:
– Вот ведь ты какая додельница, – похвалила она свою соседку. – В огороде у тебя порядок, все созревает у первой, а у меня травища так и прет, никак не успеваю с ней справиться. Одна ведь живешь, ни перед тобой, ни за тобой никого нет, а у меня полон дом, ложкой не перемешаешь: мы с мужем и свекровью, сын с невесткой, рожать ей на днях. Вот теперь дочка внука привезла.
Вера продолжала тараторить, не обращая внимания на то, что говорит. Да и с какой бы стати она стала церемониться с этой Алевтиной, которую все в деревне называют «бобылихой» и стараются обходить её дом стороной. Злые языки поговаривали, что она за какое-то страшное преступление долго сидела в тюрьме. Догадок в народе ходило много, но точно никто ничего не знал. Сама Вера не раз распускала про Алевтину разные слухи и, хотя ей мало кто верил, не уставала придумывать новые небылицы.
Чтобы хоть что-то разведать, она не раз пыталась подружиться со своей соседкой, но Алевтина, всегда вежливая и спокойная, никогда не пускала любопытную женщину в свою душу. .
– Да, вот я говорю, живешь ты как-то обособлено от всех. А одиночество оно никому на пользу не идет. Не зря говорят, что в тихом омуте… Слышала, поди? Не к добру так. Ой, не к добру.
Алевтина, до этого с улыбкой собиравшая клубнику для маленького Паши, быстро взглянула на Веру, но ничего ей не сказала, хотя та надавила на самое больное место. Улыбка медленно сползла с губ Алевтины, но когда она подняла голову и посмотрела на Веру, её лицо было спокойным и приветливым.
– Вот тебе, Вера, клубничка. Пойдем, молочка налью, я только полчаса назад Фросю подоила, оно еще и остыть, поди, не успело. Пусть твой Пашенька пьет и оздоравливается.
Она ушла, а Алевтина вернулась к своим грядкам, но полоть не стала и просто присела на скамеечку, вытянув гудевшие от усталости ноги. Вот только думала она о другом, душу разрывали ей слова Веры. Они молоточками стучали по вискам: «Я бы не смогла вот как ты, например. Всю жизнь одна… Своего-то счастья все равно нету.…»
Нет, ошибалась Вера. Когда-то и Алевтина была счастливой. И она любила, и её любили, и семья у нее тоже была, правда, недолго. И очень много лет назад.
Родилась Алевтина, или как тогда её звали Аля, здесь же, в этой глухой сибирской деревушке, отрезанной от цивилизации километрами нетронутой природы. Мать и отец души не чаяли в долгожданной дочке, баловали её как могли, учили быть доброй, отзывчивой и работящей. Первые семь лет своей жизни Аля была безразмерно счастлива, как бывают счастливы все дети, живущие в любящей семье. Они часто вечером выходили за деревню, в поля, и встречали там отца, который всегда одной тропой возвращался из бригады, где работал трактористом. Он всегда приносил дочке «гостинчик от зайчика» невероятно большую и вкусную котлету на ломте хлеба. Колхозные поварихи всегда кормили такими котлетами людей, работающих в полях, но Аля об этом не знала и верила, что гостинец ей передает серая добрая зайчиха.
Потом они вместе шли на речку, и там долго плескались в нагретой солнцем воде. Аля смеялась, когда отец брызгался водой, а потом целовал мокрые щеки дочери. Это было счастье. Простое и бесхитростное. Но Аля поняла это, только когда все потеряла.
Однажды теплым сентябрьским днем в их дом постучалось непоправимое горе: мать ушла на речку за водой и пропала. По деревне поползли нехорошие слухи, но девочка их не запомнила. Она видела только как папа отчаянно пытается отыскать маму, совсем не спит и не ест. В самом деле, Егор, отец Али, поднял на ноги всю округу, разыскивая жену, но только через несколько дней её бездыханное тело нашли ниже по реке.
Так никто и не узнал, что произошло с несчастной женщиной, и как она оказалась в воде. Было следствие, в милицию забрали нескольких свидетелей, и в том числе самого Егора, но доказать ничего не смогли и вскоре всех выпустили. Вот только Егор вернуться к прежней жизни уже не смог: он бросил работу и запил по-черному, напрочь забыв о маленькой дочери. Теперь дом Егора был полон каких-то незнакомых людей. Аля боялась их, потому что они всегда очень громко разговаривали и ругались нехорошими словами, а еще много пили и часто засыпали прямо на полу.
Аля пряталась от них, забираясь то на пахнущий прелым сеном сеновал, то на пыльный чердак, но отцу и его собутыльникам не было никакого дела до грязного, голодного ребенка. А Але часто снились те самые котлеты, которые когда-то приносил ей папа. Однажды она решила сама пойти в поля и найти серую зайчиху, и неизвестно, чем бы закончился её поход, если бы кто-то из трактористов не заметил одинокую девочку, бредущую по пыльной полевой дороге. Её привезли обратно в деревню, но отец только рукой махнул на разгневанных односельчан и даже не стал её ругать за это. Ему теперь было все равно.
Несколько месяцев соседи терпели буйные загулы Егора, а потом позвонили Галине, его старшей сестре, и рассказали про беспризорную Алевтину и её вечно пьяного отца. Несколько раз Галина приезжала к брату, пыталась вразумить его, говорила о дочке, которой нужно учиться, все было бесполезно. Егор вроде бы и соглашался, но уже на следующий день напивался снова, забыв про обещания, данные сестре.
– Знаешь что, – не выдержала, в конце концов, Галина, – если ты не возьмешься за ум, я заберу у тебя Альку. Сам живи, как знаешь, а девчонку погубить я тебе не дам. Ей учиться нужно!
– Прости меня, доченька моя, – разрыдался Егор, но спорить с сестрой не стал.
Галина с мужем и сыном-подростком жила в областном центре, туда-то она и забрала маленькую племянницу.
Несмотря ни на что, Алевтине не хотелось расставаться с отцом, она очень его любила и боялась, что без нее с ним что-то случится. Она говорила об этом тете, но та, всегда строгая и сдержанная, не стала слушать девочку и забрала её с собой.
– Вот одумается твой папаша, тогда и поедешь домой. А пока поживешь с нами. Дядя Петя и Виталик тебя уже ждут. В школу тоже у нас ходить будешь. И смотри мне, чтоб училась хорошо, поняла?
– Поняла, – кивнула Аля и обернулась на свой родной дом. Если бы только отец вышел проводить её, если бы он просто подошел к окну, если бы позвал дочку, Аля бы выдернула свою ручонку из крепко удерживающей её руки тети Гали и убежала бы домой. Но он не вышел, не проводил, не позвал. И вскоре автобус увез девочку в неизвестный и чужой ей город.
Прошло пять лет. За это время Аля видела отца всего несколько раз, когда вечно занятая Галина, скрепя сердце, соглашалась отвезти её к нему. И если сначала все было без изменений, то потом, когда они снова приехали навестить Егора, вместо него к ним вышла полная, неопрятная женщина и назвалась Татьяной.
– Жена я Егора, законная, – заявила она. – А вы кто такие будете? И что вам тут надо? Егор на работе, а я гостей, извините, не жду.
Больше Галина к брату не приезжала и Алю тоже не пускала:
– Живешь у нас спокойно, вот и живи! Нечего тут! – прикрикнула она на девочку, когда та снова попросила поехать к отцу. – А если будешь выделываться, быстро тебя к мачехе отправлю. Запоешь тогда!
Алевтине еще не исполнилось восемнадцати, когда Галина и её муж Петр попали в аварию. Они погибли мгновенно, не успев понять, что произошло. Аля искренне плакала, жалея тетю и дядю, которые, хоть и не стремились одаривать её любовью и душевным теплом, но никогда не обижали и, как могли, заботились. Жалела она и их сына Виталия, так внезапно потерявшего сразу обоих родителей. А вот он её не пожалел и через несколько дней после похорон заявил:
– Вот что, бедная родственница. Собирай-ка ты свои манатки и катись отсюда. Я тебя терпел, пока мать была жива, а теперь извини, у меня своя жизнь, а у тебя своя. Деваха ты уже взрослая, не пропадешь. И не вздумай на мою квартиру претендовать.
Аля хорошо знала характер Виталия, он всегда исподтишка изводил её, часто ябедничал отцу и матери и радовался, когда они ругали девочку. Теперь же и вовсе он стал хозяином положения, и было бессмысленно взывать к его совести.
Аля собрала свои вещи, которые уместились в одну сумку и подняла глаза на Виталия:
– У меня нет денег на дорогу. Ты можешь дать мне на билет?
Виталий усмехнулся:
– Одни траты с тобой. Ну да что не сделаешь ради того, чтобы больше тебя не видеть! Давай, вали к своему папаше-алкашу и больше тут не появляйся. Родственница!
Алевтина ничего не сказала на это, она думала о том, как встретит её отец. Слишком долго они жили врозь, и теперь им нужно было снова привыкать друг к другу. Но все вышло совсем не так, как представляла девушка. Встретил её не отец, а Татьяна. Она встала на крыльце, загородив спиной дверь и уперев руки в бока:
– Посмотрите, люди добрые! Явилась, не запылилась! Да только кто ждал тебя тут, бессовестная!? Сама бросила отца, а теперь вот она! За наследством примчалась!
– За каким наследством, тетя Таня? – спросила Алевтина, все еще ничего не понимая.
– Как это за каким? За отцовским. Да только обломишься, ничего тебе не досталось. Мой это дом, мой, поняла?
– Где папа? – побледнела Алевтина.
– Опомнилась! Глядите-ка! Зимой еще твой отец под забором замерз! Алкаш несчастный!
Татьяна кричала еще что-то, но Алевтина его уже не слышала. Она вышла на улицу и направилась к деревенскому кладбищу, где теперь её папа и мама снова были вместе. Долго, почти до самого вечера Алевтина просидела у родительских могил. Идти ей было некуда и она просто не представляла, что ей теперь делать. Наконец она встала и медленно пошла прочь из деревни.
Усталость валила девушку с ног, когда свет фар выхватил из темноты её фигурку, бредущую по обочине дороги. Завизжали тормоза машины и молодой мужчина, вышедший к Алевтине, едва успел подхватить её на руки. Но девушка этого уже не помнила.
Когда она пришла в себя, поняла, что лежит на диване в светлой комнате, а рядом с ней сидит мужчина лет тридцати и внимательно смотрит на нее.
– Ну и куда ты шла так поздно, одна? – спросил он. – Да ты не бойся меня. Я – Илья, живу здесь с двумя маленькими сыновьями Антошей и Мишей, и дочкой Анечкой, ей всего пять месяцев. С женой мы разошлись, вот я и остался один с ними. А тут еще ты. Ну, давай, рассказывай, кто ты и как тебя зовут.
Алевтина ничего не стала скрывать от своего спасителя и когда закончила рассказ, он покачал головой:
– Что же мне с тобой теперь делать? Осень на дворе. Через месяц вообще холода настанут. Ладно, есть предложение. Хочешь у меня остаться? С детьми поможешь. Близнецам четыре года. Дочке, я уже сказал, еще и полугода нет. Зашиваюсь я тут с ними, а мне еще и работать надо. Продукты, питание и все остальное с меня. А ты за детьми следишь, есть готовишь и порядок поддерживаешь. По дому-то что-нибудь делать умеешь? Готовить, стирать, убирать?
Алевтина кивнула, всему этому её давно научила тетя Галя, и теперь девушка была ей за это особенно благодарна.
– Значит, остаешься?
– Остаюсь, – сказала Алевтина.
Она и в самом деле осталась и очень быстро привязалась к малышам. Вести домашнее хозяйство Ильи она тоже быстро приспособилась и была ему очень благодарна за то, что он дал ей крышу над головой. Девушка и сама не заметила, как влюбилась в Илью и однажды, когда он ночью пришел в её комнату, не оттолкнула его, став ему гражданской женой.
Годы тихонько шли, дети росли, и Алевтина чувствовала себя вполне счастливой. Она искренне любила сыновей и дочку, радовалась, когда они называли её мамой, и сама считала их родными. Но когда младшая девочка пошла в школу, Илья сказал Алевтине, что им нужно серьезно поговорить.
– Что-то произошло, Илюша? – удивилась его растерянному виду Алевтина.
– В некотором роде. Точнее, да, – сказал Илья. – В общем, так. Месяц назад вернулась моя жена. Когда-то Марина сбежала от нас, записку оставила, что просто устала и хочет другой жизни. Но тогда я был страшно зол на нее, а потом встретил тебя, ну и завертелось. А теперь она вернулась и хочет забрать детей к себе.
– Куда забрать? – не поняла Алевтина.
– За границу. Она живет там и очень скучает.
– Илюша, но так же нельзя. Мы семья, – сказала Алевтина, вытирая выступившие на глазах слезы.
– Люблю я её! – взорвался Илья. – И всегда любил, понятно??? А тебя взял только от безысходности. Нет, ты не подумай, я за все тебе благодарен, ты добрая и хорошая, но моя жена не ты, а Марина. И люблю я не тебя, а её! Что мне с этим делать?
Алевтина вскочила и выбежала из дома, не сдерживая рыданий, и на крыльце столкнулась с красивой ухоженной женщиной. Это и была Марина.
– Дрянь! Дрянь! Это все из-за тебя! – крикнула ей Аля, но та только удивленно и насмешливо приподняла брови, а потом вошла в дом.
Соседка Вера Петровна видела все это своими глазами, она и стала свидетелем по делу об убийстве Ильи. Никто так и не узнал, что это Марина в пылу ссоры с ним толкнула его, он не удержался и упал, ударившись головой об угол стола. Упал, чтобы никогда больше не подняться. Марина сориентировалась быстро. Она выбежала на улицу и стала звать на помощь. Илья ошибался, подумав, что он и дети нужны ей. Марина всю жизнь любила только себя.
– Я хочу, чтоб ты продал этот дом, – кричала она Илье. – Это мой дом, только я имею на него права! Мне нужны деньги, понимаешь?
– Не понимаю! – Илья схватил её за плечи. – Я думал, что ты приехала, потому что соскучилась. Думал, что хочешь попросить у нас прощения! Я из-за тебя обидел Алю, ты слышишь меня???
Марина из всех сил толкнула мужа. А потом произошло то, что произошло.
Следствие быстро назначило виновной Алевтину, и сколько бы она не умоляла поверить ей, суд назначил для нее самое строгое наказание. Детей Марина забрала с собой, дом продала и уехала из этих мест навсегда.
Алевтина, отсидев положенный срок, долгое время не решалась вернуться в родные края. Жила то там, то здесь, бралась за самую черную работу и совсем уже не мечтала о простом человеческом счастье, которое так и не вспомнило о ней. Но с каждым годом душа женщины все сильнее рвалась туда, где когда-то прошло её детство, а еще очень хотелось навестить могилки родителей. И вот однажды она приехала в родную деревню, посидела у могилок отца и матери, а потом пошла к своему дому, чтобы взглянуть на него хотя бы со стороны.
К её удивлению, он оказался заброшенным. Алевтина подумала и постучалась к соседям.
– Так Татьяна давным-давно съехала отсюда, – сказал ей дед Семен. – Продать его вроде хотела, да не получилось. Там наследница еще какая-то была, кажется, дочка Егора. Не помню, как её звали.
– Я это, – сказала Алевтина. – Вы, дядя Семен, не помните меня, конечно. А вот, хотите документы покажу?
– А-а-а, ну раз ты, так и живи. Чего уж. Мне твои документы без надобности. В сельсовет сходишь завтра утром, там их и показывай.
Так и получилось, что Алевтина после долгих лет вернулась в родную деревню и поселилась в том самом доме, где когда-то жила с родителями. Мало-помалу она привела домишко в порядок, устроилась работать в колхозную бригаду поварихой, пару лет назад завела себе козу. Деревенские откуда-то узнали о том, что Алевтина отсидела срок и обходили её дом стороной, не желая завязывать с ней дружеские отношения. А недвусмысленные заигрывания односельчан-мужчин сблизиться, она и сама обрывала на корню. И вообще, Алевтина давным-давно привыкла к своему одиночеству и не жаловалась на жизнь, которая теперь была простой и понятной.
Уже начало темнеть, когда Алевтина, очнувшись от своих раздумий, встала и направилась к дому. Она поужинала, посмотрела по телевизору пару серий какой-то мыльной оперы, потом вышла во двор, надеясь, что хотя бы свежий воздух поможет ей уснуть. Но назойливая память, растревоженная соседкой Верой, перелистывала перед Алевтиной страницы прошлого, напоминая про то короткое счастье, которое когда-то у нее было.
Алевтина глубоко вдохнула воздух, но тут же почувствовала, что к ночной прохладе примешивается горький запах дыма. Она тревожно посмотрела по сторонам, не понимая, откуда здесь может быть дым. И только когда вышла на улицу, заметила, что это из дома Веры вырываются огненные языки.
– Ох ты ж, Боже мой! – всплеснула руками Алевтина и бросилась туда, крича о пожаре и умоляя о помощи. Вот только никто не спешил откликнуться на её зов. Деревня, намаявшись за день, крепко спала. Не чувствуя под собой ног, Алевтина заскочила на крыльцо, толкнула плечом дверь и влетела в дом соседей. Она громко кричала, заглядывая то в одну, то в другую комнату и увидела старушку, лежавшую на кровати. С невероятным трудом Алевтина выволокла беспомощную женщину во двор и сама перевела дыхание.
– Где все??? – стала она трясти старушку за плечи. – Вера, Толик, дети?
– Что?? Кто??? Нету, Вера уехала в больницу с Катей, а Толик и Ваня на смене, – плакала старушка, сильно кашляя. Вдруг она протянула руку к дому: – Паша там, со мной был! Внучок!
Алевтина метнулась к дому.
Прибежавший народ быстро разделился и принялся тушить пожар сразу с двух сторон, и тут кто-то вскрикнул:
– Смотрите!
Алевтина в дымящейся одежде вышла на крыльцо, неся на руках завернутого в одеяло ребенка. Она передала его в руки подбежавшим соседям и упала на землю, растеряв последние силы.
Пришла в себя она уже в больнице.
– Ну как ты, мамочка? – спросила медсестра, склоняясь над ней.
– Что??? – Алевтина повернула к ней голову. – Как вы меня назвали?
– Мама, мамочка, мамуля, – улыбнулась женщина. – Я уже и братьям сообщила. Антону и Мише. Они едут сюда. Ты ведь нас помнишь? Я – Аня.
– Анечка, девочка моя, хорошая… тебя и не узнать. Красавица какая…
– А я тебя, мамочка, сразу узнала. И так обрадовалась!
– Как вы жили, Анечка, расскажи, – попросила Алевтина. – Вас же забрала Марина. Кажется, хотела увезти за границу.
Анна грустно вздохнула:
– Она оставила нас у своей старой тети. А сама уехала. Больше мы её не видели. Тетушка через несколько месяцев сдала нас в детский дом. Там мы и выросли. И очень скучали по тебе. Ты знаешь, мы искали тебя много лет, но так и не нашли. Я даже в эту больницу устроилась, чтобы не уезжать из этих мест. Хотя надежду потеряла. И тут ты.
Алевтина слушала Анну, гладила её руку и не скрывала своих слез.
– А ты все такая же добрая,– говорила Анна, – думаешь о других, а не о себе. Мальчишку вон спасла, старушку.
– Как они? – встрепенулась Алевтина.
– Да хорошо. Их родня к тебе рвалась, но я попросила пока тебя не беспокоить. Тебе сейчас покой нужен.
Но в это время открылась дверь и на пороге палаты с цветами в руках появились двое улыбающихся мужчин. Они были просто копией друг друга, и Алевтина сразу же узнала Мишу и Антона, сыновей Ильи, которых она любила как своих и всю свою жизнь не могла забыть.
– Мама! Мамуля! – бросились они к ней. – Ну как ты себя чувствуешь? Анюта нам все уже рассказала. Мы уже и не надеялись на то, что когда-нибудь встретим тебя.
– Мальчики мои, – новый поток слез брызнул из глаз Алевтины.– Простите меня за то, что не сумела уберечь вас. Вы ведь с Анечкой моя семья, единственное счастье, которое когда-то у меня было! А еще, по поводу папы. Я не виновата, поверьте. Мы поссорились, и я убежала, но с ним все было в порядке.
– Да знаем мы это, мама, – сказал Миша. – Мы же видели, какая ты, видели, как ты любишь нас и папу. И никогда не верили в то, что ты виновна в его гибели.
– Детки мои, хорошие, – протянула к ним руки Алевтина. – Какое счастье, что мы снова вместе.
На выписку Алевтины приехали Миша и Антон, и она вместе с Аней встретила их на пороге больницы. Потом они поехали домой, но Алевтина не узнала свой старенький домишко: свежий ремонт, выкрашенные штакетник и калитка, повсюду воздушные шары и цветы, а под старой яблоней накрыт длинный стол, уставленный всякими блюдами. Во дворе суетились Вера и её семейные, а маленький Паша весело играл с чьими-то детьми. Были здесь и другие, незнакомые Алевтине люди.
– Кто это? – удивилась она, разглядывая улыбающиеся лица.
– Наши семьи, – обняла её Анна, – и сейчас мы будем тебя со всеми знакомить. А тетя Вера помогла нам приготовить встречу.
– Егоровна! – бросилась к ней Вера. – Спасибо тебе за все! Внука спасла, свекровь. Героиня наша! До конца дней своих не забуду, что ты для нас сделала! А выгорело всего две комнаты, остальное задымило только. Ну да Бог с ним! Прибрались уже! Главное, что все живы! А ты что же молчала, что у тебя такие детки? Ох ты ж, Господи, какая ты счастливая!
Алевтина рассмеялась:
– Конечно, счастливая! Самая счастливая на свете! Теперь я это точно знаю!
Автор: ULITKA
Следующая публикация
Комментарии 1