Предыдущая публикация
В секции коммунального типа было шесть комнат.
Запах в коридоре стоял специфический. Там пахло безнадегой хронического перегара и какой-то дешёвой жареной рыбой из отряда крабовых палочек. Этим запахом со временем начинало отдавать все - от одежды до волос.
Я тогда отчаянно экономила, ну как экономила - просто не было денег, но старалась брать максимально душистый шампунь и порошок, чтобы не забыть в конце концов откуда я есть родом. Чтобы помнить тот мир, который был у меня до.
В одной из комнат жили молодые девчонки, сестры, на пару лет старше меня, но такие уже - прожженные. И дело было даже не в том, что начало двухтысячных, по телевизору случился мухожук, а в народном сознании - ничего. Что могло быть страшнее десяти предыдущих лет? Я была из того же времени, но смотрелась в этой коммуналке, как выпускник яслей на дискотеке ПТУ. Аленький цветочек в борщевике, не по красоте, но по знанию жизни.
Девочки работали.
И это считывалось сразу, даже мне.
Они приходили под утро, часто навеселе, спали весь день, а потом в ночь уезжали на свой вкус нарядные. Но не это главное, мало ли на свете профессий. Просто у них был совершенно инаковый взгляд. То ли цепкий, то ли холодный, как у хирурга скорой помощи, где я побывала больше, чем хотелось бы, то ли уставший какой-то совершенно не девичьей усталостью всевозможных свиданий.
Не могу я объяснить.
Там не было агрессии, стыда, скорби по утраченной чести - ничего от Сонечки Мармеладовой. Там было принятие, полное и безоговорочное. Работа есть работа. А это и правда так.
Мы не подружились - у нас были разные режимы дня, но в редкие встречи а-ля Бенджамин Баттон, когда я уже встала, а они ещё не легли, мы могли перекинуться парой необязательных фраз.
В какой-то момент деньги кончились настолько, что мне стало нечего есть, прямо совсем. Я надевала свои летящие платья и уходила куда-нибудь в парк, чтобы только не слушать собственный желудок. Иногда мне везло - по пути попадалась полудикие яблони или малина, а вокруг не было людей.
Однажды, вернувшись в свою коммуналку, я почувствовала, что местный запах рыбы усилился десятикратно. Он бил в мой голодный мозг так, что сил не было никаких. Я вышла на кухню, там девчонки действительно жарили что-то без чешуи, что-то золотисто-коричневое с белыми страшными глазами, выглядело оно так же, как и пахло. Рыбу я не люблю, не ем и вообще стараюсь обходить стороной, но тогда, тогда я чуть с ума не сошла, стоя у плиты, рядом с чужой сковородкой.
Минут на пять, оказавшись на кухне одна, буквально каким-то чудом и сверхусилием воли
не украла и не съела ничего. Хотя в тот момент инстинкт голода был выше социальных настроек.
Я ушла к себе.
Через какое-то время в дверь постучали. На пороге стояла старшая из сестер с тарелкой жареной рыбы - три штуки, как сейчас помню.
- Угощайся, - сказала она, протянув мне посуду. И посмотрела на меня так, как смотрят мамы на орущего всю ночь, больного ребенка - с неунижающей жалостью старшей в роду.
PS : все герои вымышлены, все совпадения случайны, ни одна рыба не пострадала.
Автор Полина Иголкина
Следующая публикация
Комментарии 2