Предыдущая публикация
ИСТОРИЯ «ГОЛУБОЙ КРОВИ»
qaqeqeГоворя о кислородной косметике, мы привычно рассказываем о ней, как о препаратах с перфторуглеродами, которые были разработаны «еще советскими учеными» во время «cекретных разработок кровезаменителей».
Но что стоит за этими интригующими фразами? Попробуем разобраться...
Эксперименты
История кислородной косметики началась почти полвека назад. Правда, тогда никто и не подозревал, что простой рабочий эксперимент сослужит добрую службу миллионам женщин… Легенда гласит, что одним погожим деньком 1966 года некая лабораторная мышка взяла да и упала в банку с перфторуглеродной эмульсией. Упала, захлебнулась, но… не погибла, а продолжала дышать. Мышку, разумеется, достали, и она как ни в чем не бывало зашагала прочь…
А ученые задумались – каковы же механизмы чуда? Однако, скорее всего, все было не совсем так – мышки просто так в банки с ПФУ не падают. Уже в начале 60-х американскому ученому Генри Слоивитеру пришла в голову мысль о том, что перфторуглеродная эмульсия, насыщенная кислородом, может быть дыхательной средой для живых существ. И тогда эту идею решили проверить. В 1966 году мышку специально поместили в аквариум с эмульсией. Впрочем, как именно грызун попал в «банку» – неважно. Главное, что ставший знаменитым зверек позволил перерасти подозрениям в уверенность: на основе перфторуглеродов – полностью фторированных органических соединений (ПФОС) – можно создать эмульсии, способные заменить живым существам воздух и выполнять функции крови, разносящей по организму кислород!
А в 1968 году Роберт Гейер полностью заменил кровь подопытной крысы перфторуголеродной эмульсией и животное осталось живо.
Свидетели Иеговы. Америка конкурирует с Японией
Сразу после того, как портрет незадачливого грызуна напечатали все серьезные журналы, ученые взялись за работу. Более 40 различных фирм начали разрабатывать эту проблематику. Специальные лаборатории были организованы в США, Швеции, Германии, Англии, Японии и Китае.
Первыми успеха добились японцы. В 1974 году они выпустили препарат, получивший название, которое на русском языке звучит исключительно жизнеутверждающе – «Флюозол – ДА». В 1979 году его разрешили для введения людям. Говорят, первыми добровольцами, решившимися ощутить каково это – когда в твоих жилах течет искусственная кровь– стали 50 членов секты «Свидетели Иеговы». Переливание донорской крови запрещено им их религией. Испытания прошли успешно и в 1982 году препарат поступил в широкую продажу.
Увы, как только «Флюозол – ДА» перешагнул границы Японии и попал на американский рынок, вокруг него разгорелся настоящий скандал. Причиной стала неожиданно высокая реактогенность препарата – 35% случаев. И это при том, что японцы заявили – всего 2-5%! А американцы обвинили японских разработчиков в намеренной фальсификации данных исследований с целью утаить истинные свойства лекарства! Правда, когда страсти поутихли, спокойный научный анализ доказал, что у людей монголоидной расы просто совершенно иная чувствительность иммунной системы к препаратам вроде эмульсий ПФОС. Но когда это выяснилось «Флюозол – ДА» был уже запрещен, японская фирма рухнула, а ее владелец умер.
В гонку включается СССР
906945656Советский Союз вступил в игру чуть позже. Работы начались в Ленинграде, в НИИ гематологии и переливания крови (ЛНИИГПК) в начале 70-х годов. А вскоре в связи со стратегической важностью, тема была взята под контроль головного московского учреждения – Центрального ордена Ленина Института гематологии и переливания крови (ЦОЛИПК).
Забегая вперед, скажем, что в итоге коллектив двух институтов создал препарат Перфукол, создавая который, по словам его непосредственных разработчиков, за основу брали японский «Флюозол – ДА».
И может быть все бы шло спокойно и гладко, но в 1979 году у московско-ленинградского альянса появился серьезный соперник Институт биологической физики АН СССР в г. Пущино. Случилось все с легкой руки молодого и невероятно энергичного доктора медицинских наук Феликса Федоровича Белоярцева. Белоярцев был исключительно талантливым человеком – врач по образованию, известный анестезиолог, уже в 34 года ставший доктором медицинских нак, он бросил блестящую медицинскую карьеру ради научной, но преуспел и здесь.
Вернувшись из поездки по США, где он узнал про работы над созданием кровезаменителей, Белоярцев убедил руководство Академии Наук заняться этой темой. До этого момента ПФОС в Академии интересовались лишь с точки зрения «чистой науки». Но когда речь пошла о собственно кровезаменителях, дело приняло совсем другой оборот. В разгаре была холодная война, перенасыщенные ядерным оружием, две сверхдержавы готовились к любому варианту развития противостояния, в том числе и к самому худшему. При любой войне, в том числе и ядерной, жизнь уцелевшего населения и военных напрямую зависит от запасов крови, а донорской и в мирное-то время не хватает. В общем, успешные испытания ПФУ означали миллионы спасенных жизней… и как минимум Государственную Премию. Между минздравовскими учеными и учеными из Академии наук началась нешуточная конкуренция.
07 FabФеликс Федорович Белоярцев
Врач-анастезиолог.
В 34 года стал доктором медицинских наук, возглавлял Лабораторию медицинской биофизики АН СССР
Где создавалась «голубая кровь»
В АН, в лаборатории, возглавляемой Белоярцевым, работа двигалась семимильными шагами. Симон Шноль в своей книге «Герои и злодеи российской науки» вспоминает, что «Белоярцев носился в своих «Жигулях» из Москвы в Пущино и обратно иногда дважды в день. Нужно было добывать исходные компоненты для приготовления эмульсий. И говорил: «Ребята, мы делаем большое дело! Все остальное не важно». В итоге, несмотря на то, что его конкуренты начали работу на 2 года раньше, два препарата-кровезаменителя они выпустили одновременно.
Уже в 1984 году Фармкомитет Минздрава СССР выдал разрешение на проведение клинических испытаний Перфукола и Перфторана (такое название получил «академический» кровезаменитель). «Обошел» Белоярцев и американцев с японцами. По словам того же Симона Шноля, и те и другие, создавая эмульсии, старались обеспечить как можно более быстрое выведение препарата из организма и для этого делали эмульсию из крупных капель. Чем крупнее капли эмульсии, тем легче они слипаются, образуя мицеллы, поглощаемые фагоцитами – клеточными «чистильщиками».
Все так, но при этом неизбежна закупорка мелких сосудов. И подопытные животные в американских и японских лаборатория начали гибнуть. Белоярцев же додумался делать эмульсию с мелкими частицами. И это стало настоящей революцией! Дело в том, все виды функциональных расстройств в медицине в конце концов связаны с нарушением кровообращения. Сжимаются капилляры, ухудшается кровоток, уменьшается снабжение клеток кислородом. А в бескислородной среде начинает преобладать гликолиз – расщепление глюкозы до молочной кислоты. Закисляется среда – капилляры сжимаются еще больше, еще меньше поступает кислорода и так до полного разрушения органов и тканей. А мелкие частицы перфторэмульсии могут проникать через сжатый капилляр. Кислорода они несут меньше, чем кровь, но даже маленькая струйка кислорода способная повернуть процесс вспять – капилляры немного расширяются, увеличивается приток кислорода, капилляры расширяются еще больше – кровоснабжение восстанавливается.
Победа! Но...
Казалось любимец Фортуны Феликс Белоярцев и в этот раз остался на коне! Пусть два препарата вышли одновременно, но в 1985 году испытания Перфукола («минздравовского» кровезаменителя) пришлось досрочно прервать из-за вызываемых им тяжелых реакций, эмульсию отправили на доработку, а вот Перфторан был выдвинут на соискание Государственной премии СССР.
Но разработчикам эта победа принесла множество неприятностей. Неожиданно начались проверки Генпрокуратурой и КГБ. «Ответственных товарищей» препарат привлек отнюдь не своими уникальными свойствами. Команду Белоярцева обвиняли в нарушении регламента, фальсификации материалов по испытаниям Перфторана, а его самого в… краже казенного спирта.
Что было причиной того, что люди, занятые исследованием государственной важности, вдруг стали объектом какой-то нелепой травли? Сегодня разобраться в этом уже очень сложно. Но наиболее правдоподобной выглядит версия Симона Шмоля, непосредственно наблюдавшего за развитием событий. Главную роль в трагическом развороте этой истории он отводит тогдашнему вице-президенту АН СССР Ю. А. Овчинникову. По этой версии, могущественный вице-президент, сделавший головокружительную научную карьеру не только благодаря талантам, но и во многом продвигаясь «по партийной линии», в столь блестящих исследованиях оказался «ни при чем». Президент Академии Наук назначил руководителем всех работ не его, а молодого Генриха Иваницкого!
Было и другое обстоятельство… Овчинников на тот момент уже был болен лейкемией и лечился у главного гематолога страны, чей препарат оказался много хуже и клинических испытаний не выдержал….По мнению Симона Шмоля, врач вполне мог воспользоваться доверительными отношениями со своим могущественным пациентом, чтобы свести счеты со своим молодым и более удачливым конкурентом. В общем, разбирательство поддержало и руководство Минздрава. Возможно еще и потому, что никто из сотрудников его учреждений, 15 лет принимавших активное участие в создании эмульсии перфторуглеродов, не был включен в состав соискателей госпремий.
И грянул гром
Травля Феликса Белоярцева закончилась трагически. Его постоянно допрашивали. Однажды следователи приехали к нему на дачу, чтобы найти там запасы украденного спирта. Ничего не нашли. А утром сторож нашел мертвого Феликса Федоровича. Спустя некоторое время на имя заместителя Иваницкого по АХО пришло письмо: «Дорогой Борис Федорович! Я не могу жить больше в атмосфере клеветы и предательства некоторых сотрудников. Побеспокойтесь о Нине и Аркаше. Пусть Г.Р. поможет Аркадию в жизни. Если можно, то все мои пущинские вещи и мебель отдайте Нине» Это мое завещание. Ваш Ф.Ф.»
Смерть Белоярцева стала потрясением. Уже неоднократно упоминаемый нами Симон Шмолль пишет: «А в самом деле, почему он не выдержал? Я думаю? Ф.Ф. был не закален. Его жизнь была слишком счастливой и удачливой. Ему были омерзительны повадки КГБ и прокуратуры. Он ужаснулся возможности ареста и невозможности защитить свое имя».
07_Fab1
Иваницкий Генрих Романович
Родился в 1936 году.
Биофизик, один из создателей перфторана.
С 2001 года директор Института теоретической и экспериментальной биофизики РАН и вице-президент ОАО "Перфторан".
Следом шишки посыпались на директора институт биофизики АН СССР Г.Р. Иваницкого. В тогдашней советской прессе эта тема активно муссировалась. Газета «Советская Россия», журналы «Огонек» и «Коммунист», «Литературная газета» – все заметные издания того времени участвовали в дискуссии о ПФУ. В итоге, под колесо попали и академические и минздравовские исследования. Из ЦОЛИПКА все разработки была переданы во ВНИИ технологий кровезаменителей и гормональных препаратов.
Птица Феникс
Казалось бы эта удивительная история, где в единый узел сплелись кураж и зависть, наука и политика, подошла к концу. Тем более, что конец 80-х стал одновременно и концом СССР. Но создатели «голубой крови» возродились из пепла. В 1991 году в Пущине во многом трудами восстановленного в своей должности Иваницкого была создана фирма «Перфторан». В 1996 году «голубая кровь» была наконец официально зарегистрирована и с 1997 года пущена в продажу. Не забыли об эмульсиях и сотрудники ЦОЛИПКа. Пока пущинцы возрождали свой препарат, им пришла в голову идея использовать «голубую кровь» в косметике – так появилась фирма «Низар». И хотя в косметике используются практически те же эмульсии, что и в кровезаменителях, о конкуренции речь уже не шла. В Пущине занимались медицинскими препаратами, В Москве – косметическими.
В 1998 году все права на выпуск косметики с ПФУ у «Низара» выкупила компания Faberlic. На сегодняшний день Faberlic принадлежат все права на накожное использование ПФУ (Аквафтем) на территории России и стран бывшего СНГ, начат процесс патентования на территории США, Канады, Латинской Америки, Европы (включая страны Балтии) и Азии.
По материалам журнала «Новости в мире косметики» сентябрь 2004 г.
Следующая публикация
Нет комментариев